— Макс,ты вообще живой? — Лена швырнула подушку в Максима. — Я тебе про отпуск говорю, а ты как истукан сидишь!
— Я слушаю, — он даже не поднял глаз от книги.
— Вот именно! Слушаешь! А где эмоции? Где радость? Где хоть что-то? — она вскочила с дивана, её рыжие волосы разметались по плечам. — Максим, я не могу больше! Год прожили — ты ни разу не повысил голос, не обрадовался по-настоящему, не разозлился! Ты робот, что ли?
— Лен, я просто самый спокойный человек. Разве это плохо?
— Плохо! Потому что я чувствую себя одинокой рядом с тобой! — она металась по комнате, её голос срывался. — Я рассказываю тебе, что получила повышение — ты киваешь. Говорю, что хочу завести собаку — ты киваешь. Предлагаю съездить в Париж — ты опять киваешь! Мне нужны эмоции, понимаешь? Споры, ссоры, примирения, страсть! А у нас что? Болото какое-то!
Максим наконец закрыл книгу. Посмотрел на неё своими серыми, спокойными глазами.
— И что ты предлагаешь?
— Я ухожу, — она уже натягивала куртку дрожащими руками. — К Артёму. Он хоть живой. С ним я чувствую себя живой!
— Артём? Тот тип из твоего офиса?
— Да, тот самый! Он умеет радоваться, злиться, любить! Он настоящий!
— Лена, постой...,ты что , всерьез?
— Да, Макс. Всё. Я больше не могу жить в этом вакууме. Прости.
Дверь хлопнула. Максим сидел, глядя в стену. Внутри что-то рухнуло, разлетелось на осколки, но он, как всегда, не показал этого. Даже самому себе не хотел признаваться, как больно. Как невыносимо больно.
Первые месяцы после ухода Лены были как в тумане. Максим ходил на работу, приходил в пустую квартиру, готовил себе ужин, смотрел в окно. Друзья пытались его растормошить.
— Макс, хватит киснуть! — его приятель Денис тряс его за плечо. — Пойдём в бар, познакомишься с кем-нибудь!
— Не хочу.
— Да что с тобой? Она ушла к другому, забудь её!
— Не могу.
Он не мог объяснить, что проблема не в том, что Лена ушла. Проблема в том, что она была права. Он действительно был как робот. И теперь, когда ушла единственная, кто пытался его расшевелить, он чувствовал себя ещё более пустым.
Работа спасала. Максим был аналитиком в крупной финансовой компании, и цифры не требовали эмоций. Они были логичными, предсказуемыми, понятными. В отличие от людей.
Встреча с Аней произошла совершенно случайно. Максим возвращался с работы, шёл по знакомой улице, и вдруг услышал:
— Макс? Это правда ты?
Он обернулся. Высокая девушка с тёмными волосами, собранными в хвост, смотрела на него с широкой улыбкой. Аня Соколова. Они учились вместе в университете, она всегда сидела за соседней партой, давала ему конспекты, когда он пропускал, приносила кофе на парах.
— Аня, — он попытался улыбнуться. — Сколько лет!
— Лет пять, наверное! — она подошла ближе, и улыбка слегка поблекла. — Ты... ты в порядке? Что-то ты какой-то... Прости, не моё дело.
— Да. То есть нет. Лена ушла, — он удивился сам себе. Обычно он не распространялся о личной жизни.
— О, Макс, — лицо Ани стало мягким, сочувствующим. — Мне так жаль. Слушай, может, пойдём куда-нибудь? Посидим, поговорим, если хочешь?
Они зашли в маленькое кафе на углу. Аня заказала им кофе и пирожные, и Максим начал рассказывать. Слова лились сами собой — про год с Леной, про её уход, про то, как пусто стало.
— Знаешь, что самое страшное? — он смотрел в чашку. — Она была права. Я действительно как бесчувственный чурбан. Не умею показывать эмоции. Не умею быть... живым.
— Это неправда, — Аня накрыла его руку своей. — Макс, ты один из самых чутких людей, которых я знаю. Помнишь, как ты полночи объяснял мне высшую математику перед экзаменом? Как приносил мне чай, когда я болела и пропускала пары? Это и есть проявление чувств. Просто не каждому нужны фейерверки.
Он посмотрел на неё удивлённо.
— Я просто помогал однокурснице.
— А я влюбилась в тебя тогда, — она улыбнулась грустно. — Но ты был занят. Сначала той блондинкой с третьего курса, потом Леной. Ты даже не замечал меня.
— Аня...
— Всё нормально. Прошло же столько лет. Просто хочу, чтобы ты знал: ты не бесчувственный. Ты просто другой. И это прекрасно.
Они проговорили до закрытия кафе. Потом Максим проводил Аню до метро. Обменялись телефонами.
— Позвони, если захочешь поговорить, — сказала она на прощание. — Или просто так.
Он позвонил на следующий день. Потом ещё. Они встречались каждые выходные — гуляли по парку, ходили в кино, сидели в кафе. Аня рассказывала про свою работу в издательстве, про книги, которые любила. Максим говорил про аналитику, цифры, закономерности. И впервые за долгое время чувствовал себя... понятым.
