События, последовавшие за победой на Куликовом поле в 1380 году и окончившиеся сожжением Москвы ордой Тохтамыша в 1382-м, в официальной версии выглядят странно, противоречиво и мало объясняют реальную логику происходившего. Версия, принятая классической историографией, буквально трещит по швам — и чем глубже в неё вникаешь, тем больше вырастает вопросов.
Согласно канону, Дмитрий Донской, не спешивший признать власть нового хана Тохтамыша, внезапно покидает Москву и уезжает «на север собирать войско», оставив город на попечение митрополита Киприана — человека духовного, далёкого от военного дела и к тому же находившегося в конфликте с князем. Москва якобы держалась четыре дня, затем поверила обещаниям хана «не трогать жителей», вышла навстречу гостям с дарами — и была вырезана и сожжена. Историки XIX века насчитали до тридцати тысяч убитых и ещё до двадцати пяти тысяч угнанных в плен.
Но даже поверхностное изучение летописей показывает: картина эта крайне нелогична. Почему князь бросил столицу? Откуда взялся литовец Остей, якобы возглавивший оборону? Почему москвичи ругали и едва не избили семью князя при её бегстве? И главное — какую роль сыграли в этой истории фрязи (генуэзцы), давно стремившиеся вернуть себе богатства Шёлкового пути?
Чтобы понять, что стояло за московской трагедией 1382 года, нужно вернуться назад — к эпохе Великой замятни.
Гибель шёлкового пути
После смерти хана Узбека в Орде началась кровавая мясорубка: с 1341 по 1380 год сменилось более двадцати пяти ханов, род Батыя был вырезан, Орда разрушалась изнутри, а вместе с ней рушился и главный источник её богатства — Шёлковый путь. Его западные конечные точки находились в крымских портах Каффе и Суроже, где сидели фрязи. Именно они получали огромные прибыли от торговли Востока и Европы. Но когда Орда развалилась, потоки золота иссякли и фрязи обратили взгляды на Русь, стремительно богатеющую под властью московских князей.
Фрязи на Руси и первые заговоры
При Дмитрии Ивановиче генуэзцы хлынули в Московию: торговали, налаживали ремёсла, но отказывались подчиняться княжеской власти. Среди московской знати они нашли почву для интриг — особенно на фоне борьбы князя с традиционными вечевыми органами. Тысяцкий, представляющий интересы города, перестал быть выборным, был заменён княжеским дьяком, и это возмутило часть знати. Сын прежнего тысяцкого, Иван Вельяминов, затаил непримиримую обиду.
В этот момент на сцену вышел загадочный Некомат Сурожанин (Нико Маттеи) — тайный агент генуэзцев. Он вхож к князю, общается с боярами, а параллельно поддерживает связь с Каффой и Ордой. Именно он организует первый заговор против Дмитрия Донского. После провала заговора и бегства в Литву и Орду заговорщики начинают склонять Мамая к войне с Москвой. Более того — отправляют в Москву тайного отравителя с зельем, но его перехватывают.
Под пытками Вельяминов раскрывает планы фрязей и Литвы. Он казнён в 1379 году. А тем временем Мамай, уже полностью в долгу у Каффы, собирает войско.
Официальная история говорит, что Мамай нанял генуэзцев. Но факты показывают обратное — это фрязи наняли Мамая, завербовали его армии и буквально толкали его на Москву, требуя вернуть контроль над торговыми путями. Они даже устранили Мамая после поражения — убили в Каффе как опасного свидетеля.
Мятеж 1382 года
После победы над Мамаем на Куликовом поле внутренние проблемы вновь вспыхнули: часть знати и горожан была недовольна усилившейся властью князя. Некомат тайно проник в Москву, нашёл сторонников среди военных, и летом 1382 года в Москве вспыхнул настоящий мятеж. Верные князю были перебиты, город перекрыт, и Дмитрий чудом бежал. Его семья оказалась в руках мятежников. На Вече москвичи низложили князя и выбрали другого — литовца, названии которого дали громкое: «внук Ольгерда», то есть Остей.
Киприана и княгиню Евдокию толпа ограбила, едва не избила. Это был не страх, а ненависть. Откуда она взялась — вопрос, который официальная версия упорно игнорирует.
Поход Тохтамыш
Когда Ордой стал править Тохтамыш — законный чингисид — он видел в Москве союзника, а не врага. Семья нижегородского князя, связанная с Дмитрием Донским, срочно попросила хана вмешаться: их дочь и внук князя были в руках мятежников. Тохтамыш двинулся к Москве стремительно, и что удивительно — без осадных машин. А вот в Москве почему-то нашлись… тюфяки, примитивные пушки, управляемые неизвестными людьми. Первое огнестрельное оружие на Руси появляется ровно в момент мятежа — и опять тянутся ниточки к фрязям, европейским мастерам и их технологиям.
Оборона под руководством Остея держалась, пока не произошёл просчёт: парламентёр хана был убит неким Адамом-суконщиком. Это для чингисидов было смертельным оскорблением. Тохтамыш пошёл на хитрость: прислал своих людей вместе с Василием и Симеоном — сыновьями нижегородского князя — и уверил Москву, что признаёт Остея. Город поверил. Когда Остей вышел навстречу, его и всю свиту зарубили. Затем Москва была предана огню.
После пожара
Когда Дмитрий Донской вернулся, он получил пустую, сожжённую столицу — но вновь стал править. А затем исчезли все документы: переписка, допросы, материалы следствия. Карамзин и Екатерина II о них упоминали, но при Александре I в архивы допускают князя Чарторыйского — и источники бесследно пропадают.
Почему официальные историки закрыли глаза на мятеж, роль фрязей и вмешательство иностранных сил в московские дела? Почему убрали Остея, у которого в летописи чудесным образом две биографии — убит в 1382 году и правящий в 1385-м?
И главное — почему история Москвы 1382 года выглядит как пазл, в котором половину деталей сознательно выкинули?
До сих пор это остаётся одной из самых загадочных страниц русской истории — страницей, которую кто-то очень хотел переписать.
Если понравилась статья, поддержите канал лайком и подпиской, а также делитесь своим мнением в комментариях.