– Оливье? – Лена замерла, глядя на тётю Свету через весь стол. – Светлана Петровна, вы же знаете, что я его не делаю. У нас сегодня рыба под маринадом, утка с яблоками и мои десерты.
Тётя Света, сестра покойного свёкра, даже не смутилась. Она просто подвинула к себе пустую тарелку поближе и улыбнулась той самой улыбкой, которой обычно добивалась всего ещё в советские очереди.
– Ну как же не делаешь, Леночка? Новогодний стол без оливье – это не стол. Мы же специально к тебе приехали, из области, на электричке. Холодно, между прочим. А ты нас без оливье оставишь? И с собой заверни, пожалуйста, нам до дома далеко, а то дети проголодаются.
Лена почувствовала, как щёки начинают гореть. Не от стыда – от какого-то странного, почти детского бессилия. Вокруг стола уже сидели человек пятнадцать родственников мужа, и все смотрели на неё выжидающе, словно она была не хозяйкой дома, а официанткой в ресторане, которая обязана выполнить любой каприз.
Дима, её муж, сидевший во главе стола, неловко кашлянул и потянулся за бутылкой шампанского.
– Мам, тёть Свет, давайте сначала за Новый год выпьем, а потом уже про добавку решим, – попытался он разрядить обстановку.
Но тётя Света уже переключилась на следующий пункт программы.
– И тортик твой знаменитый не забудь порезать, Леночка. Только побольше крема, а то в прошлый раз мало было. И коробочку какую-нибудь найди, мы с собой возьмём, соседям похвастаемся, что у нас невестка – настоящий кондитер.
Лена поставила половник и вытерла руки о фартук. Внутри всё сжалось знакомым комком – тем самым, который появлялся каждый раз, когда родственники мужа вспоминали, что она «умеет печь».
Она пекла действительно хорошо. Очень хорошо. Её торт с малиной и фисташковым кремом фотографировали и выкладывали в инстаграм ещё до того, как она сама завела страничку. Её эклеры с заварным кремом на маскарпоне и малиновой прослойкой исчезали с подносов за считанные минуты. Люди писали в директ, просили рецепт, предлагали деньги. А родственники мужа просто брали – потому что «свои».
– Светлана Петровна, – Лена постаралась, чтобы голос звучал ровно, – торт рассчитан ровно на всех. Если я отрежу больше, кому-то не достанется.
– Ну и что? – тётя Света пожала плечами. – Мы же старшие. Нам можно.
За столом кто-то хихикнул. Кто-то кивнул, словно это было само собой разумеющееся. Лена почувствовала, как Дима рядом напрягся, но он всё-таки налил шампанское и поднял бокал.
– За здоровье! – громко сказал он, явно надеясь, что тост перекроет неловкость.
Не перекрыл.
Весь вечер прошёл в том же духе. Едва Лена выносила новый десерт – мини-Павлову с маракуйей или шоколадный фонтан с жидкой начинкой, – как тут же раздавались голоса:
– А можно ещё одну?
– А с собой заверните, пожалуйста.
– А рецепт дашь? Только не пиши там сливочное масло 82,5%, у нас в магазине только 72%, всё равно же никто не заметит.
Лена улыбалась. Кивала. Заворачивала. Улыбалась снова. Потому что Дима смотрел на неё умоляюще, потому что «ну это же один раз в год», потому что «они же родственники».
Когда последний гость ушёл, забрав с собой две коробки десертов и пол кастрюли утки «на завтрак», Лена закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. В квартире стояла непривычная тишина – только тикали часы и где-то капала вода в ванной.
Дима подошёл сзади и обнял её за плечи.
– Устала? – тихо спросил он.
– Очень, – честно ответила она.
– Прости. Я не думал, что они так... нагло.
Лена повернулась к нему.
– Дим, они каждый год так. Просто в этот раз я, кажется, окончательно поняла: для них я не Лена, которая работает с утра до ночи, чтобы каждый десерт был идеальным. Я бесплатная кондитерская на выезде.
Дима вздохнул и провёл ладонью по её волосам.
– Я поговорю с ними. В следующий раз...
– В следующий раз будет то же самое, – тихо сказала Лена. – Если ничего не изменить.
Она пошла на кухню – убирать. Горячие противни, пустые формы, крошки повсюду. Обычно после таких вечеров она чувствовала приятную усталость – когда всё получилось, когда гости были счастливы. А сегодня только пустота.
На столе лежала записка, приклеенная скотчем к коробке из-под торта. Почерк тёти Светы – крупный, с нажимом:
«Леночка, спасибо огромное! Всё было очень вкусно. В следующем году сделай побольше, ладно? Мы все очень любим твои тортики! Целуем, тётя Света и Костики».
Лена посмотрела на записку долго. Потом аккуратно отлепила её, свернула вчетверо и положила в ящик стола – туда, где уже лежали похожие записки за последние пять лет.
В ящике их было много. Очень много.
Она закрыла ящик и вдруг улыбнулась – тихо, почти незаметно. Потому что в голове уже начал складываться план. Не громкий. Не скандальный. Просто очень точный.
В следующем году всё будет по-другому.
Наутро первого января Лена проснулась раньше всех. Дима ещё спал, уткнувшись носом в подушку, а она тихо встала, накинула халат и пошла на кухню. Там, среди новогоднего мусора и пустых бутылок из-под шампанского, она открыла ноутбук и создала новую страницу в инстаграме.
Название было простым.
Она выложила первое фото – вчерашний торт «Красный бархат» с идеально ровными слоями и кремом, который она месила три часа. Подпись была короткой:
«Дорогие мои! Спасибо за тёплые слова и пожелания. В этом году я официально открываю приём заказов на новогодние десерты. Меню и цены – в актуальном. С любовью, ваша Лена».
Потом она сделала вторую фотографию – ту самую записку от тёти Светы, аккуратно развёрнутую на столе рядом с пустой коробкой из-под торта. Подпись:
«Каждый труд должен быть оплачен. Даже если это труд любви».
Лена нажала «опубликовать» и выдохнула. Сердце колотилось – не от страха, а от какого-то странного, почти детского предвкушения.
Телефон завибрировал почти сразу. Сначала подруга из соседнего подъезда: «Лен, ты серьёзно? Наконец-то!». Потом клиентка, которая уже полгода просила сделать торт на день рождения: «Ура! Когда можно заказать?».
А потом пришло сообщение от тёти Светы.
«Леночка, доброе утро! С Новым годом ещё раз! А что это за страничка новая? Ты теперь за деньги печь будешь? Мы же свои...»
Лена посмотрела на сообщение долго. Потом набрала ответ – спокойно, без злости.
«Свои – это те, кто уважает чужой труд. Меню в актуальном, тёть Свет. С любовью».
И поставила телефон на беззвучный режим.
Весь январь прошёл в странном ритме. Сначала родственники мужа молчали – видимо, обсуждали в семейном чате, как реагировать. Потом начали писать по одному.
Сначала двоюродная сестра Димы, Катя:
«Лен, привет. А помнишь, ты мне на свадьбу торт делала? А теперь за деньги? Жаль, конечно...»
Лена ответила коротко:
«Помню. Тогда это был подарок. Теперь у меня бизнес».
Катя поставила «лайк» и больше не написала.
Потом тётя Света позвонила сама. Голос был обиженный, но осторожный.
– Леночка, ты что, серьёзно? Мы же не чужие люди. Я твои тортики всем соседям показывала, хвасталась...
– Я знаю, тёть Свет, – спокойно ответила Лена. – И очень благодарна за рекламу. Поэтому для вас будет скидка 10%, как для постоянных клиентов.
В трубке повисла пауза.
– Ну... ладно, – наконец сказала тётя Света. – А если мы на весь Новый год закажем? Много ведь надо.
– Конечно, – Лена открыла таблицу заказов. – На семерых человек полный новогодний сет обойдётся в двадцать восемь тысяч. С доставкой тридцать.
Снова пауза. Длиннее.
– Дорого как-то, – протянула тётя Света.
– Это с учётом скидки для родных, – мягко сказала Лена. – Ингредиенты сейчас дорогие, тёть Свет. Маскарпоне, бельгийский шоколад, свежие ягоды зимой...
Тётя Света вздохнула так, что было слышно даже через телефон.
– Ладно, подумаю, – сказала она и повесила трубку.
Лена положила телефон и улыбнулась. Впервые за много лет – спокойно, без напряжения.
К февралю заказов стало столько, что она перестала успевать одна. Пришлось нанять помощницу – студентку кулинарного колледжа, которая смотрела на Лену круглыми глазами и называла «шеф».
Дима сначала переживал.
– А вдруг они все обидятся? – спрашивал он по вечерам, когда они вместе мыли посуду после очередной партии эклеров.