— Знаешь, с тобой так спокойно, — сказала Аня однажды, когда они сидели на скамейке в парке. — Не нужно играть, изображать кого-то. Можно просто быть собой.
— Лене именно это и не нравилось.
— Значит, вы просто не подходили друг другу. Бывает.
Через три месяца после первой встречи Максим поцеловал Аню. Это случилось само собой — они стояли у её подъезда, она смеялась над какой-то его шуткой, и он вдруг наклонился и поцеловал её. Осторожно, нежно.
— Я так долго этого ждала, — прошептала она.
Их свадьба была тихой и камерной — только самые близкие друзья и родственники. Никаких пышных торжеств, тамады и конкурсов. Просто люди, которые были рады их счастью.
— Ты уверен? — спросил Денис перед церемонией. — Не слишком быстро после Лены?
— Уверен, — ответил Максим. — С Аней я чувствую себя... правильно.
И это была правда. Жизнь с Аней была размеренной и спокойной. Они вместе готовили ужины, смотрели фильмы, читали книги. Ссорились редко и быстро мирились. Через год родилась дочка София — маленький комочек с тёмными волосами и серыми глазами.
— Она похожа на тебя, — Аня качала малышку на руках. — Такая же спокойная.
— Надеюсь, она будет счастливее меня, — Максим обнимал их обеих.
— Ты несчастлив? — в голосе Ани прозвучала тревога.
— Нет. С тобой я счастлив. Я так счастлив, что даже не представлял, что так бывает.
Аня улыбнулась и поцеловала его.
Жизнь шла своим чередом. София росла, делала первые шаги, говорила первые слова. Максим получил повышение на работе. Аня перешла на удалённую работу, чтобы больше времени проводить с дочкой. Они были счастливы. Настоящим, тихим счастьем без фейерверков.
Звонок раздался в обычный вторник вечером. Максим укладывал Софию спать, когда зазвонил его телефон. Незнакомый номер.
— Алло?
— Максим? — голос в трубке был знакомым до дрожи. — Это Лена.
Он замер. Два года прошло с их последней встречи. Два года, за которые он построил новую жизнь, стал отцом, забыл боль.
— Лена, — он вышел в коридор, прикрыв дверь детской. — Что случилось?
— Я... можем увидеться? Мне нужно с тобой поговорить. Это важно.
— Я не думаю, что это хорошая идея.
— Пожалуйста, Макс. Только один раз. Я обязана тебе кое-что сказать.
Он должен был отказаться. Положить трубку и забыть. Но какая-то часть его — та самая, которая так и не смирилась с её уходом — сказала:
— Хорошо. Завтра, два часа дня, кафе на Тверской.
— Спасибо, — в её голосе прозвучало облегчение.
Он положил трубку и обнаружил, что руки дрожат.
— Кто звонил? — Аня вышла из кухни с чашкой чая.
— Никто. По работе.
Это была его первая ложь за два года брака.
Лена была всё такой же — яркой, живой, красивой. Рыжие волосы, зелёные глаза, которые всегда горели каким-то внутренним огнём. Но что-то изменилось. Огонь стал тусклее.
— Спасибо, что пришёл, — она нервно теребила салфетку.
— Говори. У меня мало времени.
— Я хотела извиниться, — она подняла на него глаза, и он увидел в них слёзы. — За всё. За то, что ушла. За то, как ушла. За то, что говорила тебе.
— Лена...
— Нет, дай мне договорить. Артём... с ним было весело первые полгода. Эмоции, страсть, всё, чего мне хотелось. А потом оказалось, что это всё, что у него есть. Эмоции. Он не умел просто быть рядом. Каждый день должен был быть праздником, каждая минута — событием. Это выматывало. А когда я заболела в прошлом году — у меня была пневмония — он даже не навестил меня в больнице. Сказал, что не выносит вида больных.
Она смахнула слезу.
— И тогда я поняла, что была дурой. Что настоящая любовь не в фейерверках. А в том, чтобы кто-то был рядом, когда тебе плохо. Принёс тебе чай. Почитал вслух книгу. Просто был.
— К чему ты это всё? — голос Максима прозвучал резче, чем он хотел.
— Я расталась с ним. Месяц назад. И всё это время думала о тебе. О том, что я потеряла. Макс, я всё ещё люблю тебя. Всегда любила. Прости меня. Пожалуйста.
Она смотрела на него с надеждой, и что-то старое, давно похороненное зашевелилось в его груди. Первая любовь. Боль. Незавершённость. Вопрос: "А что, если?.."
— Я женат, — сказал он тихо. — У меня дочь.
— Я знаю. Я видела ваши фотографии в соцсетях. Ты выглядишь счастливым.
— Потому что я счастлив.
— Правда? — она наклонилась ближе. — Или ты просто снова нашёл кого-то спокойного, кто тебя не беспокоит?
Он молчал.
