Валентина Степановна стояла у плиты и помешивала борщ. Свёкла уже разварилась, нужно было добавить капусту. Она открыла холодильник, достала кочан, начала резать. Нож скользил по доске с привычным стуком.
В дверь позвонили. Резко, настойчиво. Валентина вытерла руки о фартук, пошла открывать.
На пороге стоял Денис, её племянник. Сын покойной сестры Людмилы. Высокий, в костюме, с портфелем в руке. Лицо серьёзное, даже холодное.
— Денис? Ты чего не предупредил? Я бы приготовила что-нибудь, — удивилась Валентина.
— Тётя Валя, мне надо с тобой поговорить. Серьёзно поговорить.
— Заходи, конечно. Чай будешь?
— Не надо чай.
Он прошёл в комнату, сел за стол. Валентина пошла следом, присела напротив. Денис открыл портфель, достал папку с документами.
— Тётя Валя, я не буду ходить вокруг да около. Дом этот теперь мой. По завещанию.
Валентина моргнула.
— Какой дом? О чём ты?
— Вот. — Он протянул ей бумагу. — Завещание моей матери. Людмилы Степановны. Она завещала мне этот дом ещё пять лет назад, перед смертью.
Валентина взяла бумагу дрожащими руками. Прочитала. Потом перечитала.
— Но... но как это? Дом же был моего отца. Нашего с Людой отца!
— Был. Но он завещал его вам с сестрой пополам. А потом мама свою долю завещала мне. И вот три месяца назад умер твой муж Пётр Николаевич. Его доля по закону перешла к наследникам. То есть к тебе и... — Денис замолчал на секунду. — И ко мне тоже. Потому что я племянник. А детей у вас не было.
— Погоди, я не понимаю. Ты что, хочешь забрать дом?
— Не хочу. Уже забрал. Вот свидетельство о праве на наследство. — Он достал ещё одну бумагу. — Всё законно оформлено. Дом теперь полностью мой.
Валентина смотрела на племянника и не узнавала. Мальчик, которого она нянчила, когда сестра Люда работала. Которого кормила, читала сказки на ночь. Который называл её второй мамой.
— Денис, но я же здесь живу. Тридцать лет живу.
— Знаю. Поэтому даю тебе время. Сутки. Завтра к вечеру освободишь дом.
— Куда я пойду?
— Не моё дело, тётя Валя. Снимешь квартиру, поживёшь у знакомых. Разберёшься.
— У меня пенсия пятнадцать тысяч! На что я буду снимать?
Денис пожал плечами.
— Извини. Но дом мой. И мне он нужен. Собираюсь продать, деньги вложить в бизнес.
— Продать? — Валентина почувствовала, как перехватило дыхание. — Ты хочешь продать дом, где мы с твоей матерью выросли?
— Да. Хочу. Это просто недвижимость, тётя Валя. Ничего личного.
Он встал, собрал документы в портфель.
— Завтра вечером приеду. Надеюсь, ты уже съедешь. Если нет, придётся привлекать судебных приставов. Не хочется, конечно, но если заставишь...
— Денис, подожди! — Валентина вскочила. — Ну давай поговорим нормально! Я же тебе не чужая! Я тебя растила, как родного!
— И я благодарен. Правда. Но дом мой. По закону.
— А по совести?
Он остановился у двери.
— По совести, тётя Валя, каждый должен заботиться о себе сам. Ты бы на моём месте так же поступила.
— Нет. Никогда бы так не поступила.
Денис усмехнулся.
— Ну да, конечно. — Он открыл дверь. — Завтра жду. До вечера.
Дверь закрылась. Валентина осталась стоять посреди комнаты. В кухне что-то зашипело — борщ убежал.
Она побежала, выключила плиту. Кастрюля дымилась, пахло горелым. Валентина открыла окно, села за стол. Руки тряслись так сильно, что пришлось сжать их в кулаки.
Дом. Её дом. Где она родилась, выросла, вышла замуж. Где провела всю жизнь. Денис хочет забрать его. За сутки.
Она достала телефон, позвонила соседке Зинаиде.
— Зин, ты можешь зайти? Срочно надо.
Через десять минут Зинаида сидела на кухне и слушала. Валентина рассказывала сбивчиво, перескакивая с мысли на мысль. Соседка качала головой.
— Вот негодяй. Родную тётку на улицу выставить.
— Он говорит, по закону всё правильно.
— По закону, может, и правильно. А по-человечески — мерзость.
— Что мне делать, Зин? Куда идти?
Зинаида задумалась.
— Слушай, а у тебя же была какая-то бумага от отца? Дарственная или что-то такое?
— Не было. Папа завещание написал, поделил дом пополам. Мне и Люде.
— А Люда свою долю Денису завещала?
— Выходит, да. Я не знала даже.
— Вот стерва. Прости, царствие ей небесное, но стерва. Как можно сестру родную так подставить?
Валентина вытерла слёзы.
— Она обижалась на меня. Говорила, что я папу против неё настраивала. Но это неправда! Я ничего такого не делала!
— Знаю, знаю. Она просто завидовала. Ты здесь жила, за отцом ухаживала. А она в городе, редко приезжала. Вот и обижалась.
— И теперь сын её мстит за неё.
— Похоже на то.
Зинаида налила чай, придвинула чашку Валентине.
— Пей. А я подумаю, что делать можно.
Валентина пила чай маленькими глотками. Горячий, сладкий. В горле всё равно стоял комок.
— У меня же вещи все здесь, — тихо сказала она. — Одежда, посуда, мебель. Куда я это за сутки дену?
— Ко мне часть перенесёшь. Что влезет. Остальное... ну, придётся оставить.
— Всю жизнь здесь прожила. И за сутки всё бросить.
Зинаида взяла её за руку.
— Валь, я понимаю, что тяжело. Но деваться некуда. Надо собираться.
Валентина кивнула. Встала, пошла в комнату. Открыла шкаф, достала старый чемодан. Начала складывать вещи.
Платья, кофты, юбки. Всё старое, поношенное. Новое купить не на что, пенсия маленькая. Валентина сложила самое нужное, закрыла чемодан.
Потом открыла комод. Там лежали фотографии. Свадьба, молодость, счастливые годы. Пётр улыбается с фотографии, обнимает её за плечи. Умер три месяца назад. Сердце не выдержало.
Валентина взяла фотографию, прижала к груди. Слёзы потекли сами собой.
— Петенька, что же теперь будет? Куда мне идти?
Телефон завибрировал. Сообщение от Дениса: «Тётя Валя, не забудь про завтра. Жду к шести вечера».
Валентина швырнула телефон на кровать. Вышла на кухню. Зинаида мыла посуду.
— Зин, а может, мне к юристу сходить? Вдруг что-то можно сделать?
— Можно попробовать. У меня есть знакомый адвокат. Правда, платный.
— Сколько?
— Консультация тысячи три. Но он хороший, поможет, если что.
— Позвони ему, пожалуйста.
Зинаида позвонила. Договорились на утро.
Ночь Валентина не спала. Лежала и смотрела в потолок. Думала, вспоминала. Как здесь родилась. Как играла в этой комнате с сестрой Людой. Как потом повзрослели, поссорились из-за какой-то ерунды. Люда уехала в город, вышла замуж, родила Дениса.
А Валентина осталась. Ухаживала за отцом, когда тот заболел. Три года кормила, поила, стирала за ним. Люда приезжала раз в полгода, на день-два. Говорила: «Ты же здесь живёшь, тебе не трудно».
Отец умер. Люда приехала на похороны, поплакала, уехала. А через год умерла сама. Рак. Валентина ездила к ней в больницу, сидела рядом. Люда перед смертью сказала: «Прости меня, Валя. За всё».
Валентина простила. А оказалось, зря. Люда завещала свою долю дома сыну. И не сказала об этом.
Утром Валентина пошла к юристу. Молодой мужчина, в очках, выслушал её, посмотрел документы.
— Понятно. Ситуация сложная.
— Можно что-то сделать?
— Можно попробовать оспорить завещание. Доказать, что вы ухаживали за отцом, вкладывались в дом. Но это долго. Месяцы, может, годы.
— А пожить здесь пока можно?
— Нет. Если он собственник, имеет право выселить. Через суд, конечно, но выселит.
— То есть ничего нельзя сделать?
Юрист пожал плечами.
— Попробуйте договориться. Может, выкупите у него долю. Или он согласится сдать вам в аренду.
— У меня пенсия пятнадцать тысяч. Какая аренда?
— Тогда, к сожалению, ничем не могу помочь.
Валентина вышла из офиса. Три тысячи отдала за консультацию, осталось двенадцать до конца месяца. И никакого дома.
Она шла по улице и думала: вот так вот и остаёшься на улице. В шестьдесят пять лет. Без денег, без крыши над головой.
Вечером пришёл Денис. Ровно в шесть. Валентина сидела на кухне, чемодан стоял в коридоре.
— Тётя Валя, ты собралась?
— Собралась.
— Ключи отдашь?
— Отдам. Но сначала скажи мне одно. Как ты можешь? Я тебя растила, любила. А ты меня на улицу выставляешь.
Денис вздохнул.
— Тётя Валя, ну сколько можно? Я тебе уже объяснял. Это бизнес. Ничего личного.
— Личного? Я для тебя личного?
— Не в том смысле. Просто... ну, мне нужны деньги. Дом продам, получу миллиона два. Вложу в дело. Это моя жизнь, мои планы.
— А моя жизнь? Мои планы?
— Ты уже прожила свою жизнь. А я только начинаю.
Валентина встала. Подошла к племяннику. Посмотрела ему в глаза.
— Знаешь, Денис, я всё-таки скажу. Ты вырастешь, состаришься. И когда-нибудь сам окажешься в такой ситуации. Один, без денег, без дома. И тогда вспомнишь меня. И поймёшь, что натворил.
— Может быть, — равнодушно ответил он. — Ключи давай.
Валентина достала из кармана связку ключей. Положила на стол.
— Вот. Забирай. Дом твой.
Денис взял ключи, сунул в карман.
— Спасибо. Удачи тебе, тётя Валя.
— И тебе удачи, Денис. Хотя вряд ли она к тебе придёт.
Он ушёл. Валентина осталась стоять на кухне. Зинаида ждала в коридоре.
— Валь, пошли ко мне. Переночуешь, а там видно будет.
— Спасибо, Зин.
Они вышли из дома. Валентина обернулась, посмотрела на окна. Её дом. Больше не её.
У Зинаиды она прожила неделю. Потом нашла комнату в общежитии. Маленькая, десять квадратов, но своя. Сняла за пять тысяч в месяц.
Денис продал дом через месяц. Валентина узнала случайно, встретила нового хозяина на улице. Он сказал, что купил недорого, будет сносить и строить новый.
Значит, старый дом исчезнет совсем. Как будто и не было его. Как будто и не жила там Валентина всю жизнь.
Она ходила мимо иногда. Смотрела на забор, на крышу. Потом перестала. Больно было.
Прошёл год. Валентина привыкла к комнате в общежитии. Подрабатывала уборщицей в школе, чтобы хватало на еду и аренду. Жила одна, почти ни с кем не общалась.
Однажды встретила Дениса на рынке. Он шёл с женой, несли сумки с продуктами. Увидел Валентину, отвёл глаза.
Она остановилась, посмотрела ему вслед. Хотела окликнуть, сказать что-то. Но промолчала.
Какой смысл? Он всё равно не поймёт. Не поймёт, что отнял у неё. Не дом даже. А жизнь.
Валентина пошла дальше. Купила хлеб, молоко, вернулась в комнату. Села у окна, смотрела на улицу.
И думала о том, что справедливости в этом мире нет. Есть только закон. И те, кто умеет им пользоваться.
А она не умела. И поэтому осталась ни с чем.
☀️
Подпишитесь, чтобы мы встречались здесь каждый день 💌
Я делюсь историями, которые нельзя забыть. Они не всегда идеальны, но всегда честные.
📅 Новые рассказы каждый день — как откровенный разговор на кухне.
Сейчас читают: