«Незамеченным шедевром русской поствоенной литературы» назвал Михаил Бутов «В ожидании козы» – повесть Евгения Дубровина, которая легла в основу спектакля «Братья свободы» Пермского ТЮЗа. О чём эта история? О послевоенной травме, о взрослении и непростых совершенно отношениях между родителями и детьми, и здесь я бы ещё особо выделила – о безотцовщине или, как бы мы сегодня сказали, об «отсутствующем отце».
Спектакль как текст представляется одновременно привязанным к конкретному времени и вневременным: на протяжении всего действия мы слышим гармошку – почти буквальный намёк на 40-е, но условные декорации как бы намекают, что история шире, а проассоциировать себя с персонажами можем и мы сегодняшние.
Обстоятельства взросления главного героя, он же герой-рассказчик, Виктора (Евгений Турушев) представляются предельно жёсткими и даже трагическими. Тематическое описание спектакля в том числе указывает на проблему того, «как в самые тяжелые времена при сложных обстоятельствах оставаться человеком», но мне кажется, что в «Братьях свободы» острее и точнее звучит мотив становления и формирования – можно ли стать человеком в таких условиях.
И хотя нравоучительный подход к интерпретации произведений искусства представляется мне несколько поверхностным и упрощённым, если не губительным, в данном случае кажется, что спектакль может выступать как предостережение. Не только для детей. Пожалуй, совсем даже не для детей. Слишком глубокая «отношенческая» проблематика, слишком болезненные переживания.
Исходным событием спектакля становится возвращение с войны отца (Егор Дроздов), которого считали погибшим. Сыновья – уже упомянутый Виктор и Вад (Даниил Петров) – вполне естественно воспринимают его как чужого человека.
Когда мы смотрим на историю со стороны, нам может показаться: ну, как же так, неужели можно не слушаться отца? Неужели поведение, которое демонстрируют герои, вообще можно как-то оправдать? Но давайте на минуту поставим себя на место мальчиков, тем более, что это совершенно несложно: у многих из нас не было отца, и если вообразить, что в какой-то момент он вдруг появляется и начинает командовать... Ну, как мы это воспримем? Как я бы такое восприняла? А по какому, собственно, праву он себе это позволяет – таким был бы первый вопрос. И, мне кажется, именно это становится ключевым моментом в возникновении межличностного конфликта между героями.
Между тем я могу предложить и ответ на вопрос «по какому праву...», потому что он тоже, что называется на поверхности. И хотя это может прозвучать несколько цинично (возможно, потому что для меня лично понятие «отец» не выходит за пределы некой социально-экономической функции), но речь идёт в первую очередь о том, что «воспитательные полномочия» идут в комплекте с бытовым обеспечением: кормить, одевать, заботиться... Справляется ли с этим персонаж Егора Дроздова? По-видимому, не вполне. Фактически вся история с козой, когда родители вынуждены оставить детей и пойти пешком за двести километров, чтобы козу эту купить, оказывается роковой ошибкой. Само название повести уже заведомо намекает нам, что родителей ни с козой, ни без неё дети так и не дождутся (прямая отсылка к пьесе «В ожидании Годо», как можно предположить), а взрослеть и становиться отцом «тем самым диктатором» приходится уже Виктору. И хотя ему не удаётся уберечь от смерти ни отцовскую собаку, ни младшего брата, мы видим, как сильно к концу действия вырастает этот персонаж.
Острота конфликта и безжалостность внешних обстоятельств передаются не только через диалоги, но и через пластику, начиная от выразительных кривляний Вада и заканчивая сложными, можно даже сказать акробатическими, элементами, которые мы видим во взаимодействиях на сцене. Усложняет актёрскую задачу и наклонный помост, на котором происходят наиболее сильные сцены.
Хочется также отметить художественное решение спектакля, где вместе с эстетикой деревянного амбара и связок сухих колосьев свет и звук работаю на создание пространства, которое буквально погружает зрителя в атмосферу этой непростой и пронзительной истории.
Автор: Марина Щелканова