Я случайно услышала, как муж и свекровь обсуждают меня: «Она кухарка, пусть подаёт нам еду, а потом доедает!». Я вытерла слезы, достала из шкафа самую красивую посуду и положила на неё то, что они заслужили...
В шесть утра прозвенел будильник.
Я, Вика, тридцати лет от роду, кондитер по призванию и «дрессированная жена» по совместительству, сползла с кровати. За окном была декабрьская темень, в квартире тихо, только сопел мой муж Игорь.
Сегодня было 31 декабря. День, который все нормальные люди ждут с радостью, а я с ужасом.
Потому что сегодня к нам приезжала свекровь, Раиса Степановна. Женщина, которая считала, что сын – это божество, сошедшее с небес, а невестка, обслуживающий персонал, которому выпала великая честь стирать носки божества.
Я пошла на кухню, там пахло заготовками: вчера я до ночи варила овощи, мариновала утку и пекла коржи для «Наполеона».
Впереди был марафон: утка с яблоками (рецепт прабабушки). Заливное из языка (Игорь любил прозрачное, как слеза), три вида салатов, пирожки с капустой.
Я надела фартук и включила духовку.
В десять утра на кухню вплыл Игорь.
Он был в пижамных штанах и футболке с надписью «Boss». Лицо у него было помятое, но величественное.
— Вик, — зевнул он, почесывая живот. — А чё, кофе нет?
— Кофе в банке Игорь, чайник горячий.
— Ну ты даёшь! — он скривился. — Мать учила, что муж должен быть сытым с утра, сама налей и бутерброд сделай с колбасой.
Я отложила нож (резала оливье), руки у меня были в майонезе и горошке.
— Игорь, я занята, у меня утка горит. Сделай сам.
— Началось! — он закатил глаза. — Вечно ты недовольная, праздник же! Ладно, сам сделаю, а ты давай, старайся. Мама приедет к шести, чтобы всё блестело. И сама причешись, а то как чучело.
Он сделал себе бутерброд (оставив крошки на столе) и ушел в комнату.
Через минуту вернулся с коробкой.
— На, это тебе с Новым годом.
Я вытерла руки, взяла коробку, она была лёгкая.
Внутри лежала... сковорода.
Обычная, тефлоновая сковорода, не дорогая, с красной ручкой.
— Спасибо, — сказала я, чувствуя, как к горлу подступает ком. — Но у нас есть сковородки, три штуки.
— Эта новая! — гордо сказал Игорь. — Чтобы ты ещё лучше готовила, мама сказала, тебе пригодится.
Он ушёл, а на столе, среди крошек, остался лежать чек, он выпал из коробки.
Я взяла его.
Там было две позиции.
- Сковорода «Хозяюшка» — 1 200 руб.
- Браслет золотой, плетение «Бисмарк» — 22 000 руб.
Оплата нашей общей картой, на которую мы (в основном я, со своих заказов на торты) откладывали деньги на отпуск.
Двадцать две тысячи на браслет маме и тысяча двести на сковородку жене. «Чтобы лучше готовила».
Я смотрела на чек, мне хотелось разорвать его или швырнуть сковородку в стену.
Но я сдержалась, положила чек в карман фартука.
«Ладно, Игорь, — подумала я. — Ладно. Ты хочешь, чтобы я готовила? Я приготовлю такое блюдо, которое ты век не забудешь».
В два часа дня я поняла, что не успеваю: утка требовала внимания, тесто для пирожков подходило, а ещё надо было помыть полы и накрыть на стол.
— Игорь! — крикнула я.
Из комнаты доносились звуки выстрелов и крики: «Прикрой! Слева заходи!».
Я зашла в комнату, Игорь сидел за компьютером в наушниках, он играл.
— Игорь, помоги! — я тронула его за плечо. — Порежь хлеб и мусор вынеси, ведро полное!
Он сдернул наушники, лицо у него было искажено гневом.
— Ты что творишь?! Меня из-за тебя подбили! У нас клан на клан! Решающая битва!
— У нас Новый год через восемь часов, а у меня конь не валялся!
— Это твои проблемы! — рявкнул он. — Твое дело кухня, а я мужик, мне нужно расслабиться. Мать приедет ей нужен сын-победитель, а не поломойка с веником. Иди Вика, не мешай.
Он снова надел наушники.
— Алло, пацаны! Я в строю! Жена тут... мозг выносит, погнали!
Я вышла из комнаты, спустя время в коридоре услышала, как он кому-то звонит.
— Мам, привет! Да, ждём! Стол? Обижаешь! Я всё организовал! Купил деликатесы, икру красную, балык! Утку достал фермерскую! Да, Вика там что-то режет, но руководил-то я! Приезжай, королева, всё будет по высшему разряду!
Я стояла и слушала.
«Я организовал». «Я купил».
Он не купил даже хлеба, ввзял деньги с карты, которую пополняла я. Он купил браслет маме. А славу за стол хотел забрать себе.
Утка в духовке покрылась золотистой корочкой, запах стоял умопомрачительный.
Я достала утку, поставила на стол, она была прекрасна.
Посмотрела на неё, на гору грязной посуды, потом на чек в кармане.
Я поняла: если я сейчас накрою этот стол и буду улыбаться, пока они едят мою утку и хвалят «Игорька», я просто умру от унижения.
Я пошла в кладовку за банками с соленьями.
Дверь на кухню осталась приоткрытой.
И тут я услышала голос Игоря. Громкий, четкий, он снова говорил с матерью, но теперь по громкой связи, пока шел в туалет.
И то, что я услышала, стало последней каплей.
Я замерла в темной кладовке, сжимая в руках банку с маринованными огурцами, воздух здесь пах пылью. Игорь стоял в коридоре, прямо у двери в кладовку, он думал, что я на кухне, и не стеснялся.
— ...Игорек, ты слушай меня внимательно, — вещала она, и каждое слово падало, как камень. — Я еду не к ней, а к тебе. В дом моего сына, ты хозяин.
— Да, мам, конечно, — поддакивал Игорь.
— Так вот, ты главное жену сразу на место поставь, а то ишь, моду взяли молодые с мужчинами за стол садиться на равных! Раньше как было? Свекровь и муж едят, беседуют о делах, а невестка подаёт. Стоит рядом, смотрит, чтобы рюмка не пустела, вот это порядок!
Я почувствовала, как банка в моих руках соскальзывает.
— Мам, ну сейчас другое время... — вяло возразил Игорь.
— Время всегда одно! — перебила она. — Порода! Знай нашу породу, сынок! Мы Ковалёвы! А она кто? Из простых, кухарка. Вот пусть и знает свое место, не сажай её с нами сразу. Пусть побегает, салатики поднесет. А потом, когда мы насытимся, пусть доедает.
В кладовке стало жарко, мне не хватало воздуха.
«Кухарка», «пусть доедает».
Я ждала, что Игорь защитит меня, скажет: «Мама, ты что? Вика моя жена, она работает, она устала, она готовила весь день!».
Игорь хмыкнул.
— Да, мам, ты права, она у меня дрессированная. Я ей даже подарок нормальный не купил, обойдется, сковородку сунул, чтоб не ныла. Главное тебе браслет, ты оценишь, он тяжелый, солидный.
— Вот это правильно! — одобрила Раиса Степановна. — Мать одна, а жён может быть много. Всё, сынок, скоро буду, готовься!
Разговор оборвался, Игорь насвистывая пошел в ванную.
Я осталась стоять в темноте.
Слезы? Нет. Слез не было.
Было чувство пустоты. Там, где раньше жила любовь, надежда, желание быть «хорошей женой». Всё это выгорело за одну минуту.
«Дрессированная».
Как собачка или обезьянка в цирке.
Я посмотрела на банку с огурцами, выращивали их на даче (мои родители), я их солила. А теперь я должна подавать их «господам», пока они рассуждают о своей «породе»?
Игорь, менеджер среднего звена, который половину зарплаты тратит на игры и пиво. Раиса Степановна, бывшая вахтёрша, которая возомнила себя столбовой дворянкой.
И они собираются меня дрессировать?
Я поставила банку на полку.
Нет.
Сегодня в цирке будет особое представление.
Вышла из кладовки.
Игорь плескался в душе. Он намывался, брился, душился моим подарком (дорогим парфюмом), готовясь к встрече с мамочкой.
У меня было сорок минут,, чтобы превратить этот вечер в ад. Или в рай, смотря для кого.
Я зашла на кухню.
Утка стояла на столе, сияя румяной корочкой.
— Прости, милая, — шепнула я ей. — Ты не достанешься этим стервятникам.
Я достала из шкафа большие пластиковые контейнеры.
Я начала действовать.
В первый контейнер отправилась утка. Я разрезала её на порционные куски (чтобы влезла), полила соусом.
Во второй, картошка по-деревенски.
В третий, оливье с языком.
В четвертый, «селедка под шубой» с семгой.
В пятый, красная икра. Вся банка.
Я сгребла со стола нарезку: балык, буженину, дорогие сыры (которые я купила на свои премиальные), всё ушло в контейнеры.
Даже хлеб, который Игорь отказался резать, я забрала.
Достала из кладовки свою большую спортивную сумку, сложила туда контейнеры. Туда же отправилась бутылка шампанского (хорошего) и коробка конфет.
Стол опустел.
Но пустым он оставаться не мог, «господа» должны кушать.
Я открыла шкафчик с бакалеей.
Там лежала острая пачка «Доширака» с говядиной.
Я положила её на самое красивое, хрустальное блюдо, в центр, не распаковывая.
На второе блюдо я кинула две самые дешевые сосиски, которые Игорь купил себе на завтрак неделю назад и забыл, даже пленку с них не сняла.
В салатницу (чешский хрусталь, подарок на свадьбу) я положила одну большую, желтую луковицу в шелухе и закрытую банку майонеза «Провансаль».
Всё.
Накрыла блюда белоснежными красивыми салфетками, сверху поставила серебряные крышки-клоше (у меня были такие, для торжеств).
Стол выглядел шикарно, загадочно и дорого.
Никто не мог догадаться, что под серебром скрывается бич-пакет.
Я пошла в спальню.
Игорь всё еще был в ванной.
Сняла халат, надела свое лучшее платье: красное, в пол с декольте.
Ярко накрасилась.
Надела туфли на шпильке.
Выкатила сумку в коридор, прикрыла её своим пальто.
Я была готова.
В замке повернулся ключ.
Игорь вышел из ванной, благоухая парфюмом.
— О! — он присвистнул, увидев меня. — Ничего себе, вырядилась! Для мамы стараешься? Молодец! Знай наших!
— Для себя, Игорь, — улыбнулась я. — Исключительно для себя.
Звонок в дверь.
Приехала Раиса Степановна.
Шоу начинается.
Раиса Степановна вошла в квартиру как ледокол. Она была в шубе (норковой, купленной в кредит три года назад), в шапке-боярке и с выражением лица, которое обещало инспекцию похлеще санэпидемстанции.
— Игорёк! Сыночек! — она распахнула объятия.
Игорь кинулся к маме, как щенок.
— Мамочка, с приездом! Дай я тебя раздену!
Он суетился вокруг неё, принимал шубу, шапку, сапоги. Я стояла в стороне, прислонившись к стене, и наблюдала.
Раиса Степановна наконец обратила на меня внимание.
— О, Вика. Здравствуй, нарядилась? Ну-ну, платье-то не жмет? Поправилась ты, мать.
— Здравствуйте, Раиса Степановна, платье в самый раз.
— Ну, веди к столу! Игорёк сказал, ты расстаралась, надеюсь, утка не сухая? А то в прошлый раз жевать невозможно было.
— Утка — огонь, мама! — встрял Игорь. — Вика с утра колдовала!
Мы прошли в комнату.
Стол выглядел торжественно: белая скатерть, свечи, хрусталь и три блюда, накрытые серебряными клоше.
Раиса Степановна села во главе стола (на мое место), Игорь сел по правую руку.
Я осталась стоять.
— Вика, ты чего стоишь? — спросил Игорь, разливая водку (себе и маме). – Давай неси горячее или что там у нас?
Раиса Степановна благосклонно кивнула.
— Правильно, сынок, порядок должен быть. Ну, давай, милая, удиви нас. Что там под крышечками? Фуа-гра?
Она хохотнула, довольная своей шуткой.
Я подошла к столу.
— Конечно, я очень уважаю ваши традиции и вашу... породу. Поэтому я приготовила вам ужин, который идеально соответствует вашему статусу.
Игорь нахмурился, что-то в моем тоне ему не понравилось.
— Вика, не умничай, открывай.
Я протянула руку к центральному блюду, медленно, торжественно подняла серебряную крышку.
Под ней, в сиянии хрусталя, лежала нераспечатанная пачка лапши «Доширак», в красной упаковке..
В комнате повисла тишина.
Раиса Степановна моргнула.
— Это... это что?
— Это основное блюдо, — сказала я с лучезарной улыбкой. — «Паста а-ля бич». Символ вашего достатка.
Я сняла вторую крышку.
Две сосиски в целлофане, сморщенные и дешёвые.
— Мясная тарелка. «Сосиски бумажные», для истинных гурманов.
Я сняла третью крышку с салатницы.
Луковица в шелухе и банка майонеза.
— И, наконец, салат. «Слезы невестки», сделай сам.
Игорь вскочил, лицо его стало багровым.
— Вика! Ты что, спятила?! Это шутка?! Где еда?! Я видел утку! Я видел икру!
— Утка, Игорь, в моей сумке, — спокойно ответила я. — Как и икра, балык, салаты с языком.
— В смысле?! — взвизгнула Раиса Степановна. — Ты что, украла нашу еду?!
— Вашу? — я рассмеялась. — Раиса Степановна, вы что-то путаете, продукты купила я на свои деньги. Готовила я, своими руками. Игорь не дал ни копейки, он даже хлеб порезать отказался. Он купил вам браслет на мои отпускные деньги, а мне сковородку. Чтобы я лучше вас обслуживала.
— И что?! — заорал Игорь. — Я муж! Глава семьи! Всё в доме общее! А ну быстро неси утку! Мама голодная!
— Общее — это когда уважение общее, Игорь. А когда один господин, а другая дрессированная собачка, то и миски у них разные, вот ваша миска.
Я указала на «Доширак».
— Приятного аппетита, господа, кипяток в чайнике. Я его вскипятила, не благодарите.
Игорь бросился за мной.
— Стоять! — он схватил меня за руку. — Ты никуда не пойдешь с моей уткой! Я за неё платил... морально! Я тебя терпел!
Я вырвала руку.
— Не трогай меня.
Накинула пальто, взяла сумку. Она была тяжелая, полная вкусной еды, но мне она казалась легкой, как пушинка.
— Вика! — Раиса Степановна выбежала в коридор, стуча каблуками. — Вернись! Это воровство! Я в полицию позвоню!
— Звоните, — сказала я. — Расскажите им, как вы хотели, чтобы я стояла и смотрела, как вы жрёте, думаю они посмеются.
— Ты пожалеешь! — кричал Игорь. — Ты приползешь! Кому ты нужна, разведенка в тридцать лет!
— Я нужна себе, Игорь и моим друзьям, которые меня уже ждут с уткой.
Открыла дверь.
— А вы... — я посмотрела на них. На Игоря в футболке «Boss», который трясся от злости. На Раису Степановну в мехах, которая выглядела как злая карикатура на барыню. — Вы жуйте сосиски, они как раз под стать вашей... породе.
Вышла, дверь захлопнулась.
Сбежала по лестнице, вышла в морозный вечер.
У подъезда стояло такси, я заказала его заранее.
— Куда едем, красавица? — спросил водитель.
— К свободе, — сказала я. — И к подруге.
Мы поехали, город сверкал огнями.
Я открыла сумку, достала контейнер с икрой, ложку (я и её прихватила).
Зачерпнула полную ложку икры и съела.
Было невероятно вкусно.
Вкуснее всего на свете.
1 января, утро.
Я проснулась у подруги, Ленки. Мы вчера славно посидели, утка пошла на ура.
Взяла телефон.
Тридцать пропущенных от Игоря, десять от свекрови.
И одно сообщение в Ватсапе, фото.
Игорь и Раиса сидят за пустым столом. Перед ними заваренный «Доширак». Лица такие, будто они хоронят хомячка.
Подпись: «Вика, ты тварь, мама плачет. Вернись немедленно, мы всё простим».
Я улыбнулась.
Сделала селфи. Я, Ленка, стол с остатками пира, бутылка «Вдовы Клико». Мы счастливые, растрепанные, живые.
Отправила Игорю.
Подпись: «Надеюсь, вы наелись? Кстати, я подаю на развод, ищу мужчину, а не господина. А сковородку оставь себе, будешь на ней маме сосиски жарить, с Новым годом!».
Заблокировала его.
И пошла пить кофе.
Говорят, как встретишь Новый год, так его и проведешь.
Я встретила его сытой, веселой и свободной.
И это было прекрасно.
(Конец)
🔔 Чтобы не пропустить новые рассказы, просто закрепите канал в ленте подписок 🪻