— Ленусь, в холодильнике пустовато стало. Ты бы сходила, а? Квасу бы холодненького, да и колбаски той, сырокопченой, порежь. Только тоненько, чтоб просвечивала, а то вчера ломти как дрова были.
Гость или хозяин?
Голос Валеры доносился с дивана глухо, будто из-под земли, хотя нас разделяла только тонкая перегородка «двушки».
Я замерла с мокрой губкой над плитой. Внутри неприятно кольнуло. Это чувство — смесь раздражения и бессилия — жило со мной последние три недели.
Двадцать шесть дней. Именно столько «лучший друг студенчества» моего мужа жил в нашей гостиной.
Всё начиналось просто.
— Ленка, у Валерки проблемы, жена выгнала, пожить негде, буквально пару дней, пока квартиру подыщет, — просил Сережа, преданно заглядывая мне в глаза.
Я, конечно, кивнула. Мы же люди. Кто же знал, что «пару дней» в календаре сорокапятилетнего мужчины растянутся на месяц.
Я вытерла руки. На кухонном столе лежал чек из супермаркета: 4 800 рублей. Третий поход за продуктами на этой неделе. Валера ел с аппетитом, хотя из физических нагрузок у него было только переключение каналов.
Но неприятнее денег было другое. Я перестала чувствовать себя хозяйкой в собственном доме.
Я вошла в зал.
Картина была впечатляющая: Валера лежал на моем любимом диване, подмяв под себя вышитые подушки. На журнальном столике — кружки и тарелка с крошками. Телевизор работал громко: шло какое-то шоу про семейные разборки.
— Валер, — тихо сказала я. — Магазин за углом. Карта у тебя есть. Сходи и купи.
Он даже не повернул головы. Только лениво почесал живот под майкой.
— Да ладно тебе, Ленчик, чего начинаешь? Я ж гость. У меня, может, стресс после развода. Серега вон меня понимает. Кстати, где он?
Сережа, мой муж, начальник отдела, дома превращался в невидимку. Сейчас он, скорее всего, сидел в ванной с телефоном, лишь бы не участвовать в разговоре. Он вообще не любил спорить. Ему было проще купить еще килограмм сосисок, чем сказать другу: «Пора и честь знать».
— Сережа занят, — ответила я. — И колбаса, Валера, стоит дорого. Мы её к празднику брали.
— Ой, ну что ты мелочишься! — Валера наконец сел, диван жалобно скрипнул. — Мы ж свои люди. Я вот встану на ноги, свое дело открою, я вам, может, потом красную икру ведрами возить буду.
Я смотрела на него. Взрослый мужчина, но ведет себя как избалованный подросток, который удачно устроился. Он не искал квартиру. Он не искал работу. Он просто переехал туда, где кормят.
И тут мой взгляд упал на тарелку.
На ней лежал сиротливый лимонный хвостик.
Форель. Моя форель, которую я купила вчера по акции, отстояв очередь, и спрятала в глубину холодильника, чтобы в субботу сделать бутерброды к приходу дочери.
— Валера, — голос мой стал неожиданно звонким. — Ты съел рыбу? Всю?
— Ну а чего она сохнет? — он пожал плечами. — Вкусно, кстати, посолила, молодец. Только мало. Лен, ну реально, сходи за квасом, пить хочется.
В этот момент я поняла: если я сейчас что-то не сделаю, я просто разорвусь.
Я вышла из комнаты, аккуратно прикрыв дверь.
На кухне сидел муж. Он уже вышел из своего укрытия и теперь виновато смотрел в тарелку с ужином.
— Сережа, — сказала я очень спокойно. — Твой друг съел форель.
Муж втянул голову в плечи.
— Лен, ну он же в стрессе... Ну купим еще. Ну потерпи немного, он ищет варианты.
— Он ищет варианты, как удобнее улечься на нашем диване, Сережа! — прошептала я, чтобы не кричать. — Он живет тут месяц. Он съел наш бюджет на отпуск. Я не могу ходить по квартире в халате, потому что тут посторонний мужчина!
— Я не могу его выгнать, — жалобно протянул муж. — Мы столько лет знакомы. Он мне в институте курсовую дал списать... Лен, ну придумай что-нибудь сама, ты же у меня умная. Только без ссоры, прошу тебя. Неудобно же.
«Неудобно». Это слово портит жизнь многим семьям.
Я посмотрела на мужа. Он действительно не мог. У него был блок на отказ. «Хороший парень», который для всех хочет быть удобным.
Значит, действовать придется мне. И действовать нужно не упреками, а хитростью. Женской и бытовой.
Я взяла телефон. В голове начал складываться план.
— Хорошо, Сережа, — сказала я. — Я всё решу. Без ссоры. Но ты мне подыграешь.
— Что ты задумала? — муж насторожился.
— Ничего особенного. Просто звонок родственнику.
Я нажала на кнопку вызова, но звук убрала. Приложила телефон к уху и сделала встревоженное лицо.
Срочный вызов
— Алло? Мама? — громко воскликнула я, глядя на мужа. — Что случилось?! Какая неприятность!
За стеной притих телевизор. Валера, видимо, прислушался.
— Как затопили? — продолжала я спектакль, расхаживая по кухне. — Сильно? И полы? И проводка? Мама, не переживай! Конечно! О чем речь! Сейчас же собирайся! Такси я вызову! Да, прямо сейчас!
Я нажала отбой и посмотрела на мужа. Сережа сидел с открытым ртом.
— Твоя мама? — прошептал он. — Её правда затопили?
— Нет, — подмигнула я. — Но Валера об этом не знает.
Я вдохнула поглубже и распахнула дверь в гостиную.
— Валера! Проблема! — сказала я с порога. — У нас ЧП!
Валера даже привстал с дивана.
— Чего шумишь? Случилось что?
— Хуже! — я посмотрела на диван. — Маму залили соседи сверху. Горячей водой! Там всё плавает, жить невозможно, света нет. Она едет к нам. Жить.
— В смысле — жить? — лицо Валеры вытянулось. — Надолго?
— Пока ремонт не сделаем! Месяца два-три, там же всё сушить надо... — я на ходу придумывала детали. — Но это ерунда! Главное — маму приютить. Она уже в такси, будет через двадцать минут. Валера, вставай, надо диван освободить!
— Э, подожди, — Валера занервничал. — Какой диван? Я где спать буду?
— Ну как где? — я удивилась так искренне, что сама себе поверила. — Мы же не можем маму на пол положить, ей за семьдесят! Мы с Сережей в спальне, мама здесь. А ты... — я оглядела комнату.
— Ну, на кухне раскладушку поставим. Правда, она старая, пружина в бок впивается, но ты же друг, ты поймешь.
Валера изменился в лице. Спать на кухне, рядом с гудящим холодильником, ему явно не хотелось.
— И еще, Валер, — я перешла на шепот. — Ты же знаешь маму... У нее характер сложный. Она жутко не любит, когда мужчины днем лежат. Она же бывший завуч. Будет воспитывать. И, кстати, она с кошкой едет.
— С какой кошкой? — Валера дернулся. — У меня аллергия!
— С Мусей. Она старенькая, у нее проблемы с туалетом и блохи, кажется, но мы её не бросим! — я добавляла аргументов. — Так что, Валера, давай, сворачивай постель. Сережа! Неси раскладушку!
Я вышла из комнаты. Через секунду в кухню зашел муж.
— Ленка, ну ты даешь, — прошептал он. — А если он согласится на раскладушку?
— Не согласится, — уверенно сказала я, доставая из шкафа большие пакеты. — Такие гости живут только там, где удобно. А я ему сейчас устрою такие условия, что любое общежитие раем покажется.
Но я ошиблась. Валера так просто сдаваться не собирался.
— Лен, — крикнул он из гостиной. — А может, маму в гостиницу? Я могу даже денег найти... потом, когда заработаю.
Ах так. Ну держись.
Я вернулась в комнату. Вид у меня был решительный.
— Какая гостиница, Валера? Это же МАМА! Кстати, пока она едет, надо квартиру в порядок привести. А то перед мамой неудобно. Давай-ка, вставай. Пылесос на балконе, тряпка под раковиной.
— Ты пока диван почисти, а я окна начну мыть. И да, сходи в аптеку, надо маме мазь для суставов купить и наполнитель для кошки. Список сейчас скину.
Я видела, как Валера задумался. Чаши весов колебались: с одной стороны — бесплатная еда и тепло, с другой — строгая теща, проблемная кошка, раскладушка на кухне и уборка.
— Лен, слушай... — начал он, и я поняла: сработало.
— Лен, слушай... — начал он, и я поняла: сработало. Он уже ищет способ уйти, сохранив лицо. — Тут такое дело. Мне же Толя звонил полчаса назад.
— Какой Толя? — я старательно изображала удивление, снимая с вешалки пальто мужа, чтобы освободить место для «маминой шубы».
— Ну, Толя! Друг студенческий. Он же сейчас на складе работает. Говорит, есть место. И жилье служебное, прям там, в вагончике, но зато своё. Я вот думаю... Неудобно вас стеснять, раз такое дело. Семья — это главное. Я, пожалуй, к нему поеду. Прямо сейчас.
Я едва сдержала улыбку. Надо же, как быстро проснулась совесть. Пять минут назад у него всё ныло и была депрессия, а теперь он готов ехать в вагончик, лишь бы не встречаться с тещей и проблемной кошкой.
— Валера, ты что! — воскликнула я, хватая его за рукав. — Куда ты на ночь глядя? Мама — отличная женщина! Ну поворчит немного про безделье, ну заставит режим дня соблюдать — подъем в шесть утра, зарядка... Зато она пироги печет!
При словах «подъем в шесть утра» и «безделье» Валера заметно погрустнел.
— Не-не-не, Ленчик. Не могу. Работа ждать не будет. Я ж мужчина, мне развиваться надо.
Скорые сборы
Дальше всё происходило очень быстро.
Валера, который три недели ленился донести носки до корзины, вдруг начал двигаться стремительно.
Он забежал в комнату. Я слышала, как застегивается молния на его спортивной сумке. Он сгребал всё подряд: зарядки, футболки, журналы.
Я стояла в коридоре и поглядывала на часы.
— Сережа! — крикнула я мужу, который замер со шваброй в руках. — Выноси раскладушку! Мама будет с минуты на минуту!
Это решило всё. Валера вылетел в прихожую уже одетый. Шапка набекрень, куртка застегнута криво. В одной руке сумка, в другой... я присмотрелась. В другой руке он держал пачку печенья, которое я купила к чаю.
«Забирай хоть всё, только уходи», — подумала я, но вслух сказала:
— Валер, ну посиди на дорожку! Сейчас чайку попьем, маму дождемся... Она тебе расскажет, как правильно жить.
— Некогда, Ленчик, некогда! Толя ждет! — он уже обувался, прыгая на одной ноге. — Серега, спасибо, что приютили! Вы тут держитесь!
Он быстро открыл дверь. Лифт, как по заказу, открылся на нашем этаже. Валера, не прощаясь, заскочил в кабину, будто убегал от погони.
Двери лифта закрылись.
В квартире стало тихо.
Я медленно закрыла входную дверь на два замка. Потом на задвижку.
Сережа вышел из кухни. Он всё еще держал швабру. Вид у него был растерянный. Он посмотрел на пустую вешалку, на место, где стояли тапочки Валеры, потом на меня.
— Уехал? — тихо спросил он.
— Уехал, — выдохнула я, садясь на пуфик. — Испарился.
Муж постоял немного. Потом осторожно спросил:
— Лен... А мама? Она где? Надо, наверное, встретить? У подъезда помочь?
Я посмотрела на него. На своего доброго мужа, который готов был терпеть неудобства месяцами, лишь бы не показаться плохим другом.
— Сережа, — я улыбнулась. — Ставь чайник. И доставай ту коробку конфет, которую нам подарили.
— А как же мама? — он всё еще волновался. — Затопление? Кошка?
Он все ещё не мог отойти от моего спектакля.
— Нет никакого затопления, Сереж, ты же знаешь. И кошки нет. И мама сейчас спокойно смотрит свой сериал у себя дома.
До него доходило несколько секунд. Сначала он удивился, потом выдохнул с облегчением.
Он осел на пол рядом со мной. Швабра упала рядом.
— Ты... ты всё так правдоподобно разыграла! — в его голосе было и удивление, и восхищение.
— А если бы он остался?
— Не остался бы, — уверенно сказала я, снимая туфли.
— Такие люди боятся не бытовых трудностей. Они боятся ответственности и лишних проблем. Как только наш дом перестал быть удобным отелем — он уехал.
Сережа помолчал. Потом вдруг обнял меня.
— Прости меня, Лен. Я просто не мог ему в глаза сказать...
— Знаю, — я погладила его по плечу. — Поэтому мы справились вместе.
Мы сидели в прихожей и улыбались. Нам было хорошо. Мы снова были одни. В своем доме.
Работа над ошибками
Вечером мы пили чай с конфетами. На диване, который я почистила, больше не было крошек.
— Знаешь, — задумчиво сказал муж.
— А Валера ведь мне сообщение прислал. Пишет: «Толя трубку не берет, можно я назад?».
Я замерла с чашкой у рта.
— И что ты ответил?
Сережа посмотрел на меня, потом на телефон. И вдруг хитро прищурился.
— Я написал: «Нельзя. Мама приехала. Увидела пятно на твоем месте на диване. Мама очень злая, спрашивает твой телефон, хочет поговорить».
Мы переглянулись и рассмеялись. Кажется, урок усвоили не только Валера, но и мы оба.
А как у вас с гостеприимством?
Умеете сразу говорить «нет» засидевшимся гостям или терпите до последнего, потому что «неудобно»? И приходилось ли вам придумывать такие истории, чтобы защитить свой дом?
Пишите в комментариях — вдруг Валера решит вернуться, мне понадобятся новые идеи!
Подписывайтесь, потому что Валера может вернуться, и нам понадобится коллективный разум, чтобы держать оборону!