Галина заметила перемены не сразу. Сначала это были мелочи: Виктор перестал целовать её на прощание, торопясь на работу, а вечером вместо привычных разговоров за чаем молча листал телефон. Когда она пыталась заговорить о планах на выходные, он отвечал односложно:
— Не знаю. Посмотрим.
— Витя, может, съездим к твоей маме? Она звонила, приглашала...
— Не хочется никуда ехать.
Галина чувствовала, как между ними выстраивается невидимая стена. Двадцать три года брака, казалось, испарились за несколько месяцев.
Её муж превратился в постороннего человека, который формально живёт в той же квартире.
— Что с тобой происходит? — прямо спросила она однажды вечером.
Виктор даже не поднял глаз от газеты:
— Ничего. Всё нормально.
— Как ничего? Мы не разговариваем уже неделю!
— Галя, не драматизируй. Устаю на работе, хочется тишины.
Но тишина эта была оглушающей. Виктор стал задерживаться на работе, по выходным уходил на длительные прогулки один, а когда она предлагала составить компанию, отказывался:
— Мне нужно побыть наедине с собой.
Галина металась между попытками понять и желанием встряхнуть мужа. Она готовила его любимые блюда — он ел молча. Покупала билеты в театр — он находил предлоги не идти. Предлагала поговорить — он зевал и уходил спать.
— У всех бывают кризисы в браке, — успокаивала подруга Тамара. — Потерпи, перемелется.
— Мужчины иногда впадают в депрессию, — добавляла Светлана. — Дай ему время.
Но минуты как часы, а расстояние между супругами только увеличивалось. Галина засыпала и просыпалась с одним и тем же вопросом: «За что?» Она перебирала в памяти последние месяцы, ища свою вину. Может, она стала менее привлекательной? Надоела? Или он просто разлюбил?
Особенно больно было наблюдать, как Виктор оживлялся при звонках коллег или друзей. С ними он шутил, смеялся, строил планы. А с ней... С ней он существовал в каком-то параллельном измерении, где эмоции были под запретом.
— Мам, что происходит между вами с папой? — спросила как-то дочь Олеся, приехавшая в гости.
Галина попыталась улыбнуться:
— Ничего особенного, просто... сложный период.
— Он даже не поздоровался со мной нормально. Сидит как чучело.
— Не говори так об отце!
— А что говорить? Мам, ты же видишь — он к тебе относится как к мебели. И ты это терпишь?
Слова дочери ударили больнее, чем равнодушие мужа. Потому что в них была правда. Виктор действительно воспринимал её как часть интерьера: привычную, удобную, но полностью незаметную. Ужин сам собой появлялся на столе, рубашки сами собой оказывались выглаженными, квартира сама собой оставалась чистой. А она? Она просто функционировала в этом отлаженном механизме, забыв о том, что тоже живой человек с чувствами и потребностями.
Перелом наступил на юбилее Викторовой сестры. Галина надеялась, что в кругу родных муж оттает, вспомнит, как они когда-то были счастливы. Она специально купила новое платье, сделала укладку. Но всё пошло не так.
За праздничным столом Виктор сидел мрачнее тучи. Когда тётя Зина спросила об их планах на отпуск, он буркнул:
— Некогда думать об отпуске.
— А Галинка-то как похорошела! — заметила двоюродная сестра. — Витя, ты смотри, не потеряй такую жену!
Виктор скривился, будто услышал неуместную шутку. Галина почувствовала, как краснеет от стыда. Неужели всем видно, что их брак трещит по швам?
— Виктор Петрович, а помните, как вы за Галей ухаживали? — подлила масла в огонь племянница. — Серенады под окном пели!
— Было дело, — сухо ответил он и демонстративно посмотрел на часы.
Домой ехали в гробовом молчании. Галина больше не могла сдерживаться:
— Ты хоть понимаешь, как меня сегодня унизил?
— Я ничего не делал.
— Вот именно! Ты НИЧЕГО не делал! Сидел как на поминках!
— Галя, не кричи. Соседи услышат.
— А мне наплевать на соседей! Мне важно, что творится с нами!
Виктор молча прошёл в спальню и закрыл дверь. Галина осталась одна на кухне, и впервые за долгие месяцы вместо отчаяния почувствовала ярость. Чистую, освобождающую злость.
«Хватит», — подумала она. «Хватит унижаться и выпрашивать внимание».
На следующий день Галина сделала то, чего не делала годами — позвонила старой подруге Инне, с которой потеряла связь после замужества.
— Галка? Не может быть! — радостно воскликнула Инна. — Сколько лет, сколько зим!
— Инночка, а ты ещё ходишь на те танцы в клубе «Гармония»?
— Хожу! А что, хочешь присоединиться?
— Очень хочу. Можно завтра?
Виктор даже не заметил её отсутствия. Вернулась она поздно, разрумянившаяся и счастливая. Впервые за месяцы почувствовала себя живой.
— Где была? — буркнул муж, не отрываясь от телевизора.
— Танцевала.
— С кем это?
— С людьми. Хорошими, весёлыми людьми.
Что-то в её тоне заставило Виктора повернуться. Галина светилась изнутри, и это его почему-то раздражало.
— В нашем возрасте танцы — это глупо.
— Мне сорок четыре, а не восемьдесят, — спокойно ответила она.
Следующие недели Галина будто проснулась от долгой спячки. Записалась в библиотеку — читать давно хотела, но всё было «некогда». Начала изучать английский язык онлайн. Встретилась с однокурсницами, которых не видела лет пятнадцать.
— Галя, ты как-то изменилась, — заметила Олеся во время очередного визита.
— В лучшую сторону, надеюсь?
— Определённо. Ты стала... ярче что ли. А папа выглядит потерянным.
Действительно, Виктор начинал нервничать. Жена, которая раньше крутилась вокруг него, теперь жила своей жизнью. Она перестала спрашивать о его планах, готовила только себе, а ему оставляла записки: «Твоя порция в холодильнике».
— Галя, может, хватит бегать неизвестно где? — попробовал он заговорить однажды.
— А ты где бегаешь по выходным? — невозмутимо парировала она.
— Это другое дело.
— Чем другое?
Он не нашёл что ответить.
Окончательный переворот произошёл в мае. Галина полностью сменила причёску — короткая стрижка с модными прядками вместо привычного пучка, обновила гардероб, выбросив застиранные домашние халаты. В зеркале на неё смотрела привлекательная женщина, а не уставшая домохозяйка.
— Мам, ты красотка! — восхитилась Олеся. — Правда, папа?
Виктор буркнул что-то невнятное, но Галина заметила, как он украдкой рассматривает её. Впрочем, было уже поздно. Она научилась жить без его одобрения.
Решающий момент наступил неожиданно. Соседка тётя Клава предложила поехать в трёхдневный круиз по Волге.
— Галочка, там такие экскурсии, такие развлечения! Места уже забронировала, одно свободное осталось.
— Я поеду, — не задумываясь ответила Галина.
Виктор опешил:
— Как поедешь? А дом? А я?
— Дом никуда не денется. А ты взрослый человек, три дня переживёшь.
— Это какая-то глупость! Зачем тебе эти поездки?
— Затем, что мне хочется. Разве этого недостаточно?
— Галя, мы можем обсудить...
— Что обсуждать? Ты полгода живёшь так, будто меня не существует. Теперь моя очередь.
Она уехала в пятницу утром, оставив мужу подробные записки о том, где что лежит. Виктор проводил её сердитым взглядом, но в глубине души не верил, что она действительно это сделала.
Первый день он ещё держался. Заказал пиццу, посмотрел футбол, лёг спать когда хотел. «Вот видишь, прекрасно обхожусь», — думал он. Но уже к вечеру квартира показалась слишком тихой.
Второй день принёс странное беспокойство. Виктор не мог найти чистые носки, забыл вынести мусор, обжёгся, разогревая ужин. Он попробовал позвонить Галине, но сбросил вызов, не решившись заговорить.
К третьему дню его накрыло паникой. Дом без Галины превратился в пустую коробку. Некому было рассказать о неудачах на работе, не с кем посмотреть вечерние новости, не было привычного запаха её духов и звука её шагов. Виктор вдруг понял — он привык не просто к удобству, которое создавала жена. Он привык к ней самой.
