Становление российской контрразведки на флоте неразрывно связано с Первой мировой войной. В предвоенный период, несмотря на активное реформирование отечественных вооруженных сил, вопросы обеспечения безопасности военно-морского флота от вражеских агентов практически не поднимались. Ситуация резко изменилась после начала боевых действий на Восточном фронте в 1914 году. Развитие австрийского и немецкого шпионажа в Российской Империи поставило руководство страны перед необходимостью создать полноценную службу военно-морской контрразведки (военно-морского контроля) как на общероссийском, так и на региональном уровне. Одним из очагов развития этой службы стал Европейский Север России.
Важность этого региона объяснялась тем, что в условиях блокирования немецким флотом черноморских и балтийских портов Русский Север превращался в главную артерию, связывавшую Россию с союзниками по Антанте. Как следствие с первых месяцев войны существенно возросла активность агентов Тройственного Союза в районе Архангельска и на Кольском полуострове. В конце августа 1914 года сотрудниками Департамента полиции в непосредственной близости от Архангельска был задержан немецкий пароход, имевший на борту радиотелеграфную станцию, что не могло не насторожить местные военные власти. В том же году в Архангельске был создан контрразведывательный пункт, ведавший борьбой со шпионажем, однако объем его работы был чрезвычайно мал. Между тем из-за развертывания военно-морского строительства, связанного с образованием Флотилии Северного Ледовитого океана (ФСЛО) и началом союзных военных поставок, в Архангельске и приграничных территориях резко возросло число иностранных торговых и дипломатических представительств. Их работники нередко привлекались к осуществлению стратегически важных для флотилии работ без обеспечения сохранности полученной информации. Как следствие, германская разведка на начальном этапе войны имела сведения о количестве судов в северных портах и ходе работ по строительству военно-морских объектов и железных дорог.
В этой связи в сентябре 1915 года морской министр адмирал И.К. Григорович выступил с инициативой создания независимой службы флотской контрразведки, мотивируя это тем, что противник сумел «глубоко проникнуть во все области военно-морского дела», а перегруженные работой армейские контршпионские подразделения не смогут обеспечить безопасность ВМФ.
Идея министра нашла живой отклик и у чинов штаба ФСЛО, предложивших главноначальствующему Архангельска и района Белого моря вице-адмиралу А.П. Угрюмову преобразовать местный контршпионский пункт во флотское контрразведывательное отделение (КРО) в начале ноября 1916 года.
В итоге на территории Российской Империи была создана сеть морских КРО: балтийское, финляндское, беломорское, черноморское и тихоокеанское.
С учетом того, что «успех в контрразведке, прежде всего, зависит от подбора и пригодности к этой работе личного состава», данный вопрос при формировании морской контрразведки стал одним из центральных. Кадровый потенциал Морского генерального штаба был крайне ограничен и не мог полностью удовлетворить запросы нового ведомства. В результате было принято решение о зачислении во флотскую контрразведку офицеров Отдельного корпуса жандармов (ОКЖ). Данная мера во многом носила вынужденный характер, так как жандармские офицеры были «единственным подготовленным технически элементом». Так, начальником Беломорской контрразведки стал жандармский подполковник П.В. Юдичев, назначенный на эту должность по личному ходатайству А.П. Угрюмова.
Отметим, что данное решение было принято вопреки мнению многих государственных деятелей, крайне негативно характеризовавших эффективность контрразведывательных органов, руководимых жандармами, которых обвиняли не только в непрофессионализме, но и в том, что своими неумелыми действиями они способствовали развитию в стране шпиономании и даже антисемитизма. Иными словами, делая ставку на сотрудников ОКЖ при организации военно-морского контроля, руководство Морского министерства и Генштаба сильно рисковало, так как их негативный «имидж» мог распространиться и на контрразведку.
В то же время, вопреки тому, что морская разведка в России не являлась основным видом немецкого шпионажа, вследствие определенной пассивности отечественного флота, военно-морской контроль на Русском Севере столкнулся с серьезной активностью кайзеровских агентов. Весной 1916 года в собирании сведений военного характера были уличены русский подданный из норвежцев Оскар Нильсен и торговец Сканке, а также матрос Э. Петерсен и его сообщница З. Лазарева. Благодаря связи с военным контролем Приамурского округа архангельским контрразведчикам удалось вскрыть и шпионскую работу прапорщика Н.И. Кнопфера. Помимо этого, морской контрразведкой были достигнуты определенные успехи в области пресечения разведывательной деятельности под прикрытием торговых и экспедиторских контор, являвшейся одной из наиболее распространенных форм германского шпионажа в России. Беломорское КРО выявило факты шпионской работы фирм «Кунст и Альберс», «Ферстнер и Геппенер», «Книп и Вернер», «Гейдеман» и «Шмидт».
Можно сделать вывод, что к 1916 году контрразведка Флотилии Северного Ледовитого океана не только приобрела необходимый опыт противодействия разведывательной деятельности, но и доказала свою состоятельность в этом плане. При этом большинство перечисленных успехов были достигнуты за счет своевременного получения сведений от секретных сотрудников, что свидетельствует о достаточно высоком уровне владения навыками агентурного наблюдения в среде чинов КРО.
_______________________________________
Перед Вами отрывок из журнала "Гангут" №55.
Приобрести и прочитать журнал "Гангут" №55. полностью Вы можете, написав нам в личные сообщения нашей группы в ВКонтакте - https://vk.com/ipkgangut
Друзья, если статья вам понравилась - поддержите нас лайком и/или репостом, напишите комментарий