– Мы решили, что вашу премию честнее будет поделить на всех, – заявила сестра мужа за ужином.
Она сказала это так обыденно, будто попросила передать соль. Звякнула вилка о край фаянсовой тарелки. Я замерла. В комнате повисла та самая тишина, от которой закладывает уши. Знаете, такое чувство, когда реальность на секунду рвётся, и ты видишь изнанку мира, и она тебе совсем не нравится?
Я медленно перевела взгляд с лица золовки, лоснящегося от сытости (ела она с аппетитом, моё жаркое ей всегда нравилось), на мужа. Олег сидел, опустив глаза в тарелку, и старательно ковырял вилкой вполне прожаренный кусок мяса. Его шея предательски краснела.
– Что, прости? – переспросила я, чувствуя, как внутри, где-то в районе солнечного сплетения, начинает закипать холодная, злая лава.
– Ну, Вера, не прикидывайся, – Галина, сестра Олега, отломила кусок хлеба. – Олег сказал, тебе закрыли год с "парашютом". Большая сумма. А мы – семья. У Виталика, моего сыночка, машина сыплется, ему на работу ездить не на чем. А у вас и так всё есть. Две зарплаты, квартира упакована. Куда тебе одной столько? Солить их будешь?
Она говорила о моих деньгах. О тех деньгах, ради которых я последние три месяца спала по четыре часа, жила на кофе и обезболивающих, потому что от монитора глаза вытекали, а спину клинило так, что я встать не могла. Я заработала грыжу и нервный тик, чтобы закрыть этот чертов объект. А они... «посоветовались».
Я посмотрела на мужа.
– Ты тоже так считаешь, Олег? Что мою премию честнее отдать тридцатилетнему Виталику на новую машину?
Олег наконец поднял глаза. В них было то, что я ненавидела больше всего — страх перед старшей сестрой и мольба: «Ну уступи ты ей, лишь бы не орала».
В этот момент я поняла: дело не в деньгах. Дело в том, что меня только что предали за ужином в моём собственном доме.
ЧАСТЬ 1. Бухгалтерия совести
В тот вечер скандала не случилось. Я просто встала, молча убрала свою тарелку в раковину и ушла в спальню, закрыв дверь на замок. Я слышала, как Галина громко шептала на кухне: «Видал? Королева! Слово ей не скажи. Жадность её погубит, Олег, помяни моё слово».
Я лежала в темноте и смотрела в потолок, по которому скользили тени от фар проезжающих машин. Я бухгалтер. Мой мир — это дебет, кредит и сальдо. Всё должно сходиться. Если где-то убыло, значит, где-то прибыло.
В нашей семье убывало всегда у меня, а прибывало у Галины.
Олег был младшим братом. Классическим младшим, которого «мама просила беречь». Галина — женщина-танк, женщина-праздник за чужой счёт. Она работала администратором в салоне красоты два дня в неделю, «для души», остальное время посвящала себе и сыну Виталику. Виталик был великовозрастным детиной, который вечно искал себя, меняя работы и машины.
Моя премия была целевой. Я не собиралась покупать шубы или бриллианты. Я хотела сделать зубы — имплантация, которую я откладывала два года. И, если останется, поехать в санаторий в Кисловодск. Просто гулять, пить нарзан и никого не слышать.
Но теперь эти планы повисли на волоске. Потому что в нашей семье слово Галины имело вес закона.
ЧАСТЬ 2. Тихая осада
Утром Олег ходил на цыпочках. Он заварил мне кофе, чего не делал уже лет пять.
– Вер, ну ты чего вчера? – начал он, когда я собиралась на работу. – Галя, конечно, резковата, но... она права в чём-то. Виталику правда тяжело. А мы с тобой... ну, мы же справляемся.
Я застёгивала пуговицы на блузке, глядя в зеркало. Оттуда на меня смотрела уставшая женщина с тёмными кругами под глазами.
– Олег, – сказала я ровно. – Это мои деньги. Не общие. Мои. Я заработала их своим здоровьем.
– Но мы же семья! – всплеснул он руками. – У нас общий бюджет!
– Бюджет — это зарплаты. А премия — это сверх. И я уже расписала эти деньги.
– На что? – он напрягся.
– На здоровье.
– Зубы могут подождать! – вырвалось у него. – А Виталик работу потеряет без машины!
Вот оно. Приоритеты расставлены. Зубы жены могут подождать, комфорт племянника — нет.
Я ушла, не допив кофе. В офисе цифры не складывались, баланс плыл. Я чувствовала себя загнанной в угол. Я знала, что Галина не отступит. Она начнёт давить через мать, через «люди скажут», через чувство вины Олега.
ЧАСТЬ 3. Разведка боем
В обед я позвонила своей подруге Лене. Она работала в автосалоне, где Виталик присмотрел себе машину. Город у нас не такой уж большой, все связи на ладони.
– Лен, пробей мне, пожалуйста, бронь на Виталия Смирнова. Что он там берёт?
Лена перезвонила через десять минут. Голос у неё был странный.
– Вер... Он берёт кроссовер. Новый. В максимальной комплектации. И, знаешь, там первый взнос уже внесен. Пятьсот тысяч.
– Кем?
– Наличкой через кассу вчера вечером. Плательщик — Олег В.
У меня потемнело в глазах. Олег вчера вечером выходил «за сигаретами» на час. Пятьсот тысяч. Это были наши накопления «на чёрный день», которые лежали в сейфе дома. Я была так занята отчётом, что не заглядывала туда месяц.
Я положила трубку. Руки дрожали так, что я не могла попасть пальцем по клавише Enter. Он не просто «посоветовался». Он уже отдал деньги. Мою премию они хотели забрать, чтобы закрыть дыру в семейном бюджете, которую Олег сам же и пробил, украв у нас деньги для племянника.
ЧАСТЬ 4. Ледяное спокойствие
Я вернулась домой раньше обычного. Олега ещё не было. Я открыла сейф. Пусто. Точнее, там лежали какие-то бумажки, старые документы, но конверта с накоплениями не было.
Я села в кресло в гостиной и стала ждать. Внутри была пустота. Не было ни истерики, ни слёз. Только холодный расчёт. Я профессионал. Когда в фирме обнаруживается недостача, мы проводим аудит. Жесткий, беспристрастный аудит.
Олег пришёл в восемь. С ним была Галина. Они были весёлые, видимо, обмывали покупку. Увидев меня, сидящую в темноте, они осеклись.
– Ой, Вера, ты чего как сыч? – Галина включила свет. – А мы торт купили.
– Садитесь, – сказала я. Голос прозвучал чужой, металлический.
– Что случилось? – Олег побледнел. Он знал этот мой тон.
– Я провела инвентаризацию, – сказала я, положив руку на папку, которую принесла с работы. – Садитесь. Разговор будет долгим.
ЧАСТЬ 5. Аудит семейных ценностей
Они сели. Галина — с вызовом, Олег — с ужасом.
– Сегодня я узнала, что из нашего семейного сейфа пропало пятьсот тысяч рублей, – начала я. – И эти деньги материализовались в виде первого взноса за машину Виталика.
Галина фыркнула:
– Ну и что? Олег дал в долг! Он дядя!
– В долг? – я открыла папку. – Отлично. Давайте поговорим о долгах.
Я достала лист бумаги, исписанный мелким почерком.
– 2018 год. Ремонт у Галины. 120 тысяч. "Отдам с отпускных". Не отдала.
– 2019 год. Виталик разбил чужую машину. 80 тысяч. "Срочно, убьют парня". Не вернули.
– 2020 год. Галина, операция на венах. 50 тысяч. Потом оказалось, ты делала её по квоте, а деньги ушли на поездку в Турцию.
– 2021 год...
Я читала пять минут. Сумма набежала внушительная. Больше полутора миллионов за десять лет.
– Ты мелочная! – взвизгнула Галина, вскакивая. – Ты считаешь копейки между родными людьми!
– Я считаю свои деньги, которые я заработала, пока ты спала до обеда, – отрезала я. – А теперь послушайте меня внимательно. Олег, ты украл наши деньги. Без спроса. Это воровство.
Олег сжался в комок.
– Вера, я хотел как лучше... Они обещали...
– Кто обещал? Галя? – я горько усмехнулась. – Она никогда ничего не возвращает.
ЧАСТЬ 6. Ультиматум
– Значит так, – я закрыла папку. – Моя премия остаётся при мне. Это не обсуждается. Завтра я иду к стоматологу и оплачиваю всё лечение сразу. На оставшееся я покупаю путёвку. Одну.
– Как одну? – прошептал Олег.
– А тебе, дорогой муж, придётся поработать. Раз ты такой щедрый меценат, то ты должен вернуть в семейный бюджет пятьсот тысяч. Срок — полгода.
– Ты с ума сошла? – Галина задыхалась от возмущения. – Где он возьмет такие деньги? У него зарплата...
– Пусть таксует. Пусть идёт на стройку. Пусть продаст свою удочку и лодку. Мне всё равно. Но пока деньги не вернутся в сейф, бюджет у нас раздельный. Я покупаю еду только себе. Коммуналку платим пополам.
Галина схватила сумку.
– Пошли, Олег! Нечего тебе делать с этой... мегерой!
Олег посмотрел на сестру, потом на меня. Я смотрела ему прямо в глаза.
– Если ты сейчас уйдёшь с ней, – сказала я тихо, – можешь не возвращаться. Я сменю замки завтра же.
В комнате снова повисла тишина. Олег медленно отнял руку, за которую его тянула сестра.
– Иди, Галя, – сказал он хрипло.
– Что?! Ты променяешь родную кровь на эту...
– Иди домой.
Галина выскочила, хлопнув дверью так, что посыпалась штукатурка.
ЧАСТЬ 7. Руины и фундамент
Следующие две недели были адом. Олег спал в гостиной. Мы общались записками на холодильнике. Галина бомбардировала меня сообщениями: проклятия чередовались с жалобами на давление. Я заблокировала её везде.
Я оплатила зубы. Когда я вышла из клиники, заплатив огромную сумму, я впервые за долгое время почувствовала облегчение. Я потратила деньги на себя. Не на Виталика, не на затыкание дыр, а на себя. Это было странное, пьянящее чувство свободы.
Олег устроился подрабатывать в доставку по вечерам. Я видела, как он устаёт. Видела, как ему стыдно. Он пытался заговорить, но я держала дистанцию. Предательство — это не чашка, которую можно склеить за вечер.
Однажды вечером я нашла на кухонном столе конверт. В нём было 30 тысяч рублей. И записка: «Первая часть. Прости меня».
Я села и заплакала. Впервые за всё это время. Не от жалости к нему, а от того, как больно ломать старые устои, чтобы построить что-то здоровое.
ЧАСТЬ 8. Свет в конце
Прошло три месяца.
Я вернулась из Кисловодска. Загорелая, с новой улыбкой. В квартире было чисто. Олег встретил меня на вокзале с цветами. Он похудел, осунулся, но в глазах появилось что-то новое. Какая-то твёрдость, которой раньше не было.
По дороге домой он рассказал, что Виталик разбил новую машину через неделю. Галина прибежала к Олегу просить денег на ремонт.
– И что ты сделал? – спросила я, напрягаясь.
– Сказал, что у меня нет денег. Что я отдаю долги жене.
– И что она?
– Орала. Проклинала. Сказала, что я подкаблучник.
Олег остановил машину на светофоре и повернулся ко мне.
– Знаешь, Вер... Я, наверное, и правда был подкаблучником. Только не твоим, а её. Я всю жизнь пытался купить их любовь. А оказалось, что любовь не продаётся, а на шею садятся бесплатно.
Мы подъехали к дому.
До полного возврата долга оставалось ещё много, но я знала: он вернёт. Не ради денег, а ради того, чтобы снова иметь право смотреть мне в глаза.
– Ужин будем готовить? – спросил он у подъезда.
– Давай, – кивнула я. – Только, чур, мясо режу я. У тебя вечно куски разные получаются.
Он улыбнулся.
Это была не идеальная жизнь. Шрам от предательства останется. Но теперь у нас были честные правила игры. И, кажется, впервые за двадцать лет брака, мы были действительно вдвоём, без незримого присутствия его "святой" родни за нашим столом.
Я посмотрела на свои руки. Они больше не дрожали. Баланс сходился.