«Всё плохое, что может случиться в этом мире, случается из-за самозванцев, бездарей и неучей. Ну и иногда ― из-за плохой погоды».
В детстве я с этим утверждением была в корне не согласна, поскольку комплект перечисленных в нём качеств приписывался именно мне. За исключением плохой погоды, конечно же. На неё я повлиять не могла ну никак. А произнесла сие мудрое изречение учительница по истории, которая две недели подменяла для нашего класса другого заболевшего педагога. И звали эту умудрённую жизненным опытом женщину Айгюль Забировна.
В пятом классе мне было… Точно! Двенадцать лет. Как раз тогда я была по уши влюблена в своего кумира с телеэкрана и тратила время не на выполнение домашних заданий, а на просмотр сериалов, из-за чего часто конфликтовала с родителями. Вот как сейчас помню: мама на гастролях, папа уехал в командировку на несколько дней, а мы с сестрёнкой остались на попечении бабушки Римы и отчаянно цапались друг с другом по поводу необходимости прилежно учиться. Моя точка зрения в этом отношении всегда оставалась неизменной, а сестра нацелилась за золотую медаль и на правах старшей пыталась меня вразумить. В тот вечер она принципиально выключила телевизор и заявила, что при таком отношении к образованию у меня нет будущего. А я в ответ заявила, что делать домашку всё равно не буду ― тоже принципиально. Бабушка за двойки не ругает. А на следующий день, в школе, в кабинет истории величественно вплыла седовласая женщина с тростью и представилась Айгюль Забировной ― нашей временной учительницей по дисциплине, существующей вне времени. Вызвала меня к доске, задала несколько вопросов по теме прошлого урока, поставила очередную двойку и сказала ту самую мудрую фразу.
Она уже тогда выглядела настолько старой, что сама казалась музейным экспонатом. Мы с одноклассниками шутили ещё ― мол, старуха преподаёт историю потому, что своими глазами видела даже динозавров. И её слепоту тоже сделали объектом насмешек, хотя отсутствие зрения нисколько не мешало Айгюль Забировне вести уроки. У неё феноменальная память и очень острый слух. В начале самого первого урока попросив каждого из присутствующих учеников представиться по имени, она сразу же запомнила не только эти самые имена, но и наши голоса. Говорила по большей части сама, уроки вела невероятно скучно, а потом исчезла из нашей школьной жизни и из памяти тоже. Я ведь ни разу не вспоминала о ней с тех пор. Никто не вспоминал, словно этих нескольких уроков и вовсе не было. А ведь столько шуму тогда создало её появление в школе ― такое сложно забыть. Но мы забыли. Все забыли. Даже моя старшая сестра, хотя Айгюль Забировна была единственным педагогом, не оценившим её старания в учёбе по достоинству. Помнится, сестрёнка тогда долго бесновалась из-за тройки и возмущённо вопила, что заслуженной пенсионерке в старческом маразме доступ к детям нельзя давать по умолчанию. Слепой к тому же.
Как же я могла её забыть? И почему вспомнила именно сейчас? В памяти всплыло и то, как я рассказывала об этой старухе бабушке Риме, а в ответ услышала: «В жизни разные люди встречаются, Аринка. Плохие и хорошие, злые и добрые, умные и глупые. Каждая такая встреча несёт с собой жизненный опыт, но не эта. Не трать на неё свои нервы. Всё забудется, как только ваши дорожки разойдутся». Выходит, бабуля знала эту женщину?
― Тахир, меня сейчас стошнит, ― предупредила своего телохранителя, чувствуя себя так, будто вот-вот вывернусь наизнанку целиком.
Голова раскалывалась, в ушах звенело, желудок бунтовал, болело абсолютно всё, но разум при этом оставался поразительно ясным, а память продолжала извлекать из своих глубин то, что было мной благополучно забыто. В основном это были бесполезные воспоминания, но иногда всплывало и кое-что ценное. Например, я вспомнила, что видела бабушку Айгюль и при других обстоятельствах. Моего отца она тоже знает. Однажды вечером папа с мамой поехали на какое-то мероприятие, а эта старуха преградила путь автомобилю прямо во дворе нашего дома и потом тыкала папе в грудь своей клюкой. Они явно ссорились. Я из окна всё это видела и тогда Айгюль Забировну не узнала, но это точно была она.
Тахир вёз меня в пригород, где нужно было забрать обещанного Ждану котёнка. Остановил машину на обочине, включил аварийку и спросил встревоженно, нужна ли мне какая-то помощь. А меня продолжало плющить, пока память не исторгла из своих недр самое ценное воспоминание. Случилось это невероятно важное событие в тот момент, когда я развалилась на траве у дороги, устремила свой в синее небо и уже попрощалась с жизнью.
Айгюль Забировна не ведьма. Она ― живой дух. Бабушка рассказывала мне об этом, поскольку знала, что любые слова об этой женщине вылетят из моей головы точно так же, как и все воспоминания о ней. «Есть люди, которым не суждено было родиться и жить. Они не принадлежат ни этому миру, ни загробному. Не боятся смерти, но отчаянно цепляются за жизнь, потому что точно знают ей цену», ― так говорила бабуля. Айгюль живёт уже больше ста лет. Она невосприимчива к колдовству любой природы, но при врождённой слепоте видит, знает и понимает больше других. Действительно обладает уникальной памятью, как и способностью влиять на чужие воспоминания. Встретишь такого человека, а запомнишь из состоявшейся встречи только то, что он хотел до тебя донести. Не лицо, не голос и не обстоятельства знакомства ― только саму мысль. Я забыла о бабушке Айгюль абсолютно всё лишь потому, что она сама хотела оставаться забытой. А моя бабуля помнила многое ― потому, что Айгюль была её наставницей в мастерстве предсказания судеб. Гадания ― это не магия. Развитие такого дара не ведёт к увеличению количества магической силы, поэтому их знакомству никто и не препятствовал. А мне только что было позволено всё это вспомнить и осознать лишь потому, что живой дух всё же решил дать честный ответ на мой вопрос. Бабушка Айгюль просто хочет жить.
― Может, скорую вызвать? ― заботливо предложил Тахир, заслонив своими широкими плечами небо надо мной.
― Не нужно, ― ответила я.
― Но тебе же плохо, ― угрюмо заметил он.
― Уже нет, ― призналась честно и подняла вверх руку, чтобы он помог мне встать.
И мы продолжили путь. Я не сказала Тахиру ни слова о снизошедшем на меня откровении, потому что не только вновь обрела утраченные воспоминания, но и посредством физических страданий получила недвусмысленное предупреждение о последствиях разглашения этого факта. Информация предназначалась лишь мне. Будь иначе, Айгюль объяснила бы всё при Тахире, но ему, похоже, тоже можно знать далеко не всё. А я теперь уверена, что могу получить очень ценного наставника, когда разгребу свои проблемы ― меня не выставили за дверь без объяснения причин, а просто отогнали на безопасное расстояние до полного исчезновения угрозы. С одной стороны, приятно, что я заинтересовала живого духа, а с другой ― нет ведь никакой гарантии, что к завершению моих проблем он всё ещё будет оставаться живым. Особенно если учитывать, что тучи неприятностей и бед вокруг меня с каждым новым днём сгущаются только сильнее.
Владельцы пушистых котят во двор нас с Тахиром не пустили ― попросили подождать у калитки и минут через пять вынесли нам зверя. Я сразу же окрестила его Зефиром. Имена Облачко или Снежок тоже пришлись бы этому белому чуду персидской породы кстати, но я сначала подумала: «Ой, какой сладенький!», а потом поняла, что хочу зефирку.
Тахир всех деталей моего знакомства с домовым не знал и в целом проявлял к магической стороне жизни не слишком много интереса. Он из тех людей, кто отвернётся от необъяснимого и предпочтёт думать, что этого не существует, но обозначенные границы и правила никогда не нарушит. Частичную информацию я ему выдала, чтобы не сильно удивлялся, когда приедем в квартиру Эдика ― Ждана ведь из-за проклятия Каркуши только одарённые люди видеть могут, а Тахир не из таких.
Приехали. За половину месяца, прошедшую с тех пор, как я оставила Эдику «подарочек», квартира успела основательно провонять котятками, потому что Ждан так и не отучил их гадить на постель. Он, конечно, убирал и вытирал всё, что можно было убрать и вытереть, но матрас на двухспальной кровати моего бывшего жениха спасению уже не подлежал. Поскольку Тахир предпочёл остаться в машине, я получила возможность общаться с домовым открыто и без смущения. Правда, до общения он снизошёл далеко не сразу, потому что потерял волю и способность мыслить здраво сразу же, как только увидел Зефирчика. Тютюшкался с новым питомцем минут десять, прежде чем наконец-то обратил свой взор на меня.
― Я проветриваю жилище каждый день и порядок поддерживаю, ― отчитался о своих непосредственных обязанностях.
― Вижу, ― кивнула я, по достоинству оценив его старания. ― Гостей непрошенных не было больше?
― Приходили дважды, но не в последние дни.
― Телефоны соседям вернул?
― Обижаешь, хозяюшка. Я ж на время брал. Всё вернул давно. Но жить тут неудобно. Котяткам гулять надобно и мышей ловить, а негде.
― На тараканах пусть тренируются, ― отмахнулась я от его проблем. ― Пока вам придётся здесь пожить, других вариантов нет. И мы с тобой договаривались, что ты моему бывшему будешь жизнь портить, когда он из больницы выпишется. Забыл?
Ждан не забыл, а я снова взяла на заметку, что нужно искать для него другой дом. Вовку нагружать ещё и этим зоопарком с моей стороны было бы крайней степенью свинства. И у него аллергия. На пилораму домового пристроить? Тоже не вариант. Там оборудование, древесина на продажу, а коты подрастут и начнут территорию метить. Нехорошо это. Да и не до этого пока. Себе бы угол найти безопасный.
― Ждан, скажи, а ты о живых духах что-нибудь знаешь? ― спросила случайно, потому что голова в тот момент была заняты мыслями о старухе Айгюль.
Зря спросила. Мозг такой болью взорвался, что я чуть на пол не грохнулась.
― Э-э-э, хозяюшка… ― многозначительно протянул домовой, поддержав меня под локоть. ― Ежели говорить об этом не велено, то и не говори. И я не стану.
Вот же… Обозначила слепая старуха границу ― ничего не поделаешь. Придётся ждать завершения злоключений и стараться не лопнуть от любопытства.
Когда немного пришла в себя, рассказала Ждану о похоронах, скандале и добрых людях, которые меня поддержали. Тему Вовки и его дара осторожно обошла, чтобы не сболтнуть лишнего. Не забыла упомянуть о Каркуше и её бегстве.
― Каркуня злопамятная, ― сообщил он то, что я и так знала. ― А Сама, значит, померла… Хорошая была хозяйка, пока ворону не завела. Если б не Глашкина ненависть к котам, я б ни за какие коврижки из общины не ушёл.
А у меня вдруг появилась ещё одна догадка о Глашке. У неё же душа Вовкиной матери. Если про белые розы помнит, то и кошек может недолюбливать из-за того. что у Вовки на них аллергия.
Поговорили ещё немного, но о пустом. Насчёт коробки с фантиками Ждан знал немного, а в ответ на моё предположение об их назначении неопределённо пожал плечами ― Каркуша всех от себя гонит и тайны свои хранит за семью замками. Если о её делишках кто-то и знал что-то доподлинно, так это Жалейка, но с мёртвой ведьмы теперь уже ничего не спросишь. И слуг её никак не освободишь, потому что она никому власть над ними не передала. Пока существует община, у подневольных духов и оборотней есть обязанности.
― А если общины не станет? ― уточнила я.
― Тогда все слуги бродягами станут вроде меня, ― прозвучало в ответ.
Безрадостная перспектива, но мне всё же хотелось верить, что холодный огонь способен выжечь всю магию ковена дотла, включая и эту тоже. Ждану про это волшебное пламя не сказала ничего ― чем меньше знает, тем крепче спит. Попрощалась с ним, вернулась к Тахиру и сделала несколько телефонных звонков, чтобы иметь представление о границах моей свободы на текущий момент. Арест отца получил очень широкую огласку. Я заварила эту кашу и избежать участия в дальнейшем разбирательстве у меня уже не получится. Я не обвиняемая, а потерпевшая ― подписку о невыезде с меня никто не брал, но лучше не уезжать далеко, потому что нужно будет давать показания. Повестку пришлют на адрес прописки, а по документам я всё ещё проживаю в квартире родителей. Дополнительно позвонят.
― Хочу вернуться к Володе, ― сообщила Тахиру.
― Он сказал, что тебе лучше оставаться здесь, ― услышала в ответ.
Значит, Вовка всё же счёл меня обузой. Он сильный маг, хоть и неопытный. С ковеном и без меня справится, а мне рекомендуется держаться подальше, чтобы не создавала новых проблем. Всё логично. Разгребай, Арина Бякина, свои проблемы и не суйся туда, где пользы от тебя всё равно нет. И куда мне податься? Ютиться по чужим углам или к маме поехать, чтобы её уговоры постоянно слушать? Дядя Антон ещё… Какое-то совершенно беспросветное дно получается.
Поехали обратно к родственникам Тахира. Оттуда меня никто не гнал, но я сама не хотела оставаться. Потратила остаток дня на поиски съёмной квартиры где-нибудь на окраине, чтобы не слишком дорого получилось. Позвонила на несколько номеров, указанных в объявлениях и договорилась о встречах на завтра.
― Мы тебя чем-то обидели? ― расстроился Тахир.
― Нет, ― ответила я. ― Дедушка и дядя меня в покое не оставят. Вы защитите, я в этом нисколько не сомневаюсь, но это не будет продолжаться вечно. Не хочу, чтобы кто-нибудь из-за меня пострадал. За квартирой тоже наблюдать можно, если вам так уж жизненно необходимо Вовкину просьбу выполнить и обо мне позаботиться.
Он подумал немного и с моим мнением согласился. Быть приманкой для злодеев опасно, но так больше шансов побыстрее их поймать. Связей у Тахира в этом городе хватает ― меня и на съёмном жилье никто в обиду не даст. А чуть позже этим же вечером и подходящее жильё нашлось без моих усилий и затрат. Никогда бы не подумала, что фраза «нужно помочь хорошему человеку» способна творить так много чудес. Вот только хороший человек ― это Вовка, а не я. Без его просьбы к Тахиру и заботы в целом где бы я сейчас была?