Светлана раскладывала на тарелки котлеты, когда Маша спросила. Просто так, между делом, будто про погоду поинтересовалась.
— Пап, а мама сказала, что ты не мой настоящий папа. Это правда?
Вилка выскользнула из рук Светланы, звякнула о край тарелки. Она подняла глаза на мужа. Игорь замер с куском хлеба в руке, смотрел на дочь. Лицо стало серым.
— Маша, доедай суп, — выдавила Светлана.
— Я доела уже, — девочка показала на пустую тарелку. — Ну так что, пап?
Игорь положил хлеб обратно на стол. Провёл рукой по лицу. За окном стемнело, дождь барабанил по подоконнику. Холодильник загудел — противно так, надо бы мастера вызвать, но всё руки не доходят.
— Кто тебе это сказал? — спросил он тихо.
— Мама. Сегодня днём, когда я у неё была.
Светлана встала, пошла к раковине. Включила воду, начала мыть руки. Сильно тёрла, пока кожа не покраснела. Слышала, как Игорь дышит — тяжело, прерывисто.
— Света, — позвал он.
Она не обернулась. Выключила воду, вытерла руки полотенцем. Полотенце старое, с вышивкой, ещё свекровь дарила. Светлана уставилась на эту вышивку — петушок, какие-то цветочки.
— Света, пожалуйста.
Она развернулась. Посмотрела на дочь — восемь лет, косички, веснушки на носу. На Игоря не похожа совсем. Тёмные волосы, карие глаза. А у него светлые, серо-голубые.
— Маша, иди к себе в комнату, — сказала Светлана. — Уроки делать.
— Я сделала уже.
— Тогда почитай что-нибудь. Иди.
— Но мне же надо знать! — девочка упёрлась. — Это же про меня!
— Машенька, солнышко, — Игорь наклонился к ней. — Дай нам со Светой поговорить. Потом всё объясню, хорошо?
— Обещаешь?
— Обещаю.
Маша встала, пошла к себе. Дверь за ней закрылась тихо. Светлана опустилась на стул. Сжала руки в кулаки под столом.
— Когда ты ей сказала? — спросила она.
— Я не говорила, — ответил Игорь. — Это Наташа.
Наташа. Бывшая жена. Мать Маши. Которая пять лет назад ушла к другому, оставив дочь Игорю. Которая видится с ребёнком раз в месяц, когда вспомнит.
— Зачем? — Светлана подняла голову. — Зачем ей это надо было?
Игорь молчал. Смотрел в стол, скатывал хлебные крошки в комочек.
— Я позвоню ей, — сказал он наконец.
— И что ты ей скажешь?
— Не знаю. Спрошу, что за дурь в голову ударила.
Светлана засмеялась. Зло, коротко.
— Дурь. Да она же специально это сделала.
— Света...
— Что Света? — она встала, прошлась по кухне. — Она же знает, что Маша меня мамой называет. Знает, что я её три года растила, когда она, Наташа, с новым мужиком в Турцию каталась. И вот теперь решила напомнить ребёнку, кто тут настоящая мать?
— Успокойся.
— Не могу успокоиться! — Светлана остановилась у окна. — Мы с тобой пять лет вместе. Пять лет я эту девочку люблю, как свою. А она...
Голос сорвался. Светлана закусила губу, отвернулась к окну. По стеклу текли капли дождя, сливались в ручейки. Внизу во дворе кто-то ругался — пьяный голос, матерный.
— Света, иди сюда, — Игорь встал, подошёл к ней. Обнял сзади. — Прости меня.
— За что?
— За Наташу. За то, что не уберёг тебя от этого.
Светлана прикрыла глаза. Он пах одеколоном, каким-то дешёвым, из супермаркета. Она всегда говорила — купи нормальный. Но он покупал этот. Экономил на себе, на ней никогда.
— Что мы Маше скажем? — спросила она тихо.
— Правду.
— Какую правду?
— Что я не её биологический отец. Но я её люблю. И ты её любишь. И мы семья.
Светлана развернулась в его объятиях. Посмотрела в лицо — усталое, с морщинами у глаз. Сорок два года, а выглядит на пятьдесят. Работа на заводе, смены, переработки.
