Город спал. Не было шума машин, слепящих глаза ярких фар. Пустота. Такая же, как и в душе.
Эва смотрела в маленькое зарешёченное окошко милицейского "бобика".
Её повязали прямо у стойки регистрации на следующий рейс. Эва летела в Стамбул с пересадками в нескольких городах.
Руку её крепко сжали, под нос сунули удостоверение. Капитан Тарасов Валерий Николаевич с холодным и непроницаемым взглядом защёлкнул на тонких запястьях Эвы наручники.
— В чём меня обвиняют? — предательски задрожавшим голосом спросила Эва.
Тарасов вместо ответа больно дёрнул Эву за волосы, подумав, что на ней парик. Но нет. За пару часов до вылета Эва успела состричь длину волос, сделав их ещё короче, практически под мальчика.
Рафик сказал же, что внешность ей нужно поменять. Вот и поменяла. Короткая стрижка, боевой макияж, которым Эва в обычной жизни не пользовалась, предпочитая естественность, и тёмные очки от солнца в половину лица.
— Гражданка Самарина Эвелина Александровна, вы обвиняетесь в умышленном убийстве депутата Говорова Игната Алексеевича. Сейчас вас доставят в отделение для дальнейшего разбирательства и допроса под протокол.
Сердце Эвы бешено забилось в груди, тошнота подкатила к горлу. Как так? Ведь ... Ведь Рафик её заверил, что всё будет нормально.
— Это какая-то ошибка ... — упавшим голосом произнесла она.
Тарасов прошипел ей в ухо, вложив в своё шипение всю ненависть, которую он испытывал к бандитским подстилкам:
— Ты попала по полной, овц@. В кабинете Говорова была включена видеокамера, и велась полная запись вашего чаепития. Так что суши сухари, Самарина.
Эву грубо запихнули в "УАЗик" и помчали прочь от здания аэропорта. Стояла глубокая тёмная ночь, и в небо взмыл самолёт, на котором девушка должна была отправиться туда, где бы никто её никогда не нашёл.
***
Пётр Иванович ушёл тихо, промучившись сутки в предсмертной агонии. Катя не отходила от свёкра и видела все его мучения, которые он мужественно переносил, не сказав ни слова. Лишь еле слышно постанывал, а к ночи совсем затих. Рано утром, на рассвете, Катя тихонько разбудила Влада и сообщила о том, что его отца больше нет ...
Началась суета с похоронами. Что-то у родителей на книжке было, соседи немного денег собрали, помогли. Поселковый совет выделил место на кладбище под раскидистой пушистой елью.
Поминки организовали в колхозной столовой. Кате со всеми этими хлопотами и присесть было некогда. Она мельком проверяла Веру Пантелеевну и думала, хорошо, что та ничего не понимает и даже не знает, что такой покорный и послушный супруг её покинул этот мир так же безропотно, как и жил.
-Не плачьте о усопшем рабе Божьем Петре, но помолитесь усердно. Чтобы душе его было легче войти в Царство Божие, ибо на земле ничто не вечно, и каждому из нас придётся держать свой ответ перед Отцом нашим Небесным - произнёс после отпевания батюшка Алексей.
Когда стали расходиться с кладбища, вдруг перед распахнутыми настежь воротами резко притормозил огромный чёрный джип, и выскочившая из него Тамара бросилась на брата с кулаками.
-Ты ... Ты почему меня не позвал! Я бы пришла, я бы простилась! - кричала она на всё кладбище, с ненавистью глядя на брата. Все, кто не успел в специальный автобус погрузиться, с любопытством наблюдали за разворачивающейся сценой. Характер скандальной Томки Кузьмичёвой знали все.
-Успокойся. Всё произошло слишком быстро, Пётр Иванович легко умер, не мучился. В такой день глупо выяснять отношения и обвинять кого-то - вмешалась Катя.
-А ты вообще заткнись! Приспособленка. Думаешь, я поверю, что ты по доброте душевной возле родителей моих трёшься? Повесила на моего братца-лопуха чужого ребёнка, а теперь рассчитываешь на богатое наследство? Выкусите! - Томка сложила фигу и продемонстрировала её всем, добавив - вы отца угробили, и я всё сделаю, чтобы мать к себе перевезти.
-Мать? - не выдержал и взревел Влад, сжав кулаки - мать ты к себе собралась забрать? Это из-за тебя она инвалидом стала! Это ты ей наговорила что-то! Видела соседка, как в тот день она от тебя ни жива, ни мертва вышла и на работу пошла. А я ещё подумал, чего это она такая странная, сама не своя. Проваливай отсюда подобру-поздорову, иначе я за себя не ручаюсь.
Возле Тамары вырос Максуд и с грозным прищуром уставился на Влада.
-Ты парень полегче на оборотах. А то ...
Влад в бешенстве сжал кулаки.
-А то что? Ты вообще кто такой?
-Это мой мужчина, Владичка. Теперь за меня есть кому заступиться - самодовольно произнесла Тамара и, полуобернувшись к Максуду, бросила через плечо - пойдём, дорогой, я возле могилки отца посижу ... Бедный папа. Угробили его, свиньи неблагодарные. Братец мой, видимо, уже хозяином дома и отцовского подворья себя возомнил. Запомни, Владичка, ничего ты не получишь.
Катя удерживала Влада, как могла, горячо прошептав ему на ухо:
-Не связывайся с ней! Пусть говорит, что хочет. Мы-то знаем с тобой, что нашей вины нет, и соседи знают.
-Но она нашего Стёпку затронула, Кать! - выдавил из себя Влад. Он повернулся к жене и, обхватив её лицо руками, горячо произнёс - я знаю, что он не от меня. Но мама моя любила его, как своего. Только и разговоров что о Стёпке было. Теперь уже ничего не изменить, и я его воспитывать и дальше, как своего буду. И тебя никогда не упрекну. Если бы не ты сейчас, я бы не знаю, как всё это вывозил. Спился, наверное, и вместе с родителями улёгся бы.
Уткнувшись Кате в плечо, Влад позволил себе дать слабину. Скупые мужские слёзы потекли по небритому лицу, пока тётя Рая, работавшая бок о бок с Верой Пантелеевной, не подошла к молодым супругам.
-Ребятки, поехали с нами, весь автобус ждёт. Помянем Петра Ивановича честь по чести, а Тамарке - Господь судья. Безбашенная девка она всегда была и будет. Бандитом своим похвасталась перед нами? Не тот она путь себе выбрала, не тот. Пошли, Владик, Катюша ... Пойдёмте.
***
Лидия Борисовна на похороны Петра Кузьмичёва не пошла. Жалко ей мужика было, да только жена его в своё время столько злых и плохих слов наговорила тогда Эве, что лучше от этой семьи на расстоянии держаться.
Помолившись перед иконами за упокой души хорошего человека, Лидия Борисовна взяла на руки своего подросшего Уголька и присела на порожке. От внучки ни слуху, ни духу не было. Как там у неё дела? Ведь уж сколько времени прошло, хоть бы весточку какую послала.
Ох и неспокойно на сердце. Вернувшись в дом, включила Лидия Борисовна свой старенький чёрно-белый телевизор. Эва всё новый хотела привезти ей, импортный, да пожилая женщина категорически отказалась. Редко она ящик этот смотрит. Некогда ей. Дела всё время себе находила. В огороде, в саду. Зимой больше радио слушала, да газеты местные читала, которые почтальонка ей приносила.
Придвинув кресло поближе, уселась Лидия Борисовна перед телевизором, устроив на коленях мурчащего и откормленного котика.
-Новости ... Ну ладно, давай, Уголёк, новости с тобой посмотрим. Что там творится в мире - произнесла Лидия Борисовна, сделав погромче.
-Вчера в своём загородном доме скончался Говоров Игнат Алексеевич, который совсем недавно выиграл выборы в местный муниципалитет и получил депутатский мандат. Предварительным заключением судмедэксперта было, что депутат умер от острого обширного инфаркта. Но в ходе следствия выяснилось, что в кабинете Говорова была включена видеокамера, на которой очень хорошо видно, как неизвестная девушка заваривает Говорову и себе обычный травяной чай, а потом, когда тому стало плохо, зовёт на помощь и тут же стирает отовсюду свои отпечатки пальцев. Её поведение следствие сочло весьма странным, тем более что из дома депутата она таинственным образом исчезла. Оперативная группа действовала слаженно и профессионально. Подозреваемую разыскали в аэропорту и заключили под стражу. Неизвестной оказалась Самарина Эвелина Александровна, являющаяся невестой погибшего при взрыве криминального авторитета Токаева Рафаэля Мирзоевича. Если вина девушки будет доказана, то ей грозит тюремный срок за умышленное убийство государственного чиновника... - быстро и чётко вещала ведущая политических новостей.
Лидия Борисовна будто замерла, уставившись в телевизор. Жжение под лопаткой усиливалось, стала неметь левая рука.
-Уголёк ... Я сейчас ... - старушка попыталась встать и не смогла. Кот спрыгнул на пол и с громким мяуканьем стал проситься на улицу возле двери. Только Лидия Борисовна не могла его выпустить. Она вообще уже ничего не могла.