«Худеть. Срочно. Немедленно»! Мысль созрела, окрепла и зазвенела в голове навязчивым мотивом, заглушая все остальные.
Алиса перебрала в уме все известные ей способы. Диеты? Это долго, муторно, а главное — унизительно. Она их пробовала. «Минус килограмм за неделю, потом плюс два за выходные». Это была пытка надеждой, растянутая во времени. Спорт? Она мысленно фыркнула. С ее-то графиком? Вставать в шесть утра, чтобы побежать в парк? Она и так едва успевала на первый автобус. После работы? Да к вечеру от нее оставалась лишь выжатая, апатичная тряпка. Да и дома дел полно: ужин, уборка, глажка. А Витюша? Он будет ворчать, если она станет пропадать по вечерам в зале. «Что, мне одному дома сидеть? Я же на работе устаю, хочется нормально отдохнуть» — его обиженное лицо встало перед глазами. Нет, спорт — не вариант. Нужно что-то быстрое. Волшебное. Чтобы щелк — и готово.
И тут она вспомнила. Подруга Светлана, та, что читала ей лекцию о «визуалах», как-то мельком упомянула: «Я вот иногда для легкости пью чаек один, «Ласточка» называется. Такая стройность, такая легкость после него!» Светлана была стройняшкой. Она не могла врать.
Решено. Алиса, чувствуя тайную гордость первооткрывателя, зашла в аптеку по дороге на работу. Она нашла его сразу — на самой видной витрине, в яркой коробке с нарисованной изящной птичкой. «Чай для стройности и легкости «Летай, как ласточка»! — гласила упаковка. — Очищает организм, выводит токсины, способствует снижению веса».
Вечером, пока Витя смотрел футбол, Алиса с важным видом поставила на плиту чайник. Она внимательно изучила инструкцию. «1 пакетик заварить 200 мл кипятка, употреблять во время еды». Алиса скептически осмотрела один пакетик, который держала в ладони. Он казался ей смехотворно маленьким и несерьезным. Разве может эта кроха подействовать на такую баржу, как она?
Она мысленно окинула себя критическим взглядом. Рост 155 сантиметров. Вес… она боялась вставать на весы, но последняя цифра была 80. Ее тело напоминало ей мягкое, расплывшееся тесто. Большая, еще со времен студенчества, грудь, которую Витя раньше любил, теперь отяжелела и некрасиво провисала. Попа… попа была неплохой формы, но дряблой, как холодец. А живот… это было самое ненавистное. Большой, мягкий, с отчетливой складкой, когда она садилась. Он нависал над поясом брюк, как отдельное, ленивое существо, как Ждун из интернет-мемов. А руки! Полные, дряблые, сзади тряслись неприятным желе, когда она махала, чтобы остановить маршрутку. Ей было противно на себя смотреть в зеркало в полный рост. Алиса быстро отводила глаза, сосредотачиваясь на лице — его еще можно было считать милым.
«Нет, одного пакетика точно мало, — с решимостью хирурга, готовящегося к сложной операции, заключила она. — Мой организм… он более запущенный. Нужна ударная доза».
Она положила в большую чашку два пакетика и залила их крутым кипятком. Настой получился темным, мутным и пах какой-то подозрительной, горьковатой травой. «Легкость не бывает без жертв», — прошептала она девиз с упаковки и, поморщившись, выпила волшебный чай залпом. На вкус это было похоже на то, если бы полынь и сено решили заварить вместе.
Прошло минут сорок. Сначала ничего. Потом в глубине живота заурчало, словно проснулся маленький, но очень сердитый зверек. Алиса проигнорировала это. Она села смотреть сериал, но сосредоточиться не могла. Ощущение было странным, будто внутри нее начинали медленно надувать воздушный шар.
И тут зверек проснулся окончательно. Он не просто заурчал, он взревел и рванул с места, словно гоночный болид. Внизу живота скрутила такая резкая, спазмирующая боль, что Алиса ахнула и согнулась пополам. Мир сузился до одной цели — до туалета.
Эффект, описанный на упаковке как «очищение», оказался стремительным, безжалостным и унизительным забегом. Это была не легкость - это была эвакуация. Алиса едва успела добежать, чувствуя, как по спине струится холодный пот. Последующие полчаса стали для нее маленькой пыткой. Тело, не слушаясь команд мозга, извергало из себя все, что могло, и даже больше. Боль то отступала, то накатывала с новой силой. Она сидела, обхватив голову руками, и тихо стонала, глядя на кафельную стену. От «легкости» не осталось и следа, было лишь изнуряющее, обессиливающее опустошение.
В дверь вдруг постучали. Резко, нетерпеливо.
— Алиса! Ты там чего, не умерла? — это был голос Вити. — Ужин где? Я есть хочу!
Она попыталась ответить, но из горла вырвался лишь слабый, хриплый звук. Слезы подступили к глазам. От стыда, от боли, от унижения.
— Сейчас… — с трудом выдавила она. — Просто… живот прихватило.
— Ну, быстрее там! — послышалось в ответ, и шаги удалились.
Алиса медленно поднялась. Ноги дрожали. Она посмотрела на свое бледное, испуганное отражение в зеркальце на шкафчике. Легкости не было. Была только одна мысль, тупая и ясная: «Это того не стоит». Но тут же, как щелчок кнута, прозвучал в голове голос Светланы: «Пока ты такая, Витя и красотку найдет».
Она глубоко вздохнула, смыла за собой и, пошатываясь, вышла из своего укрытия. Ее ждала кухня, голодный Витя и мысль о том, что завтра нужно искать другой, более действенный способ. Война была объявлена. И первое сражение она только что проиграла с катастрофическим счетом.
****
Эта гениальная мысль посетила ее с кристальной, почти божественной ясностью, пока она мыла посуду после ужина, на который смотрела с тоской голодного волка. Конечно! Как она сразу не додумалась? Все эти диеты, подсчеты, чаи — детские игрушки. Нужно радикальное решение. Лучшая диета — это скотч на рот! Ну, в переносном смысле. Просто перестать есть. Вода, сила воли и цель, сияющая впереди, как огонек свадебной свечи.
Идея голодания казалась ей гениальной в своей простоте. Никаких сложных рецептов, никаких финансовых затрат. Просто? — нет. Это будет её героический поступок, подвиг во имя любви.
Первый день прошел на адреналине и энтузиазме. Утро началось с большого стакана воды. Чувство легкой пустоты в желудке было приятным, оно напоминало ей о силе ее духа. На работе она гордо отказалась от похода с коллегами в столовую, заявив, что у нее «много работы». Катя, проходя мимо, бросила одобрительное: «Молодец, Алис! Вижу, взялась за себя!» — и это прозвучало как высшая похвала.
Но к вечеру адреналин иссяк. Голод, поначалу тихий и робкий, превратился в навязчивого, скулящего зверя. В голове крутились навязчивые образы: кусок хлеба с хрустящей корочкой, тающий во рту сыр, сливочное масло… Она пила воду стакан за стаканом, пытаясь обмануть желудок, но он не поддавался. Вите она соврала, что поела в офисе, и сидела напротив него, наблюдая, как он уплетает жареную картошку с котлетой. Каждый его кусок был для нее маленькой пыткой.
Второй день стал днем слабости. Голова была тяжелой и ватной, мысли путались. Руки дрожали, когда она пыталась сделать точную подводку в макете. На очередную шутку Сергея Михайловича о «заслоняющем свете» она даже не смогла выдавить улыбку, лишь тупо на него посмотрела. Катя, видя ее бледность, снова протянула протеиновый батончик. «На, тебе явно нужна энергия». Алиса чуть не схватила его и не съела вместе с оберткой, но вовремя вспомнила о своей цели. Она с гордостью мученицы отказалась.
К вечеру второго дня мир потерял краски. Она шла по улице, и все вокруг казалось серым и безжизненным. Ее единственным спутником был оглушительный, гулкий голод.
Третий день начался с того, что ей пришлось держаться за косяк двери, выходя из квартиры. В метро стало хуже. Духота, давка, мелькающие за окном огни… Головокружение накатило внезапно, как волна. В ушах зазвенело, перед глазами поплыли черные и белые пятна, сливаясь в причудливую мозаику. Она судорожно ухватилась за поручень, чувствуя, как ноги подкашиваются. «Сейчас упаду, — с отстраненным ужасом подумала она. — Прямо здесь, на грязный пол, и все увидят…»
Кто-то подал ей место. Она повалилась на сиденье, закрыла глаза и глубоко дышала, пока мир по крупицам не собирался обратно. Стыд был жгучим и едким. Она, сильная, волевая Алиса, чуть не упала в обморок в метро, как какая-нибудь барышня из XIX века. Это был провал. Героическая сила воли закончилась вместе с последними каплями энергии в ее теле.
Домой она доплелась, как зомби. Витя что-то кричал ей из комнаты, но она не слышала. Она прошла прямо на кухню и остановилась перед холодильником. Белая дверца казалась ей порталом в рай.
Она открыла его. Холодный воздух ударил в лицо. И тут что-то в ней щелкнуло.
Это не было осознанным решением. Это был животный инстинкт. Мозг отключился, осталось лишь древнее, первобытное стремление выжить.
Ее руки, все еще дрожа, потянулись к еде. Она не выбирала. Она хватала. Она отломила огромный кусок от палки копченой колбасы и запихала его в рот, почти не жуя. Потом ее взгляд упал на почти полную пачку майонеза. Она схватила его, и выдавила в рот густую, жирную, маслянистую массу. Противно. Боже, как противно! Но она не могла остановиться. Потом пошло в ход вчерашнее картофельное пюре. Она ела его прямо из кастрюли, большими, липкими комками, заедая солеными огурцами из банки.
Это был не ужин. Это было ритуальное уничтожение, месть. Месть холодильнику за собственное бессилие.
Когда первый голодный раж прошел, она стояла посреди кухни, опершись о стол и тяжело дыша. По подбородку тек жирный майонез. Руки были липкими. Живот был тугим, болезненным шаром. На столе лежали огрызки, пустые обертки, открытые банки — настоящее побоище.
И тут на смену животному удовлетворению пришло другое, куда более знакомое и горькое чувство. Волна чудовищной, всесокрушающей ненависти. К себе. К этой безвольной, жалкой твари, которая не может продержаться и трех дней. К этому телу, которое теперь будет весить еще больше, чем до начала этого унизительного марафона.
Она медленно, как в замедленной съемке, опустилась на пол среди кухонного хаоса, прижалась лбом к прохладной дверце холодильника и тихо, безнадежно заплакала. От стыда. От отвращения. От полной, абсолютной беспомощности. Она проиграла еще одно сражение. И на этот раз врагом была она сама.
Меня зовут Ольга Усачева. Это 2 глава моей новой истории "Невеста на диете"
Как купить и прочитать мои книги целиком, не дожидаясь новой главы, смотрите здесь