оглавление канала, часть 1-я
Он поднялся на ноги.
— Пойдём в дом, дед… Утро уже. Да тебе и отдохнуть бы не помешало после такого пути. — Увидев, как Сурма сурово насупился, когда он заговорил про отдых и «такой путь», добавил, пытаясь объяснить свою неуместную для старика заботу: — Хочу пораньше к озеру пойти, пока шебутня наша не проснулась. — Коротко хохотнув, добавил: — От чёрта — молитвой, а от них — ничем… Прицепятся — не отстанут. А путешествовать в их компании мне сейчас не с руки, сам понимаешь.
Сурма, всё ещё хмурясь, проворчал, поднимаясь:
— Всё одно — один не суйся. Ваську с собой возьми. Он тебе спину прикроет, чтоб не надуло. — И неожиданно подмигнул озорно, словно мальчишка, который затеял озорство.
Марат, поднимаясь на крыльцо, подумал, что рановато он прадеда своего в дряхлеющего старца записал. Старик у него ещё ого-го, многим молодым форы даст.
Дома их ждал сюрприз. Хмурая Татьяна, напоминающая грозовую тучу, готовую вот-вот пролиться «дождём» возмущения, подвязав голову платком, мыла подойник, собираясь идти доить коров. Юрик возился с розжигом печи, Василий ему помогал. Атмосфера в доме царила давящая, если не сказать — траурная. Завидев входящего вместе с Маратом хозяина, девушка без особой приязни буркнула:
— Здрасьте… — И продолжила заниматься своим делом.
Юрик с Васькой встали с корточек и поздоровались, как и подобало гостям:
— Будь здрав, Сурма…
Старик проворчал в ответ:
— И вам не хворать… — И, больше не говоря ни слова, сразу прошёл в свою комнату.
Юрка, укоризненно глянув на Татьяну, прошептал тихо:
— Могла бы и повежливее… В его доме живём.
На что девушка огрызнулась:
— Не задарма хлеб едим… — И ткнула подойник Юрке под нос.
Чувствовалось, что парень многое хотел сказать своей подруге в этот момент, но, посмотрев на Василия с Маратом, сдержался. Затевать семейную сцену при людях он счёл невозможным. Татьяна тем временем, плеснув тёплой воды из чайника в подойник, сгребла чистую тряпочку с верёвки, засунула в карман старую облезлую баночку вазелина и стала обуваться. Юрик, поднявшись, тоже стал натягивать фуфайку, неразборчиво пробурчав неизвестно кому, словно оправдываясь:
— Скотину напою…
И молодые люди вышли из дома.
Марат усмехнулся, а Василий с некоторым недоумением посмотрел ребятам вслед. Как только дверь за ними закрылась, покачал головой и тихо проговорил, обращаясь к Марату:
— Странная она, эта Татьяна. То ласковая, как весенний ветер, то сердитая, словно зимние сумерки. Как Юрик с ней управляется? И вообще… Чего Сурма их тут держит-то? Не нравится компания — так и шли бы себе, куда душа пожелает…
Марат с усмешкой ответил:
— Я поначалу тоже так думал. А потом, присмотревшись, понял: не всё так однозначно, брат. То, что характер у девчонки брыкливый, словно у годовалой телушки, так это объяснимо. Зато в своих чувствах она надёжна и искренна. Чувствует злость — злится, радость — улыбается, и такие слова, как «дружба» и «верность», для неё не пустой звук. И в критический момент на неё можно положиться. А бурчит она больше на Юрку. Думает, что он ничего не делает ради их основной цели…
Василий посмотрел на него озадаченно:
— Что за цель такая? Я думал, они к деду Сурме прятаться от тёмных прибежали…
Марат хмыкнул:
— Как же… Заставишь таких прятаться… — И добавил серьёзно: — А пришли они сюда потому, что уверены: Сурма знает, как их подругу из другого мира вытащить. Но терпение не является сильной стороной Татьяны, вот и фыркает. — Он хлопнул друга по плечу: — Но ты знаешь, я уверен: время это поправит, а Юрик поможет.
Достав из-за печи подсохшую одежду, Марат стал одеваться. На вопросительный взгляд друга ответил:
— Дед сказал, что тёмные возле Безымянного крутятся. Какое-то оборудование притащили. Надо бы проверить. — И добавил коротко: — Ты идёшь с мной. Будешь прикрывать. И поторопись, пока наша молодёжь не вернулась с хозяйственных работ. — Он коротко хохотнул и закончил: — А то ведь не отлипнут…
Василий кинулся одеваться. Выражение его лица было как у щенка, которого наконец-то взяли с собой на прогулку. Марат только головой покачал. Азартен был его товарищ, радовался любому поводу показать свою силушку и умение. Пробормотал себе под нос, так, что Василий не услышал:
— …И это время поправит.
Тут из своей комнаты вышел Сурма. Окинул зорким глазом сборы, одобрительно крякнул. Пробурчал добродушно:
— Вы там не очень-то резвитесь. Нам не войну надо развязать, а равновесие установить. Не забывайте… — Подошёл к дверям, буркнув вместо объяснения: — Пойду за хозяйством присмотрю, всё ли ладно… А то знаю я этих городских…
Марат кивнул головой в спину старика. Понятно. Сурма за ребятами присмотрит и, если надо, придержит. Василий, глядя на закрывшуюся за Сурмой дверь, покачал головой и с преувеличенным сочувствием проворчал:
— Лучше с тёмными биться, чем строптивых девчонок урезонивать… —
Марат только хмыкнул в ответ. Его друг, так же как и Татьяна, с терпением был не на короткой ноге. Но службу знал и помнил, что выдержка для воина — главное преимущество.
Они вышли из дома и огляделись. Ветер разметал облака по краям, обнажая над головой прозрачно-хрустальный купол тёмного неба, усыпанного звёздной россыпью. Время приближалось к рассвету, но солнце не торопилось выказать свой лик над сиротливо ободранным северным ветром продрогшим лесом. Ночь будто и не собиралась покидать этот мир, предчувствуя своё скорое и безраздельное владычество над этими местами.
Марат натянул капюшон поглубже и скользнул за угол дома. Через несколько метров там начинался густой подлесок из молодых елей. Василий, похожий на бестелесную тень, следовал за ним. Пройдя зону морока, пошли чуть живее, переходя на волчий скок. До озера оставалось немного более километра, когда Марат вдруг остановился на полном ходу и замер, насторожённо прислушиваясь. Василий встал за спиной и тоже стал внимательно оглядываться. Ночная тьма для него не была кромешной, как почти для всех тех, кто прошёл такую же, как и у него, подготовку. Вопросов Марату он не задавал. Но немного недоумённое выражение лица парня говорило о том, что он не чувствует ничего настораживающего. Но Василий привык доверять другу, отлично понимая, что ему с ним не тягаться во многих вещах, которые он даже и не пытался постичь.
Марат вдруг осторожно опустился на корточки, делая знак товарищу последовать его примеру. А потом, почти в самое ухо, прошептал:
— Они рядом… Дальше пойду один. Ты оставайся здесь и не вздумай вмешиваться, что бы ни произошло. Повторяю, — выделил он голосом сурово: — чтобы ни произошло! — Василий было собрался возмутиться. Как так-то?! Ведь Сурма их обоих послал на разведку! Марат, угадав чувства друга, с лёгкой насмешкой добавил: — …Пока не позову. Понял?
Парень, чуть насупившись, спросил таким же шёпотом:
— А звать-то как будешь? Прокукарекаешь или филином заухаешь? Далеко ведь… Могу и не услышать.
Марат хмыкнул:
— Не волнуйся… Ты поймёшь, когда позову… — Уже собираясь уходить, погрозил воину пальцем и, пытаясь быть грозным, повторил: — И чтоб безо всякой инициативы… А то дед нас обоих в лягушек или что похуже превратит, а перед этим шкуру снимет.
Не дожидаясь ответа, нырнул под мохнатые лапы старой ели. За Василия он не волновался. Глупостей тот не натворит. Не первый раз, как говорится, «замужем». Но, пройдя несколько шагов, опять остановился. На несколько мгновений задумался. Как ему будет лучше появиться перед теми, кто был сейчас на озере? Он мог пройти незамеченным все их посты и кордоны. Но была опасность, что тёмные увидят в нём сильного противника, и, соответственно, игра станет сложнее. Но и совсем безобидным ёжиком тоже перед ними не предстанешь. Во-первых, не поверят, а во-вторых, с «ёжиком» и разговор у них будет «ёжиковый». А ему было важно удержаться на золотой середине. В конце концов, решил так: охрану обойти незаметно, а дальше уже идти открыто. Это будет неплохой посыл: мол, охрана, самый нижний уровень, — ему не чета, а перед «мастерами» он склоняет голову.
Ну, или что-нибудь в таком же роде.
Марат ухмыльнулся, но тут же убрал ироничную улыбку с лица. Врага нельзя недооценивать.
После ухода Иршада у тёмных не осталось никого, кто мог бы сравняться с ним по силе. Но и те, кто остались, тоже умели многое. И Марат знал это не понаслышке.
Особо не мудрствуя, он накинул на себя кокон, скрывающий его энергию. И любой, кто не обладал достаточной силой, сейчас при взгляде на него увидел бы… пустоту. Охранников было несколько, и стояли они довольно плотным кольцом вокруг места, где были Пределы, на расстоянии метров в пятьсот. Умелый морок скрывал их под личиной деревьев и густых кустов. И наведен он был мастерски. По этому самому мастерски наложенному мороку можно было сказать, что тёмные к чему-то серьёзно готовятся, раз стянули сюда свои лучшие силы. Тех охранников, которых Василий раскидал на берегу залива, опытными в подобных делах назвать было нельзя.
Метров через триста после первого охранного кольца он наткнулся на второе, ментальное. Его он решил проломить грубо и нахально, совсем не прячась. Пускай встречают. Но прежде чем это сделать, он остановился. Хотелось понять, кто там его встретит за вторым кольцом охранения. Очень осторожно он стал раскидывать свою сеть, используя животную, волчью «волну». К счастью, из всех тёмных, кого он знал, только один шаман Акка мог бы его почуять. Но таких, как Акка, у тёмных было немного, если они вообще были.
То, что он почувствовал, его насторожило ещё больше. Там, на берегу озера, находился один из сильнейших тёмных по имени Стиганд. Прозвище ему нисколько не подходило. У древних скандинавов это имя означало «странник», а из этого толстого, рыхлого низкорослого человечка странник был никакой. Если не сказать больше. Но сила его была в другом: он был мастером иллюзий и управления чужим разумом. Противник достойный. Уступал в силе только, пожалуй, Иршаду да Сурме. Марат мог бы с ним потягаться, но уверенности в исходе сражения у него, увы, не было.
Другого он тоже знал. Тот был послабее, но более опасным в обычном бою. Пробился он в «высшую лигу» из простых боевиков благодаря своей беспощадности к противнику и полному отсутствию какой-либо морали. Звали этого типа Гельмар — воин со щитом. Хотя, в его отношении Марат бы предпочёл благородное слово «воин» заменить на обычное «бандит», или, как бы сказал его прадед, «тать». Так звали подобных личностей в старину.
Марат на несколько мгновений задумался. Да, Василия сюда ввязывать бы не стоило. Молодой и горячий воин, такой как Васька, может тут таких дров наломать, что потом не расхлебаешь. Говоря дипломатическим языком, могла получиться настоящая война, которой нужно было избежать любой ценой. По крайней мере, пока.
