— Ты куда это собрался? — мама стояла в дверях спальни, скрестив руки на груди.
Было семь вечера в субботу. Папа, причёсанный, в той самой рубашке, которую обычно надевал только на дни рождения, застыл с ключами в руке.
— Мне... нужно в офис. Срочно.
— В субботу? В семь вечера? В выходной?
— Ну да. Аврал. Проект горит.
Я сидел в гостиной с учебником истории, но учить Куликовскую битву было куда менее интересно, чем наблюдать за этим разговором.
— Серёжа, — мама медленно подошла ближе, — ты в офис собрался или на свидание?
Папа побледнел. Реально побледнел, как в кино, когда человек видит привидение.
— Какое свидание? Лена, ты о чём?
— О том, что ты последние три недели ведёшь себя странно. Телефон прячешь. Душишься каждый день. На работу раньше уходишь, позже возвращаешься. И сейчас — суббота, вечер, семья дома, а ты в ОФИС?
— У меня правда аврал...
— Покажи телефон.
Повисла такая тишина, что я слышал, как соседи за стеной телевизор включили.
— Что?
— Телефон. Покажи. Прямо сейчас.
Папа сглотнул. Его рука инстинктивно дёрнулась к карману, где лежал телефон, но он остановился на полпути.
— Лена, это... это вторжение в личное пространство...
— ЛИЧНОЕ ПРОСТРАНСТВО?! — мама повысила голос, и я понял, что сейчас начнётся что-то серьёзное. — Мы женаты семнадцать лет! У нас двое детей! Какое, к чёрту, личное пространство?!
Лиза высунулась из своей комнаты:
— Что происходит?
— Ничего, — буркнул папа. — Мама просто...
— Мама просто хочет понять, почему её муж врёт ей в глаза! — мама уже не кричала, она говорила тихо, но от этого было ещё страшнее.
Папа опустился на диван, положил ключи на столик. Выглядел он так, будто на него свалился весь мир.
— Хорошо. Хорошо, я скажу правду.
У меня ёкнуло сердце. Нет. Только не это. Только пусть они не разводятся. Я видел, что случилось с Димкой, когда его родители развелись — он полгода вообще не разговаривал.
— Я... я действительно не был на работе. Некоторые вечера.
Мама схватилась за спинку кресла. Лиза замерла в дверях своей комнаты. Я сжал учебник так, что страницы помялись.
— Продолжай, — ледяным тоном произнесла мама.
— Я... встречался с одним человеком.
О господи. Нет. Это происходит. Это реально происходит.
Мама закрыла глаза, глубоко вдохнула:
— Как её зовут?
— Его, — тихо сказал папа. — Его зовут Виктор.
Наступила такая тишина, что можно было услышать, как пылинки падают.
— ЧТО?! — мама открыла глаза. — Ты... ты хочешь сказать, что ты...
— Нет! Боже, нет! — папа вскочил. — Виктор — это мой... Это тренер. В спортзале.
— Тренер.
— Да.
— В спортзале.
— Да!
— И ты не мог СКАЗАТЬ мне, что ходишь в спортзал?!
Папа помялся:
— Я... хотел сделать сюрприз. Ты же всегда говорила, что я толстею. Что пора бы заняться собой. Я решил... ну, сбросить лишнее. Накачаться немного. А потом показать результат.
Мама медленно опустилась в кресло.
— Ты. Ходишь. В спортзал.
— Угу.
— Последние три недели.
— Да.
— И не сказал мне.
— Хотел сюрприз сделать, — повторил папа, глядя в пол, как провинившийся школьник.
— Серёжа, — мама потёрла виски, — ты понимаешь, что я последние ДВЕ НЕДЕЛИ думала, что у тебя роман на стороне?!
— ЧТО?!
— ТЫ НАЧАЛ ДУШИТЬСЯ! ПРЯТАТЬ ТЕЛЕФОН! УХОДИТЬ ПО ВЕЧЕРАМ!
— Я душусь, потому что приходил с тренировки потный! Телефон прятал, потому что там приложение для тренировок с фотками «до и после», не хотел, чтобы ты увидела раньше времени! А уходил, ПОТОМУ ЧТО НАДО БЫЛО В ЗАЛ!
Они смотрели друг на друга, тяжело дыша.
— Покажи мне это приложение, — наконец сказала мама.
Папа полез за телефоном, разблокировал, протянул ей. Мама пролистала, её лицо медленно менялось — от подозрительности к недоумению, потом к чему-то среднему между облегчением и яростью.
— Ты... ты действительно ходишь в спортзал.
— Говорю же.
— И даже немного похудел, — она присмотрелась к нему внимательнее. — Я просто не замечала.
— Три кило, — гордо сообщил папа.
Мама вдруг расхохоталась. Сначала тихо, потом всё громче, потом она уже держалась за живот и смеялась так, что слёзы потекли.
— Я... я думала... о боже... я была готова подать на развод... а тыпросто КАЧАЕШЬСЯ!
Папа неуверенно улыбнулся:
— Ты не рада?
— Серёжа, — мама вытерла слёзы, — я, конечно, рада, но ты хоть понимаешь, через что я прошла? Я уже советовалась с Ольгой, как делить имущество!
— ТЫ ЧТО?!
— А что мне было делать?! Все признаки были! Классический набор изменяющего мужа!
Лиза вышла из своей комнаты:
— Подождите, так папа НЕ изменял?
— Нет, — устало сказала мама.
— Он просто идиот, который не умеет говорить правду, — добавил я.
— Эй! — обиделся папа.
— Но это правда же, пап, — Лиза села рядом с мамой. — Ты мог просто сказать: «Лена, я решил заняться спортом, это сюрприз, скоро покажу». И всё.
— Но тогда это не было бы сюрпризом...
— Серёжа, — мама посмотрела на него серьёзно, — ты понимаешь, что секреты в семье — это плохо? Даже если это «хорошие» секреты?
Папа кивнул, подсел к ней:
— Прости. Я действительно не подумал. Просто хотел как лучше.
— Получилось как всегда, — но она улыбнулась, и он обнял её.
Я выдохнул. Слава богу. Развода не будет.
— Хотя, — вдруг сказала мама, отстраняясь, — если уж мы о секретах. У меня тоже есть один.
Папа замер:
— Какой?
— Последние два месяца я тоже кое-что скрывала.
— Лена...
— Я записалась на курсы английского.
Папа моргнул:
— И что?
— Ну, ты всегда говорил, что мой английский — это позор. Что даже в школе я получала тройки. Вот я и решила выучить его нормально. Чтобы удивить тебя.
— Господи, — папа откинулся на диване. — Мы оба как идиоты скрывались со своими сюрпризами.
— Угу.
— И оба думали чёрт знает что друг о друге.
— Угу.
Они посмотрели друг на друга и снова рассмеялись.
— Знаете что, — сказал я, откладывая учебник, — вы реально странные.
— Мы знаем, — ответила мама.
Бабушка, которая всё это время молча сидела на кухне, вдруг крикнула оттуда:
— Леночка, Серёжа, идите сюда!
Мы все потянулись на кухню. Бабушка сидела за столом с серьёзным лицом.
— Садитесь.
Мы сели.
— Я тут всё слышала. И хочу рассказать вам историю. Про вашего дедушку.
— Мам, не надо, — начал папа.
— Надо, — отрезала бабушка. — Слушайте. Когда вашему дедушке было сорок пять, он тоже начал странно себя вести. Уходил по вечерам, душился, новую куртку купил. Я думала — всё, старею, ему молодая нужна.
Мама взяла папину руку.
— И что было? — спросила Лиза.
— А то, что он записался в хор ветеранов войны. Пел там. Репетировал каждый вечер. А я-то думала...
— Погоди, — папа нахмурился, — дед в хоре пел? Я не знал.
— Потому что я устроила ему такой скандал в тот вечер, когда узнала правду, что он из хора ушёл. Сказал — не хочет, чтобы я волновалась.
— И больше не пел? — тихо спросила мама.
— Нет. — Бабушка вытерла внезапно навернувшиеся слёзы. — И я жалею об этом до сих пор. Потому что он любил петь. Он был счастлив там. А я забрала у него это счастье своей подозрительностью.
Наступила тишина.
— Вот я и хочу, чтобы вы не повторяли моих ошибок, — продолжила бабушка. — Серёжа, ты ходи в свой спортзал. Леночка, ты учи английский. Но, ради бога, ГОВОРИТЕ друг с другом. Не прячьтесь.
Мама встала, обошла стол и обняла бабушку:
— Спасибо, мама.
— Да уж, спасибо, — папа тоже подошёл. — А я и не знал про деда...
— Много чего вы не знаете, — вздохнула бабушка. — Но это уже другие истории.
Мы вернулись в гостиную. Папа посмотрел на часы:
— Знаешь, у меня действительно тренировка через полчаса. Но я могу пропустить, если хочешь.
— Нет, — мама покачала головой. — Иди. Я правда хочу увидеть результат. Только...
— Что?
— В следующий раз просто скажи мне сразу, ладно? Какой бы ни был сюрприз.
— Договорились. — Папа поцеловал её. — И ты мне тоже говори. Про свой английский, про всё.
— Договорились, — она улыбнулась.
— Это значит «обещаю»? — папа оживился.
— Молодец, учишь тоже?
— Гугл-переводчик наше всё.
Когда папа ушёл, мама села рядом со мной:
— Страшно было?
Я кивнул:
— Думал, вы разведётесь.
— Из-за спортзала? — она обняла меня. — Глупышка. Чтобы развестись, нужны серьёзные причины. А не глупые секреты про тренировки.
— Но ты же кричала...
— Потому что испугалась. Но знаешь, что я поняла? Даже когда я думала, что папа изменяет — я всё равно любила его. Я была зла, обижена, готова была устроить ему ад на земле, но я всё равно его любила.
— Это странно.
— Любовь — это вообще странная штука, — она улыбнулась. — Когда-нибудь поймёшь.
Лиза подсела к нам:
— Мам, а ты правда советовалась с тётей Ольгой про развод?
Мама смущённо кивнула:
— Да. Я даже список имущества составила. Глупо, да?
— Очень, — согласилась Лиза. — Но понятно. Я бы тоже так подумала, наверное.
— Вот поэтому, — мама посмотрела на нас обоих, — когда у вас будут отношения, помните: разговаривайте. Всегда. Обо всём. Не держите секретов, даже хороших. Потому что тайны разрушают доверие.
— Записал, — я кивнул.
— Я тоже, — добавила Лиза.
Вечером, когда папа вернулся с тренировки, мы сидели все вместе на кухне. Он рассказывал про спортзал, про своего тренера Виктора, который оказался бывшим чемпионом по боксу. Мама рассказывала про курсы английского, где самой молодой студентке восемнадцать, а самой старшей — семьдесят два.
Бабушка пекла блины. Лиза показывала смешные видео из интернета. Я пытался доучить про Куликовскую битву, но так и не смог сосредоточиться.
— Пап, — сказал я вдруг, — а ты правда хотел накачаться?
— Ну да. Хочу, чтобы мама гордилась, когда мы на пляж поедем.
— Я и так горжусь, — мама взяла его за руку. — Качанный или нет — мне всё равно.
— Но я хочу. Для себя тоже.
— Тогда качайся. Я буду поддерживать.
— И я, — сказала Лиза.
— И я, — добавил я.
— И я тоже, — бабушка положила перед папой стопку блинов. — Только сначала съешь. Спортсменам нужно много есть.
— Бабуль, там вообще-то диета должна быть...
— Никаких диет в моём доме! Ешь, говорю!
И папа ел, и мы все смеялись, и за окном стемнело, и включились фонари, и где-то далеко лаяла собака, и всё было хорошо.
Потому что мы были вместе. Потому что разговаривали. Потому что даже после такого дня, после подозрений и криков и страхов — мы остались семьёй.
И каждый раз, когда папа собирается на тренировку, он говорит:
— Лен, я в зал.
— Знаю, — отвечает мама. — Иди.
И целует его на прощание.
Вот так мы чуть не развелись из-за спортзала. Самая глупая и самая важная история в нашей семье.