19 июля 1769 года начался первый поход русского флота за пределы Балтийского моря. Каким же тяжелым он оказался! Сразу всплыли все проблемы: старость и ненадежность многих кораблей, низкое качество такелажа и парусов, распространение болезней среди личного состава (только за первые два сравнительно теплых месяца Г.А. Спиридов потерял около 100 человек умершими и 500 больными!) и так далее.
Уже в августе линейные корабли «Св. Евстафий Плакида» и «Святослав» из-за неисправностей вернулись в Ревель для ремонта. 16 сентября одно вспомогательное судно разбилось у берегов Швеции. Вместо «Святослава» в состав находившейся в Копенгагене эскадры включили «Ростислав», прибывший из Архангельска («Святослав» после ремонта вошел во вторую эскадру).
В свою очередь, «Св. Евстафий Плакида» позднее вновь присоединился к эскадре Г.А. Спиридова, также в столице Дании.
Большей части эскадры из-за значительного числа больных на борту пришлось 23 сентября зайти в Гулль, где она простояла до октября. «Ростислав» и два малых судна стали на ремонт в Портсмуте. В итоге из английских портов русские корабли выходили уже не единым соединением, а по мере готовности к плаванию.
О состоянии русских моряков эскадры Г.А. Спиридова писал русский посланник в Копенгагене М.М. Философов, отмечая слабость адмирала, пьянство большинства офицеров, полное расстройство управления эскадрой.
После перехода в Англию Г.А. Спиридов вообще упал духом: абсолютная неготовность русского флота к дальней экспедиции стала совершенно очевидной.
Из письма русского посла в Великобритании графа И.Г. Чернышева императрице Екатерине II:
«Не так худо нашел я все сделанные адмиралом распорядки, как слышал, но опять и не так, чтоб оные лучше быть не могли … Более всего неприятно мне было его видеть самого несколько в унылости, отчего и подчиненные были также невеселы, что я ободрением его и хвалою всего того, что уже сделал, ибо поправить было неможно, разговором с матросами и солдатами, объездом на все корабли, сколько можно, поправить старался. Унылость его произошла от встретившихся препон в плавании, которые то ускорить не дозволяли, чему главная причина — великое множество больных, ибо число оных простирается до 700 человек, с слабыми же и более 800, однако умирает благостию Божиею мало, ибо со времени отправления на всей эскадре, состоящей более 5000, умерло с 40 человек.
Все по большей части больны поносами и флюсфиберами, чему и удивляться не должно, ибо 1) половина экипажа состоит из рекрут, которые жительство близ Москвы имели, в числе коих, конечно, половина таких, которые несколько месяцев, как только соху покинули и не токмо к морю и к качке судна, но и к пище нимало привычки не сделали; 2) изнурены были при вооружении флота великими работами и употреблением малой предосторожности в мешании вышедших больных из госпиталя с здоровыми рекрутами, отчего последние все почти по очереди перехворали; 3) от излишнего экипажа великая теснота на кораблях. От стояния на якоре и от употреблении зелени и свежего мяса оправляться уже начинают».
И не случайно Екатерина II чуть ли не с мольбами требовала продолжения похода, взывая к чувству гордости. Она писала Г.А. Спиридову: «Когда вы в пути съедите всю провизию, тогда вся ваша экспедиция обратится в стыд и бесславие ваше и мое… Прошу вас для самого бога, соберите силы душевные и не допускайте посрамления пред целым светом. Вся Европа на вас и вашу экспедицию смотрит».
В результате напряженных усилий к концу декабря 1769 года в Порт-Магоне на о. Менорка собрались четыре 66-пушечных корабля («Св. Евстафий Плакида», «Трех Иерархов», «Трех Святителей», «Иануарий»), 34-пушечный фрегат («Надежда Благополучия») и столько же мелких судна.
Но на них умерло 332 человека и имелось 313 больных! Остальные корабли эскадры Спиридова пришли в Средиземное море уже в 1770 году.
Не лучшую оценку русским кораблям дал и А.Г. Орлов, когда увидел их в начале февраля 1770 года в Ливорно.
Таким образом, переход эскадры Г.А. Спиридова в Средиземное море высветил серьезные (читай: и старые) проблемы русского флота и подтвердил необходимость достижения высокой готовности в мирное время, чего отечественные флагманы никак не могли добиться.
Поход русских кораблей показал и то громадное влияние, которое военно-морской флот оказывает на международные отношения, ибо политическая обстановка вокруг эскадры Г.А. Спиридова была не менее сложной, чем условия ее перехода вокруг Европы.
И здесь нужно отдать должное Англии. Она не только предоставила ей право заходить в свои порты, нанимать английских моряков, а английским подданным заниматься ее снабжением, но и не допустила вмешательства Франции, которая, осознав последствия появления русских кораблей в Средиземном море, была готова на многое, чтобы помешать этому. Но когда глава внешнеполитического ведомства и одновременно военный министр герцог Этьен-Франсуа Шуазель предложил британскому кабинету не пропустить русских через Гибралтар, Георг III распорядился ответить на это, что «атаковать русский флот означало бы атаковать Англию».
После такого ответа Людовик XV нападать на эскадру Г.А. Спиридова не решился и отверг предложение Э.Ф. Шуазеля сделать это. Более того, Париж даже разрешил русским воспользоваться своими портами, правда, одновременно в порт мог зайти только один русский корабль. Таким образом, единственное, что сделала Франция, это поспешила уведомить Турцию о появлении рус-ского флота в Средиземном море, что, по замечанию историка А.Д. Новичева, вызвало шок в Константинополе.
_______________________________________
Перед Вами отрывок из журнала "Гангут" №50.
Приобрести и прочитать журнал "Гангут" №50. полностью Вы можете, написав нам в личные сообщения нашей группы в ВКонтакте - https://vk.com/ipkgangut
Друзья, если статья вам понравилась - поддержите нас лайком и/или репостом, напишите комментарий