Глава 4(3)
Циклы: "Курсант Империи" и "Адмирал Империи" здесь
Всё. Конец. Славная карьера полковника Кнутова заканчивается здесь, на забытой Богом планете, в окружении штрафников и богомолов. Никакого восстановления в должности командира бригады. Никакого возвращения в элитную «морскую» космопехоту. Кстати, Кнутов ухмыльнулся, и соответственно никакого выполнения секретного задания по устранению курсанта Василькова.
Да, о Василькове. Мальчишка сбежал час назад на его личном багги. Угнал и умчался в джунгли за этой дерзкой и абсолютно не знающей субординации летчицей. Романтика, молодость. А потом его дружки угнали еще и броневик. Дезертиры. Трусы. Хотя... Кнутов усмехнулся. — Капеллан всегда умел выживать... В любом случае сбежали вовремя. Пусть хоть они выживут...
— Господин полковник! — оператор связи, молодой ефрейтор с интеллигентным лицом, выскочил на крышу. — Срочное!
— Что еще? — устало спросил Кнутов. Впрочем, какая разница? Все уже кончено.
— Все частоты заняты! Какие-то помехи! Не могу передать сообщение об эвакуации!
Кнутов спустился в рубку управления. Небольшое помещение, заставленное аппаратурой связи. Три оператора судорожно крутили ручки настройки, пытаясь пробиться через помехи.
— Что там у вас? — хмыкнул полковник при упоминании слова «эвакуация». Кому она сейчас поможет? И зачем вообще беспокоится о чистоте эфира? Если только для того, чтобы вызвать огонь на себя...
— Не знаем! — оператор выглядел на грани паники. — Все частоты забиты каким-то воем! Сами послушайте!
Он включил динамик, и рубку наполнил звук. Высокий, пронзительный, режущий слух визг. Знакомый визг. Кнутов слышал его сотни раз — крик богомола. Но не атакующего. Не охотящегося.
— Они даже в эфире нас атакуют! — оператор схватился за голову. — Как они вообще...
— Помолчи, Петренко, — Кнутов поднял руку. — Дай послушать.
Он закрыл единственный глаз, сосредоточившись на звуке. Годы службы научили различать оттенки богомольих криков — боевой клич, призыв к охоте, сигнал тревоги. Этот был точно другой.
— Это не крик убийцы, — медленно сказал он. — Это... крик о помощи. Матка. Раненая матка зовет своих детей.
— Что? — оператор выпучил глаза. — Но как...
— Кто передает? — перебил его Кнутов. — Откуда сигнал?
Оператор проверил приборы:
— Это... это с аэролета капитана Бекетовой. Они ушли к карстовым пещерам полтора часа тому назад. Но зачем им транслировать...
И тут Кнутов все понял. Понял с той кристальной ясностью, которая приходит в моменты озарения. Похоже, это Васильков. Да, этот дерзкий мальчишка что-то придумал. Что-то безумное и гениальное одновременно. Как он заполучил эту запись, непонятно. Но это сейчас и не важно...
— На все динамики! — заорал полковник, хватая оператора за плечи. — Немедленно! Выведи этот сигнал на все громкоговорители! На вышки, на сирены, на все, что может издавать звук! И врубай на полную!
— Но...
— ВЫПОЛНЯТЬ!
Операторы засуетились, переключая тумблеры, соединяя каналы. Секунды тянулись как часы. Кнутов выбежал на крышу, глядя вниз на поле боя.
И увидел чудо.
Сначала по всей базе разнесся усиленный вой раненой матки. Динамики на вышках, громкоговорители в бараках, даже сирены воздушной тревоги — все транслировало этот первобытный крик боли и страха.
Богомолы замерли. Все. Одновременно. Десятки тысяч насекомых застыли как статуи, повернув головы к источникам звука. Те, что были в прыжке, рухнули на землю. Те, что грызли жертв, разжали челюсти. Армия превратилась в сборище растерянных существ.
Секунда неподвижности. Две. Три.
А потом они побежали.
Не отступили — именно побежали, в панике, спотыкаясь друг о друга. Матка звала, матка была в опасности, и древний инстинкт оказался сильнее голода. Черная волна, которая заливала базу, теперь откатывалась назад с удвоенной скоростью. Богомолы неслись к выходам, давя друг друга, не обращая внимания на людей, которых секунду назад пытались сожрать.
Кнутов наблюдал за этим исходом с открытым ртом. На северной стене Папа Рычков тоже стоял в ступоре, все еще сжимая дымящийся пулемет. Богомолы пробегали мимо него, не обращая внимания, спеша на зов матки.
— Твою дивизию... — выдохнул сержант, и его голос в непривычной тишине прозвучал особенно громко. — Походу выжили!
За пять минут база опустела. Последние богомолы скрылись в джунглях, оставив после себя только горы трупов — своих и человеческих — и разрушения. Дым все еще поднимался от горящих зданий, но теперь это был дым не апокалипсиса, а... победы?
Кнутов медленно опустился на ящик с боеприпасами, служивший ему стулом.
— Господин полковник? — оператор высунулся из-за двери. — Что... что это было?
— Это, ефрейтор, — Кнутов достал фляжку с коньяком, сделал большой глоток, — было чертово чудо. Или проявление гениальности одного человека. Что в данном случае одно и то же.
Он посмотрел в сторону карстовых пещер, где все еще висело облако пыли, и поднял фляжку в молчаливом тосте:
— За тебя, курсант Васильков. Ты только что спас наши задницы. И я, кажется, должен пересмотреть свое к тебе отношение.
Где-то внизу Папа уже орал благим матом на выживших штрафников, восстанавливая подобие порядка в своем поредевшем взводе...
— Что встали и глаза выпучили?! Дерьмо из штанов вытряхнули и за работу!
Друзья, на сайте ЛитРес подпишитесь на автора, чтобы не пропустить выхода новых книг серий.
Подпишитесь на мой канал и поставьте лайк, если вам понравилось.