Начало рассказа здесь
☀️
На шум из комнаты выглянула Алиса.
— Баб, а вы ругаетесь, да? — спросила она, настороженно глядя на взрослых.
— Нет, милая, — сразу смягчилась Вера Николаевна. — Мы просто громко разговариваем. Иди к брату, посмотрите мультики ещё.
Девочка неуверенно кивнула и скрылась за дверью.
— Видите, — понизила голос Марина, — дети всё чувствуют. Не стоит при них скандалить.
— Я и не скандалю, — Вера Николаевна тоже перешла на шёпот. — Просто объясняю свою позицию. Я хочу помогать внукам. Но отдать всю пенсию — это значит самой остаться ни с чем.
— Ладно, мам, давай так, — Олег примирительно поднял руки. — Ты подумай. Мы не требуем решения прямо сейчас. Просто... ситуация правда сложная. И нам не к кому больше обратиться.
— А у Марины родители? — спросила Вера Николаевна.
— У моей мамы пенсия ещё меньше, чем у вас, — огрызнулась Марина. — И она живёт в однушке на окраине. Какая от неё помощь?
Вера Николаевна вздохнула. Как-то не так она представляла себе этот семейный обед. Она думала, посидят, поговорят по душам, внуки расскажут, чем занимаются. А получился какой-то дележ шкуры неубитого медведя.
— Я подумаю, — тихо сказала она. — Дайте мне время.
— Конечно, мам, — Олег с облегчением выдохнул и поцеловал её в щёку. — Мы не торопим. Но ты же понимаешь, что это для детей. Для твоих родных внуков.
Остаток визита прошёл в натянутой обстановке. Вера Николаевна старалась улыбаться и быть приветливой с внуками, но внутри у неё всё сжималось от обиды и горечи. Неужели так видит её сын — как кошелёк на ножках? Неужели её собственная жизнь, её нужды и желания совсем ничего не значат?
Когда они уже одевались в прихожей, Олег вдруг выудил из кармана ключи.
— Мам, а эти у тебя запасные от квартиры?
— Да, — Вера Николаевна кивнула. — А что?
— Можно мы их заберём? Мало ли, вдруг тебе нехорошо станет или что, мы сможем приехать проведать.
Вера Николаевна нахмурилась. За все годы её болезней и недомоганий сын ни разу не приезжал "проведать". Максимум — звонил и спрашивал, как дела. А тут вдруг такая забота?
— Конечно, бери, — она протянула ключи. — Только предупреждай, если вдруг соберёшься заехать. Я иногда в магазин допоздна работаю.
Олег кивнул, пряча ключи в карман. Вера Николаевна проводила их до двери, помахала рукой внукам, а когда закрыла дверь, тяжело опустилась на стул в прихожей.
Что-то здесь было нечисто. Очень нечисто.
Следующим утром, когда Вера Николаевна еще лежала в постели, болезненно перебирая в голове вчерашний разговор, в дверь позвонили. На пороге стояла соседка Анна Петровна, маленькая сухая старушка с живыми глазами.
— Верочка, ты чего? Заболела? — с порога затараторила она. — Я смотрю, свет у тебя не горит, думаю, дай зайду, проведаю.
— Здорова я, Петровна, — вздохнула Вера Николаевна, пропуская соседку в квартиру. — Просто... день тяжёлый был вчера.
Они прошли на кухню. Вера Николаевна поставила чайник, достала печенье. Анна Петровна устроилась на табуретке, подперев подбородок рукой.
— Рассказывай давай. У тебя на лице всё написано.
И Вера Николаевна рассказала. Про визит сына с семьёй, про их странную просьбу отдать всю пенсию на образование внуков, про ключи, которые они забрали.
Анна Петровна нахмурилась.
— Не нравится мне это, Вера. Ой, не нравится. Слышала я такие истории. Сначала денег просят, потом ключи забирают, а потом оказывается, что квартира уже не твоя.
— Да что ты такое говоришь? — возмутилась Вера Николаевна. — Олег мой сын! Он не может...
— Сын не может, а невестка? — перебила соседка. — Не хочу тебя пугать, но мало ли. Береженого Бог бережет. Ты хоть у нотариуса была когда-нибудь? Дарственную или там завещание оформляла?
Вера Николаевна покачала головой.
— Да зачем? У меня и так всё понятно — квартира Олегу достанется, больше некому.
— Ох, Верочка, — покачала головой Анна Петровна. — Наивная ты душа. Сейчас такое время... Ты, может, и не видишь, а я вижу — что-то они задумали, детки твои. И ключи эти, и разговоры про то, что ты, мол, своё уже отжила...
Вера Николаевна похолодела. Действительно, вчера в словах сына проскользнуло что-то подобное. "Ты уже пожила"... Будто списывал её со счетов.
— Что же мне делать, Петровна?
— К юристу сходи для начала, — решительно сказала соседка. — Проконсультируйся. И замки смени, от греха подальше.
Вера Николаевна кивнула. Может, Анна Петровна и преувеличивает, но осторожность не помешает.
После ухода соседки Вера Николаевна долго сидела у окна, глядя на серое ноябрьское небо. Снег, начавшийся вчера, так и не прекратился — землю уже покрыл тонкий белый слой. Первый в этом году.
Она думала о сыне, о внуках, о том, как стремительно меняется жизнь. Ещё вчера Олежка был маленьким мальчиком, которому она зашивала разорванные штаны и покупала мороженое. А теперь он взрослый мужчина, у которого свои дети, своя жизнь... И в этой новой жизни для неё, кажется, места уже нет. Есть только её пенсия и квартира — вот что от неё нужно.
Телефон на подоконнике завибрировал. Сообщение от Олега: "Мам, ты подумала насчёт нашего разговора? Марина уже ходила в лицей, нам нужно внести предоплату до конца недели, чтобы забронировать места".
Вера Николаевна положила телефон экраном вниз. Не так она представляла себе старость. Совсем не так.
Дни тянулись медленно. Вера Николаевна ходила на работу, возвращалась домой, готовила ужин, смотрела телевизор. Олег звонил каждый день, всё настойчивее спрашивая о решении. Марина писала длинные сообщения о том, как важно современное образование и какие перспективы открываются перед детьми в частном лицее.
В пятницу после работы Вера Николаевна решилась. Она позвонила сыну.
— Олежа, я всё обдумала. Приезжайте завтра, поговорим.
Она провела бессонную ночь, а утром снова пекла яблочный пирог. Руки делали привычную работу, а в голове крутились мысли.
Когда в дверь позвонили, Вера Николаевна глубоко вздохнула и пошла открывать.
На этот раз Олег приехал один, без Марины и детей.
— Мам, привет, — он нервно улыбнулся. — Вкусно пахнет. Пирог?
— Пирог, — кивнула Вера Николаевна. — Проходи, чай уже готов.
Они сели за стол. Олег выглядел напряжённым, постукивал пальцами по столешнице.
— Ну что, мам? Какое решение?
Вера Николаевна отпила чай и посмотрела сыну прямо в глаза.
— Я согласна помочь вам с оплатой образования детей, — медленно произнесла она.
Лицо Олега просветлело.
— Спасибо, мама! Я знал, что ты поймёшь. Это так важно для...
— Но не всей пенсией, — перебила его Вера Николаевна. — Я готова отдавать вам половину. Семь тысяч в месяц. И ещё пять тысяч буду откладывать детям на будущее. Сама буду откладывать.
Олег помрачнел.
— Мам, но этого мало. Лицей стоит сорок тысяч в месяц за двоих детей. Нам не хватает тридцати. А ты предлагаешь только семь...
— А остальное вы сами должны найти, — твёрдо сказала Вера Николаевна. — Может, стоит подумать о школе попроще? Или о подработке? Или о том, чтобы переехать в квартиру подешевле?
— Переехать? — Олег вскинул брови. — Куда? В хрущёвку на окраине? После нового дома с охраной и детской площадкой?
— Ну а что делать, сынок? Вы живёте не по средствам. Марина твоя хочет всё и сразу — и квартиру в престижном районе, и частный лицей, и машину... А денег-то на всё нет.
Олег резко встал.
— Значит, так. Я тебе, мама, скажу прямо. Семь тысяч нам не помогут. Или вся пенсия, или никак.
— Никак — так никак, — спокойно ответила Вера Николаевна.
Она поднялась и подошла к серванту. Открыла ящик, достала конверт.
— Вот, возьми. Тут заявление в полицию, что я написала вчера. Если вдруг со мной что-то случится — сердечный приступ там или инсульт — это заявление сразу попадёт к следователям. И твоя Марина ничего с моей квартирой сделать не сможет.
— Мама! — Олег побледнел. — Ты что такое говоришь? Какая полиция? Какие следователи? Ты с ума сошла?
— Нет, сынок. Я просто открыла глаза. И поняла, что вам не внуков учить надо, а самим уму-разуму поучиться. Жить по средствам, а не за чужой счёт. И ещё...
Она достала из кармана ключи.
— Замки я поменяла. Так что эти тебе больше не понадобятся.
Олег смотрел на мать так, словно видел её впервые в жизни.
— Ты... ты нам не доверяешь? — прошептал он. — Думаешь, мы на твою квартиру покушаемся?
— А разве нет? — Вера Николаевна грустно улыбнулась. — Судя по вашим разговорам, я уже своё отжила. Осталось только квартиру вам переписать и тихо в уголке доживать, пока вы мне корку хлеба кидаете. Но так не будет, Олег. Я ещё поживу для себя.
Сын сгрёб куртку со стула.
— Ты пожалеешь об этом, мама. Ты ещё приползёшь к нам, когда поймёшь, что одной тяжело.
— Может быть, — кивнула Вера Николаевна. — А может, и нет. Жизнь покажет.
Когда за Олегом закрылась дверь, Вера Николаевна вернулась на кухню. Нетронутый пирог ещё хранил тепло. За окном падал снег — настоящий, плотный, зимний. Первый снег этого года.
Вера Николаевна налила себе чаю и сделала глубокий вдох. На душе было горько, но спокойно. Впервые за долгое время она почувствовала, что сама управляет своей жизнью. И это было странное, непривычное, но удивительно приятное ощущение.
Телефон зазвонил. На экране высветилось имя Анны Петровны.
— Ну что, Верочка? Как прошло?
— Нормально, Петровна, — ответила Вера Николаевна, глядя в окно. — Жить буду.
☀️
Подпишитесь, чтобы каждый день находить вдохновение в новых историях ✨
Каждая из них — маленький шанс поверить, что впереди лучшее. Здесь живые эмоции, неожиданные повороты и смысл.
📅 Истории, которые хочется перечитывать.
Рекомендую прочесть