Он пришёл в челябинскую больницу в старом, потертом армейском обмундировании. В дверях — обычный человек. Без орденов, без громких речей. Никто не знал, что за его спиной — концлагерь, сотни спасённых жизней и жизнь на краю.
Имя его — Георгий Фёдорович Синяков. Он мог бы быть просто отличным хирургом. Но стал легендой.
Начало — с фронта, а потом в плен
Война застала его в Ростовской области. Он уже был заведующим хирургическим отделением. Когда пришёл призыв, ушёл без раздумий. На Юго-Западном фронте его госпиталь оказался в огне с первых дней. В октябре 1941-го, когда пошло отступление, он остался с ранеными, которых не мог бросить.
Так он оказался в плену.
Сначала были лагеря под Киевом. Потом — международный концлагерь под Берлином. В тех условиях люди умирали каждый день: от голода, от болезней, от простого отчаяния.
Когда немцы узнали, что он — врач, устроили проверку. При всех потребовали провести тяжёлую операцию. Они были уверены, что он не справится. Но он справился. Причём блестяще. И с того дня начал лечить сотни узников. Иногда буквально вытаскивая их с того света. Каждый день он проводил десятки операций. Без инструментов, без условий, без права на ошибку.
И всё-таки он спасал
Он не делил пленных на своих и чужих. Однажды к нему привели задыхающегося ребёнка, который был сыном гестаповца. У мальчика кость в горле. Синяков спас и его. Немцы начали относиться к нему иначе: увеличили паёк, разрешили немного больше, чем другим. Полученные привилегии он не использовал для себя.
Увеличенный паёк он делил паёк с другими, обменивал сало на хлеб, уговаривал переводчиков, искал лазейки. Вместе с одним из них, Гельмутом Чахером, придумал схему побега. Заключённые учились «умирать», замедляя пульс, дыхание. Их выносили как мертвых. За забором они неожиданно оживали и уходили.
Так удалось вывести не один десяток человек.
И даже тогда не остановился
В 1944 году в лагерь попала лётчица Анна Егорова. У неё были тяжёлые травмы. При ней были партийный билет и награды. Синяков их спрятал. Сам лечил, ухаживал, делал всё, чтобы не выдать. Когда немцы начали отступать, они планировали уничтожить раненых — три тысячи человек. Синяков пошёл к ним сам. Что он сказал, не знает никто. Но фашисты ушли. Не сделав ни единого выстрела.
На следующий день в лагерь вошла советская армия. Но Синяков не ушёл на отдых. Он сразу встал к операционному столу, потому что десятки танкистов нуждались в помощи.
После войны он просто работал
В 1946 году он пришёл устраиваться в челябинскую больницу. Работал. Спокойно, честно. Люди замечали, что этот врач умеет почти всё. Через восемь месяцев он уже добился должности заведующего больницы.
Только в 1961-м о нём заговорили всерьёз. Очерк о спасённой Егоровой вышел в «Литературной газете». Пошли статьи, письма. Узники, которых он спас, стали присылать фото, благодарности, приезжали на встречи. Кто-то писал, что жив только благодаря тому, что когда-то Георгий Фёдорович встал рядом и не отвернулся.
Он не любил говорить о прошлом. На вопрос, почему у него нет боевых наград, всегда отвечал просто:
«Плен — это не подвиг. За беду не награждают»
Жизнь после огня
Он стал депутатом. Преподавал. Написал книги. Оперировал и днём, и ночью. Был случай — ему позвонили прямо из кинотеатра: срочный пациент с ножом в груди. Он встал и поехал в больницу.
О нём ходили легенды. Но дома он был тёплым, спокойным. Его внучка вспоминает, как он цитировал Гюго наизусть, как уважительно разговаривал с каждым, будь то академик или соседский мальчишка. Как никогда не позволял себе грубого слова, хотя на работе мог быть жёстким, если речь шла о спасении жизни.
Он не считал себя героем. Просто делал, что должен. До конца.
А вы знали, что в концлагерях были те, кто спасал других, даже когда сам был за колючей проволокой? Поделитесь в комментариях!
Подписывайтесь на канал!
Читайте также: