С первого сентября освободилось место, и я уже работала сурдопедагогом. Хотя ставить меня педагогом на группу заведующая и методист очень не хотели. Никчемная же… Но по закону пришлось: если вакансия освобождается, и есть человек с соответствующим образованием, его обязаны на эту должность поставить.
Забегая вперед, скажу: моя группа через четыре года показала блестящие результаты.
Существовала такая практика. Перед выпуском детей подготовительной группы приезжала комиссия: директора или завучи сурдо-школ области, представители РОНО, и наше начальство. Смотрели детей: кого определять в первый класс, кого в «нулевку». Дети заходили в методкабинет по очереди. Смотрели их анамнез, потом задавали разные вопросы. От самых простых «Как тебя зовут, сколько тебе лет», до решения простых примеров и задачек. Оценивали, как ребенок понимает речь, как умеет читать по губам, насколько внятно говорит, и другие навыки.
Мои дети все прошли в первый класс. Даже самые слабенькие из них, за которых я волновалась. А про Толика и Анечку сказали: «Да этим вообще в первом классе делать нечего, можно сразу во второй»!
Меня, как педагога группы, прямо-таки расхваливали.
От Роно выдали почетную грамоту. И, что совсем невероятно было, в трудовую книжку занесли благодарность. Это почти медаль… Мои мама и папа очень этим гордились: они оба всегда были на своем месте одними из лучших работников, но знали, как трудно такую запись в трудовой получить.
Воспитательница, которая все четыре года работала на моей группе, обиделась: «Работали вместе, а Грамоту одной Лене дали». И она была совершенно права. Таких результатов можно добиться только тогда, когда все педагоги работают в команде. Я задавала тон, давала новый материал, учила детей, но ведь всю рутинную работу, закрепление и отработку, выполняли они. И именно эта воспитатель была той, на которую можно во всем положиться, и быть уверенной, что все будет сделано как надо. Я об этом на заключительном педсовете очень горячо говорила. И заявила, что в этой грамоте – огромная заслуга К.Н. И ей тоже надо дать, а то несправедливо.
Заведующая объяснила, что Грамоту от РОНО могут дать только одну в год. И у К.Н. уже есть, и не одна, поэтому решили меня поощрить, как молодого педагога. А благодарность в трудовую ей тоже внесут.
К.Н. была вполне удовлетворена, и даже больше не благодарностью в трудовой, а моим выступлением и прилюдным признанием ее заслуг.
***
Первым делом, начиная работать с группой, посмотрела «личные дела» детей. И несколько дней потом ходила, ошарашенная таким фактом: из 13 детей группы 12 могли быть нормотипичными. То есть слышащими. И одна девочка имела половину шансов: ее мама была «такой». А папа потерял слух совсем малышом, из-за болезни. То есть в геноме глухоты у него не было.
У всех остальных родители были обычными, слышащими. Причины отсутствия слуха – внутриутробные и в очень раннем, до полутора лет, возрасте. Только у двух сестричек-погодок было не понятно, не смогли установить. Вроде все хорошо, но вот у обеих такая беда. При этом мама – медсестра, очень ответственная и грамотная. Было бы что – не пропустила бы. Но – ничего!
***
На группе, кроме педагога, два воспитателя. Обе – одинокие, без семьи и родственников (выросли в детдоме) женщины лет сорока. Первая, С.И. – обычная женщина, работает, да и работает.
Зато вторая, К.Н.! О! Вот это был персонаж!
Как говорится, себя отдавала работе. Воспитателем она была отличным. Занятия, прогулки, физкультура – все строго по методике, все выверено и отшлифовано, а надо – и сымпровизирует. В рамках методики. И так составит занятия, что детям интересно. Я и сама, если удавалось побыть на ее занятии, сидела с открытым ртом и глазами. С детьми она не «сюсюкалась», вела их по нашей жизни твердой рукой. Но при этом и пожалеть могла, и приласкать. И дети ее любили. Побаивались, если нашалят – это да. Знали: К.Н. не спустит проступок. Она даже пальцем умела погрозить так, что любой шалун тут же увядал, и похвалить так, что ребенок расцветал.
Но вот со взрослыми! Характер у К.Н., что называется, – стальной. Раньше про таких говорили – «стойкий ленинец», «старая гвардия». Если что не по ней – уж будьте уверены, получите свое сполна.
Сколько раз она доводила меня до слез, особенно в первый год моей работы. Я даже в какой-то момент не выдержала и написала заявление об увольнении. Заведующая уговорила остаться. Сказала:
– Да брось. Ты же знаешь К.Н. От нее всем достается, даже и мне. Просто не принимай близко к сердцу.
Справедливости ради надо заметить, что К.Н. быстро отходила. Сначала размажет по столу, а через пять минут идет с виноватым видом, поджав хвост:
– Доча, не обижайся! Я же не со зла. Прости ты меня… – и конфетку сует.
И тут же:
– Но ты ведь и правда неправильно сделала.
Ну, да, ошиблась я. Опыта-то нет совсем. Но чтобы уж вот так…
***
Очень много было писанины: планы на год, помесячно, на неделю; конспекты – в первый год работы методист требовала их к каждому занятию (а в день два занятия, по подгруппам получалось четыре, но конспектов два).
К этому еще добавлялось изготовления наглядных пособий к занятиям, плюс одно в месяц для пополнения методического кабинета.
И таблички. Такого ребенка ведь в первую очередь нужно научить говорить. И даже не это – надо учить его тому, что всё имеет свое название. Что это вот – «кукла», это – «суп», это – «стол», это – «дерево». Для всех предметов делались таблички. К кровати прикреплена табличка «кровать», рядом на стене в наборном полотне: «подушка», «одеяло» и так далее. Подводишь ребенка к кровати и прикладываешь табличку к соответствующему предмету… В общем, процесс это долгий, со своими нюансами и педагогическими находками. Таблички были двух вариантов: фанерные и картонные. Фанерные – долговечные, на них слова выжигались, потом покрывались лаком. На картонных писались тушью, плакатным пером. Никаких фломастеров! Деревянные таблички в группе и спальне, когда я пришла работать, уже были. Мне нужно было написать новые в свой класс (кабинет). А там, кроме мебели и аппаратуры, еще и стеллажи с игрушками, музыкальными инструментами. И для каждой вещи – табличка.
Еще делали адаптированные книги. Для таких дошкольников обычные книги не подходят. Значит: выучил какую-то тему, например, «игрушки». Делаешь книгу. Берется детская картонная книжка. Страницы заклеиваются белой альбомной бумагой. Наклеивается нужная картинка. И тушью (только тушью, почему-то фломастером нельзя было) делается подпись: «Это мишка. Это игрушка. У мишки есть голова, туловище, лапы. У мишки на голове есть глаза, рот, нос, уши. У мишки есть шерсть». Вот так примерно это выглядело. Картинки найти – тот еще квест. Это не то, что сейчас: пошел, купил нужный набор. Были специальные наборы, но их пойди достань. Поэтому в ход пускались старые детские книжки, журналы. Все друзья, знакомые, родственники были оповещены: не выбрасывайте цветные журналы! Мне надо! Вот тогда-то я постоянно вспоминала свой первый класс. Потому что перо вставляла точно в такую же ручку-вставочку…
Когда все это делалось? По ночам, естественно.
© Елена Тершукова. Канал на Дзен: Елена-Уютные истории за чаем
✅ Это глава из моей книги "Интернат". Предыдущая часть здесь:
✅ Я пишу не только о своей жизни. На моем канале, много разных историй из жизни: веселых, романтичных, задумчивых. Всегда рада пообщаться и узнать ваше мнение! Вам сюда:
Елена-Уютные истории за чаем ☕🍰🍬
А можно сразу в подборки (нажимайте на эти синие буковки) 😊
✅ Пээс. Так как я отключила монетизацию, теперь единственное мне вознаграждение в Д. - ваши лайки и комментарии 🤝😄