— Так выпьем же за сегодняшнюю именинницу! — провозгласил Тимур, и тут прозвучал звонок в дверь.
Гости недоуменно переглянулись.
— А мы разве кого-нибудь еще ждем?
— Да вроде нет, — пожала плечами Наташа и пошла открывать.
Голоса друзей в гостиной затихли от любопытства — кто же пришел поздравить их подругу.
Щелчок замка, скрип открывающейся входной двери и… тишина.
Друзья, не сговариваясь, встали и вышли посмотреть. Перед ними предстала немая сцена, в которой спиной стояла Наташа, скрестив руки на груди. Плечи ее слегка подрагивали. На пороге… букет алых роз. Из-за которого едва виднелась голова мужчины. Глаза — серые, красивые и бесконечно уставшие.
Наконец, гость моргнул, как будто почувствовав устремленные на него вопросительные взгляды, и протянул цветы имениннице.
— С днем рождения, Натаха!
Наташа обрела дар речи, взяла букет и пробормотала:
— Ты?.. Ты зачем здесь?
— Как зачем? Поздравить тебя, узнать, как живешь. Пустишь?
— Что ж… Проходи.
Незваный гость стал раздеваться и продолжил:
— Сколько же лет мы с тобой не виделись? Двадцать? Или чуть больше?
«Двадцать шесть», — хотела сказать Наташа, но не успела, так как за спиной вошедшего вдруг отворились двери лифта, и оттуда к открытой двери направилась молодая пара: у парня в руках букет, у девушки — подарочный пакет.
— Мамуль! — закричал Женя, увидев Наташу. — С днем рождения тебя! Извини за опоздание.
— С днем рождения, Наталья Павловна, — поздравила Алина, девушка Жени.
— Спасибо, ребята. Проходите.
Зайдя в квартиру, Жека приветственно кивнул гостям.
— Дядя Тимур, теть-Лена! И всем остальным тоже здрасьте.
Потом посмотрел на мужчину, пришедшего перед ними, и сдержанно наклонил голову.
— Добрый день.
— Привет! — с любопытством посмотрел на него незнакомец и протянул руку: — Игорь Владимирович.
— Евгений Александрович, — пожал ее парень. — Мы раньше не встречались?
— Нет, — ответила за Игоря Наташа. — Вы видите друг друга в первый раз. Познакомься, Жека, это — твой отец.
Женя резко одернул руку, как будто ошпарился, и снова взглянул на гостя. На этот раз в его глазах не было уже ни капли дружелюбия.
— Мам, ты что? — медленно перевел он взгляд на нее. — Папа умер три года назад.
— Я твой настоящий отец, — произнес Игорь. — Неужели ты не знал, что тот был неродным?
— Папа был моим настоящим отцом! — отчеканил Женя. — А вы… вы просто бык-осеменитель.
На лице Игоря заиграли желваки. Заметив это, между ними тут же стеной встал Тимур.
— Ну-ну, остыли ребята. Давайте не будем портить Наташе день рождения.
Огонь в глаза Игоря потух, а Алина взяла за руку Женю и отвела в гостиную, где усадила на диван, подальше от входа.
— Ребенок, выдохни, — подсела к нему мамина подруга тетя Лена. — И ты, Алина, давай, сюда присаживайся. Надеюсь, что Игорь долго тут не задержится.
* * *
О том, что папа Саша ему неродной Женька знал, наверное, с самого детства, даже когда еще не понимал толком, как это — папа, но неродной.
— Может быть и не родной, но зато настоящий. Правда, сынок? — говорил Саша, а потом усаживал четырехлетнего мальчишку к себе на колени и рассказывал, как они поедут на рыбалку в ближайшие выходные.
— С мамой? — поворачивался к нему маленький Жека.
— Ну, только если она сама захочет, — улыбался Саша. — Давай ее спросим. Наташа, поедешь с нами на рыбалку? — кричал вглубь квартиры.
Мама выходила из кухни.
— Нет уж! Не хочу я там комаров кормить. У меня дома дел невпроворот. Езжайте без меня.
— Вот видишь, — разводил руками Саша.
Жека удивлялся.
— Пап, а мы разве комаров будем кормить? Я думал, что рыбок.
— Конечно, рыбок, — басовито смеялся Саша. — Просто мама считает, что когда ее кусают комары, то это она их так кормит.
— Мам, — заливался хохотом Женя, — ты чего? Мы там рыбок кормить будем.
— Вот и хорошо, — улыбалась Наташа. — А я здесь буду еду готовить, чтобы вас, моих рыбок покормить, договорились?
* * *
Когда мальчик стал старше и спросил у Саши о своем биологическом отце, тот пожал плечами:
— Жень, я не знаю. А знал бы — все равно бы не сказал. Это не моя тайна, а мамина. У нее спроси.
Но поинтересоваться у Наташи Женя постеснялся.
Будучи подростком, он как-то раз выкрикнул матери в лицо обиду, что даже не знает собственного отца, за что получил по лицу кухонным полотенцем.
— Саша — твой отец, а я — твоя мать, ясно? Больше ничего слышать не желаю!
После той ссоры Женя застал маму тихо плачущей в ванной, когда хотел там запереться от злости, и понял, что, видимо, не просто так она скрывает от него эту тайну.
* * *
О том, что его друг Сашка влюбился, Тимур понял сразу, как только тот стал отказываться проводить вместе вечера или выходные и постоянно ссылался на какие-то дела дома.
— Хорош уже лапшу на уши вешать. Колись, кто она?
— Она? — деланно изумился Саша.
— Она, она. По крайней мере, я надеюсь, что ты не ради парня нас постоянно бросаешь. Я о тебе лучшего мнения.
Саша вздохнул.
— Она замечательная. Такая веселая, общительная. И очень красивая!
— Зовут-то как?
— Наташа, — ответил Саша так, словно не было на свете слова прекраснее, чем «Наташа». Тимур хмыкнул, желая подбодрить:
— Красивое имя.
— А она сама еще красивей!
После признания у Саши как будто гора свалилась с плеч, и он принялся расписывать другу все достоинства дамы сердца. Тимур его скоро остановил.
— Хватит уже! А то я сам в нее влюбляюсь по твоим рассказам и отобью. Лучше просто приводи ее к нам.
— Боюсь, она не согласится, — смутился друг.
— Почему? Мы что, для нее физиономией не вышли?
— Да нет, дело не в том. Просто понимаешь… понимаешь… В общем, это не моя тайна. Пусть она сама вам рассказывает.
— Так как же она расскажет, если ты нас не познакомишь?
— Хорошо, — устало вздохнул Саша. — Я ее спрошу.
— Не спрошу, а попрошу. Скажи ей, что мы все уже страдаем от того, что вы оба не с нами. Так что пусть лучше побыстрей вливается в нашу компанию.
* * *
В тот день Тимур, возвращаясь домой, проходил мимо детской площадки, когда какой-то малыш, вдруг кинулся ему в ноги с криками: «Папа, папа!» Тимур смущенно остановился, не зная, что и думать. Тут же за ребенком прибежала молоденькая девушка.
— Женя, это не папа. Папа попозже придет. Пойдем на горку. Вы его извините, он обознался, — улыбнулась она.
— Ничего, — с видимым облегчением выдохнул Тимур, присел на корточки и легонько тронув пацана за нос сказал: — Папа скоро придет, малыш, не переживай.
И каково же было его удивление, когда спустя полчаса, выйдя из подъезда в магазин, потому что забыл купить хлеба, он вдруг увидел Сашу рядом с тем самым малышом и его мамой.
«Тоже, что ли, кинулся к «папе»?» — усмехнулся молодой человек и крикнул:
— Саня, привет!
Саша обернулся, опешил на несколько мгновений, потом подхватил ребенка, взял за руку его маму и пошел к Тимуру.
— Привет! Ты же хотел познакомиться. Это Наташа и Женя, а это мой лучший друг Тимур.
— Так это что, твой, что ли? — изумился молодой человек.
— Мой, — смутился Сашка.
— А что же ты не рассказал?
— Ну, не хотел раньше времени…
— Раньше времени? — рассмеялся Тимур. — А когда наступило бы время? Когда сыну восемнадцать исполнится? Ладно, — махнул рукой и повернулся к Наташе. — Уважаемая Наталья, мы так давно приглашали вас через Сашу, а вы все время отказывались. Надеюсь, теперь, когда мы знакомы, вы согласитесь стать частью нашей теплой компании?
Она улыбнулась.
— Спасибо, я попробую.
* * *
С тех пор прошла почти четверть века. Тимур и Андрей, друзья Саши стали верными и надежными помощниками Сашиной семьи, а их жены Соня и Лена — лучшими подругами Наташи. Они встречались тремя парами на праздники, готовили подарки на рождения детей и на продвижение по службе. Были и печальные события. Но, несмотря на жизненные перипетии, компания старалась держаться вместе.
А когда не стало Саши, друзья помогли Наташе не потерять опору под ногами и пережить это горе. Тогда, после похорон, все договорились стараться видеться как можно чаще и желательно по хорошим поводам.
— Плохих у нас и так будет еще предостаточно, — горько вздохнул Тимур, глядя на портрет друга с черной лентой в углу.
* * *
Наташа влюбилась в девятом классе, как она тогда думала, раз и навсегда. Игорь. Бас-гитарист школьной рок-группы. Высокий, худющий и с длинными волосами. Ну как можно было пройти мимо? Девчонки-школьницы вешались ему на шею гроздьями, и только Наташа стояла в стороне и молча вздыхала.
Тем удивительнее было для нее, когда Игорь вдруг подошел и пригласил ее на вечеринку после концерта на выпускном.
— Я?..
— Ну, конечно. Я же к тебе подошел. Или не хочешь? Тогда пойду позову кого-нибудь другого.
— Нет-нет, я согласна! — тут же быстро произнесла Наташа, испугавшись, что Игорь передумает.
— И что он в тебе нашел? — фыркали поклонницы таланта юного музыканта, когда встречались с ней на школьных переменах. — Мышь серая. Ни рожи, ни кожи. Даже краситься не умеешь.
Наташа тихо улыбалась, думая, что она-то уж точно знает, что именно понравилось Игорю. Он говорит, что она — его Муза, его вдохновение. Поэтому Наташа не обращала внимание на упорно ходившие слухи о мимолетных связях Игоря с известными красавицами и отличницами в школе, и даже с молодыми учительницами. Наверняка это все просто от зависти!
Идиллия продолжалась и после того, как Игорь закончил среднее образование, а она перешла в выпускной класс.
Игорь пошел работать на завод и делился с ней мечтами, что там он тоже создаст отличную группу, с которой скоро будет ездить с гастролями по всей стране. А может, даже в Европу!
Но одновременно с этим Игорь все чаще приходил домой выпивший, объясняя это тем, что трезвого его не посещает вдохновение. Потом стал исчезать по ночам. А вскоре выяснилось, что с завода его уволили за прогулы. Когда Наташа спросила — почему, он вдруг со всего размаху неожиданно и больно ударил ее по лицу.
Она стерпела.
А ведь в тот день она хотела сказать любимому, что беременна, и что сейчас ему очень нужна работа. Однако, видя, что он не в состоянии ее слушать, решила перенести этот разговор на следующий раз.
Через месяц она столкнулась с пьяным Игорем около женской консультации, когда возвращалась от врача.
— А ты че тут делаешь? — развязно поинтересовался он и рыгнул.
— У врача была.
— Ну и че он тебе сказал?
Наташа набралась храбрости и выпалила:
— Я беременна.
— Чего?..
— Беременна... У нас с тобой будет малыш. Тебе надо найти работу, чтобы нам было на что жить
— Ты чего, совсем офонарела, что ли? — взревел тот. — Решила мне на шею со своим щенком усесться, да? Всю мою жизнь загубила, стерва!
И на нее посыпались со всех сторон удары его мощных кулаков.
* * *
Наташу спасли, ребенка тоже. Ее любовь к Игорю — по счастью, нет.
Говорили, что Игоря после того случая на полгода упрятали за решетку, чтобы посидел и подумал о своем поведении. Впрочем, он ничего хорошего не надумал, а стал постоянным «сидельцем»: выходил из тюрьмы, праздновал свободу, потом совершал еще одно преступление и возвращался обратно. В течение первого года жизни Женьки Игорь еще пытался найти Наташу и даже приходил под дверь ее бывшей квартиры и угрожал, после чего нынешние жильцы сдавали его обратно в полицию.
До Наташи периодически долетали слухи, что отец ее ребенка подсел на наркотики, потом заболел и даже — что умер. Но ее тогда уже перестало это интересовать. Слишком непростой была жизнь молодой матери-одиночки.
А потом появился Саша. И именно эта встреча оказалась ее судьбой.
— Вам помочь? — кинулся к ней молодой человек в подземном переходе, когда Наташа стояла в нерешительности перед лестницей и думала о том, что поднимать первым делом — коляску с ребенком или сумку.
— Да, — улыбнулась незнакомцу, — если вам нетрудно.
— Нисколько, — подхватил он и малыша, и поклажу и ринулся наверх.
«А вдруг он украсть Женьку хочет? Может, его Игорь подослал?» — испугалась молодая мама и побежала следом.
У выхода из перехода они и познакомились. Саша вызвался помогать Наташе, когда узнал, что она одна тянет на себе Женьку. Слово за слово, теплые вечера, его ласковая улыбка, его надежность, ее смех, его теплые руки…
* * *
Женя узнал правду об Игоре только после совершеннолетия. После того разговора с мамой он поклялся себе, что если судьба когда-нибудь столкнет его с отцом, то он даже руки не подаст этому негодяю.
А тут сам пожал ее.
— Наташ, можно с тобой поговорить?
Игорь молча посидел минут пятнадцать в компании, потом поднялся, попрощался и пошел к выходу. Именинница вышла следом. Женя отодвинул руку Алины, которая пыталась его придержать, и пошел вслед за мамой.
Мужчины за столом напряглись, настороженно прислушиваясь к тому, что происходит в коридоре.
— Сына хотел повидать, да у тебя прощения попросить, — тихо произнес Игорь, когда они оказались втроем.
— Нет у тебя сына, — внятно произнес Женя.
Мужчина согласно кивнул.
— Ну, нет, значит, нет. А ты что скажешь? — обернулся к Наталье.
Та пожала плечами.
— Женя правду говорит. Если у тебя и есть дети, то не здесь. А насчет прощения… Так я на посторонних не обижаюсь.
— И на том спасибо, — кивнул незваный гость и вышел за дверь. — Я ничего не ждал. Просто… нужно… дела закончить. Перед… ну, неважно. Болен я, короче. Тяжело болен.
Наталья помолчала. Переглянулись с Женей. Конечно, человеческое сострадание отзывалось внутри. Но…
— Прости, — сказала она тихо, — мне нечего тебе сказать. Ты не заслужил даже моего сочувствия. Уйди, пожалуйста.
Он ушел.
Вернувшись за праздничный стол, мать и сын первые несколько минут переживали произошедшее. Но потом все сгрудились вокруг Тимура, который стал показывать смонтированный фильм из фото и видео, снятых за годы дружбы, и неприятный инцидент исчез у всех из памяти. Ну, или был спрятан в самый дальний ее уголок.
Автор: Лариса Черная
---
---
Бойтесь данайцев
Третий день Дарья находилась в дурном настроении. Сосало под ложечкой. Тяжелое, томительное чувство не давало покоя, выбивало из колеи, мешало дышать, работать, просто жить. Если бы давление беспокоило или какой-нибудь ревматизм – ерунда, это можно перетерпеть, плохо, больно, но можно.
Но беспокойство было вовсе не хворью, а предчувствием чего-то дурного. Бывает так – одному человеку все нипочем, ничего не беспокоит и не мучает. Несчастье падает на него сверху неожиданно, как кирпич на голову. Человеку плохо и страшно. Но все плохое уже случилось и надо жить дальше, хорошо или не очень, но жить.
А бывает, что перед горем или просто неприятностями сердце одолевает муки и томления. Человек ждет, гадает – с какой стороны обрушится гадость? Где соломки подстелить? Что его ждет? С сыном стрясется что-то? С самим человеком? С родителями? С супругом? На работе? А, может, с любимой собакой? Господи, да намекнул бы хоть как-нибудь! Когда? Где?
А внутри сосет и сосет, ноет и ноет. Может, день проноет, а может, две недели. Тошнехонько! Под конец, мученик, измаявшись в конец, готов и на стенку лезть, лишь бы не ждать. Лишь бы не гадать. Случилось бы уже, Господи. Ну сколько можно? Провались пропадом эта интуиция, толку от нее – все равно не угадать!
Предчувствия Дарью никогда не обманывали. Все сбывалось. И перед увольнением она так страдала. И перед болезнью матери. И перед смертью отца. И перед тем, как муж завел интрижку, обернувшуюся его громким разводом, с разделом имущества и женитьбой на Дарьиной подруге. И перед тем, как любимый пес под машину попал. И чем тяжелее горе, тем тяжелее его ожидание.
Потому и сейчас Дарье ничего не оставалось, как укутаться в глухое одеяло и замереть в томительном ожидании. Но ведь не будешь медведем в берлоге лежать? Надо как-то подниматься, умываться, работать, оплачивать квартиру и кредиты, ходить в магазин, поливать цветы, действовать. Жить.
Дарья вылезала из постельной норы, тащила себя за шиворот на улицу. Пялилась в монитор компьютера на работе. После шести ползла через снежные завалы к дому, мыла посуду и так же, как и в офисе, пялилась на стиральную машинку, крутившую белье. Вроде, отвлечется, и тоска откинется от души, забудется. Но наступит ночь, как она с новой силой привалится к груди, присосется и начинает по новой откачивать кровь из артерий, забирать оставшиеся силы и радости. . .
. . . дочитать >>