Сама постановка вопроса неверна, т. к. проза по своей структурной и исторической природе сложнее поэзии, по мнению Ю. Лотмана. В этом как-нибудь еще разберемся. Сейчас же будем рассматривать «Природу поэзии» («Анализ поэтического текста» Ю. М. Лотман), отправной точкой которой является сознание парадоксальности поэзии как таковой.
Автор ставит и разрешает фундаментальный парадокс поэзии, используя структурно-семиотический подход. Его цель — объяснить, как поэзия, будучи более «зарегулированной» ограничением сочетаемости элементов языка, требованием соблюдать определенные метро-ритмические нормы, организованностью на фонологическом, рифмовом, лексическом уровнях, что отличает ее от обычной речи, обладает не меньшей, а гораздо большей информационной емкостью. Почему?
Венгерский ученый Иван Фонодь, проводивший специальные эксперименты, пишет: "Несмотря на метр и рифму, в стихотворении Эндре Ади 60 % фонем надо было подсказывать, в опыте с газетной статьей.- лишь 33%. В стихотворении лишь 40 звуков из ста, а в газетной передовице - 67 оказались избыточными, лишенными информации. Еще выше была избыточность в беседе двух юных девушек. Здесь достаточно было 29 звуков для того, чтобы угадать остальные 71".
Однако практика и эксперименты, например, венгерского ученого И. Фонодя показывают обратное: информационная насыщенность поэзии не падает, а резко возрастает. Небольшое стихотворение может нести смысловую нагрузку, недоступную для прозы. Это и есть центральная загадка, которую должна решить теория поэзии.
Решение парадокса: Как поэзия создает новый смысл?
Ответ Лотмана заключается в коренном преобразовании природы языковых элементов внутри поэтической структуры.
- Возведение речевых и формальных элементов в ранг значимых.
В обычной речи многие элементы (вариации произношения, грамматические конструкции) не несут самостоятельного смысла, они лишь служат языку для коммуникации. В поэзии же любой элемент, даже самый «формальный» (ритм, звукопись, грамматическая форма), становится смыслоразличительным, семантически нагруженным. Звук, пауза, перенос строки — все становится знаком, носителем информации.
- Универсальный принцип сопоставления и противопоставления.
Если язык в целом работает на механизме сходств и различий, то в поэзии этот принцип становится тотальным. Элементы, которые в обычном тексте никак не связаны, например, слово из начала стихотворения и слово из конца, или рифмующиеся слова из разных смысловых полей, в поэтической структуре насильственно сопоставляются.
Принцип со-противопоставления элементов является универсальным структурообразующим принципом в поэзии и словесном искусстве вообще.
Это «сцепление» (термин Л.Н. Толстого) элементов создает новые, невозможные в прозе смысловые связи. В таком случае рифма, например, — не просто украшение, а инструмент для выявления скрытого сходства или контраста между понятиями.
- Пространственная организация и принцип возвращения.
Обычная речь линейна и однонаправлена во времени: мы получаем информацию последовательно и редко возвращаемся к услышанному. Художественный текст (и особенно поэтический!) организован пространственно. Он требует постоянного возврата к уже прочитанному, сопоставления начала с концом, одной строфы с другой. При таком перечитывании ранее прочитанные строки раскрывают новые, дополнительные смыслы, остававшиеся скрытыми при первом проходе.
Стихотворение - сложно построенный смысл.
Поэзия — это не просто украшенная мысль, а принципиально иной способ организации информации. Благодаря своей особой структуре, которая делает значимыми все свои элементы и заставляет их вступать в сложные отношения друг с другом, поэзия становится мощнейшим инструментом для передачи такой информации, которую невозможно выразить средствами «простой» прозы. Таким образом, ее кажущаяся сложность и условность — это не недостаток, а условие ее высочайшей смысловой емкости.