— А если она спросит, кто её настоящий отец?
Игорь помолчал.
— Скажу, что не знаю. Наташа мне не говорила.
— Врёшь.
— Что?
— Знаешь ты, — Светлана отстранилась. — Я вижу по глазам. Знаешь, и молчишь.
Игорь отвёл взгляд.
— Света, не надо.
— Кто он?
— Какая разница?
— Мне важно, — она шагнула к нему. — Если Маша начнёт искать, я должна быть готова.
Игорь сел за стол, уронил голову на руки.
— Её начальник был. Владислав какой-то. Наташа с ним крутила, пока мы ещё женаты были. Я узнал, когда Маше полгода исполнилось.
— Как узнал?
— Видел их вместе. Случайно. Возле её работы. Он её за талию держал, целовал. А она смеялась.
Светлана опустилась на стул напротив.
— И что ты сделал?
— Ничего, — он поднял голову. — Пришёл домой, взял Машку на руки. Смотрел на неё и думал — какая разница, от кого она? Я её с рождения люблю. Менял ей пелёнки, кормил из бутылочки, качал по ночам. Она моя дочка.
— Но ты с Наташей развёлся.
— Через год развёлся. Не выдержал. А Машу оставил себе. Наташа даже не спорила, ей этот Владислав квартиру снял, она туда и съехала.
Светлана смотрела на мужа и думала — вот он сидит передо мной. Человек, который растит чужого ребёнка, как своего. Который работает на двух работах, чтобы дочери на танцы хватало. Который каждый вечер проверяет уроки, читает сказки на ночь.
— Позвони Наташе, — сказала она. — Сейчас. Пусть объяснит, зачем она это Маше сказала.
Игорь достал телефон, нашёл номер. Нажал вызов. Светлана слышала гудки — долгие, протяжные. Наконец ответили.
— Алло? — голос Наташи, недовольный.
— Это я, — сказал Игорь. — Зачем ты Маше сказала про меня?
Пауза. Потом смех.
— А что, нельзя было? Она же имеет право знать правду.
— Какую правду? Что у неё нет отца?
— У неё есть отец. Владислав.
— Который её ни разу в жизни не видел? — голос Игоря сорвался на крик. — Который даже не знает, что она существует?
— Знает, — ответила Наташа спокойно. — Я ему сказала. На прошлой неделе.
Игорь замер.
— Что ты сделала?
— Сказала. Мы с ним снова встречаемся, между прочим. Вернулись друг к другу. И я решила, что он должен знать о дочери.
— Наташа, ты в своём уме? — Игорь встал, начал ходить по кухне. — Маше восемь лет! Зачем ей сейчас это знать?
— Потому что Владислав хочет с ней увидеться, — голос Наташи стал жёстче. — У него своих детей нет. Он хочет участвовать в её жизни.
— Участвовать? — Игорь остановился. — Где он был восемь лет? Где, когда она родилась? Когда болела? Когда первый раз в школу пошла?
— Он не знал.
— А теперь узнал, и захотел поиграть в папу? — Игорь сел обратно за стол. — Нет. Я не позволю.
— Ты не позволишь? — Наташа засмеялась. — Игорь, ты не имеешь права запрещать. Ты ей не отец.
— Я ей отец, — выдавил он сквозь зубы. — Больше, чем твой Владислав когда-либо будет.
— Это решит суд.
— Что?
— Владислав хочет установить отцовство. Официально. И требовать встреч с дочерью. Так что готовься.
Наташа отключилась. Игорь уронил телефон на стол. Сидел, уставившись в одну точку. Светлана подошла, положила руку ему на плечо.
— Игорь...
— Она отнимет у меня дочку, — прошептал он. — Отнимет.
— Нет, — Светлана присела рядом. — Не отнимет. Мы не дадим.
— Как не дадим? Если он установит отцовство через суд, будет иметь право видеться с ней. Забирать на выходные. А потом скажет, что я чужой. Что настоящий папа — это он.
Светлана взяла его за руку.
— Маша тебя любит. Она же сама тебя папой называет.
— Сейчас называет. А когда этот Владислав появится с подарками, с деньгами? Он же богатый, небось. Начальник был Наташин. Наверное, бизнес свой открыл. Будет дочку в рестораны водить, в кино, покупать ей всё, что захочет.
— А ты что, не покупаешь?
— Я покупаю, — он горько усмехнулся. — Только у меня зарплата тридцать тысяч. А у него небось в десять раз больше.
Светлана молчала. Понимала — он прав. Деньги не главное, но они важны. Особенно для ребёнка. Особенно когда можно сравнить — бедный папа на заводе и богатый папа с машиной.
— Сходим к юристу, — сказала она. — Узнаем, что можно сделать.
— Ничего нельзя, — Игорь покачал головой. — Если он биологический отец, суд ему права даст. А мне... Мне ничего не дадут. Я же никто. Бывший муж матери. Всё.
— Ты не никто, — Светлана сжала его руку. — Ты тот, кто растил её восемь лет. Это должно что-то значить.
— Должно. Но не значит.
Светлана не спала всю ночь. Лежала рядом с мужем, слушала его дыхание. Он тоже не спал — ворочался, вздыхал. В какой-то момент встал, вышел на кухню. Светлана услышала, как он курит на балконе. Он бросил три года назад, но сейчас, видно, не выдержал.
Утром Маша вышла к завтраку тихая. Села за стол, ковыряла кашу ложкой. Не ела.
— Машенька, — позвала Светлана. — Ты же любишь овсянку.
— Не хочу.
— Хоть немного.
— Сказала же — не хочу! — девочка отодвинула тарелку.
Игорь вошёл на кухню, остановился в дверях.
— Маш, мы должны поговорить.
— О чём?
— О том, что ты вчера спрашивала.
Маша подняла глаза. В них был страх — детский, неприкрытый.
— Ты правда не мой папа?
Игорь сел рядом с ней. Взял за руку.
— Я не твой биологический отец. Это правда.
Маша отдёрнула руку.
— Значит, мама не врала.
— Маша, послушай, — Игорь наклонился к ней. — Я растил тебя с рождения. Я кормил тебя, пеленал, гулял с тобой. Я учил тебя ходить, говорить. Я читал тебе сказки, водил в садик, в школу. Я твой папа. Может, не по крови, но по всему остальному.
— А кто мой настоящий папа? — спросила Маша тихо.
Игорь переглянулся со Светланой.
— Его зовут Владислав. Он... Он был близким человеком твоей мамы. Но он не знал о тебе. Только сейчас узнал.
— И что теперь?
— Теперь он хочет с тобой увидеться.
Маша молчала. Потом встала, пошла к своей комнате. Остановилась в дверях, обернулась.
— Я не хочу его видеть. Он мне не нужен.
Дверь закрылась. Светлана закрыла лицо руками.
— Господи.
Игорь сидел за столом, смотрел на свою кашу. Не трогал её.
Прошло три дня. Позвонила Наташа, сказала, что Владислав хочет встретиться с дочерью в субботу. В кафе, нейтральная территория. Игорь отказался. Наташа пригрозила судом. Игорь сказал — пожалуйста, идите в суд.
Светлана слушала этот разговор и понимала — что-то ломается. Что-то рушится в их жизни. И остановить это невозможно.
В пятницу вечером Маша сидела в своей комнате, рисовала. Светлана зашла, присела на край кровати.
— Маш, можно поговорить?
— О чём?
— О твоём... О Владиславе.
Маша отложила карандаш.
— Я не хочу с ним встречаться.
— Почему?
— Потому что он чужой. У меня есть папа. Вот он, — Маша показала на дверь, за которой на кухне возился Игорь. — Зачем мне ещё один?
Светлана обняла девочку.
— Милая моя. Иногда в жизни всё сложно. Иногда у людей бывает два папы. Один, который родил. Другой, который растил.
— А какой настоящий?
— Оба настоящие, — Светлана погладила её по голове. — Просто по-разному.
Маша прижалась к ней.
— Света, а ты моя настоящая мама?
Комок встал в горле. Светлана сглотнула.
— Нет, солнышко. У тебя мама — Наташа.
— Но я тебя мамой называю.
— Знаю.
— Можно я буду и дальше называть?
— Конечно, можно.
Маша обняла её крепче. Светлана закрыла глаза, уткнулась носом в её волосы. Пахли детским шампунем, яблоками.
В субботу утром приехала Наташа. Без звонка, без предупреждения. Просто позвонила в дверь. Игорь открыл, замер на пороге.
— Что тебе надо?
— Я за Машей. Владислав ждёт в кафе.
— Она не пойдёт.
— Игорь, не устраивай сцен, — Наташа попыталась войти, но он загородил проход.
— Сказал — не пойдёт.
— Тогда я позвоню в опеку. Скажу, что ты препятствуешь общению с матерью.
— Общайся сколько хочешь. Но Владиславу она не нужна.
— Это не тебе решать!
Голоса поднимались всё выше. Светлана вышла из кухни, встала рядом с мужем.
— Наташа, уходи. Не надо при ребёнке.
— А ты вообще кто? — Наташа посмотрела на неё с презрением. — Сожительница. Мамой себя возомнила?
— Я люблю Машу, — сказала Светлана твёрдо. — В отличие от тебя.
— Что ты сказала?
— То, что есть. Ты бросила дочь пять лет назад. Видишься с ней раз в месяц. А теперь притащила какого-то мужика, который хочет поиграть в папу.
Наташа шагнула вперёд.
— Этот мужик — её отец!
— Отец — тот, кто рядом, — Светлана не отступила. — А не тот, кто случайно оплодотворил.
Наташа замахнулась. Игорь перехватил её руку.
— Всё. Уходи. Или я полицию вызову.
Наташа вырвала руку, отступила.
— Хорошо. Идите в суд. Посмотрим, что скажет судья.
Она развернулась и ушла. Дверь хлопнула. Игорь прислонился к косяку, закрыл глаза.
— Всё. Конец.
Светлана обняла его.
— Не конец. Мы справимся.
Но сама не верила в эти слова.
Прошёл месяц. Пришла повестка в суд — Владислав требовал установить отцовство и право на общение с ребёнком. Игорь нанял юриста, но тот сразу сказал — шансов мало. Биологический отец имеет права.
Светлана смотрела, как муж сидит по вечерам за столом, перебирает бумаги. Как он худеет, как появляется седина. Как он пытается улыбаться Маше, но улыбка получается кривая.
Маша стала тихой. В школе снизилась успеваемость, учительница жаловалась — отвлекается на уроках, не отвечает на вопросы. Светлана водила её к психологу, но девочка молчала, не раскрывалась.
Однажды вечером Светлана зашла к ней в комнату. Маша сидела у окна, смотрела на двор.
— О чём думаешь?
— Ни о чём.
Светлана села рядом.
— Маш, я знаю, тебе тяжело. Но всё будет хорошо.
— Не будет, — девочка повернулась к ней. — Этот дядя заберёт меня от папы. Правда?
— Не заберёт.
— Заберёт. Я слышала, как вы с папой говорили. Что суд ему права даст.
— Даже если даст, это не значит, что ты уйдёшь от нас.
— А что значит?
— Значит, что ты будешь иногда с ним видеться. Но жить будешь с нами.
Маша заплакала. Светлана обняла её, прижала к себе.
— Я не хочу с ним видеться. Я хочу, чтобы всё было, как раньше.
— Я тоже хочу, солнышко. Я тоже.
Они сидели вдвоём у окна. За окном зажигались огни в окнах домов. Жизнь шла дальше. У кого-то готовился ужин, кто-то смотрел телевизор, кто-то ссорился, кто-то мирился.
А у них рушилась семья. Медленно, неотвратимо. И остановить это было нельзя.
Светлана гладила Машу по спине и думала — что будет дальше? Что, если Владислав окажется хорошим человеком? Что, если Маша его полюбит? Что тогда останется Игорю?
А если не полюбит — что тогда? Будет встречаться из-под палки, ненавидеть эти встречи, возвращаться домой и плакать?
Вопросов было много. Ответов — ни одного.
И единственное, что оставалось — держаться вместе. Пока держится.
☀️
Подпишитесь, чтобы не пропустить истории, которые удивляют и заставляют задуматься 🔍💬
За каждым поворотом сюжета здесь скрыто что-то, что может изменить взгляд на жизнь.
📅 Новые рассказы каждый день с непредсказуемыми концовками.
Сейчас читают: