Здравия, товарищи!
Традиционное представление о русском витязе предполагает, что он вооружен именно мечом.
Былинами таковому приписываются даже магические свойства, как в случае с мечом-кладенцом.
Но в реальности, как и почти всегда в подобных случаях, дело обстояло иначе.
Культ меча
В этом плане у нас дела обстоят примерно, так же как и в Европе, где можно обнаружить примерно такой же культ меча.
Но это связано не столько с особыми качествами этого оружия, а, скорее, с его стоимостью. Позволить себе покупку оного мог редкий человек.
Даже самый паршивый меч в раннюю пору уже говорил о принадлежности к чему-то боле высокому, нежели простой люд, а уж действительно качественный был чем-то вроде средневекового Милитари-Феррари – показателем статуса.
Воплощение, скорее, идеи, чем силы: он был чем-то вроде "ядренбатона" или «Орешника», которые можно вообще не применять, но наличие коих "кагбэ намекает".
На поле боя
Но на поле боя от статуса толку мало, что на Западе, что на Руси. А вот сплоченные организованные действия толк имеют немалый.
Поэтому меч, как оружие довольно длинное, дорогущее, требующее определенной свободы маневра и не меньшего мастерства особой популярностью не пользовался.
Да, в тесной схватке его могли применять, но не реже там пользовались просто длинными ножами, наподобие саксов (длина – 30–40 см), ибо нормальным мечом там особо не размахнешься.
Собственно римляне это продемонстрировали лучше прочих, показав заодно и то, что меч для таких боев Экскалибурпом быть не обязан (качество стали там было порой откровенно позорным), а фехтовальное мастерство может ограничиваться поставленным на рефлекс умением наносить несколько ударов из-за щита.
Вот только воинская элита в таких стенах щитов стояла не часто, а у римлян – вообще никогда.
Но и для потомственных профессионалов войны меч был второстепенным оружием, поскольку в Средние века эти самые профессионалы почти сразу же пересели на коней, став княжеской дружиной.
Сила же дружины, как и рыцарской конницы, в ее таранном ударе. Поэтому, как и на Западе, основным оружием русского витязя на раннем этапе русской истории было тяжелое копье.
Меч же, в отличие от заменяемых копий, был второстепенным оружием, которым можно было эффективно сечь пехотинцев с седла или добивать бегущих.
Степные уроки
Но примерно в XV веке произошли большие перемены. Надо сказать, что примерно тогда же перемены, только несколько иные, пошатнули позиции рыцарской конницы на Западе.
Ощетинившиеся копьями рыцарские отряды стали не столь эффективными, и именно тогда, что характерно, в Европе стали появляться многочисленные трактаты по фехтованию.
Впрочем, последние изначально были нацелены скорее на дуэлянтов, чем на воинское ремесло, и к сим трактатам долгое время знать относилась с пренебрежением, считая умение фехтовать признаком, не соответствующим предназначению их сословия.
Но если в Европе рыцарям задали жару различные простолюдины-пехотинцы, то на Руси такую роль сыграли татаро-монголы, показавшие преимущества своей конницы.
В результате в Великом княжестве Московском сделали примерно то же самое, что и в Европе – отказались от чрезмерно дорогих дружинников с их не менее дорогим вооружением и такими же конями.
Стоимость такого дружинника была сродни цены истребителя, и потеря каждого из них была ударом, как по боеспособности, так и по кошельку.
Поэтому богатырские кони были заменены на небольших степных лошадок, которые мало того, что стоили меньше, так еще и были выносливее, что в конфликтах со степняками было более чем к месту.
Самих воителей оставили, но сильно разбавили различными уважаемыми горожанами. Вооружение же тоже значительно видоизменили.
Копья ушли в прошлое, как и мечи. Их заменили сабли, которые вообще появились у русских задолго до этого и, наверное, раньше, чем у прочих европейцев.
Но и они не были самым главным, ибо таковым стал лук и стрелы.
Русский лук
Это совершенно не попадает в национальные стереотипы, но в ту эпоху русский воин – это в первую очередь конный лучник, способный чуть ли ни вокруг своей оси в седле крутиться, посылая стрелы во всех направлениях.
По этой же причине такой всадник не мог наносить мощный удар копьем: ни конструкция седла, ни сам конь этого не позволяли, ибо упора не было.
Исключение составили только северо-западные земли, где противостояние степнякам было не особо актуальным. Там копья продержались значительно дольше.
Рукопашные схватки стали делом десятым, и обычно принимали вид преследования врага, где и находили свое применение сабли. Поэтому в освоение искусства фехтования у нас вкладывались даже меньше, чем в Европе.
Об этом писали и иностранцы, отмечавшие, что московиты отлично стреляют, но в бою холодным оружием не особо сильны, хотя и отличаются физической мощью и увешаны этим оружием порой до предела.
Парадокс, но те же авторы писали, что, несмотря на сомнительное искусство фехтования, в ближний бой с московитами лучше не лезть, ибо они сильны в руках, плечах, ногах (хорошо хоть всех частей тела не перечислили) и неким «всем телом», и страсть как любят кулачные бои и борьбу.
Признаться, смахивает на средневековую кабинетщину, ибо получается совершенно джекичановская картина, в которой столкнувшиеся в бою с русскими иностранцы вполне могут потерпеть поражение после серии русских ударов пяткой с разворота в прыжке.
Это они еще стройбат не видели.
Но, вероятно, предупреждение относилось к простому люду, поскольку, хотя дворяне и сами были порой охочи до мордобоя, однако в бою с коня слезать не стремились.
Те же самые путешественники с восторгом отмечали культ стрельбы из лука на русских землях, говоря, что этим у нас занимаются массово, тогда как у них на родине молодёжь только пьянствует (они писали и трезвости русских) да отцовские деньги в кости проигрывает.
Вероятно, не врали, что видно из того, что стрельба из лука проникла даже в наш фольклор. Жаль, своего литературного героя наподобие Робина Худа у нас не появилось.
…
Впоследствии лук со стрелами сменились первым огнестрелом. Но это уже было странное время, когда русская армия стремительно менялась, становясь все более разнообразной, да к тому же активно пополнялась свои ряды иностранными наемниками, появившимися на наших землях задолго до Петра I.
До встречи!