Дарья Десса. Авторские рассказы
Винный бум
В прошлом году, в середине августа, когда московский воздух уже начинал пахнуть неизбежной осенью, Коля со своей женой Ольгой и двумя дочками, семилетней Настей и пятилетней Машей, вырвались на юг. Их целью стал Новомихайловский – небольшой уютный поселок в Краснодарском крае, примостившийся на берегу Черного моря в долине мелкой речки, сбегающей с предгорий Кавказского хребта.
Новомихайловский не был похож на пафосные курорты с их стеклом и бетоном. Он дышал южной ленью и простотой. Узкие улочки, увитые диким виноградом, вели к морю, а воздух был густым от смеси запахов: соленого бриза, нагретой земли и, конечно, винограда. Пляж, правда, был галечный, а не песчаный, – крупная, отполированная волнами галька, по которой ходить босиком было сродни сеансу акупунктуры. Но, судя по количеству загорающих тел, это никого не смущало. Люди приезжали сюда за чем-то более осязаемым, чем мягкий песок: за тишиной, солнцем и – самое главное – ощущением, что время здесь замедлило свой бег до неторопливого южного шага.
Они сняли комнату в небольшом гостевом доме, который хозяева, супружеская пара из Ростова, любовно называли «Уютный дворик». Главной его изюминкой был небольшой, но чистый бассейн, окруженный шезлонгами и несколькими кустами олеандра. Именно здесь, после целого дня, проведенного на пляже, в борьбе с волнами и строительстве замков из гальки, Коля чувствовал себя по-настоящему расслабленным.
Одна из главных, негласных достопримечательностей Новомихайловского – это вино. Оно было повсюду. Его готовили едва ли не во дворе каждого частного дома, где под навесами стояли старые, видавшие виды бочки, а воздух пропитывался сладковатым, пьянящим запахом брожения. Это было не магазинное, не заводское вино, а живой, дышащий напиток, который можно было купить, что называется, «из-под полы», прямо у хозяина. Потому и цена смешная, доступная даже для скромного семейного бюджета.
В один из вечеров, когда дочки, изрядно наигравшись в воде и на суше, наконец-то уснули, Коля решил, что пришло время для маленького взрослого праздника. Ольга была не против.
– Хоть раз попробуем настоящее местное, а не то порошковое, что в супермаркетах продают, – сказала она, укладывая младшую.
Коля отправился на поиски. Он не стал далеко ходить, завернул в первый же дворик, где над воротами висела небрежно нарисованная от руки табличка: «Вино. Домашнее. Изабелла».
Во дворе его встретил колоритный мужчина. Крепкий, невысокий, с густыми, черными, как смоль, волосами и аккуратной, ухоженной бородой, которая делала его похожим на мудрого горца. Он представился Ашотом. Его руки, с темными, въевшимися следами виноградного сока, ловко орудовали с пластиковыми бутылками.
– Какое желаешь, дорогой? – спросил Ашот, его голос был низким и бархатистым, как перезревший виноград. – Есть красное, есть белое. Красное – «Изабелла», как положено. Сладкое, как первая любовь. Белое – легкое, как горный ручей.
Коля выбрал красное. Ашот наполнил полуторалитровую пластиковую бутылку, открутив крышку от большой, двадцатилитровой канистры, стоявшей на деревянном ящике. Пластик, а не стекло, – это было местной традицией. Так проще, дешевле, и не нужно ломать голову, где взять столько стеклянной тары. Местные виноделы давно перешли на этот практичный, хоть и не самый эстетичный способ продажи.
– Вот, держи, – сказал Ашот, протягивая бутылку, в которой лениво перекатывалась темно-рубиновая жидкость. – Но слушай меня внимательно, дорогой. Это вино – живое. Оно молодое, только-только отыграло. Оно дышит.
Ашот прищурился, глядя на Колю, словно проверяя, насколько серьезно тот воспримет его слова.
– Если не выпьешь всё сегодня, а я вижу, что ты человек культурный, много не выпьешь, – то завтра вечером, перед тем, как снова открыть, не забудь. Спусти газ. Аккуратно открути крышку, услышишь «ш-ш», и сразу закрути обратно. Иначе… – он сделал многозначительную паузу. – Иначе оно обидится и покажет тебе свой характер. Понял?
Коля кивнул, улыбнувшись. Он подумал, что это просто южный колорит, забавная присказка. Но на всякий случай запомнил: «Спустить газ».
Вернувшись в «Уютный дворик», Коля и Ольга устроились у бассейна. Вода в нем мерцала в свете фонарей, а над головой, в бархатном южном небе, уже загорались первые, яркие, как бриллианты, звезды. Супруги разлили вино по бокалам.
Первый глоток стал откровением. Вино было терпким, насыщенным, с ярким вкусом «Изабеллы», но при этом удивительно легким. Оно обволакивало, согревало, и каждая клеточка тела, уставшая от московской суеты, наконец-то расслаблялась.
– Какое же оно… настоящее, – прошептала Ольга, глядя на мужа через край бокала. – Не то, что мы обычно пьем.
Они проговорили о пустяках, о дочках, о планах на завтра, о том, как хорошо, что вырвались из мегаполиса. Бутылка опустела примерно наполовину. Коля, вспомнив слова Ашота, плотно закрутил крышку и поставил остаток на небольшой столик рядом с шезлонгом.
– Завтра вечером, – сказал он жене. – Не забудем «спустить газ».
В этот момент мимо них, направляясь к своему номеру, проходил сосед. Его звали Сергей. Приятный, крупный мужчина лет сорока пяти, с широкой, открытой улыбкой и загорелым, обветренным лицом. Он был буровиком из Сургута, человеком, привыкшим к суровым условиям Севера, и Новомихайловский для него стал долгожданным, заслуженным раем. Они познакомились накануне, и Сергей сразу расположил к себе своей простотой и незлобивостью.
– О, соседи! – воскликнул Сергей, заметив бутылку. – Винишко местное? Как оно?
– Отличное! – ответил Коля. – Красное, «Изабелла».
– Я тоже брал, позавчера, – сказал Сергей, останавливаясь. – У одного деда, на центральной улице. Тоже в пластике. Но что-то я его не распробовал. Вчера устал, сегодня тоже. Стоит, ждет меня.
– Газы стравливал? – спросил Коля, вспомнив наставление Ашота.
Сергей на секунду замер. Его широкое лицо вытянулось, а глаза округлились.
– Ой, забыл! – воскликнул он, хлопнув себя по лбу. – Дед-то мне тоже говорил! Говорил, что если не выпью сразу, то оно «забуянит». Я и не подумал!
Бутылка Сергея стояла в его номере уже почти двое суток, плотно закупоренная. В южной жаре, даже в прохладе комнаты, молодое вино продолжало свою активную жизнь. Дрожжи, неистово перерабатывая сахар, выделяли углекислый газ, который, не имея выхода, накапливался в пластиковой таре, превращая ее в настоящую бомбу замедленного действия.
– Надо срочно! – сказал Сергей, и в его голосе прозвучали нотки северной решимости. – А то оно мне там всю комнату зальет!
Он развернулся и, не попрощавшись, помчался к своей двери. Его номер был всего в нескольких шагах от бассейна. Коля и Ольга, заинтригованные, смотрели ему вслед.
Сергей заскочил внутрь, и дверь за ним не успела даже закрыться. Наступила короткая, напряженная тишина. Коля и Ольга обменялись взглядами, в которых читалось предвкушение чего-то неизбежного.
И тут раздалось. Не просто «ш-ш», как обещал Ашот, и не просто хлопок. Это был оглушительный, сочный, раскатистый ПУ-ПУХ! – звук, который мог издать только пластик, не выдержавший критического давления. Звук, похожий на выстрел из детской пушки, но с гораздо более драматичными последствиями. Следом за звуком из приоткрытой двери вырвалось облако темно-рубинового тумана, похожее на винный фейерверк. Оно осело на стене, на полу, на всем, что было внутри.
Спустя пару секунд, из номера, словно из жерла вулкана, вышел Сергей. Он был красный. Красный с головы до ног. Его белая майка, в которой ходил весь день, теперь оказалась цвета спелой вишни, а по лицу, по волосам, по рукам стекали вниз винные ручьи. Он выглядел так, будто только что принял душ из «Изабеллы».
Сергей остановился, оглядел себя, потом посмотрел на Колю и Ольгу, которые сидели, прикрыв рты ладонями, чтобы не расхохотаться во весь голос.
– Не успел маленько, – сказал он, и его голос был удивительно спокойным. На его лице, несмотря на винную катастрофу, сияла широкая, обезоруживающая улыбка. – Как только открутил крышку, оно как давай… фонтаном. Прямо в лицо. И на потолок. И на шкаф.
Коля и Ольга не выдержали. Смех вырвался наружу, громкий, искренний, очищающий. Они смеялись до слез, до боли в животе. Это было то самое, настоящее, незапланированное южное веселье смех, вместе с морской водой смывающее всю усталость и заботы.
– Ничего, Сергей! – сквозь смех сказал Коля, вытирая слезы. – Мы тебе свое дадим попробовать! У нас еще полбутылки осталось. Оно, по крайней мере, уже не взрывоопасное.
Сергей расхохотался. Его смех был таким же громким и раскатистым, как и взрыв его бутылки.
– Эх, вот это я понимаю, отдых! – сказал он, поднимая руки в винных потеках. – Зато теперь точно знаю, что такое «живое» вино!
Ольга принесла ему полотенце, а Коля налил ему полный бокал из своей, уже «укрощенной» бутылки. Они сидели втроем у бассейна, под южными звездами, и пили вино. Сергей рассказывал о своем Сургуте, о буровых, о том, как он мечтал попасть на Чёрное море. А Коля и Ольга слушали, понимая, что этот вечер и простой, честный вкус «Изабеллы» – это и есть настоящее, незабываемое воспоминание об их отдыхе в уютном, нехитром Новомихайловском.