оглавление канала, часть 1-я
Выждав ещё на всякий случай немного времени, я стала разбирать свою «защитную» стену с самого края. Нет, если я планировала оставаться здесь какое-то время, то вход нужно будет сделать по-другому. Иначе, чтобы выйти, я полдня буду разбирать, а потом ещё полдня собирать обратно эти камни, чтобы хоть как-то защитить пещеру от вторжения. Да и защита эта была так себе. Скорее, как любила выражаться моя бабушка про хлипкие замки, «от добрых людей». К тому же мне не следовало забывать и про Иршада. Не думаю, что он так легко примирится с моим исчезновением. В том, что старый змей остался жив после «знакомства» с серебряным стержнем, я нисколько не сомневалась. Опять же, зная уже неплохо «великого и ужасного», могла со стопроцентной уверенностью утверждать, что он наверняка захочет узнать об этом стержне побольше. Возможно, он намного быстрее меня поймёт его суть и возможности. Нет, с «возможно» я погорячилась. Тут уместнее сказать «наверняка». В общем, лёгкой моя жизнь не будет — это точно.
Но, привыкнув всегда решать проблемы по мере поступления, я решила не изменять своим привычкам и сейчас. Сначала разберёмся с «подарком» от цхалов, так как, скорее всего (я хотела на это надеяться), их подношение поможет мне выжить. Хотя я не была до конца уверена в том, что для меня будет хорошо то же самое, что хорошо и для цхалов. Но разбрасываться пищей, пусть и не самой подходящей, в моём положении не стоило. И только после того, как я покончу со всеми бытовыми вопросами, можно будет заняться раскладкой всех известных мне фактов по полочкам. И это будет не менее важным, чем пища телесная. Ведь от того, насколько я правильно оценю ситуацию, будет зависеть моё спасение. Я не собиралась провести в этом мире остаток своих дней.
Разобрать стену «аккуратно» у меня не получилось, как я ни старалась. Стоило убрать несколько камней сверху, как тут же рухнула половина моей «запруды», которую я с таким трудом выкладывала вчера. Поднявшаяся от камнепада едкая пыль забилась в нос, заставив меня несколько раз чихнуть. Обычный чих прозвучал в этом безмолвии довольно оглушительно. Я выглянула наружу и испуганно огляделась по сторонам. Пробурчала себе под нос:
- Угу… Давай… Начнем тут чихать, кашлять, еще песню спой, чтобы уже все наверняка поняли, что я именно здесь.
Посмотрела с досадой на груду камней у входа. Ну что ж… Строитель из меня получился неважный. Хотя, с другой стороны, если бы ночью кто-нибудь захотел пробраться внутрь, то эта стенка рухнула бы сразу, создавая жуткий грохот, который я бы мгновенно услышала и… В общем, понятно. Но это также заставило меня задуматься о том, что подобный вид защиты очень ненадёжный, а главное — слишком трудозатратный. В конце концов, у меня не было желания полдня проводить за созданием стены, а остальную половину — за её демонтажем. Нужно было придумать что-то другое.
Наконец, я выбралась за собственное ограждение. Постояла, озираясь, будто ожидая появление... Кого? Да хоть кого! Сейчас мне никакого «появления» точно не было нужно. Но ничего настораживающего не приметила. Глянула в сторону «корзины», которая по форме напоминала скорее смятое корыто. Всё же до жути любопытно, что за «еду» приволокли мне цхалы? Но к корзине сразу не кинулась, проверяя в очередной раз собственную выдержку. Сначала — безопасность, а всё прочее — потом. К тому же особого голода я по-прежнему не испытывала. Поэтому я полезла по склону чуть выше моей пещеры (о! Она уже стала «моей»), чтобы как следует оглядеться. С «оглядеться» вышла неувязочка. Вся долина была прикрыта жёлто-коричневым туманом — и так почти до самого горизонта. Ни тебе птичек, ни зверюшек, и вообще ничего живого. Но ощущения пустоты это не вызывало. Напротив, казалось, что из-за этой мутно-коричневой завесы за мной наблюдают чьи-то внимательные и недобрые глаза. От этого невидимого предполагаемого взгляда внутренности собрались в стылый комок. Нет, так дело не пойдет. Если я дам волю собственному воображению… Впрочем, моя фантазия тут нервно курит в сторонке, по сравнению с реальностью этого мира.
Чтобы как-то прогнать это зябкое чувство, решила ещё раз попытать счастья и попробовать прощупать мысленно пространство вокруг. Памятуя, как это было тяжело, почти невыполнимо в прошлый раз, приготовилась к разочарованию. Уселась на ближайший камень, прикрыла глаза и постаралась расслабить мышцы. Вздохнула поглубже и…
Меня ждал «сюрприз». Никакой сложности не было. Напротив — необыкновенная лёгкость. Я почти физически ощутила, как взмываю в небо, под самый слой коричнево-жёлтых облаков, и парю там, глядя сверху на этот мир. Земля внизу казалась нереально далёкой, а чувство полной свободы опьяняло до головокружения. Честно скажу, я испугалась… А ещё растерялась от неожиданности. Потеряла сосредоточенность и тут же почувствовала, что сижу на холодном камне на склоне горы. Что это было, чёрт возьми?! Откуда?! Я умела пользоваться мыслепоиском в своём родном мире, но там он был похож на осторожно наползающий туман, на просачивающиеся сквозь землю тонкие струйки воды. Но не на полёт! К тому же, когда я попыталась использовать эту способность в первые часы пребывания на этой проклятой земле, у меня просто ничего не вышло. Мысль застревала, словно муха в смоле. А теперь… Откуда?!
Ответ пришёл сам собой: вода. Та самая, которую я выпила в нижней пещере и от которой чуть не отбросила коньки. Захотелось всё немедленно обдумать. Пришлось приструнить себя. Сначала: защита входа и еда, которую мне принесли цхалы. А то знаю я себя: как начну думать, как потянется мысль, цепляясь одна за другую, — так и не остановлюсь. А там и ночь нагрянет, а я тут только думы-думаю. Сурово нахмурившись, решительно зашагала вниз к корзине, стоявшей там, где её оставили мои неожиданные «друзья».
Она была сплетена из гибких веток, похожих на лозу. Работа была грубая, небрежная, словно, делали ее впопыхах, торопясь принести мне. В ней, аккуратно сложенные, лежали какие-то кусочки, напоминающие вяленое мясо. О том, кого пустили на производство этого продукта, думать не хотелось. Ещё там были какие-то сморщенные ягоды чёрного цвета, какие-то круглые овощи или фрукты, напоминающие старую картошку. Кроме того, имелась там баклажка, наподобие таких, какие у нас в Средней Азии делали из тыквы. Только эта была сделана, конечно, не из тыквы, а из какого-то серо-коричневого пузатого плода с очень твёрдыми стенками. Внутри что-то булькало, и я очень надеялась, что это обычная вода, а не что-нибудь, от чего я загнусь окончательно. Чувствовалось, что собрано было съестное не абы как, а с заботой и выбором. Это никак не вязалось у меня с образом «одичавших изгоев». Отложила эту мысль в уголок, туда, куда моя память складывала все увиденное за последнее время. А с едой… Ладно, постепенно разберёмся со всеми «дарами»: что к чему, куда и сколько.
Поднять корзину я, разумеется, не сумела. Решила перетащить всё частями, а потом заняться поисками «дверей». В голове стоял кавардак, мысли, никак не желая смиряться с моим решением, цеплялись одна за другую, создавая кучу-малу. Это дико раздражало. Срочно нужна была пауза. Вот физической работой и займёмся — заодно и голова проветрится.
В общем, какое-то время я потратила на то, чтобы перенести эти подношения в пещеру. Корзину я, кстати, тоже уволокла внутрь: в хорошем хозяйстве и бычий хвост — верёвка, всё пригодится. Управившись с этим, решила спуститься вниз по склону. Помнится, там был лес с почти нормальными деревьями. Возможно, я смогу соорудить двери из чего-нибудь растительного.
Спустившись, я внимательно осмотрелась и прислушалась. Легкие шорохи, едва заметное колебание жестких стеблей травы. Но, в целом, лес выглядел пустым и каким-то неприкаянным. Я поморщилась в досаде. Весь этот мир – «неприкаянный»! Дотронулась до ствола ладонью, как я это делала в своем, родном лесу. Под пальцами я почувствовала легкую вибрацию. Деревья здесь тоже были живыми! Пускай неказистыми, корявыми и вообще какими-то страшненькими, но живыми. Пришла в голову дурацкая мысль: их просто никто и никогда не любил, ни эти деревья, ни эту землю. Потому этот мир такой враждебный, угрюмый, больше похожий на кошмарный сон, чем на мир. Я погладила шершавый ствол и тихо прошептала:
- Я тебя люблю…
Не знаю, что это на меня нашло, но в тот момент, у меня были именно такие чувства. Эти деревья мне напоминали сейчас бездомного брошенного под дождём щенка. Он сидит, повесив уши на мокром асфальте, а мимо спешат люди с пустыми безразличными взглядами. Я была готова поклясться, что лес меня услышал. Воздух внутри стал не таким тяжелым, вязким, а по верхушкам с карикатурными листочками-иголками словно пронесся легкий шепоток. Лесовиков или леших тут, наверное, отродясь не бывало, но я, все же поклонилась в пояс и попросила тихо, как если бы я была в своем родном лесу:
- Помоги, батюшка, найти, что для дела потребно, а я тебя корочкой отблагодарю…
Не уверена, что именно это сработало, но, не успела я пройти несколько шагов, как наткнулась на старое поваленное дерево. При помощи ножа, тихих нецензурных выражений и сбитых до крови пальцев мне удалось срезать довольно приличный кусок коры. Точнее, два куска, из которых могли бы получиться вполне сносные двери. Кора была на удивление лёгкой и выделяла слабый, едва заметный смолистый запах. Чтобы не утомлять никого рассказами о том, как я перла эти куски на гору, а потом старалась приладить их ко входу в пещеру, скажу коротко: весь остаток дня я потратила на эту работу.
Когда небо стало менять цвет, у меня уже было вполне сносное сооружение из коры и камня, защищающее пещеру от вторжения извне. Правда, если кому-нибудь, например тому же цхалу, захотелось бы вломиться внутрь, для него это не составило бы большого труда и не заняло бы много времени. Ну и пусть! Зато какой-нибудь твари поменьше просто так внутрь было уже не попасть. Разумеется, я устала. Это — если сказать мягко. Но нужно было ещё сделать запас дров. Сама себе я напоминала сейчас Робинзона Крузо на необитаемом острове. Правда, мой «остров» был не просто обитаем, а буквально напичкан всякими разными неведомыми и ведомыми мне существами, встречи с которыми я не жаждала. Ни от тех, ни от других ничего хорошего я не ждала.
Когда всё было закончено, я подбросила дров в очаг и уселась прямо на пол рядом. Ни есть, ни пить мне по-прежнему не хотелось. И это было очень странно, если не сказать хуже. Несколько минут я просто, ни о чем не думая, сидела и тупо смотрела на огонь. Пламя было не оранжевым, как у нас, а темно-синего цвета. По-видимому, местная древесина была тому виной. Но ни о химии процесса, ни о физике его же, мне сейчас думать не хотелось. Физическая усталость оказала благотворное воздействие на голову. Мыслей вообще никаких не было. Теперь можно было и поразмышлять. Только запускать мысли в освободившееся пространство мозга следовало по одной, соблюдая строгую очередность.
Итак, начнём… Попробуем с самого лёгкого. А что у нас лёгкое? Пожалуй, самым незамысловатым были цхалы. По порядку: этот мир — тюрьма для изгоев, из которого нет выхода. Ну разумеется! Иначе бы все отсюда уже давно разбежались. Уж за какие такие прегрешения народ цхалов ссылал сюда своих братьев, мне не ведомо. Не думаю, что за то, что кто-то из них умыкнул у соседа барана. Понятное дело, про барана — это я образно. Скорее всего, за какой-нибудь серьёзный проступок. Было бы неплохо это выяснить у моих новых знакомцев, хотя это и не важно в данной-то обстановке. Они тут окончательно одичали, но запах их родины остался в памяти. Иначе объяснить их отношение ко мне после того, как я раскрыла стержень, было нельзя. Я их понимала. Если бы появился какой-нибудь тип и принёс с собой, скажем, запах свежеиспечённого хлеба или первой земляники, я бы тоже отнеслась к нему с доверием. И это было бы на подсознательном уровне.
Но цхалы должны были чем-то питаться. Судя по набору, который они поднесли мне, эти существа не утратили способности заготавливать еду впрок. Значит, не настолько уж они и одичавшие. И, возможно, среди них найдутся и те, кто не утратил совсем своей мудрости, обозлённый на сородичей, которые их сюда изгнали. Вот этого-то цхала мне и нужно было найти. Думаю, он смог бы мне «рассказать» много чего интересного. Кстати, не мешало бы их предупредить о появлении здесь Иршада со своими клевретами-чёрными. Памятуя о том, что в тайном убежище зловредного старика именно шкура цхала украшала каменный пол, ничего хорошего от него ожидать изгоям не приходилось.
