Почему традиции благотворительности особенно сильны в предрождественское время и как увидеть свет в самое тёмное время…
Перед зимним благотворительным фестивалем «Добрый декабрь» спросили у историка и фольклориста Александры Кормачёвой, откуда растёт современная благотворительность.
В традиционных культурах, в том числе в русской, тёмное время года уподобляется времени смерти. Но для традиционного человека смерть – это не конец всего, а необходимый этап для обновления. Во время темноты и холода важно позаботиться о тепле в душе – об этом так или иначе говорят многие традиции.
Живой огонь свечей, волшебное мерцание гирлянд и сверкающих праздничных украшений – это внешние и самые простые ритуалы заботы о тепле домашнего пространства, а вот поддержание света души в самые тёмные дни – не менее важная задача, которая по-разному обыгрывается в разных культурах.
В христианстве рождественская звезда – это образ искры в душе каждого, возможности самообновления в следующем году. Эта звезда светит особенно ярко, когда мы в рутине дел не забываем проявлять осознанную доброту к близким и тем, кто в этом особенно нуждается.
Фестиваль «Добрый декабрь» – это пространство, где каждый может зажечь свой «фонарик», посветить другим и, таким образом, увидеть собственный свет. И это ли не рождественское чудо?
Добрый дух Рождества
«Мы решили провести сбор пожертвований в пользу бедняков, чтобы купить им некую толику еды, питья и тёплой одежды.
Мы избрали для этой цели сочельник именно потому, что в эти дни нужда ощущается особенно остро, а изобилие даёт особенно много радости».
«Рождественская песнь в прозе», Чарльз Диккенс
Возможно, вы удивитесь, традиции «делать добрые дела» в Рождество и самой «атмосфере рождественского чуда» мы во многом обязаны знаменитому английскому писателю XIX века.
Диккенс творил в то время, когда по всей Европе как грибы после дождя росли фабрики и заводы, стремительный ход науки и прогресса набирал всё большие обороты.
В это время для обслуживания машин в город приезжают люди из сельской местности. Бывшие фермеры и крестьяне становятся рабочими, теряют связь с семьями, родами и многовековыми обычаями. Миллионы одиноких людей работают в ужасающих условиях по 14–16 часов в сутки, чтобы прокормить себя и свои семьи. Гарантированный отпуск появится примерно через 100 лет, а рождественские праздники были милостью которую не каждый работодатель оказывал наёмным рабочим. Сами же владельцы предприятий «купаются в роскоши» и окружают себя утончёнными произведениями искусства.
В Англии, Америке и других протестантских странах многие праздники «сдулись» за пару столетий после Реформации. Торжества, в том числе Рождество, из пышных и многодневных превратились в скромные религиозные встречи. Пуритане считали праздники излишним развлечением, отвлекающим от труда.
Среди статусного населения распространяются идеи эволюционизма и социального отбора. Рабочие считаются людьми «низшего сорта». Протестантская этика предполагает, что успех, в том числе коммерческий, – знак того, что человек живёт в ладу с Богом и христианскими заповедями.
В это же время развиваются идеи гуманизма и социальной ответственности богатых перед бедными.
Именно в таком историческом контексте появляется книга Чарльза Диккенса «Рождественская песнь» и мгновенно становится бестселлером, потому что идеально отвечает духу эпохи и душевному запросу многих людей.
Писатель «переписывает» сценарий Рождества, переводя фокус внимания с алтаря на семейный очаг и утверждая ценности домашнего уюта, тёплого общения с близкими, доброго отношения ко всем людям.
Автор рассказывает историю чудесного преображения богача и скряги Скруджа в заботливого родственника, сумевшего проявить сострадание и милосердие к близким и ребёнку.
Диккенс наполняет свою рождественскую историю вкусными в самом прямом смысле деталями – семья собирается за сытным столом, вместе ест индейку, жареные каштаны, мандарины. Свет свечей, падающий снег, атмосфера умиротворения, чуда, дети в центре праздника, подарки, украшенная ёлка благодаря «Рождественской песни в прозе» и другим рассказам Диккенса быстро становится рождественским каноном на обоих континентах. Книги Диккенса породили взлёт популярности благотворительных мероприятий.
Новый образ Рождества в России
В России книгу Диккенса перевели и издали в 1844 году, всего через год после выхода в печать в Англии. Здесь она также произвела большой общественный резонанс и породила русские версии. Самая знаменитая – «Мальчик у Христа на ёлке» Фёдора Достоевского – сходная, но гораздо более драматичная версия рождественского рассказа.
Вместе с новым образом Рождества в России стали стремительно распространяться благотворительные мероприятия как проявление милосердия и человеколюбия. Набрали популярность благотворительные балы и ярмарки, на которых статусные дамы продавали своё рукоделие, а вырученные деньги шли на поддержку нуждающихся.
Для высокопоставленных женщин благотворительность была редким социально одобряемым видом деятельности, в котором они могли проявить себя, почувствовать активными, нужными и полезными.
В 1910-х годах императрица Александра Фёдоровна вместе с дочерьми организовали в Крыму «Праздник белого цветка» в пользу туберкулёзных больных. Царственные женщины собственноручно изготавливали белые ромашки и вместе с другими аристократками обходили с кружками для сбора пожертвований окрестные сёла и посёлки. Это была наглядная демонстрация идеи личного, «рукотворного» милосердия в праздничном духе, захватившего самые высшие слои общества.
Показательна в этом отношении деятельность великой княгини Марии Павловны, супруги сына Александра II великого князя Владимира Александровича. Она искусно использовала свой статус, приглашая на приёмы людей, которые в иной ситуации вряд ли попали бы в высший свет. «Социальный лифт» работал в обе стороны: новые лица щедро благодарили покровительницу, активно участвуя в её аукционах и покупая на ярмарках, и направляли значительные средства на помощь нуждающимся.
Так рождественская благотворительность стала не просто сбором денег, а инструментом формирования нового, более открытого общества.
Конечно, Чарльз Диккенс – не единственный, кто повлиял на мировые традиции и ценности Рождества, но он очень точно попал в потребности времени, явил дух Рождества и рождественского чуда, не привязанного только к религиозным основам, чем сделал его доступным для всех людей. Со второй половины XIX века Рождество стало главным семейным, благотворительным, эмоциональным праздником года.
Традиции взаимопомощи в русской деревне
Благотворительность в городах была по большей части явлением вертикальным: те, кто имел много, брали на себя ответственность за социальное перераспределение благ и поддержку нуждающихся.
Это стало необходимым, когда городское сообщество так разрослось, что не могло использовать инструменты горизонтальной самоорганизации, которую веками практиковали средневековые гильдии ремесленников и небольшие крестьянские общины и, конечно, не только на праздники.
Обычай коллективной помощи на севере России назывался «по́мочи», а на юге – «толо́ка». Приглашали на совместный труд, когда требовалось сделать большой объём работ за короткое время: вырубку места под новый дом для погорельца; дожинки жита; заготовку сена; мятие и трепание льна и конопли; вывоз в поле навоза – «навозница»; подъём сруба – «вздымки», «сдымки»; сооружение глинобитной печи – «печебитье»; заготовку квашеной капусты на зиму – «капустки»; изготовление пряжи – «супрядки»; возведение мостов, мельниц, больших построек; рытьё прудов, колодцев.
На помочи приглашал хозяин, которому нужна была помощь, или община сама решала помочь тому, кому это необходимо, – вдовам, сиротам, солдаткам, безлошадникам.
Помощь оказывалась как добрососедство, за неё не платили деньгами. Однако хозяин обязательно устраивал пиршество для всех по завершении каждого этапа работы и всего дела. В конце могли устраивать гуляние с песнями и плясками. Прийти на помочи было залогом того, что и тебе помогут, когда это понадобится.
В целом в крестьянской общине поддерживались ценности равного распределения добра между жителями. Конечно, были и те, кто жили богаче, и те, кто скромнее. Однако сильные отклонения в ту или иную сторону не слишком приветствовались. Существовали обряды, которые подразумевали распределение «доброй доли», «удачи» между односельчанами. Так, после сбора урожая собирали по горсти зерна с каждого хозяйства и готовили общий хлеб, который делили между всеми.
Также существовала практика перераспределения добра, обустроенная вокруг сакральных мест. На севере, в Архангельской области, на Мезени, могли самостоятельно, скинувшись деньгами, ставить часовни, приглашать служить туда священников по праздникам. Сюда же приносили вещи, продукты, которые потом перераспределяли между нуждающимися старейшиной, выбранным общиной.
Пиры для больших праздников также устраивались вскладчину – приносили продукты для приготовления обрядовых блюд. Так, на день святого Николая, 6 (19 декабря по новому стилю) старшие мужчины общины собирали общий стол, на «братчину». За совместными трапезами мужчины решали различные хозяйственные вопросы, вопросы отношений с властями, поэтому гостей со стороны на подобные собрания не пускали.
Примечательно, что в первые годы советской власти колхозы выдавали работникам продукты для отмечания праздников. Сильно искажённые отголоски общинных традиций были слышны ещё некоторое время.
«Выравнивание» в обрядах
На второй день после Рождества родившие женщины собирались на «Бабьи каши» – приносили зерно и варили общую кашу, которую потом ели с повитухами. Общая каша являлась своего рода образом перераспределения женской доли, выравнивания сил женщин сообщества. На «Бабьих кашах» благодарили повитух, памятуя и прославляя ту, что помогла Марии разродиться младенцем Иисусом. Во Владимирской области верили, что у Марии повитухой была св. Параскаева-Пятница.
Колядование – также часть обрядов, призванных производить «переопыление» и выравнивание состояний и благосостояния в сообществе. Исследователи полагают, что обычай ходить ряжеными на крупные праздники имеет глубокие архаические корни. Это магический сельскохозяйственный ритуал, когда ряженые представляют предков или существ из мира силы, которые ходят по домам, принося новую силу жизни. Они могут и бесчинствовать, что понималось как часть ритуала обновления жизни, подобно тому, как новый порядок рождается из хаоса. Хотя, если ряженого узнавали, он мог потом получить от односельчан «ответку».
Так или иначе, «обрядовое бесчинство» – архаичная новогодняя традиция, призванная снять лишнее напряжение и выровнять общее состояние общины.
***
Завершая наш небольшой эклектичный экскурс по истории благотворительности и обычаям помощи, хотим сказать, что сегодняшнее наше желание помогать тем, кто в нужде, не сделает мир гармоничным. При этом больше гармонии, света и мира будет у нас внутри. Благотворительность становится осознанным действием, особой, а не архаичной традицией.
В конце концов, если вам кажется, что в итогах года вам нечего занести в свой список, вспомните о том, кому вы помогли или собираетесь помочь в этом году.