Они стали кошмаром для немецких солдат на тихих участках Западного фронта. В 1915 году по окопам поползли леденящие душу слухи: в ночных рейдах союзники используют дикарей с изогнутыми ножами, которые не берут пленных и собирают жуткие трофеи. Немецкая пропаганда кричала о варварстве, французские и британские командиры хранили молчание. Где заканчивается правда и начинается легенда о пугающем оружии Первой мировой?
Осенью 1915 года сырые фламандские поля, изрытые окопами, стали фоном для столкновения не только армий, но и цивилизаций. Война, которую начинали как последнюю войну джентльменов, стремительно теряла свои условности.
Именно здесь, в грязи и под покровом ночи, произошло возрождение одного из древнейших видов оружия, принесенного на поля Европы ее же колониями. Нож, символ индивидуальной схватки и почти ритуального насилия, вернулся, чтобы стать орудием ужаса и мощным пропагандистским образом.
Гуркхи и молчаливый клинок кукри
В составе британского Индийского корпуса на фронт прибыли гуркхи — прирожденные воины из Непала. Неотъемлемой частью их снаряжения был кукри — тяжелый изогнутый клинок с репутацией смертоносного оружия. Его внешний вид вселял страх сам по себе. История знала множество примеров его эффективности в боях в Азии. Однако на полях Первой мировой картина оказалась сложнее.
Оперативные приказы гуркхских и гархвальских полков упоминают кукри лишь в одном контексте: как инструмент для рубки кустарника. Официальные истории этих частей либо хранят молчание о его боевом применении, либо всячески приуменьшают его роль. Создается впечатление целенаправленного замалчивания.
Вероятнее всего, кукри действительно сопровождал гуркхов в атаках и ночных вылазках, но его настоящее боевое применение было эпизодическим. Гуркхи, рожденные в горах, чувствовали себя чужими на плоских, затопленных равнинах Фландрии. Их легендарный клинок так и не получил здесь шанса раскрыть весь свой потенциал, оставшись в основном грозным символом, а не орудием массового поражения.
Сенегальские стрелки: «Бойся их хуже всего живого»
Совсем другую историю рассказывают о сенегальских стрелках — войсках, набранных Францией в своих западноафриканских колониях. Если о гуркхах молчали, то о сенегальцах кричали. Немецкая пропаганда создала образ кровожадных дикарей, а свидетельства союзников, хоть и скупо, но подтверждали их необычайную боевую ярость.
Французский офицер в 1921 году дал им точную характеристику: храбрость, преданность, дисциплина, но неспособность к сложной технической работе. Слово «храбрость» здесь, возможно, следовало бы заменить на «свирепость».
Американский майор морской пехоты Джон У. Томасон-младший, воевавший рядом с ними, оставил яркое описание: «Эти дикие черные из Западной Африки получали удовольствие. Убийство, которое у цивилизованных рас в лучшем случае является приобретенным вкусом, было слишком явно их призванием в жизни».
Он описывал их атаку как работу охотничьей стаи, их мастерское владение гранатами и пулеметами, которые были лишь предвестником главного — штыковой атаки. А когда французские штыки ломались, в ход шли широкие африканские клинки.
Их оружие, которое французы называли общим термином «кутла», не было уставным. Это были традиционные ножи с широким, иногда двулезвийным клинком длиной около фута, часто с широкими долами. Солдаты носили их за заткнутыми за пояс под мундиром.
Техника удара: режущий удар снизу-вверх в живот, была смертоносной. Ходили слухи, что они шли в бой с клинком в зубах, что маловероятно, но прекрасно характеризует тот ужас, который они внушали. Немецкие солдаты, по словам Томасона, иногда впадали в истерику при их виде, предпочитая смерть от пули встрече с этим клинком.
Война образов: нож как орудие пропаганды
Использование колониальных войск и их «варварского» оружия стало мощным инструментом в информационной войне. Немецкие плакаты и листовки живописали зверства, творимые «цветными» ордами против цивилизованных европейцев. Этот образ работал на два фронта: демонизировал противника и оправдывал собственную жестокость.
Союзники, в свою очередь, оказались в двусмысленном положении. С одной стороны, боевые качества сенегальцев и гуркхов были на вес золота в окопной мясорубке. С другой, их методы не вписывались в рамки «законной» войны, какой ее еще пытались представить.
Это привело к политике умолчания. Французское правительство неохотно предоставляло данные о сенегальских частях, а в британских отчетах о кукри предпочитали не упоминать. Нож стал не просто оружием боя, а символом, который было стыдно демонстрировать на публике, но выгодно использовать в темноте.
5 коротких фактов:
- Кукри гуркхов носился в специальных ножнах сзади, у основания позвоночника, что позволяло легко достать его любой рукой.
- Французское командование официально классифицировало африканский нож как «кутла» и в частном порядке признавало его высокую эффективность для «зачистки» вражеских окопов после атаки.
- Немецкие солдаты, столкнувшись с сенегальцами, иногда бросали оружие, закрывали лица руками и кричали, не в силах вынести вид надвигающейся смерти.
- Помимо боевого ножа, сенегальские стрелки были экипированы уставным саперным тесаком, который носили на ранце.
- Репутация сенегальцев была такова, что некоторые французские командующие использовали их целенаправленно для психологического воздействия на определенных участках фронта.
Может быть интересно....