– Пусть обижаются, – пожимала плечами Лена. – Зато теперь я не чувствую себя бесплатным приложением к празднику.
Он смотрел на неё долго, потом обнимал и шептал:
– Ты молодец. Я просто... привык, что ты всегда всем помогаешь.
– Я и помогаю, – отвечала Лена. – Просто теперь это мой выбор, а не обязанность.
К марту в её инстаграме было уже десять тысяч подписчиков. Люди писали из других городов, просили мастер-классы, предлагали сотрудничество. А родственники мужа разделились на три лагеря.
Первые – молчаливые обидчики. Их было большинство. Они перестали звонить вообще.
Вторые – те, кто делал вид, что ничего не изменилось. Присылали голосовые: «Леночка, а на Пасху куличи будешь печь? Нам три штучки, как обычно».
Лена отвечала ссылкой на прайс.
Третьи – неожиданно – стали клиентами. Та же тётя Света в мае заказала торт на золотую свадьбу соседей и даже оставила отзыв с пятью звёздами: «Очень вкусно! Спасибо Леночке, талантливая девочка!».
Лена прочитала отзыв и рассмеялась – впервые за долгое время по-настоящему.
А в декабре, за две недели до Нового года, когда заказы уже шли сплошным потоком, Дима пришёл домой раньше обычного. В руках у него был огромный букет бордовых роз и бутылка шампанского.
– Что празднуем? – удивилась Лена, вытирая крем с рук.
– То, что моя жена – гений, – серьёзно сказал он. – И то, что в этом году мы впервые за много лет встретим Новый год вдвоём. Только ты и я. Без родственников, без «бесплатных» тортов, без чувства, что мы кому-то что-то должны.
Лена посмотрела на него, потом на букет, потом снова на него.
– А если кто-то всё-таки напишет «Леночка, а можно как раньше»? – спросила она тихо.
Дима улыбнулся и открыл шампанское.
– Тогда ты пришлёшь им прайс. А я добавлю от себя: «Моя жена теперь не только талантливая, но и очень занятая женщина. Запись на следующий год открыта с января».
Лена рассмеялась и чокнулась с ним бокалом.
За окном падал снег, в духовке уже поднималось тесто для нового рецепта – шоколадный торт с вишней и пряным кремом на красном вине. А в телефоне приходили новые заказы – уже на следующий год.
И впервые за много-много лет Лена чувствовала, что этот Новый год будет действительно её праздником.
Но это будет потом. А пока до главного новогоднего вечера оставалось ещё две недели – и именно в эти дни должно было произойти то, что окончательно расставит все точки над i...
– Леночка, ну ты же не серьёзно? Двадцать восемь тысяч за торт и пирожные? – голос тёти Светы в трубке дрожал от возмущения и одновременно от надежды, что Лена вот-вот рассмеётся и скажет, что это была шутка.
Лена прижала телефон плечом, продолжая взбивать сливочный крем. В кухне пахло ванилью, апельсиновой цедрой и горячим шоколадом – обычный декабрьский аромат её маленькой кондитерской, которую они с Димой сняли в октябре в двух шагах от дома.
– Светлана Петровна, совершенно серьёзно, – ответила она спокойно. – Это цена со скидкой для вас. Для остальных – тридцать две.
– Да я за эти деньги в «Метрополисе» целый стол могу накрыть!
– Можете, – согласилась Лена, выключая миксер. – Там будет покупной торт из магазина, майонезный салат и холодец из пакета. А у меня будет торт «Пьяная вишня», эклеры с кремом на маскарпоне и маракуйей и мини-Павлова с ягодами, которые я вчера самолётом из Чили привезла. Выбирайте.
В трубке повисла тишина. Потом тяжёлый вздох.
– Ну… ладно. Записывай нас, – тётя Света сдалась неожиданно быстро. – Только доставку за ваш счёт, мы же родственники.
– Доставка по Москве – тысяча двести, – мягко, но твёрдо сказала Лена. – Это в цену не входит.
– Ты что, совсем озверела? – возмущение вернулось сторицей.
– Нет, тёть Свет. Я просто наконец-то научилась считать свой труд.
Она положила трубку, не дожидаясь ответа. За последние месяцы она научилась и этому – завершать разговор, когда он переставал быть уважительным.
Дима зашёл на кухню, вытирая руки о полотенце. Он теперь помогал ей по вечерам – мыл формы, фасовал коробки, вёл таблицу заказов. Говорил, что так чувствует себя причастным к её успеху.
– Тётя Света? – догадался он по её лицу.
– Она самая. Заказала на двадцать восьмого. С доставкой за свой счёт.
Дима присвистнул и обнял её сзади.
– Я горжусь тобой. Правда.
– Я тоже, – прошептала Лена, прижимаясь к нему. – Только знаешь что?
– Что?
– Мне немного грустно. Всё-таки они родные тебе люди.
– Родные – не значит бесплатно, – тихо ответил он. – Я это теперь понимаю лучше тебя.
Двадцать восьмого декабря, в день, когда Москва уже стояла в пробках и пахла мандаринами, Лена сама поехала доставлять заказ тёте Свете. Не потому, что курьер опоздал – потому что хотела посмотреть им в глаза.
Дверь открыла сама тётя Света в новом платье и с накрученными локонами. За её спиной уже гремела музыка, пахло жареной курицей и хвоей.
– Ой, Леночка, сама привезла? – удивилась она, но глаза тут же загорелись при виде больших белых коробок с золотой лентой.
– Сама, – улыбнулась Лена. – Вот счёт, вот заказ. Проверяйте.
Тётя Света посмотрела на чек, потом на Лену, потом снова на чек.
– Двадцать восемь двести… – протянула она. – Дорого, конечно.
– Зато вкусно, – Лена поставила коробки на стол в прихожей.
В этот момент из комнаты выглянул дядя Коля, муж тёти Светы, уже под хмельком.
– О, Ленка приехала! «А где оливье?» —громко спросил он.
– Оливье я не делаю, – спокойно ответила Лена. – Зато вот это попробуйте.
Она открыла одну коробку – торт «Красный бархат» с идеально ровными слоями и кремом- украшенный свежей малиной и золотыми бусинками.
Тётя Света ахнула. Дядя Коля замер с открытым ртом.
– Это… это ты сама? – спросила она уже совсем другим тоном.
– Сама. Три часа месила крем, шесть часов выпекала коржи, два часа собирала. И ещё двенадцать десертов в машине.
Тётя Света посмотрела на Лену долго. Потом вдруг шагнула вперёд и обняла её – крепко, по-настоящему.
– Прости меня, дуру старую, – прошептала ей в ухо. – Я и не думала, сколько это труда… Думала, тебе просто нравится.
– Нравится, – Лена обняла её в ответ. – Но, когда нравится по-настоящему, это уже работа.
Тётя Света отстранилась, вытирая слёзы.
– Деньги я сейчас переведу. И ещё… можно я у тебя закажу на день рождения внука? В марте. Только заранее, ладно?
– Конечно, – улыбнулась Лена. – Запишу вас в первые.
Когда она выходила из подъезда, телефон завибрировал. Сообщение от тёти Светы – перевод на тридцать тысяч.
И подпись: «На чай, Леночка. Ты у нас талант. Не пропадай».
В канун Нового года их дом был непривычно тихим. Никаких звонков в дверь, никаких «а мы к вам на часик». Только они вдвоём, ёлка, шампанское и целый стол десертов – тех самых, которые Лена пекла для клиентов, но оставила себе «на пробу».
Они сидели на диване, завернувшись в один плед, и смотрели, как за окном падает снег.
– Помнишь, как пять лет назад ты плакала на кухне после Нового года? – тихо спросил Дима.
– Помню, – Лена прижалась к нему. – А теперь я плачу только от лука, когда карамелизую его для торта.
Он рассмеялся и поцеловал её в висок.
– С Новым годом, мой кондитер.
– С новым счастьем, – ответила она.
Телефон лежал на столе экраном вверх. В час ночи пришло сообщение от тёти Светы – фотография пустых коробок и подпись:
«Леночка, всё съели за полчаса. Гости в шоке. Пишу отзыв на пяти страницах. Спасибо, что не обиделась на старую дуру. Целуем крепко».
Лена улыбнулась, положила телефон и выключила свет.
За окном начинался новый год. И впервые за много лет он был полностью её – без чужих тарелок, без «заверните с собой», без чувства, что её талант кому-то должен.
Только она, Дима и тёплый запах ванили, который теперь приносил не усталость, а деньги, уважение и тихую, настоящую гордость.
И где-то в глубине души она знала: в следующем году тётя Света закажет ещё. И заплатит без вопросов. Потому что теперь они обе поняли простую вещь – любовь не измеряется бесплатными тортами.
Она измеряется уважением.
А с уважением в их семье, кажется, наконец-то стало всё в порядке.
Рекомендуем: