— Да когда ты уже научишься нормально готовить?! Третий раз за неделю эту бурду подаёшь! — Игорь швырнул ложку в тарелку так, что брызги супа разлетелись по скатерти.
Марина даже не вздрогнула. Она стояла у окна и вспоминала Кирилла, его поцелуи и нежные объятия.
— Ты меня вообще слышишь?! — голос мужа становился всё громче.
Она обернулась, посмотрела на него — на этого грузного мужчину с красным лицом, с сальными волосами, прилипшими ко лбу. Когда-то, двадцать лет назад, он был другим. Или она просто хотела верить, что был другим?
— Слышу, — спокойно ответила Марина и вернулась к окну.
За стеклом белым-бело. Зима в этом году выдалась злющая — снег валил уже третью неделю без передышки, город погряз в сугробах, дороги не чистили, люди злились. Но Марине было всё равно. Она словно жила в параллельном мире, где существовали только она и Кирилл, где пахло его одеколоном, где звучал его смех.
— Не пойму, что за вонь у тебя в квартире? Ты вообще убираешься или только и знаешь, что у зеркала кружится? — Игорь поднялся из-за стола, грохнув стулом.
Вот оно. То самое обвинение, которое он швырял в неё каждый божий день последние полгода. Марина не убирается. Марина не готовит. Марина вообще ничего не делает. А что делает Игорь? Лежит на диване, смотрит телевизор, орёт на неё и требует обслуживания, как какой-то средневековый царёк.
— Убираюсь, — коротко бросила она, не оборачиваясь.
— Да ну?! А почему тогда пахнет, как в помойке?!
Марина усмехнулась. Пахнет, говорит. Может, это он сам так пахнет? Сколько можно напоминать ему, что душ нужно принимать хотя бы через день? Но нет, Игорь считал, что мужчине незачем так часто мыться — не баба какая-нибудь.
Она подошла к шкафу, достала сигареты. Закурила прямо на кухне, хотя знала, что он терпеть не может, когда она курит дома.
— Ты что творишь?! — взвился Игорь. — Я же тебе сто раз говорил!
— А я тебе сто раз говорила про душ, — отрезала Марина и затянулась.
Он замолчал. На секунду в его глазах мелькнуло что-то — растерянность, обида, злость. Потом лицо снова налилось краской.
— Да как ты смеешь?!
— Так же, как ты смеешь орать на меня каждый день, — Марина повернулась к нему, и в её глазах плескался холод, от которого Игорь невольно отступил на шаг. — Я устала. Понимаешь? Устала от этого всего.
Она обвела рукой кухню — облупившиеся обои, старый холодильник с вмятиной на дверце, покосившийся стол, за которым они провели тысячи вечеров. Тысячи одинаковых, серых, мёртвых вечеров.
— Что значит «устала»? — переспросил Игорь, и в его голосе впервые за долгое время послышалось что-то кроме агрессии. Страх, что ли?
Марина не ответила. Она докурила сигарету, затушила окурок в раковине и пошла в комнату. Достала из-под кровати старую спортивную сумку, начала складывать вещи.
— Ты что делаешь?! — Игорь ввалился следом, заполнив собой дверной проём.
— Как видишь.
— Ты куда собралась?!
— К маме, — соврала Марина. Никакой маме она не нужна — старуха сама еле сводит концы с концами в своей однушке на другом конце города.
Поедет она к Кириллу. Он обещал, что она может приехать, когда захочет. Что его дверь всегда открыта для неё.
— Это из-за того, что я накричал?! — Игорь шагнул в комнату. — Прости, я не хотел... Просто на работе опять проблемы, начальство достало...
Марина швырнула в сумку свитер, джинсы, нижнее бельё. Косметичку. Фотографию, на которой она ещё молодая, ещё не уставшая.
— Дело не в крике, — сказала она тихо. — Дело в том, что я не хочу больше жить вот так.
— Как — так?!
Она посмотрела на него. Действительно не понимает? Или прикидывается?
— Когда я для тебя — просто кухарка и уборщица. Когда ты даже не спрашиваешь, как у меня дела. Когда тебе плевать, что я чувствую.
Игорь дёрнул щекой. Открыл рот, закрыл. Потом всё-таки выдавил:
— Но я же... я работаю. Деньги приношу...
— Мало, — отрезала Марина. — Очень мало. Я тоже работаю, между прочим. И ещё весь дом тяну.
Это была правда. Игорь работал грузчиком на складе, получал копейки. Марина убиралась в офисном центре по ночам — зарабатывала почти столько же. А дома всё на ней — готовка, уборка, стирка, оплата счетов.
— Значит, ты думаешь, я плохой муж? — голос Игоря дрогнул.
Марина застегнула сумку. Взяла куртку с вешалки.
— Думаю, мы давно чужие люди.
Она вышла в прихожую, надела сапоги. Игорь стоял в дверях комнаты и смотрел на неё так, словно видел впервые.
— Ты вернёшься? — спросил он.
Марина обернулась. На секунду ей стало его жалко — вот он стоит, большой и растерянный, и не знает, что делать. Двадцать лет вместе, двадцать лет бок о бок. А теперь всё кончено.
Нет, не жалко. Совсем не жалко.
— Не знаю, — ответила она и открыла дверь.
Холодный воздух ударил в лицо. Снег валил крупными хлопьями, город утопал в белом безмолвии. Где-то там, в этом снежном мареве, была квартира Кирилла. Была новая жизнь. Была она — настоящая, не загнанная в угол, не задавленная бытом и упрёками.
Марина шагнула за порог. Дверь за спиной закрылась с глухим стуком — будто отрезала прошлое.
И впереди было только белое пространство зимы и неизвестность.
Кирилл открыл дверь после первого же звонка. Увидел её — заснеженную, с тяжёлой сумкой, с красными от мороза щеками — и сразу обнял, не спрашивая ничего.
— Замёрзла? — только и спросил он, забирая у неё сумку.
Марина кивнула. Она действительно замёрзла — пока ждала автобус, пока ехала через весь город, пока поднималась по обледенелым ступенькам к его подъезду. Но сейчас, в тепле его объятий, холод начал отступать.
Квартира у Кирилла была маленькая, однокомнатная, на пятом этаже старой хрущёвки. Но чистая. Светлая. Пахло кофе и чем-то ещё — мужским одеколоном, свежестью, жизнью. Совсем не так, как дома у Игоря, где вечно воняло застоявшимся воздухом и немытой посудой.
— Раздевайся, — Кирилл помог ей снять куртку. — Сейчас чаю сделаю.
Она прошла в комнату, опустилась на диван. Руки тряслись — то ли от холода, то ли от того, что произошло. Она ушла. Просто взяла и ушла от Игоря. После двадцати лет.
— Вот, — Кирилл протянул ей кружку с горячим чаем. Сел рядом, взял её за руку. — Хочешь рассказать?
Марина покачала головой. Рассказывать было нечего — всё и так понятно. Брак закончился давно, просто она не решалась признать это. А сегодня решилась.
— Можно я здесь поживу? — спросила она тихо. — Пока не найду что-то своё...
— Живи сколько хочешь, — Кирилл сжал её пальцы. — Я рад, что ты здесь.
Они познакомились три месяца назад в супермаркете. Банально, смешно — она уронила пакет с апельсинами, он помог собрать. Потом разговорились у кассы. Потом встретились случайно через неделю. Потом уже не случайно.
Кирилл был моложе её на семь лет. Работал инженером на заводе, жил один после развода. Детей не было. И он смотрел на Марину так, как не смотрел на неё Игорь уже лет десять — с интересом, с восхищением, с желанием.
Первую неделю Марина жила как в тумане. Просыпалась в чужой квартире, варила кофе на чужой кухне, смотрела в окно на незнакомый двор. Игорь звонил раз пять на дню — сначала умоляющим голосом просил вернуться, потом начинал орать, что она дрянь и предательница. Она сбросила его звонки в игнор и выдохнула спокойно.
Кирилл уходил на работу рано утром, возвращался к семи вечера. Марина продолжала работать в офисном центре по ночам — деньги были нужны, она не хотела сидеть на его шее. Днём спала, читала, смотрела в окно. Думала о жизни.
К Новому году они украсили квартиру вместе. Кирилл притащил маленькую ёлку в горшке, Марина развесила на ней игрушки — дешёвые пластиковые шарики из магазина, но ей казалось, что красивее ёлки она не видела никогда.
Тридцать первого декабря они готовили вместе — резали салаты, запекали курицу, смеялись над какими-то глупостями. За окном валил снег, по телевизору шли старые комедии, и Марина вдруг поняла, что счастлива. Просто счастлива — здесь, сейчас, в этой маленькой квартире с этим мужчиной.
— О чём задумалась? — спросил Кирилл, обнимая её со спины.
— Ни о чём, — соврала она и повернулась к нему лицом.
Он поцеловал её. Медленно, нежно. И в этом поцелуе было всё — обещание, надежда, тепло.
В полночь они вышли на балкон с бокалами шампанского. Город внизу сверкал огнями, взрывались салюты, люди кричали «С Новым годом!». Марина прижималась к Кириллу, пила игристое вино и думала, что вот она — новая жизнь. Началась прямо сейчас, с первым ударом курантов.
— Загадай желание, — шепнул Кирилл ей на ухо.
Марина закрыла глаза. Что желать? Здоровья? Денег? Любви?
Она пожелала просто — чтобы всё было хорошо. Чтобы эта хрупкая, новая, пугающая своей непривычностью жизнь не рассыпалась в прах.
Январь пролетел быстро. Марина устроилась ещё на подработку — мыла подъезды в соседнем доме за небольшие деньги. Копила на съём собственной квартиры. Кирилл отговаривал, говорил, что она может жить с ним, но Марина чувствовала — нельзя так сразу перескакивать из одних объятий в другие. Нужно время, нужно пространство, нужно понять, кто она теперь без Игоря.
В середине января позвонила Светлана, её единственная подруга. Голос был встревоженный:
— Марин, ты как там? Игорь меня доставал вопросами, где ты, с кем...
— Не говори ему ничего, — попросила Марина.
— Не скажу, — пообещала Светлана. — Но он... он плохо выглядит. Пьёт, похоже.
Марина вздохнула. Ей было жаль Игоря — по-человечески жаль. Но возвращаться она не собиралась. Ни за что.
— Это его выбор, — ответила она жёстче, чем хотела.
Вечером того же дня, когда Кирилл вернулся с работы, Марина встретила его у двери с серьёзным лицом.
— Нам надо поговорить, — сказала она.
Кирилл побледнел.
— Ты уходишь?
— Нет, — Марина покачала головой. — Наоборот. Я хочу остаться. Но мне нужно сначала всё закончить официально. Подать на развод. Разделить имущество. Закрыть ту жизнь окончательно.
Кирилл обнял её крепко, с облегчением.
— Я помогу, — пообещал он. — Мы всё сделаем правильно.
И Марина верила ему. Впервые за долгие годы она верила, что всё будет хорошо.
Документы на развод подали в начале февраля. Игорь сначала отказывался подписывать, кричал в трубку, что не отпустит её просто так. Но потом согласился — видимо, понял, что бессмысленно держать того, кто уже ушёл.
Встретиться решили на нейтральной территории — в кафе возле суда. Марина пришла с Кириллом. Игорь — один, небритый, в мятой куртке, от него несло перегаром.
— Значит, это он? — Игорь кивнул на Кирилла с нескрываемой злобой.
— Это не твоё дело, — ответила Марина спокойно.
— Ещё как моё! — Игорь повысил голос, и посетители кафе стали оборачиваться. — Двадцать лет вместе прожили, а ты из-за какого-то мальчишки...
— Прекрати, — Кирилл шагнул вперёд, заслоняя Марину. — Мы пришли решить всё мирно.
Игорь захохотал — противно, пьяно.
— Мирно? Хорошо. Тогда квартира остаётся мне. Вся. Она на меня оформлена.
Марина похолодела. Квартира действительно была записана на Игоря — досталась ему от родителей. Она там прожила двадцать лет, вкладывала деньги в ремонт, но юридически не имела на неё никаких прав.
— Забирай, — выдавила она. — Мне ничего от тебя не нужно.
— Вот и правильно, — Игорь ухмыльнулся. — А то я ещё подумаю, не рассказать ли на твоей работе, какая ты...
— Что ты сказал? — голос Кирилла стал ледяным.
— Я сказал, что могу её жизнь испортить, — Игорь встал, нависая над столом. — Я знаю, где она работает. Знаю её начальника. Одно слово — и её выгонят. Кому нужна уборщица, которая изменяет мужу?
Марина почувствовала, как внутри всё сжалось. Работа была ей нужна — без денег она не выживет. Игорь это прекрасно понимал и давил на больное.
— Ты не посмеешь, — прошептала она.
— Посмею, — Игорь наклонился ближе, и от него повеяло злостью и алкоголем. — Если только не вернёшься. Вернёшься — забудем всё. Будем жить, как раньше.
Марина смотрела на него и не узнавала. Этот человек рядом с ней два десятка лет спал, ел за одним столом, делил кров. А сейчас он стал чужим. Опасным. Готовым уничтожить её из мести.
— Нет, — сказала она твёрдо. — Я не вернусь. Делай что хочешь.
Игорь дёрнулся, будто хотел ударить её, но Кирилл перехватил его руку.
— Попробуй только тронь её, — сказал он тихо, но так, что Игорь осёкся. — Я прослежу, чтобы ты пожалел об этом.
— Да кто ты такой?! — взвился Игорь, но в глазах мелькнул страх.
— Человек, который о ней заботится, — ответил Кирилл. — А теперь подписывай бумаги и исчезни из её жизни.
Повисла тяжёлая пауза. Игорь тяжело дышал, сжимал кулаки. Потом резко выхватил ручку, поставил закорючку на документах и швырнул их на стол.
— Пожалеешь, — бросил он Марине напоследок и вышел, громко хлопнув дверью.
Марина выдохнула. Руки дрожали, сердце колотилось.
— Всё, — Кирилл обнял её. — Всё кончено.
Но это было не всё. Через неделю Марину действительно вызвал начальник. На лице его было написано недовольство.
— Марина Викторовна, мне тут звонил ваш... бывший муж. Рассказывал разные вещи.
Марина сглотнула.
— И что вы решили?
Начальник помолчал, потом усмехнулся.
— Ничего. Мне плевать на вашу личную жизнь. Вы работаете хорошо, всегда приходите вовремя, никаких претензий. А этот тип был пьяный и нёс какую-то чушь. Я его послал подальше.
Марина чуть не расплакалась от облегчения.
— Спасибо, — только и смогла выдавить она.
— Не за что. Только предупредите, если он ещё раз появится — я в полицию позвоню.
Вечером она рассказала об этом Кириллу. Тот обнял её, поцеловал в макушку.
— Видишь? Всё обошлось. Он просто пытался тебя запугать.
— Да, — Марина прижалась к нему. — Знаешь, я боялась. Думала, что он всё испортит.
— Ничего он не испортит, — Кирилл погладил её по волосам. — Мы вместе. И мы справимся с чем угодно.
Март принёс первую оттепель. Снег таял, с крыш капало, воздух пах весной и новой жизнью. Марина получила на руки свидетельство о разводе и в тот же день сняла маленькую квартиру-студию недалеко от Кирилла. Не из-за того, что хотела от него уйти — просто нужно было своё пространство. Он понял.
Игорь больше не звонил и не появлялся. Светлана сказала, что он уволился со склада и уехал к брату в другой город. Может, там найдёт покой. Может, поймёт что-то о себе.
А Марина научилась жить заново. Медленно, осторожно, но научилась. Она больше не боялась быть счастливой. Больше не считала себя недостойной любви и заботы.
Однажды вечером, когда они сидели на балконе у Кирилла и смотрели на звёзды, он взял её за руку и сказал:
— Я люблю тебя.
Марина повернулась к нему. В его глазах она увидела то, чего не видела двадцать лет в глазах Игоря — искренность.
— И я тебя люблю, — ответила она.
И это была правда. Чистая, простая, настоящая правда.
Зима кончилась. Жизнь продолжалась.