Нина Николаевна, прибрав посуду, решила не откладывать дело в долгий ящик и отправилась к односельчанке, которая была главным источником всех местных новостей.
Предыдущая глава:
https://dzen.ru/a/aSSSVuqLKih4iAUs
– Здравствуй, Таня. Как поживаешь? – Нина Николаевна вошла во двор к женщине, которая в это время занималась в саду уборкой опавших листьев.
- А-а, Нина. Здравствуй. Да потихонечку-помаленечку…
- Таня, у меня вопрос к тебе есть: ты случайно не знаешь, говорят, у нас в посёлке какой-то молодой мужчина появился – кто он такой?
- А ты что это, Нина - сплетнями стала интересоваться? Вроде бы тебе никогда дела до приезжих не было…
- Просто интересно узнать, - пожала плечами Нина Николаевна.
- Парень этот к Анастасии Викторовне приехал, учительнице математики. Знаешь такую?
- Да, знаю, конечно. Что, прям у неё живёт?
- У неё. Третий день уже. А кем он ей приходится – не знаю, не выяснила ещё: то ли жених, то ли родственник какой…
- Может, муж?
- Нет, она не замужем точно.
- И всё-таки – что у тебя за интерес к нему, Нина? – с прищуром посмотрела на неё односельчанка.
- Да нет у меня никакого интереса, - отмахнулась Нина Николаевна. – Я просто мимо твоего двора проходила, решила заглянуть. А раз заглянула, значит, нужно что-то спросить, вот я и спросила про этого незнакомца…
- Ну-ну… Если интерес к нему у тебя до завтра не пропадёт – приходи, я выясню, кто он такой. Уж во мне ты можешь не сомневаться!
- Да больно-то он мне нужен, незнакомец этот… Ладно, Таня, бежать мне пора, домашних дел невпроворот.
- Как твой сынок-то поживает? Жениться не собирается? Пора бы ему о женитьбе подумать, что он – всю жизнь с мамкой жить будет?
- Я и сама была бы рада, если бы Пашка хорошую женщину себе нашёл.
- Нина, а ты случайно не приглядела ему учительницу в невесты? – осенило болтливую односельчанку.
- Анастасия Викторовна - хорошая девушка, - уклончиво ответила Нина Николаевна.
Она не собиралась рассказывать Татьяне о том, что Павел, похоже, неровно дышит к молодой учительнице. Нину Николаевну можно было понять: всё, что доходило до ушей Татьяны, вскоре становилось известно доброй половине посёлка.
«Нет, к Тане я больше не пойду, - решила Нина Николаевна, выйдя с её двора. – Нужно ещё у кого-нибудь поспрашивать, хотя… Если уж Таня не знает, кто этот парень, то никто в посёлке и подавно знать не может. Нужно ждать, надеюсь, скоро всё выяснится. Ох, только бы это не жених был! Я так надеюсь, что у Паши с Настей сладится… Ну, где ему ещё такую невесту хорошую найти?»
Тем временем Павел, так и не пообедав, бродил по улицам посёлка. Он злился на себя: за вспыльчивость с матерью, за глупую, внезапно вспыхнувшую ревность к незнакомому мужчине, за всю эту ситуацию, в которую он попал, словно мальчишка-подросток.
«Она молода, красива, умна. У неё своя жизнь, свои интересы и планы. А я – отец-одиночка. Куда я мЕчу?», – с горечью думал он.
Когда Павел вернулся домой, Нина Николаевна была уже дома, она встретила его как ни в чём не бывало.
– Паша, ты ведь не покушал. Тебе обед разогреть?
- Нет, мам, спасибо. Мне за работу садиться пора.
- Ничего, подождёт десять минут твоя работа.
- Хорошо. Если честно, я очень проголодался. Мам… ты извини за сегодня. Нервы сдали.
– Всё в порядке, сынок. Всякое бывает, – ласково сказала она.
- А Андрюша где?
- В своей комнате, уроки делает. Ты вроде бы вечером обещал ему сходить на косогор, воздушных змеев запустить. Вот он и торопится с уроками.
- Раз обещал – значит, пойдём, - кивнул Павел.
Он поел в тишине, думая о том, что нужно взять себя в руки и прекратить эти глупости. Он – взрослый мужчина, а ведёт себя, как герой мелодрамы. С чего он вообще вздумал ревновать Настю? Разве она ему что-то обещала?
Вечером они с Андрюшей пошли на косогор — высокий холм на окраине посёлка, откуда открывался чудесный вид на окрестные поля и лес. Андрюша бежал впереди, размахивая ярким воздушным змеем, а Павел шёл следом, стараясь отогнать навязчивые мысли.
Ветер на косогоре был сильным и ровным — отличная погода для запуска. Андрюша, смеясь, бегал по склону, а алый змей, похожий на огромную птицу, всё выше и увереннее взмывал в пронзительно-синее небо.
— Пап, смотри, как высоко! — кричал мальчик, и Павел, глядя на его сияющее лицо, на время забыл о своих мыслях.
Именно в этот момент он увидел их. По тропинке у подножия косогора медленно шли двое — Настя и тот самый незнакомец. Они о чём-то оживлённо беседовали, и Настя, слушая своего спутника, улыбалась своей немного грустной улыбкой, которая сводила Павла с ума.
Они были так поглощены разговором, что не заметили ни мальчика со змеем, ни Павла, стоящего на вершине холма. Сердце Павла сжалось. Он видел, как незнакомец жестикулировал, рассказывая что-то, а Настя засмеялась, запрокинув голову. Они выглядели парой. Молодой, красивой.
— Пап! — крикнул Андрюша, подбегая. — Змей так здорово парит! Ой, смотри, это же Анастасия Викторовна!
Мальчик, не догадываясь о том, что сейчас переживает отец, радостно замахал рукой.
— Анастасия Викторовна! Здравствуйте!
Павел почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Настя и её спутник подняли головы. Увидев их, Настя на мгновение удивилась, а затем широко и тепло улыбнулась, помахав рукой в ответ. Незнакомец тоже посмотрел на них с дружелюбным интересом.
«Вот и всё, — с горьким облегчением подумал Павел. — Теперь можно идти домой. Увидел всё, что хотел».
— Пап, давай спустимся, я хочу кое-что спросить у Анастасии Викторовны по поводу кружка, — потянул его за руку Андрюша.
— Нет, сынок, не стоит их отвлекать, — тихо, но твёрдо сказал Павел. — Видишь, они разговаривают. Давай лучше ещё немного позапускаем змеев, а потом пойдём домой. Бабушка, наверное, пирог с яблоками к чаю испекла.
Павел отвернулся, делая вид, что снова следит за полётом змея, но на самом деле бросал украдкой взгляд на красивую пару. Он ввидел, что Настя и её спутник пошли дальше, их фигуры медленно удалялись по тропинке, сливаясь с вечерними сумерками.
В груди у Павла была пустота. Он словно получил окончательный, не подлежащий обжалованию приговор. Этот вечер, эта встреча на фоне заката — всё казалось таким символичным: его одинокий силуэт на вершине холма, а они двое — вместе.
— Пап, это тот самый дядя, который приходил к Анастасии Викторовне в школу? — спросил Андрюша уже на обратном пути.
— Да, похоже, что тот самый... – вздохнул Павел.
— Значит, он – её жених! – сделал радостный вывод Андрюша.
Эти простые, бесхитростные слова ребёнка вонзились в сердце Павла острее любого ножа.
Когда они вернулись домой, Нина Николаевна действительно поставила на стол душистый яблочный пирог. Павел ел его, не чувствуя вкуса. Он смотрел на горящие глаза сына, слушал его восторженный рассказ о полёте змея, кивал матери — и всё это сквозь плотный, непробиваемый стеклянный колпак собственного отчаяния.
Он окончательно убедился. Его мечты о Насте были просто глупой иллюзией, несбыточным миражом. Пришло время спуститься с небес на землю и перестать обманывать себя.
- Андрюша, а ты завтра на кружок идёшь? – спросил Павел.
- Пап, ты что, забыл? Я хожу на кружок два раза в неделю – во вторник и в пятницу, а завтра только среда!
- Да, точно… как-то совсем из головы вылетело, - Павел находился в полном смятении.
Когда Андрюша лёг спать, Нина Николаевна всё ещё не ложилась, хотя обычно она самой первой отходила ко сну.
- Мам, ты чего не спишь? – удивился Павел, увидев горящий свет в её комнате.
- Хотела поговорить с тобой.
- О чём?
- Что случилось, Паша? Ты просто сам не свой.
- Тебе показалось, мам… - Павел собирался выйти из её комнаты.
- Паша, погоди… Ты с косогора вернулся с таким видом, словно инопланетянина там увидел. Что произошло?
- Мам, я не буду тебя обманывать, - глубоко вдохнул Павел. – Мне очень нравится Анастасия Викторовна. Настя…
- Это я уже поняла…
- От тебя ничего не утаишь, мам.
- Так что произошло на косогоре? Ты говорил с ней? Она дала тебе отказ?
- Я с ней не говорил… А на косогоре я увидел Настю с тем самым мужчиной, который приходил к ней сегодня в школу. Они прогуливались и так мило беседовали.
- Паша, не спеши расстраиваться, ты же не знаешь, кто этот парень. Может, он и не жених ей вовсе.
- А кто же, мам?
- Мало ли. Вдруг родственник…
Павел слабо верил, что это действительно родственник, но слова матери зажгли в его душе лучик надежды.