В тот день равновесие мира слегка пошатнулось. Катя вернулась из своих Каменных Джунглей (так Буся называл её работу - место, где люди часами сидят в каменных коробках, тыкая в светящиеся плитки, а из чашек вечно пахнет горьким, обжигающим зельем). В её руках был странный объект: пучок длинных зелёных стеблей, увенчанных огромными, трепещущими чашами нежно-розового и белого цвета.
Буся, заметив новинку, подошёл с деловым видом. Катя, улыбаясь, поставила вазу на стол и обратилась к нему:
- Смотри, Буська, какие цветы мне Костя подарил!
«Цветы… - мысленно повторил Буся, внимательно изучая объект. - Знакомое понятие. Цветы — это то, что растёт в зелёных горшках на подоконнике. Костя к ним привязан, поливает, шепчет им что-то. А я, как верный союзник, ухаживаю за ними: обрываю сухие листья и рыхлю землю. Но это… Это другое. Это не растение в горшке. Это срезанный, оторванный кусок сада. Зачем?»
Объект немедленно принялся делать свою единственную работу: распространять влажный, пыльный и сладковатый аромат, который теснил все родные, выстраданные запахи дома.
Тут дверь открылась, и появился сам виновник - Костя. Лицо у него было странное - одновременно виноватое и очень довольное. Катя тут же бросилась к нему.
- Спасибо! - воскликнула она. - Это было так неожиданно и прекрасно! Ты не представляешь, на работе (в Каменных Джунглях) все аж зубами скрипели от зависти!
Костя заулыбался ещё шире. Буся наблюдал, сидя в стороне. Его аналитический ум работал.
«Наблюдение: Двуногие проявляют повышенную эмоциональную активность. Используют звуки высокой тональности («спасибо», «прекрасно»). Произошёл ритуал обмена: Костя принёс Объект, Катя излучает радость. Значит, Объект имеет социальную ценность. Но в чём его практический смысл для меня?»
Когда эмоции немного улеглись, Буся вернулся к предмету изучения. Он подошёл ближе и тронул лапой гладкий, холодный стебель.
«Тактильный контакт: стебель упругий, прохладный, влажный. Приложение силы: объект качается, но возвращается в исходное положение благодаря устойчивой базе (ваза). Имитация охоты: попытка резко ударить лапой. Результат: лепесток отлетает, объект снова качается. Вывод: низкий игровой потенциал. Реакция предсказуема и скучна.»
Он потянулся к самой цветочной чаше, аккуратно, без когтей, и лизнул край лепестка.
«Вкусовой тест: горько, травянисто, ощущение лёгкого ворса на языке. Категорически несъедобно. Вывод: не пища.»
Наконец, он оценил вазу взглядом опытного топографа.
«Оценка территории: объект занимает стратегически важную точку - центр стола, блокирует обзор на 15% окна. Конструкция: высокая, узкая, неустойчивая для лежания. Вывод: не лежанка, не наблюдательный пункт. Помеха.»
Бесполезность была доказана. Буся, фыркнув, ушёл на своё кресло. Но странное дело - его взгляд раз за разом возвращался к розовым чашам. Солнце, смещаясь, зажигало в них целые россыпи бликов. Тени от лепестков ложились на стол причудливыми узорами. И этот запах… он уже не казался таким агрессивным. Он был просто частью новой, необъяснимой картины. Прошло время. Луч вечернего солнца, пробиваясь сквозь штору, упал как раз на одну из огромных цветочных чаш. Лепестки, казалось, светились изнутри, как витражное стекло. Жёлтая пыльца на столе сверкала золотым песком.
Он не вставал, не подходил ближе. Он просто смотрел. И вдруг в его душе, привыкшей к чётким категориям «охота-еда-сон», начало шевелиться странное, новое чувство. Оно было тёплым и спокойным. Оно не требовало действия. Оно просто… было. Это было похоже на то, как он смотрел на мерцающие огни города ночью, или на тихое падение снежинок. Бесполезно. Но приятно.
Катя вошла на кухню, и первым делом подошла к цветам, снова улыбнулась тому, что Буся счёл бессмысленным.
- Красиво, правда? - сказала она, обращаясь будто бы к нему.
И в этот момент его осенило. Он не знал слова «красота». Но он понял принцип. Есть вещи, которые не служат для еды, игры или сна. Они служат для… этого тихого, тёплого чувства внутри. Они заставляют людей улыбаться. И даже его, кота, заставляют замереть и просто смотреть.
В этот момент его взгляд упал на собственную лапу - белую, пушистую, идеально чистую. И в голове, сама собой, вспыхнула дикая, еретическая мысль: «А что если… я тоже?.. Для красоты?»
Он тут же отшвырнул эту идею, как отшвыривал не понравившуюся игрушку.
«Нелепость! - мысленно фыркнул он, и в его внутреннем голосе прозвучала лёгкая, сентиментальная обида. - Я - не просто украшение! Я - тот, кто встречает вас у порога, когда вы возвращаетесь из Каменных Джунглей усталые. Я - тот, с кем вы играете в фантик на верёвочке, чтобы забыть про дела. Я - живой комочек тепла на коленях, когда за окном темно и холодно. У каждого моего мурлыка, каждого взгляда и каждого прыжка есть цель! Я — нужен!»
Он с чувством собственного достоинства вылизал лапу, поправил усы и твёрдо решил более не заниматься такими глупостями.
Но следующим вечером, когда Катя, вернувшаяся из тех самых Джунглей, гладила его по спине, а он, против своей воли, заводил моторчик, он украдкой взглянул на цветы. Они стояли, бесполезные и прекрасные. И он, свернувшись на её коленях, мурлыкал, тоже в общем-то бесполезно. Просто потому, что ему было хорошо, а ей - приятно. И, может быть, в этом и была его самая важная функция - быть частью этой тихой, тёплой, красивой картины под названием «дом».
Ирония ситуации от него не ускользнула. Он закрыл глаза, погружаясь в сладкую дрёму. Мир, решил он, полон неразрешимых парадоксов. И, пожалуй, это даже интересно. Пусть объект просто стоит. А он будет просто мурлыкать. Иногда красота - это и есть самая странная, самая непрактичная и самая нужная функция из всех.
