В третьей идее подхода осознанности я приводила в пример вымышленного героя - Алексея, который страдает от того, что его дочь живёт не так, как он хочет и он приходит к убеждению в собственной родительской никчемности - "я плохой отец".
Так как я рассматриваю философию этого подход через призму духовного христианского аскетического знания, рассматривающего этическую сторону личности и психологического, объясняющего механизм возникновения этих качество, в этой статье разберу убеждение: "я плохой отец, раз моя дочь не ходит в церковь. Что обо мне подумают другие люди в церкви? ". Выясним - это гордыня Алексея или его смирение?
С моей точки зрения, это гордыня.
Давайте разберемся почему?
Это две стороны одной медали и эта медаль — гордыня.
1. Гордыня в самоосуждении: "я плохой отец"
На первый взгляд, самообвинение выглядит как смирение. Но в христианской аскетике и антропологии это часто оборотная сторона гордыни, которую называют "прелестью", т.е. духовным самообманом.
Человек ставит себя и свои родительские усилия в центр вселенной, от которого полностью зависит спасение и духовный путь другого человека - его дочери. Он неявно предполагает, что его усилия, вера, "правильность" должны были гарантировать "нужный" результат.
Иными словами, это то, что в психологии мы называем "комплекс Бога": я управляю миром и другими людьми, в данном случае волей своей дочери.
Здесь работает логика "всемогущего контроля": "если я все делал правильно, то и она должна была стать такой, как я хочу". Когда этого не происходит, его эго (гордыня) не может с этим смириться и выбирает другой путь: "Раз дочь не соответствует моему плану, значит, я (!)- полное ничтожество, которое все (!) испортило. Вы представляете какой я всемогущий, раз воля дочери в моей власти и я(!) могу испортить ей жизнь!".
По сути, это гордыня, одетая в одежды самоуничижения. Действует один и тот же механизм - осуждения. Сначала он был направлен во вне, на дочь. Сейчас он разворачивается и направляется во внутрь, на себя.
Человек так сильно верит в свою способность (и обязанность!) управлять чужими душами, что, потерпев неудачу, объявляет себя "плохим отцом", т.е. конечным и единственным ответственным за выбор взрослой дочери. Это та же самая попытка утвердить свою грандиозность, только теперь со знаком минус.
Как, на мой взгляд, выглядело бы смирение?
Оно бы сказало: "Я ограниченный несовершенный (грешный) человек. Я делал для дочери то, что считал правильным, но она самостоятельная личность перед Богом. Ее путь — в руках Божьих, а не в моих". Гордыня же кричит: "Все зависит от меня! И раз она не с Богом, значит, Я (!) провалился!"
2. Гордыня в озабоченности мнением других: "что подумают другие люди в церкви?"
Это более классическое и очевидное проявление гордыни, потому что фокус смещается с отношений "я - дочь - Бог" на отношения "я - общество". Его беспокоит не столько реальное духовное состояние дочери, сколько его собственный образ, статус и репутация в глазах общины.
Здесь работает логика "социального идола": мнение людей становится ложным богом - идолом. Его самооценка и душевный покой становятся заложниками того, что могут подумать эти люди.
Это тоже форма "всемогущества". Он бессознательно приписывает этим "другим" невероятную проницательность и власть, полагая, что их мысленный суд над ним является объективной и самой важной реальностью.
Как одно подпитывает другое?
Эти два проявления не просто существуют рядом, они создают порочный круг, который кормит гордыню:
- Страх осуждения со стороны общины ("что подумают") заставляет отца сфокусироваться на себе и своем имидже;
- Чтобы сохранить имидж, он начинает еще больше давить на дочь, требуя от нее внешних, показных признаков веры (посещение церкви, постов, выполнение молитвенного правила), которые успокоили бы его и "общество";
- Когда дочь сопротивляется, его гордыня, не получив желаемого ни от дочери, ни от общества, разворачивается внутрь и обрушивается на него самого в форме гнева и саморазрушительной мысли: "я плохой отец";
- Эта мысль закрепляет его в состоянии страдания и опять-таки фокусирует на себе ("я плохой", "я несчастный"), а не на любви к дочери и доверии к Богу.
Таким образом, и в том, и в другом случае фокус смещен с Бога и дочери на собственное "Я". В первом случае — это "Я" как всемогущий контролер, потерпевший крах, во втором - "Я" как социальный объект, чья ценность зависит от чужих оценок.
С моей точки зрения, эффективное распоряжение этой информацией для Алексея выглядело бы так:
1. Поймать мысль: "опять я думаю, что я плохой отец и боюсь, что подумают люди";
2. Увидеть гордыню: "стоп. Эта мысль ставит меня в центр вселенной. Она хочет меня убедить, что я могу управлять чужой волей и что мнение людей о мне важнее мнения Бога";
3. Сменить фокус: вместо вопроса "какой я?" задать другие вопросы:
- Каким я могу быть для своей дочери сейчас?
- Могу ли я быть для нее примером Христовой любви без условий?
- Что я могу сделать, чтобы ее сердце смягчилось? Может, просто быть рядом, предложить свою помощь или совет, если он ей нужен и спокойно молиться?
- Доверяю ли я Богу так, чтобы вернуть Ему ответственность за ее спасение, оставив за собой только ответственность за свою любовь к ней?
Это и есть путь от гордыни к смирению и настоящей, действенной любви.
Автор: Мария Звонарева
Психолог, Психолог по самооценке
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru