На юбилее свекрови было душно. Гости уже расселись за столами, кто-то чокался, кто-то смеялся над шуткой дяди Саши. Марина стояла у окна и смотрела, как за стеклом медленно падал первый снег. Ноябрь выдался ранним в этом году.
— Маринка, иди сюда, тебя Алла Петровна зовёт, — окликнул её муж Дима.
Она обернулась. Свекровь сидела во главе стола, в новом бордовом платье, с укладкой, которую делала, наверное, часа три. Лицо у неё было напряжённое, губы сжаты в тонкую полоску.
— Иду, — тихо сказала Марина и пошла через зал.
Гостей было человек тридцать. Родственники, соседи, коллеги свекрови с бывшей работы. Все нарядные, все при параде. Марина чувствовала, как платье липнет к спине — нервы, что ли. Хотя чего нервничать? Обычный юбилей. Шестьдесят пять лет. Круглая дата.
— Марина, подойди ближе, — позвала Алла Петровна.
Голос у неё был странный. Марина подошла, остановилась рядом.
— Слушаю вас.
Свекровь смотрела на неё долго, потом вдруг встала. Гости притихли. Кто-то поставил бокал на стол, стекло звякнуло.
— Я хотела сказать это давно, — начала Алла Петровна. — Но не было повода. А сегодня мой день, и я имею право сказать правду.
Марина почувствовала, как по спине ползёт холодок. Дима встал из-за стола.
— Мам, может, не надо? — осторожно произнёс он.
— Надо, Димочка, надо. Пусть все знают, с кем ты живёшь.
Марина замерла. В зале стало так тихо, что слышно было, как гудит холодильник на кухне.
— Верни деньги, которые украла у семьи, — громко сказала Алла Петровна и посмотрела на Марину так, будто та убила кого-то.
Гости ахнули. Кто-то зашептался. Марина стояла и не понимала, что происходит.
— Что? — только и смогла выдавить она.
— Не прикидывайся. Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю. Деньги, которые лежали в шкатулке. Двадцать тысяч. Исчезли после того, как ты приезжала ко мне в прошлом месяце.
— Мама, ты что несёшь? — Дима подошёл к Марине, взял её за руку. — Какие деньги?
— Те самые, которые я откладывала на новый холодильник. Лежали в шкатулке в комоде. А потом пропали. И пропали как раз после её визита.
Марина почувствовала, как в горле встал комок. Дыхание перехватило.
— Я ничего не брала, — выдохнула она.
— Да ну? А кто ещё мог? Ты одна была в той комнате. Я тебя даже попросила принести платок из ящика. Вот ты и воспользовалась случаем.
— Алла Петровна, я не понимаю, о чём вы... Я правда ничего не брала!
Гости молчали. Кто-то опустил глаза в тарелку, кто-то смотрел с любопытством. Марина видела, как тётя Галя, соседка свекрови, покачала головой с таким видом, будто всё и так ясно.
— Мам, хватит, — твёрдо сказал Дима. — Марина не могла это сделать. Она не такая.
— Не такая? — горько усмехнулась Алла Петровна. — Димочка, ты же сам знаешь, что у вас с деньгами туго. Вот она и решила себе помочь. За мой счёт.
— Это неправда, — прошептала Марина. Слёзы подступили к горлу, но она сдержалась. Не здесь. Не сейчас.
Дима развернулся к гостям.
— Всё, праздник окончен. Извините, но мы уходим.
— Димочка, ты куда? — всполошилась свекровь.
— Домой. С мамой, которая обвинила мою жену в воровстве, я за одним столом сидеть не могу.
Он взял Марину за руку и повёл к выходу. Она шла как во сне, ноги подкашивались. В прихожей натягивала куртку и слышала, как за спиной гости начали переговариваться.
Вышли на улицу. Снег уже лежал тонким слоем на асфальте. Марина шла молча, Дима рядом, тоже молчал. Только когда сели в машину, она не выдержала и заплакала.
— Дим, я правда ничего не брала...
— Я знаю, — тихо сказал он. — Знаю, Маринка.
Дома она легла на диван, не раздеваясь. Дима сидел рядом, гладил по волосам. Потом встал, пошёл на кухню, поставил чайник. Вода зашумела, потом щёлкнул выключатель.
— Может, чаю? — спросил он из кухни.
— Не хочу.
Он вернулся, сел рядом.
— Знаешь, мама в последнее время какая-то странная стала. То забывает, куда ключи положила, то говорит, что я ей не звонил, хотя я каждый день звоню.
— Ты думаешь, она... что? Забыла, куда деньги дела?
— Не знаю. Может быть. А может, их вообще кто-то другой взял. К ней же полквартала ходит. То соседка за солью, то почтальон с пенсией.
Марина сидела и думала. Месяц назад она действительно приезжала к свекрови. Алла Петровна попросила принести платок. Марина зашла в спальню, открыла ящик комода. Там лежали платки, шарфики, какие-то коробочки. Она взяла первый платок, который попался, и вышла.
Шкатулку не видела. Или не обратила внимания. Или забыла.
А может, свекровь специально?..
Эта мысль пришла внезапно и засела занозой. Марина вспомнила, как Алла Петровна всегда была против их брака. Говорила Диме: «Она тебе не пара. Ты же инженер, а она что? Продавец в магазине. Найди себе кого-то достойнее».
Но Дима не слушал. Женился. А мать не простила.
Три года прошло, а она так и не смирилась. То подколет что-нибудь, то намекнёт. А тут вот такое.
— Дим, а если она специально? — осторожно спросила Марина.
— Что специально?
— Ну, придумала всё. Чтобы нас поссорить.
Дима помолчал.
— Не знаю. Не хочу так думать. Она моя мать всё-таки.
Марина ничего не ответила. Легла на бок, свернулась калачиком. Дима лёг рядом, обнял её.
— Всё будет хорошо, — тихо сказал он.
Но Марина не верила.
Следующие два дня прошли в тишине. Дима ходил на работу, возвращался поздно, уставший. Марина тоже работала, но в голове крутилось одно и то же: «Украла... Все слышали... Все теперь думают, что я воровка».
Телефон молчал. Алла Петровна не звонила. Дима тоже маме не звонил.
На третий день вечером раздался звонок в дверь. Марина открыла. На пороге стояла свекровь. Без улыбки, с тяжёлым взглядом.
— Можно войти? — спросила она.
Марина молча отступила. Алла Петровна прошла в комнату, сняла пальто, села на стул у стола.
— Где Дима?
— Ещё не пришёл.
— Понятно.
Повисло молчание. Марина стояла у двери, не зная, что делать. Сесть? Уйти на кухню?
— Садись, — велела свекровь.
Марина села напротив.
— Я не за извинениями пришла, — начала Алла Петровна. — Просто хочу понять. Зачем ты это сделала? У вас что, совсем плохо с деньгами?
Марина почувствовала, как внутри всё сжалось от обиды.
— Я не брала ваши деньги.
— Неври. Кому ещё врать, если не мне? Я же понимаю, что у вас трудности. Дима мне рассказывал, что кредит за квартиру тяжело тянете. Я бы помогла, если бы попросила честно. Но так...
— Алла Петровна, я в последний раз говорю: я ничего не брала. Может, вы их куда-то переложили? Или забыли?
Свекровь резко встала.
— Я что, по-твоему, старая маразматичка? Которая не помнит, где свои деньги хранит?
— Я не это имела в виду...
— Имела. Имела именно это. Легче обвинить меня, да? Чем признать правду.
В этот момент открылась дверь. Вошёл Дима. Увидел мать, остановился.
— Мам? Ты что здесь делаешь?
— Пришла поговорить. Но, видимо, зря. Она так и не признаётся.
— Мама, хватит. Мы уже это обсудили. Марина ничего не брала.
— Димочка, ты же сам видишь, что у вас с деньгами проблемы. Может, она и не специально. Может, не удержалась просто.
— Мама, уходи, — тихо, но твёрдо сказал Дима.
Алла Петровна замерла.
— Что?
— Уходи. Пока я не наговорил лишнего.
— Димочка, я же твоя мать...
— И именно поэтому я прошу тебя уйти. Сейчас.
Свекровь молча надела пальто, взяла сумку. У двери обернулась.
— Она тебя не стоит, Димочка. Ты это ещё поймёшь.
Дверь закрылась. Дима стоял посреди комнаты, сжав кулаки.
— Прости, — тихо сказал он.
— За что?
— За неё. За всё это.
Марина подошла, обняла его. Они стояли так долго, молча.
Через неделю Дима всё-таки позвонил матери. Марина слышала, как он говорил спокойно, но холодно.
— Мам, ты не права. И пока ты не извинишься перед Мариной, я не хочу тебя видеть.
Что ответила Алла Петровна, Марина не услышала. Но Дима повесил трубку и больше не поднимал тему.
Прошёл месяц. Потом ещё один. Новый год встречали вдвоём, без свекрови. Дима скучал, Марина видела. Но не говорил ничего.
В феврале позвонила соседка Аллы Петровны, тётя Галя.
— Димочка, ты извини, что беспокою. Твоя мама нашла те деньги.
— Что? — не понял Дима.
— Деньги. Двадцать тысяч. Лежали в кармане старого пальто. Она их туда спрятала и забыла. Вспомнила только вчера, когда пальто в химчистку сдавать собралась.
Дима молчал. Марина видела, как у него дрожат руки.
— Она... она хоть извиниться собирается?
Тётя Галя вздохнула.
— Димочка, ну ты же знаешь свою маму. Гордая она. Но я вижу, что ей тяжело. Ходит сама не своя. Может, ты сам первый шаг сделаешь?
— Спасибо за звонок, тётя Галя.
Он положил трубку. Сел на диван рядом с Мариной.
— Слышала?
— Да.
Они сидели молча. За окном шёл снег. Марина смотрела на мужа и ждала. Ждала, что он скажет: «Поедем к ней. Помиримся». Ждала, что всё как-то само собой рассосётся.
Но Дима молчал.
— Дим, может...
— Нет, — перебил он. — Не может. Она должна была сама позвонить. Сама извиниться. Перед тобой. А она опять через соседку передаёт.
— Но она же твоя мать.
— И именно поэтому я жду от неё большего.
Марина кивнула. Прижалась к его плечу. Они так и сидели до вечера.
Алла Петровна так и не позвонила. Не извинилась. Прошло ещё два месяца. Дима ездил к ней раз в неделю, отвозил продукты, оставлял у двери и уходил. Марина с ним не ездила.
Однажды вечером, когда они сидели на кухне и пили чай, Дима вдруг сказал:
— Знаешь, мне кажется, она действительно забыла. Что спрятала деньги в пальто.
— Наверное.
— Но это не оправдание. Она могла подумать. Могла спросить сначала нормально, а не устраивать спектакль при всех.
— Могла, — согласилась Марина.
Она смотрела в окно. Весна уже пришла, снег растаял. Во дворе дети катались на велосипедах. Жизнь шла дальше.
А внутри у неё так и осталось это чувство. Обиды. Горечи. И пустоты.
Потому что даже если бы свекровь извинилась, даже если бы встала на колени — те слова уже не вернуть. Все гости слышали. Все теперь знают. И этого не исправить.
Дима взял её за руку.
— Всё будет хорошо, — повторил он то, что говорил тогда, в первый вечер.
Марина молча кивнула.
Хотелось верить.
☀️
Подпишитесь на канал, чтобы каждый день встречаться с историями, которые греют душу 🤍
Иногда так важно услышать, что ты не один… Здесь — простые, честные, настоящие истории, в которых узнаёшь себя.
📅 Новые рассказы каждый вечер, как чашка чая в хорошей компании.
Сейчас читают: