«Налейте наемникам полную чашу – им завтра снова в поход…» Как-то так пелось в одной посредственной песенке.
Так уж повелось, что за наемниками по пятам следует дурная слава. Даже само это слово несет негативный контекст. Мол, это ненадежные, продажные люди без чести и совести.
Увы, это очередной миф.
Как показывает история, отсутствие упомянутых качеств прекрасно демонстрируют и «не наемники».
И та же история показывает, что, отчаянно ругая наемников, человечество упорно не желало отказываться от их услуг.
Где заканчивается наемник?
Стоит признать, это важный вопрос.
Если задуматься, то наемником можно будет назвать и контрактника, и вообще любого, кто воюет за деньги и кто не желает тянуть лямку войны дальше, если выплат не видно, а им норовят воспользоваться задаром.
Так вот в былые времена неким подобием контрактников были именно наемные воины. И их очень ценили.
За что ценили наемников?
За то самое качество, которое делает столь ценным современных профессионалов войны – это были именно профессионалы. Это не ополчение, не партизаны и не фирд.
Наемник отличался от обычного пусть даже сто раз преданного господину ополченца, так же, как опытный викинг отличался от простого скандинавского бонда, а русский дружинник – от пусть даже очень крепкого мужика с топором.
По этой причине наемники оказывались более пригодными не только для битвы как таковой (у обычного человека она вызывала обоснованные опасения), но и для сложных маневров, которые ополченцу были вообще не по силам.
Конечно, кроме ополченцев были и свои собственные профессионалы с большой буквы «П», и они и в самом деле были несколько надежнее наемников.
Несколько, но не абсолютно, поскольку порой они переходили на сторону врага или банально сдавались, несмотря на клятвы верности, присягу и пр.
Жадность – причина ненадежности наемников?
Еще один миф. Как показывает история, переплюнуть тот уровень алчности, который демонстрировали рыцари, практически невозможно.
Отсутствие же присяги в виде клятвы верности сюзерену в случае с наемниками мало что решало, поскольку они тоже клялись быть верными. За деньги и до определенного момента, но верными.
Работодателя беспокоило главным образом то, что благородному человеку – тому, кто наделен честью от рождения! – эту верность почему-то нужно было оплачивать. «Платить отребью! Вот сразу видно, что нет у них чести!»
Сами же наемники смотрели на это несколько иначе: у них не было феода и крестьян, не было особого социального статуса, поэтому прокормить себя они могли только воюя.
И чтобы им хорошо платили, наемники должны были быть не просто мастерами меча, копья, булавы слаженных действий.
Нет. Они должны были обладать непогрешимой репутацией!
Поэтому переходить на сторону противника было выгодно тактически, но крайне убыточно стратегически.
И это была одна из главных причин, за которую наемников недолюбливали: они знали себе цену и требовали за нее достойного вознаграждения (проще говоря – как можно больше).
Наемники – наше все!
В определенном смысле наемные воины были вообще гораздо надежнее собственных.
Конечно, своих воинов-профессионалов «Связь с землей» и прочая «Музыка родных березок» делала несколько лояльнее Родине.
- Родине, но не режиму!
Более того, именно из-за этой душевной связи родные воины были более критично настроены по отношению к власти, чем наемники, для которых власть была просто нанимателем, а Родина, о судьбе которой можно было бы переживать, вообще находилась в другом месте.
Поэтому переворот чаще норовили устроить свои, нежели чужаки.
Пришлые же с чужбины не имели ни политических амбиций, ни соответствующих интересов, и становились опасными по большей части тогда, когда власть принималась за излюбленное дело – зажимала з/п.
Разок им можно было сказать «Денег нет, но вы держитесь!», но долго эту безмерно пошлую жвачку о трудных временах, которые следует перетерпеть потуже, затянув наемничьи (но не работодателя) пояса, они слушать не желали, что тоже указывало на то, что у них нет чести.
Налейте наемникам полную чашу!
В истории немало событий полных героизма, который проявляли не кто-то, а именно наемники. Героическую славу смогли добыть себе и наемники-варвары, и варяжская гвардия, и еще много кто, но сейчас я упомяну, пожалуй, о швейцарцах.
Это сейчас представителей этой национальности считают нацией перекормленных банкиров (тоже не до конца заслужено).
А в эпоху Ренессанса за ними закрепилась слава брутальныйх и воинственных горцев, наподобие шотландцев.
Стать воинственными их жизнь заставила, ибо при тогдашних методах хозяйствования, да ещё на фоне религиозных трений прокормиться в горах было сложно.
В общем, ситуация была той же, что и в Скандинавии накануне Эпохи викингов, когда людей было больше чем харчей, а местного Путина, который обеспечил бы им стабильность, Асгард зажал.
Отличие от викингов было лишь в двух пунктах:
- Во-первых, голодные скандинавы сбивались в морские ватаги, а швейцарцы – в ватаги сухопутные.
- Во-вторых, швейцарцы были не столь мобильны и окружали их отнюдь не полушатающиеся государства Темных веков.
Поэтому набеги были неперспективными, что заставляло сразу идти внаём, как делали, впрочем, и скандинавы, когда натыкались на что-то трудноперевариваемое, типа Византии или Руси.
Репутацию швейцарцы добыли практически сразу же. Их вооруженная пиками и алебардами пехота заставила себя уважать даже рыцарей с их самомнением.
Конкуренцию им смогли потом составить только другие наемники – немецкие ландскнехты. К слову, поскольку и те и другие были несказанно хороши на поле боя, между ними возникла просто лютая конкуренция.
Она была столь сильна, что швейцарцы и ландскнехты в плен друг друга не брали – «мочили на месте», ибо copтиров для замачивания конкурентов тогда ещё не изобрели.
И здесь, прежде чем добавить пару слов о швейцарцах, важно отметить один момент, без которого будет непонятно, откуда у наемников Средневековья была такая стойкость.
Кому война – кому мать родна
Война наемникам и в самом деле была мамкой ро́дною. Однако это вторично.
Первично то, что семьей для них была их шайка-лейка, которую возглавлял обычно кто-то конкретный, с кем наемники были связаны давними узами.
Эти имена были довольно хорошо известны, и когда наниматель обращался к определенной группе, он знал, что это за люди.
Сама же наемничья артель, была и в самом деле чем-то вроде артели, вернее средневекового цеха.
Цех был тем, что связывало всю жизнь средневекового мастера. В данном же случае речь шла о настоящих мастерах войны.
Так что наемники сражались не только за деньги, но и за честь и славу своего боевого братства.
Сложив голову «за други своя» они знали, что это приумножит славу их мини-воинства, а их братья впоследствии (зачастую это были родственники) получат за репутацию сполна.
И отчасти, поэтому между ними была такая конкуренция, и именно поэтому они так нещадно убивали друг друга, хотя, казалось бы, разумнее было бы перекупить.
Увы, истинного цеховика проще убить, чем перекупить в другой цех. Как-то так.
Возвращаясь к неувядаемой славе
Итак, швейцарцам жизнь подпортили ландскнехты.
Параллельно они её испоганили и римскому духовенству, ибо, будучи посланы императором Карлом V на вольные хлеба, захватили Рим и устроили там такое, что заплакал бы сам Аларих (редкий гуманист был вообще-то).
Папу ландскнехты не любили, ибо были лютеранами.
Правда, сам Лютер говорил, что нехорошо так с Римом, а христианское милосердие никто не отменял, но до папского сундука близко, а до Лютера с его сусальными наставлениями далеко.
Короче, бросили клич «Живьем брать демонов!», то есть Папу, которого лютеране часто, как демона и изображали.
Так бы и произошло, но на защиту Великого понтифика Климента VII встали 189 человек швейцарской гвардии.
Судите сами: стали бы нанимать в качестве гвардии для охраны самого Папы (!) людей, в чьей надежности можно было бы усомниться?
Наверное, не стали бы.
Как показало дальнейшее, выбор Ватикана был верным.
42 гвардейца взяли Папу под охрану и сопроводили в безопасное место. Остальные 147 остались прикрывать отход, словно 300 спартанских камикадзе царя Леонида.
Они знали, что надвигающаяся многотысячная орда немецких наемников превратит их в кашу, лапшу или салат, но не дрогнули.
Немцы по традиции не брали пленных, и все, кто не был убит сразу, были отправлены на тот свет позже несколько более утонченными способами.
Папа был спасен. Правда, величие Рима пошатнулось, как и религиозность вообще. Эпоха Ренессанса была закрыта. На смену его гармоничным, совершенным образам пришли надломленные, надрывные фигуры маньеризма.
Многое в мире лопнуло в том жутком 1527 году. Но слава швейцарских наемников тогда только окрепла – слава людей, которые не сдались даже тогда, когда на них навалились превосходящие силы других супербойцов – наемников-ландскнехтов.
P. S. Фильм «300» о спартанцах-смертниках есть. Гипотетический масштабный блокбастер «147», к сожалению, отсутствует. А ведь колорит мог быть похлеще, чем даже в «Плоть и кровь».
До встречи!