Рассказ основан на реальных событиях.
- Чего ты, Авдотья, на Марью зыркаешь недобро? Чего взъелась на девчонку? – сердито спросила Зинаида Петровна, бабушка Ивана.
- А вы, мама, всё прям замечаете, - огрызнулась Авдотья.
- Да как же не заметить, коли пятнами изошла вся, - фыркнула старуха, - вижу, что невзлюбила ты Марью, как только она в нашем доме появилась. А чем не угодила, ума не приложу.
Авдотья вздохнула. Вообще-то Зинаида Петровна была права – свою невестку Марью свекровь не любила. Хотя бабке ли рассуждать о том? Она и сама свекровью была Авдотье, житья не давала в свое время, да и теперь в покое не оставляет.
- Ну, признавайся, в чём дело, - грозно потребовала Зинаида Петровна и уставилась на невестку, - жена у твоего сына умная, не капризная, работящая. Гляди, как каждое утром пешком топает до перевалочной, а вечером обратно.
- Неужто, мама, сами не понимаете? - ответила Авдотья. - Иван вроде как не ровня ей. Марья учёная, большим человеком, глядишь станет. Её вон уже сейчас заманивают в город, комнату, а то и квартиру обещают. А Ванька мой человек простой. Уж и соседи стыдят его, мол с бабой местами поменялся.
- Вот так уж и с бабой, - покачала головой Зинаида Петровна, - на тракторе-то лучше него мало кто управляется. Пока Марья на своем заводе продукцию считает, он в поле пашет и людей кормит. А ежели что соседи болтают, так-то не от большого ума.
- Не от большого, - кивнула Авдотья, - вот только Марья уезжает, а Ваня ещё дома. Стало быть, к нему детишки бегут. А как приходит домой, порой жены ещё нет. И снова дети к отцу.
- Вот глупая, что ж в этом плохого?
- А то, что чуть ли не мамкой его кличут!
Зинаида усмехнулась. Своего внука Ивана она, конечно, любила, но и жену его уважала. Марья ласкова была с ней, уважительно относилась к мужу и свекрови, по хозяйству, что успевала, делала. Но в своё время девушка закончила торгово-промышленный техникум, а потом вернулась в родное село.
Работала Марья на молочном заводе, что располагался довольно далеко от посёлка. Каждый день она добиралась до перевалочной пешком, а там её забирал водитель на грузовике. После окончания рабочего дня её до перевалочной отвозили на том же самом грузовике, а уж там она снова топала пешком. Несмотря на тяжёлую и долгую дорогу, женщина никогда не жаловалась.
Конечно, работая в таком режиме, не больно-то много внимания доставалось мужу и детям и малыши росли под присмотром отца, Авдотьи и Зинаиды Петровны. Впрочем, свою мать Сеня и Аля любили, всегда ждали её с работы с объятиями и поцелуями.
Иван с Марьей начали встречаться ещё с той поры, когда девушка училась в городе. Она приезжала в родную деревню к матери в свободное от учёбы время. Вот тогда-то молодая симпатичная девчонка и влюбилась в первого парня на деревне.
Младший сын Авдотьи и Матвея Степанцовых очень нравился девчатам и считался завидным женихом. Вот только с Марьей было не так просто. После техникума ей предоставляли место в бухгалтерии молочного завода. Гарантировали комнату в общежитии, что построили рядом с заводом, а затем и квартиру целую обещали в городе, откуда недалко было ездить до работы.
- Не надо бы нам встречаться, - говорила Марья, - долго ли нашей любви длиться, если в селе я набегами буду?
- А ты учёбу закончишь, и сюда вернёшься, - уверенно отвечал Иван.
- Да как же так? Место для меня имеется на молочном заводе. Работа мне нравится, я уже практикуюсь там. Девчата там хорошие, начальство ко мне с теплотой.
- Так можно из села добираться, вот как сосед наш Петрищев.
- У Петрищева вахты по неделе, а то и по две. Не так уж трудно и доехать. А мне-то как?
- А я разузнал всё. На заводе твоём грузовик работников забирает с утра, а после смены по домам развозит. В село к нам, конечно, не поедет, а вот до перевалочной ходит.
- А до перевалочной еще добираться своим ходом.
- Да один час пешком всего-то!
В ту пору Марья влюблена была сильно. И слова своего жениха воспринимала за большую любовь. Вот он какой, расставаться с ней не хочет, вот и придумывает способы, как вместе быть. Как же легко эти планы звучали в исполнении Ивана – не себе ж предлагал он часами добираться каждый день до работы! Но Марье и в голову не приходило тогда усомниться в любимом.
Руководство молокозавода предоставило работнице комнату в общежитии, несмотря на то что она сразу заявила, что будет добираться из села. Грузовик, действительно, возил сотрудников, и тот самый пункт, что в селе называли "перевалочной", захватывал.
Молодые вскоре поженились. Сельчане ждали эту свадьбу, очень уж всем нравилось, что женятся Иван да Марья. Красиво звучали их имена, будто название цветка. Дальняя родственница Степанцовых даже половицы домотканые молодой семье подарила в двух тонах – жёлтом и тёмно-синем, как тот самый цветок.
А вот Авдотья сразу невзлюбила невестку, хотя старалась не показывать свою нелюбовь. Не нравилось свекрови, что Марья не больно-то пестует её последыша Ваньку. Вся в работе, даже домой бумаги в холщовой сумке носит, а ночами сидит и что-то там считает. Вроде как было понимание, что Иван сам настоял на свадьбе с девчонкой, что одной ногой уже в городе жила. А всё ж злилась мать, что сыночку её неправильная жена досталась. Не курочка домашняя, и не работница колхозная. А какая-то совсем не такая, как другие женщины.
Авдотья молчала. Видела она, как Иван любит свою неправильную жену. И уважение, с которым муж Матвей и его мать к Марье относятся, тоже замечала. Потому лишним словом старалась невестку не задевать, боялась сыну навредить. А то ведь начнут соседи шептаться не в пользу Ваньки, если уже не начали.
Замечала Авдотья, как с Марьей порой уважаемые в селе люди здороваются, советуются. Что-то по бухгалтерии спрашивают, потом благодарят. Ивану-то такой чести не выпадает. До сих пор его в селе Ванькой кличут, хотя в поле работает и двоих детей уж народил.
****
Разговор со свекровью у Авдотьи состоялся на свадьбе у Яковишиных. Видела она, с каким уважением к Марье люди подходят – и Семён Петрович из сельсовета, и директор школы Алексей Ильич. Не с заискиванием и без заигрываний, а вот прямо как один важный человек с другим таким же солидным общались. А Ваня дурачился. Выпил чуть больше, чем следовало, и давай у гармониста гармонь выхватывать, жениху с невестой непристойности кричать.
- Ты на невестку такую молиться должна, - усмехнулась Зинаида Петровна, видя, как злится Авдотья, - другая бы уже давно Ваньке по голове треснула. А Марья, погляди, даст муженьку наиграться, и тихонько домой уведёт, позорить не станет.
- Не хотела бы позорить, давно бы уж увела, - проворчала Авдотья, которой было очень неловко за сына, особенно в сравнении с женой, которая выглядела здесь как городская интеллигентная гостья.
- Да погоди, глупая, - ответила старуха, - председатель к ней подошёл, о чем-то расспрашивает. Хочешь, чтобы она только на нашего пьяного Ваню глядела, а важного человека по боку?
Авдотья махнула рукой. Знала она, что права свекровь, потому по большей части молчала. Никому своего раздражения не выказывала. Но как справиться со своим негодованием, не знала.
***
Через неделю после того разговора война началась. Ивана на фронт забрали, а Марья на своем заводе чуть ли не ночевала – так много работы было. Числилась за ней комната в общежитии, потому частенько она там и оставалась. А всё потому что грузовик теперь не каждый день мог работников возить. Для других задач транспорт требовался.
- Авдотья Филипповна, если до ночи не вернусь, не теряйте, - сказала как-то Марья, - заночую в общежитии, а оттуда сразу с утра на работу.
- Что это за моду взяла где-то спать, когда дома своя кровать имеется и детишки малые по дому бегают? – фыркнула свекровь.
- Там тоже моя кровать, - спокойно ответила Марья, - я бы с радостью к детям бежала, если б грузовик ходил. И вам я их доверяю, лучше вас и бабушки никто за ними не приглядит.
- Главное, когда Ванька здесь был, к нему бежала, - усмехнулась Авдотья, - а как ушёл немцев бить, так жёнушка ночует неизвестно где.
- Известно где, - произнесла невестка, стараясь не показать раздражения, - работа у меня далеко от дома, добраться никак не смогу. Буду всю ночь идти, а утром уж обратно на завод топать. А при Ване такого не было, потому как не шла война. Теперь же всё по-другому.
Махнула рукой Авдотья, больше не задевала невестку. Неглупой она женщиной была, понимала, что работники пищевой промышленности в военное время в две смены трудятся. Конечно, Марья своими руками сгущённое молоко по банкам не разливает, но ведь у бухгалтерии тоже больше работы стало, да и знала Авдотья, что Мария и в цех выходит помогать.
И всё же встречала свекровь невестку всегда неулыбчиво. То на детей жаловалась, то намекала, что ей, больной, тяжко избу мести. А тут пришла как-то Марья с работы после недельного отсутствия, а у Авдотьи рот до ушей. Никогда раньше не бывало такого.
- Что это с вами? Больно уж радуетесь, - настороженно произнесла невестка.
- Письмо пришло от Ванькиного командира, - раздуваясь от гордости, сказала мать, - ранен наш Ванечка. В госпитале лежит.
- Да вы что? – схватилась за сердце Марья и попятилась назад. – Чему ж вы радуетесь? Как ранен? Тяжело? Жить будет? Домой вернётся?
- Да что ты затараторила, трещотка! – махнула рукой Авдотья. – Легко он ранен, в плечо, царапина, считай. Но сын мой как-то там отличился, в общем, награду ему дали. Орден какой-то. Вот, почитай письмо, узнаешь!
Схватила Марья письмо с волнением, стала читать. Командир писал о том, что Иван Степанцов настоящий подвиг совершил, добавил, что всё село может им гордиться. И всё же эти строки женщина проглядывала вскользь – ей куда важнее было убедиться, что жизни супруги ничего не угрожает.
- Ты бы хоть улыбнулась, - укоризненно произнесла свекровь, - твой муж герой!
- Да как мне улыбаться, если ранен он, - возмутилась Марья, - в госпитале лежит, плохо ему! А вдруг, встать не может?
Авдотья махнула рукой - написано же, что ранение легкое, а вот главное будто мимо глаз Марьи проскользнуло.
ПРОДОЛЖЕНИЕ