Все эти месяцы он злился на какие-то служебные проблемы, на усталость, на ощущение, что жизнь стала предсказуемой. И вместо того чтобы разобраться в себе, вымещал раздражение на самом близком человеке. Галина стала козлом отпущения за его собственные неудачи и кризис среднего возраста.
Когда в воскресенье вечером она вернулась загорелая, отдохнувшая и счастливая, Виктор кинулся к ней:
— Галя, нам надо поговорить.
— О чём? — она спокойно развязывала шнурки кроссовок.
— О нас. Я понял... я был не прав.
— В чём именно?
— Во всём! Я вёл себя как последний эгоист. Прости меня, давай начнём сначала.
Галина выпрямилась и посмотрела на него долгим взглядом. В её глазах не было ни злости, ни обиды — только усталость.
— Витя, знаешь, что самое грустное? Что ты спохватился, только когда я перестала бегать за тобой с вытянутыми руками.
— Но я же понял свою ошибку!
— Понял. Но поздно.
Эти слова прозвучали как приговор.
Виктор ожидал слёз, упрёков, может быть, скандала. Но не этого спокойного равнодушия, которое оказалось страшнее любой истерики.
— Что большой поздно? Галя, мы же можем всё исправить!
— Можем, — согласилась она, раскладывая вещи из сумки. — Но не так, как раньше.
— А как?
Галина села около мужа и впервые за долгое время посмотрела ему прямо в глаза:
— Знаешь, о чём я думала эти три дня? О том, что я забыла, кто такая Галина Васильевна Петрова. Двадцать три года я была твоей женой, Олесиной мамой, но кем была лично я? Не знаю.
— Ты была моей любимой женой...
— Неправда. Я была удобной женой. Которая всё делала правильно, не мешала, не требовала лишнего внимания. А когда потребовала — ты взбесился.
Виктор хотел возразить, но слова застряли в горле. Потому что она была права.
— Что теперь будет с нами? — тихо спросил он.
— Не знаю, — сказала Галина. — Если хочешь сохранить семью, придётся принять новые правила.
— Какие правила?
— Я больше не буду жить только твоими интересами. У меня есть своя жизнь, свои планы, свои друзья. И это не обсуждается.
— Хорошо, я согласен...
— Ещё не всё. Никто из нас не имеет права игнорировать другого, когда ему плохо. Если у тебя проблемы — говори. Если я что-то не так делаю — говори. Молчание убивает отношения.
Виктор кивал, чувствуя себя школьником у строгой учительницы.
— И последнее. Я хочу равноправия во всём. В быту, в решениях, в планах. Я не твоя служанка и не нянька.
— Галя, а... а ты меня ещё любишь?
Она задумалась так надолго, что у него заколотилось сердце.
— Не знаю, Витя. Любовь не выключатель, который можно щёлкнуть. Но то чувство, которое было раньше — его больше нет. Убил ты его своим равнодушием.
— внушительный, всё кончено?
— Ничего не кончено. Но и не продолжается по-старому. Если хочешь, можем попробовать построить что-то новое. На других основах.
Следующие месяцы стали испытанием для обоих. Виктор учился проявлять чувства, которые годами держал под замком. Учился помогать по дому, интересоваться планами жены, делиться своими переживаниями. Это давалось тяжело — в сорок семь лет менять привычки непросто.
Галина тоже менялась. Она нашла работу в туристическом агентстве, где могла использовать свой опыт поездок и общения с людьми. Вечерами посещала театральную студию, по выходным встречалась с подругами. И постепенно в её глазах снова появилась искорка — не к Виктору, а к жизни вообще.
— Мам, вы странная теперь семья, — заметила Олеся. — Но мне нравится. Раньше от вас веяло скукой, а теперь интересно.
— Мы учимся жить заново, — объяснила Галина.
— А любовь вернётся?
— Может быть. А может, появится что-то другое. Более взрослое.
Виктор, услышав этот разговор, понял — пути назад нет. Галина больше никогда не будет прежней покорной женой. И как ни странно, эта новая Галина нравилась ему гораздо больше. В ней появилась загадка, которой не было раньше. Теперь её внимание нужно было заслуживать каждый день заново.
Они начали жить не по привычке, а по выбору. И это был их второй шанс на счастье.
Друзья, ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал- впереди много интересных рассказов!
Читайте также: