Тётка Фимка отнеслась к словам Дуни про след с подозрительностью. И только когда Марыська прикрикнула на нее сердито, чтобы исполняла - завздыхала и выползла во дворик, ступила галошей в размякшую под моросящим дождём землю и выжидающе уставилась на Дуню.
- Отбери сколько надо. Я остальное веником разметаю. А то знаю я вас, хитрющих! Пустишь потом мое супротив же меня!
- И как у тебя язык поворачивается на хозяйку наговаривать! - вознегодовала коза. - Хотела бы - так безо всякого следа тебя извела! А она, напротив, помочь пришла тебе, бестолковой!
Дуня не стала опускаться до упреков - немного мандражировала перед предстоящим обрядом. Опасалась, что он может не сработать. И Фимка так и останется с килами.
Сосредоточившись на процессе, Дуня подцепила ножиком немного грязи из тёткиного следа и краем глаза уловила какое-то движение за заборчиком.
Над досками мелькало белое перышко и синело размытое пятно Пипилюнчиковой беретки. Сквозь щель за Дуней следил ее же любопытный глаз.
- Эй, Пипа! - окликнула ее Марыська. - Ты по делу здеся вьёшься или как?
Перышко дрогнуло и нырнуло вниз, глаз моргнул и исчез.
- Или как, - констатировала коза и пояснила для Дуни. - Пипа к следу подбирается. Потому ты его затопчи, хозяюшка. А после пусть Фимка его как следует заметет.
- По грязи топтаться? Может, обойдемся без этого?
- Не получится. - Марыська вздохнула. - Не затопчешь - Пипа обязательно утянет щепоточку. И продаст. Той же Кульке, чтобы наговор сделала. Или для шантажу придержит. Будет Фимку в кулаке держать. И не выгоды для, а просто так. От скуки. У нас развлечений мало. Пока прежняя хозяйка в силе была - путешествовал народ, выбирался к соседям. А теперя как на привязи сидит.
- Почему как на привязи? - пропыхтела Дуня, старательно затирая ногой вмятинку от Фимкиной галоши.
- Дак страшно. От Хозяйки защита шла, чтобы никто посягнуть не мог да нехорошего сделать. Места же вокруг неспокойные. А теперя никакой защиты, вот и опасаются. Ну да ничего, ты... - Марыська собралась разразиться хвалебной речью, однако Дуня не пожелала слушать щедро приправленный сиропом панегирик в свою честь - попросила у Фимки чашку, в которой собиралась смешать землю с настойкой из пузырька.
- Да хоть эту бери, - Фимка плеснула водой на свой, уже почти уничтоженный, след и, протянув пустую кружку Дуне, попросила. - Ты бы еще поплевала поверх воды, а, хозяйка? Запечатай остаточки, а то ведь рыскают всякие! Плюнь, а? Тебе же несложно!
- Несложно, - Дуня в силу своего плевка не верила, но спорить желания не было. Поплевав куда нужно, она и руками поводила для пущей убедительности, состроив при этом зверское лицо. Гримаса предназначалась продолжающему тереться у забора синему берету, и Пипилюнчик наконец-то вняла предостережению, отступила.
Уже в доме Дуня потребовала стакан воды, отсчитала туда ровно шесть капель, накрыла ладонями и зашептала отводную: «Чтобы все наваждение с Фимки сошло, порчу с собой забрало, заодно и болячки прихватило, в реке утопило». Повторив слова тоже шесть раз, велела Фимке выпить получившуюся бурду.
- А не отравлюся? - опасливо передернулась тётка, принюхиваясь. - Дюже оно мутное на вид.
- От того мутное, что там земля, - рассердилась Марыська. - - Пей, не сумлевайся! Иначе совсем килы заедять!
- Ох, твоя правда! Уж так умучили - все из рук валится. Ну, будем здоровы! - Фимка вдохнула поглубже и опрокинула в себя содержимое стакана. Промокнув уголок рта платком, пробормотала. - Вроде приятность внутри разлилася. Может сработает настоечка?
- Сработает обязательно! - успокоила ее Дуня. - Будете пить настой по шесть капель утром и вечером. Пока пузырек не опустеет.
- А можно за один раз с ним покончить?
- Нельзя! Если все сразу выпьете - отравитесь. А понемногу - по шесть капель! - пойдёт на пользу. Вы поняли меня? - Дуня осеклась, заметив вытянувшееся тёткино лицо. Фимка застыла, уставившись в пустоту невидящим взглядом, и у Дуни разом похолодели ладони. Что, если рецепт подвел? Или у Фимки аллергия на золотарник? Сейчас как упадет! Как станет биться! И что тогда делать? Как спасать??
- Какая там аллергия, - фыркнула Марыська. - Вишь, щеки как взрозовели-то? Хорошо пошла настоечка! Пользительно!
Фимка моргнула и выдохнула изумленно:
- И правда пользительно! Будто бы помогло, хозяюшка?.. Ох! Точно ведь помогло! Не шевелится ничего под кожей! Не ползают больше червяки! Оттянула килы твоя чудо-настойка! Ох, оттянула!
Она принялась ощупывать себя руками и радостно причитать, а удивленная таким быстрым эффектом Дуня напомнила ей о необходимости полностью пропить назначенный курс.
Дуня изо всех сил старалась «держать лицо» и не расплыться в радостной улыбке, зато Марыська откровенно ликовала, в очередной раз убедившись в могуществе своей новой хозяйки.
- Нету! Нету кил! - начала приплясывать и Фимка. - Все ушли! Как есть - все! Я прямо такое облегчение прочувствовала! Такое!! И все благодаря тебе! Спасибо, матушка! - она вдруг бухнулась на колени и попыталась поцеловать Дунину руку. - Только ты еще и Мишане помоги! Верни его прежнего. Тебе же не трудно. А я за то справно отработаю! Что велишь - сделаю!
- Будет тебе работа, не сомневайся, - плотоядно улыбнулась Марыська. - Огород нам вскопаешь, когда семена принесем.
- Семена? - ахнула Фимка. - Никак за Гнилушу собрались? В гиблые места?
- Кому-то, может, и гиблые. Только моя хозяюшка ничего не опасится! Время придет - добудем и семян.
- Вы, Фима, поднимайтесь. - прервала козу Дуня. - И принимайте настойку, как я велела. По шесть капель утром и вечером. Первый раз я наговор начитала. А дальше можно без него. Справитесь?
- Приму. Если не забуду...
- Уж постарайтесь не забыть! Иначе все насмарку пойдет, и килы вернутся!
- Вернутся? Да как так-то?? - разохалась было Фимка, но Дуня шикнула на нее в Марыськиной манере и велела показать спину.
- Спину? - протянула Фимка удивленно. - Да чего там смотреть-то? Сошли ведь килы! Не копошат, не беспокоят!
- Мне нужно увидеть состояние ваших ссадин.
- Ссадин? Тю! Что им сделается! Заживут... - Фимка все же послушалась и задрала халат, явив на всеобщее обозрение воспаленные багровые полоски.
- М-да... Запустили вы спину. Царапины обязательно нужно обработать. Может, у вас хоть марганцовка найдется? Хотя я сама поищу... - Дуня вдруг вспомнила о возможностях своей метелочки. И решила попросить нужное у нее. - Так. Я сейчас домой отправлюсь. А дезинфицирующее средство чуть позже Марыся принесет.
- Я вам, что - кульер какой? - возмутилась коза. - Сама придет, ноги ей на что дадены? Поняла, Фимка? Только ближе к вечеру приходи. Чтобы наверняка.
- Да не надо мне ничего! Что там обрабатывать-то! Само заживет.
- У вас воспаление!
- Так землицей присыпь, и вся недолга! У меня маманя чуть что - все болячки землицей присыпала. Раз тяпнула себя по ноге топором - кровищи было! Так она черпанула с огорода горсть землицы и рану засыпала. Если хочешь - и мне так сделай. Самой-то несподручно. Хотя, могу взрыхлить за домом деляночку и полежать на земле-то.
- И думать не смейте! Дикость какая! - возмутилась Дуня. - Никакой земли, поняли? Обработаете нормальным дезинфицирующим средством. А в дополнение я еще и мазь приготовлю. Есть у меня один рецепт, - Дуня больше не удивлялась всплывшей в голове очередной подсказке. - Да. Приготовлю. Мазь действенная. Только в лес схожу за сырьем. Постараюсь до вечера успеть.
- Подождет моя спина. Не отвалится. А ты бы сперва Мишане помогла. - Фимка прижала руки к груди. - Ведь чудовищем ходит! Вдруг таким навсегда останется? Что мне тогда делать?
- Это она про Миньку, хозяюшка. - перевела просьбу коза. - Миньку по правильному Михаилом кличут. У Фимы на него виды.
- Я постараюсь помочь вашему Мишане. Но не сразу. Понадобится время.
- Уж помоги, матушка! Я добро не забываю! По всем счетам расплачусь!
- Огородик, значит, подготовишь. Семена засеешь. Ростить будешь. Поливать. - Марыська взяла деловой тон. - Рука у тебя легкая. Работа спорится. Помню, какую картоху выращивала! И огурцы у тебя так и перли!
- Вспашу. Засею. Полью, - истово повторяла за ней Фимка. - Только Мишане помогите!
От ее бубнежа у Дуни задергало в голове. Захотелось в тишину и прохладу, никого не видеть, ни с кем ни разговаривать. И поспешно распрощавшись с тёткой, она выбежала во двор.
Возле Фимкиного забора уже успела собраться толпа из местных: три вездесущие старухи-сестрицы; плюгавенький мужичонка с торчащими из огромного, не по размеру, ватника голыми спичками-ногами в разношенных домашних тапках; неприятного вида баба, прикрывающая платком лицо и с ней рядом - некто в валенках, маленький и круглый как колобок.
При появлении Дуни толпа взволновалась, наддала вперёд, начала выкрикивать просьбы и пожелания, но Марыська остановила всех одним лишь выразительным взглядом и велела определиться с очередностью.
- Вас вона сколько, а хозяюшка одна! Сейчас Фимку выправила, килы с нее отвела. Думаете, это легко?
- Уууу... - по толпе прокатился уважительный вздох. - Килы отвелааа... уууу...
- То-то! - Марыська гордо поддернула хвостом. - После сеансу хозяюшке отдых требуется, силу подкопить надо. Всем страждущим она поможет. За то не волнуйтеся. Но работать будет строго по списку. К кому первому, к кому последнему - ужо сами решайте. Так то хозяюшка к каждому придет, на сей счет будьте спокойны.
- Скорее бы уж!
- Невмоготу ждать!
- Почему Фимке первой подмогнула?
- И Панасовне! Панасовне почему вне очереди? Чем мы хуже нее, спрашивается?
- А к старосте до сих пор не зашла! Аглая жаловалась!
- И Куле вместо носа шишку насадила! Внучку ее поперла! В дом не дала войти!
- У Миньки была, но помочь - не помогла! Слышали! Знаем!
Толпа галдела и напирала, но у Дуни не осталось сил на выяснение отношений. Вдруг разом накатили слабость и дурнота. Спасибо, Марыська прижалась теплым мягким боком, шепнула успокаивающе:
- То обратка о себе знать дает. Это нормально. Приобвыкнешь, хозяюшка. У Звездочки, небось, уже и коклеты поспели. И толкушечка намаслена. Поешь и полегчает.
И уже громче, для остальных, добавила:
- В стороны, в стороны разошлись! Освободите проход. Когда список приготовите - тогда и разговаривать будем!
До дома шли неспеша, Дуня старалась дышать поглубже - прохладный влажный воздух приносил облегчение. Она хотела остаться посидеть на крылечке, но коза не позволила, заявив, что нужно как можно быстрее поесть!
На голоса выскочила кикимора - вместе с Марыськой они подхватили Дуню и завели в дом.
На застеленном старенькой, но чистой скатеркой столе уже выставлена была тарелка с горкой прожаристых до хрусткой корочки котлет и рядом - плошка с вздымающейся пушистым облаком толкушкой. От нашинкованной в миску свежей капусты шел приятный, с легкой остринкой душок.
- Капуста ишшо не успела просолиться. Но я положила немножечко. Стосковались мы здесь по овощам. - поспешила оправдаться кикимора, и Дуня успокоила ее кивком, потому что слова застряли где-то в горле.
- Дайте хозяюшке попить! - Марыська усадила Дуню на лавку и сердито рявкнула на домового. - Чего уставился, бездельник? Видишь, нездоровится ей после сеансу!
- Так я что ж... сейчас соображу... - Поликарп Иваныч метнулся в подпол и потащил оттуда грязную, всю в паутине бутыль. - Вот. Накапайте ей малиновки. Только с осторожностью. Уж очень крепкая напитка! Любое нездоровье оттянеть!
- И без тебя знаем... - кикимора, ворча, завозилась с бутылкой. Попискивающая от накатившего энтузиазма Мышуха крутилась тут же - подносила чашку, подливала воды.
Дуня выпила махом и закрыла глаза, пытаясь хоть так отгородиться ото всех. Внутри постепенно потеплело. Исчезла тянущая неприятная тяжесть. И она смогла немного расслабиться и даже почувствовала голод.
Котлета оказалась очень вкусной. Толкушка с капустой тоже.
Дуня с удовольствием ела, и не сразу расслышала слова домового, обращенные к ней.
- Ты булдыжек в следующий раз закажи у метелки. Из них наваристый бульон получается!
- Кого заказать?
- Да булдыжек. Голяшек куриных. Для бульону. И для холодного они тоже сгодятся. В компании с говяжьим хвостом да свиными копытами! Ох... - Поликарп Иваныч мечтательно зажмурился. - Что-то захотелося мне холодного. Чтобы снизу много мяса, а поверху студень! Толстый да прозрачный, что слеза. И в нем звездами - морква! К холодному - горчицу или тертый хренок. Помню, едал я году эдак в...
- Обойдешься! - Марыська безжалостно оборвала ностальгирующего домового. - Зудишь и зудишь неразумным шмелём. А хозяюшке отдохнуть требуется. Ей еще Миньку выручать. А потом по списку работать.
- По какому такому списку? - переспросила Звездочка и замахнулась на мышуху, нырнувшую в остатки толкушки.
- Да к ней уже очередь встала. Долгонько Антохе придётся ждать.
- Подождет, - Дуня зевнула, прикрыв ладошкой рот. Староста отчего то был ей совсем несимпатичен. Может, из-за неприятного сна? Или напористой Аглаи, настойчиво требующей для него помощи?
- Тебе бы полежать. Я волосы расчешу... - прошептала кикимора.
- И правда! Поспи, хозяюшка. - выразительно перемигнулась со Звездочкой Марыська. - После такой работы самое то поспать!
- Некогда мне спать. Я Фиме обещала... - Дуня вытащила из сундучка метелку и зашоркала перьями по столешнице, вообразив в мыслях два пузырька темного стекла - один с раствором борного спирта, а другой - с порошком марганца.
Однако никакого эффекта не последовало. Эксперимент провалился.
- Лимит на сегодня вышел, - сочувственно вздохнула Марыська. - Да и не думаю я, что метла такое вывезет. Она больше по съестному, не по фармацевтике.
- Завтра еще раз попробую, - решила для себя Дуня. - И отвар обязательно сделаю, чтобы от вас мысли отгородить!
- И сделай. Кто же против, - сладко пропела Марыська. - А теперь пойди. Полежи.
- Да что вы пристали ко мне с лежаньем! Состарюсь - тогда и буду лежать! Ты разбираешься в растениях, Марыся?
- Ну... Малость понимаю. - важно протянула коза. - Чем конкретно интересуешься?
- Про уснею бородатую слышала?
- Про лешакову бороду? Кто ж не слыхал. Хозяйка прежняя через нее омолаживаться пыталась. Притирки да примочки всякие для кожи готовила. Очень ее свойства уважала!
- У нас уснею еще русалочьими прядями называют! - улыбнулась Звездочка.
- И пряжей кикиморы, - Поликарп Иваныч смачно зевнул и засобирался за печку. - Я подремлю чуток. А после Хавронию помогу. Она на чердаке засаду устроил - крысу отследить хочет. Повадилася одна здоровущая шпиенить! Есть у меня подозрение, что не крыса то, а перекинутая в нее Куля!
- Да ладно тебе! Куля сюда сунуться не отважится!
- Еще как отважится, если крысой пробежать!
Кикимора с домовым заспорили о способностях Кули, а Марыська спросила у раззевавшейся вслед за Поликарпом Иванычем Дуни - «на что ей сдалась та уснея»?
- Для мази же. Спину тетки Фимы полечить. Если уснею мелко покрошить и смешать с маслом - получится лечебная мазь. Она заживляет порезы, раны, ожоги. - до сегодняшнего дня Дуня ничего не знала ни об уснее, ни о ее свойствах - подсказка просто в нужный момент возникла у нее в голове, как уже повелось. - Только я... - Дуня запнулась, неловко было признаваться в своем невежестве.
- Не знаешь, какая она из себя, - понимающе покивала коза. - Уснея на ветках растет. На деревьях. Ты ее сразу приметишь. Пряди у нее длинные, тонкие, путанные. Иные до самой земли свисают. От того и прозвания. Так и быть. Есть недалеко от деревни местечко. Свожу тебя туда. Только, может, не сегодня?
- Сегодня пойдем. Ты же видела в каком состоянии спина Фимы! Давай прямо сейчас? Пока погода не испортилась.
- Как скажешь, хозяюшка! - Марыська только глаза закатила да потрясла бородкой-косицей, но спорить не стала.
Звездочка вручила им пустую корзинку. И Дуня с козой пошли.
Погода была славная, тихая. Пахло грибами и прелью, ноги с приятным шуршанием погружались по щиколотку в опад. Дуня всегда любила тихую прелесть ранней осени. И если бы не стремительная смена времен года - сполна наладилась бы ей и сейчас.
- Марыся, - прервала она затянувшееся молчание, - а скажи мне - есть в Замошье дети?
- Откуда им взяться, детям-то? Поразбежались молодые, поразъехалися.
- Ага! Значит отсюда все же можно уехать!
- Дак можно. Отчего нельзя? Только не на вашу сторону. Не туда, откуда ты к нам пришла.
- А куда же?
- Дак много куда. У нас таких деревенек как Замошье - полно. И в каждой своя управа. Хозяйка своя. Свой укорот и защита. Городки тоже есть. И городища. На ваши похожие. Но таких мало. И везде люди живут. Вот как у вас. Только наше Замошье угасает. Народец, что остался, с болячками да хворями. Без защиты иначе не бывает.
- Ты хочешь сказать, что живешь... что мы сейчас в другом мире? - Дуня пропустила мимо ушей слова про болячки. - Вроде параллельного? Да?
- Мир как мир. А параллельный или прямой - я не различаю. Живем с вами бок о бок, друг для дружки невидимые и незнаемые. Никому не мешаем. На вашу сторону почти не лезем, в ваши дела не вмешиваемся. И все бы хорошо, да только цветы закончилися.
- И хрукты нету. - печально усмехнулась Дуня. - Знаю. Знаю.
- Ты, хозяюшка. уже двоим помогла... - Марыська запнулась и тревожно стрельнула на Дуню золотистыми глазами.
- Помогла. И что?
- Да так. - поддернула коза хвостом. - Обратку вроде перенесла хорошо. Отпустило же тебя?
- Ну... да.
- А скажи мне всё ж таки - не чувствуешь внутри ничего... особенного? Никаких тревог-изменений?
- Вроде никаких. - Дуня даже приостановилась, пытаясь прислушаться к себе повнимательнее, но ничего подозрительного не обнаружила. - Только голос подсказки дает.
- То нормально. Это сила в тебе просыпается. И память рода. А больше точно ничего? - Марыська пытливо смотрела на Дуню.
- Вроде нет. Почему ты спрашиваешь?
- Волнуюсь, потому что. С непривычки все ж таки ты колдовством занялась. Мало ли...
- Не волнуйся. Я справлюсь. Уже справилась!
- Тьфу, тьфу, тьфу! - Марыська постучала копытцем по стволу растущей у тропинки одинокой березы, а потом велела Дуне посмотреть вверх.
Спутанные, отдающие в зеленцу волокна, свисали с березовых ветвей густыми занавесками и действительно походили на бороду сказочного лесовика!
- Возьми сколько требуется и пойдем обратно. - Марыська с беспокойством озиралась. - Лешаком смердит. Где-то недалеко бродит. Поторопись, хозяюшка.
Дуня вняла просьбе и быстро обмахнула несколько пушистых прядок, предварительно пошептав в бороду лишайника и попросив уснею помочь от хворей и болячек, а так же от злого колдовства. Когда убирала пряди в корзинку - снова поймала на себе внимательный и слегка тревожный Марыськин взгляд, но не придала ему значения - отвлеклась на затрещавший кустарник и припустила за понесшейся галопом козой.
- Уфф... оторвалися вроде... оххх... давно я так не бегала, хозяюшка! Даже с погосту не так шибко неслись. - Марыська никак не могла отдышаться, шелковые бока ходили ходуном.
Дуня погладила ее по пятнышку на лбу, а потом подумала и чмокнула туда же.
- Ох, хозяюшка! - Марыська подозрительно зашмыгала. - И за что нам, горемыкам, такое везенье с тобой?
- Вы у меня самые лучшие! - Дуня приобняла свою мохнатую секретаршу, и они медленно пошли в сторону деревни. Сначала Дуня поддерживала и подбадривала постанывающую козу. Но чем ближе подбирались к Замошью - тем сильнее её клонило в сон, и уже Марыська подталкивала Дуню вперёд, торопя и оглядываясь.
Уже дома, продирая глаза изо всех сил, Дуня занялась изготовлением мази - в остатки масла, припасенные хозяйственной Звездочкой, добавила порванную на волокна уснею, перемешала хорошо под ту же самую просьбу, что и в лесу. Немного оставила себе, а остальное сложила в баночку да попросила передать Фимке. А сама, наконец-то, отправилась спать.
Снился Дуне Антоха. Староста кружил вокруг нее соломенным женихом. Совсем не походя на себя настоящего. Но Дуня знала, что это он. И еще знала, что ей нельзя с ним никуда идти. А Антоха настаивал, звал куда-то. Потом к нему добавилась еще и бабка Куля. Уставившись на Дуню злобными глазками, засмеялась, заговорила про обращение.
- Ох, и дурочка ты! Помогла, значить, Фимке да Панасовне? Облегчила жизню? Ну-ну! Теперь не ропщи! Обратишься, как и прочие в чудовище! Станет твоим домом темная чаща!
- Мне не помогла! Не захотела! - изо рта Антоха выбралась жирная черная муха, потрясла негодующе лапками.
- И тебе поможет, пока совсем не обратится. - затряслась гаденьким смехом Куля. - Ох, дура-дурочка! Вот ты и влипла!
- А я хотела к ней на житье перебраться. - продолжила нахальная муха. - Скука с энтим Антохою смертная! Только над толстухой Аглайкой и могу поизгаляться да попугать!
Муха сорвалась с носа Антохи и подлетела к Дуниному лицу, зависла возле губ.
- Открой ротик! - потребовала она грубым басом. - Скажи «аааа».
Дуня замычала, замахнулась рукой, и Куля охнула негромко:
- Ноготь! Ноготь изменился!
Ноготь? Какой еще ноготь? О чем это она?
Дуня дернулась и распахнула глаза.
В комнатке было темно, но за занавеской тихо шептались помощники - вздыхала Марыська, охала Звёздочка, сопели огорченно домовой с чердачным, тоненько похрапывала мышуха.
- Неужели началось обращение? Как я надеялась, что хозяюшку это не затронет! Всё ж таки род её из наших мест тянется! Ох, нехорошо-то как! Жалко хозяюшку! Жалкооо!
- Еще как жалко! Добрая она. Сердцем мягкая! Негоже. чтоб за других пострадала!
- Верно, Поликарпыч! - Марыська решительно взмекнула. - Пока не накрыло совсем - остановим, удержим хозяюшку от непоправимого. А коготь можно и состричь. И никто не заметит вороний коготь на мизинце.
- Но как ей об том сказать? Как объяснить? - Дуня едва расслышала взволнованный вопрос кикиморы.
- Так прямо и скажем. Чего теперя скрывать. Так, мол, и так, хозяюшка. Замошье наше под ведьмовским наветом, под черным колдовством. Каждое благое дело здесь во зло оборачивается. И творца его обращает в... в... зверяяя...
- В птицу хозяюшку нашу обращает. В ворону, - Поликарп Иваныч громко высморкался во что-то и заперхал.
- Какая теперь разница - в кого, - громко шмыгнула носом коза. - Наша с вами задача не дать этому случиться!