— Вспомни, как было с нами. Вспомни, как ты чувствовал себя живым. Я знаю, я виновата. Но люди меняются, Макс. Я изменилась. Дай мне шанс доказать это.
— Мне нужно идти, — он встал, но она схватила его за руку.
— Подумай. Пожалуйста, просто подумай.
Он вышел из кафе и долго шёл по улицам, не разбирая дороги. В голове был хаос — впервые за много лет.
Следующие дни были адом. Максим не мог перестать думать о Лене. О её словах. О том, что он чувствовал рядом с ней. Аня замечала его отстранённость.
— Макс, что происходит? — спросила она однажды вечером. — Ты какой-то... не здесь.
— Устал на работе. Много проектов.
— Ты уверен, что дело только в работе?
— Да. Всё нормально.
Но это было не так. Лена писала ему. Каждый день. Извинялась, вспоминала их прошлое, говорила, как скучает. И он отвечал. Сначала односложно, потом всё больше.
Они встретились снова. Потом ещё раз. Максим врал Ане, что задерживается на работе, встречается с клиентами, ездит в командировки. С каждой ложью становилось легче.
— Я скучала по тебе, — говорила Лена, когда они гуляли по парку. — По твоему спокойствию. По тому, как ты смотришь на мир.
— Раньше тебе это не нравилось.
— Раньше я была глупой. Думала, что жизнь должна быть как в кино. А теперь понимаю, что настоящая жизнь — это и есть вот такие прогулки. Разговоры. Тишина, которая не давит.
Он хотел верить ей. Хотел верить, что люди меняются. Что у них может быть второй шанс.
В тот вечер, когда всё рухнуло, Максим сказал Ане, что едет на встречу с инвесторами. Вместо этого встретился с Леной в их старом парке. Они гуляли, говорили о будущем, и вдруг она остановилась, посмотрела на него и поцеловала.
Он не оттолкнул её. Обнял, притянул ближе, целовал так, как не целовал уже много лет — с отчаянием, страстью, болью.
— Максим?
Голос Ани был как ледяной душ. Он обернулся. Она стояла метрах в двадцати с коляской, где спала София. Лицо белое, как мел. Губы дрожат. Глаза полны слёз.
— Ань... — он бросился к ней, но она отступила.
— Не смей, — её голос был тихим, но твёрдым. — Не подходи ко мне.
— Аня, дай объяснить...
— Объяснять нечего. Я всё видела. — Она развернула коляску. — Я должна была догадаться. Все эти задержки, командировки, твоя отстранённость. Господи, какой же я была дурой.
— Это не то, что ты думаешь!
— А что это? — она обернулась, и в её глазах была такая боль, что ему стало физически плохо. — Ты целовался с другой женщиной. С той самой Леной, из-за которой ты полгода страдал. Что тут непонятного?
— Я запутался...
— Знаешь что, Макс? Запутывайся дальше. Но без меня. — Она пошла к выходу из парка.
Он догнал её у дома.
— Аня, пожалуйста, не делай этого. София нуждается в отце!
— София будет видеть отца. По выходным, если захочешь. А я не хочу видеть мужа, который изменяет мне с бывшей женой. — Она внесла коляску в подъезд. — Забирай вещи. Сегодня. Пока я не передумала и не выбросила их в окно.
— Аня...
— ВОН! — впервые за все годы она закричала, и этот крик разбил что-то внутри Максима окончательно. — Вон из моей жизни! К своей Лене! Раз она так тебе нужна!
Дверь захлопнулась.
Максим стоял у двери Лены с сумкой в руках. Было два часа ночи. Он собрал вещи, вызвал такси и приехал сюда, не зная, куда ещё идти.
— Макс? — Лена открыла дверь в халате, заспанная. — Что случилось?
— Я ушёл от Ани, — сказал он тихо. — Она всё увидела. Выгнала меня.
Лена смотрела на него странно. Не так, как он ожидал. Не с радостью, не с облегчением. С каким-то напряжением.
— Зайди, — она отступила, пропуская его.
Квартира была той же, что и три года назад. Те же шторы, тот же диван. Как будто время остановилось.
— Макс, мне нужно тебе кое-что сказать, — Лена села на диван, кутаясь в халат. — Я навела справки. Ты же недавно был в суде?
— Да, дело о банкротстве компании-партнёра. Мы проводили аудит. Ну и что?
— И то, что ты поручитель по их кредиту. Я проверила. Компания обанкротилась, а ты отвечаешь по долгам.
Максим почувствовал, как земля уходит из-под ног.
— Что ты говоришь?
— Ты теперь банкрот, Максим. У тебя долг на пятнадцать миллионов. Квартира в залоге, счета заморожены. Тебе нечем платить алименты на ребёнка.
— Но... как ты узнала?
— У меня есть знакомые в юридической сфере. Я хотела узнать, как у тебя дела. — Она посмотрела на него, и в её глазах было что-то похожее на жалость. — Понимаешь, Макс, я думала, ты всё ещё тот успешный аналитик с хорошей зарплатой. Тот, кто может обеспечить семью. А ты...
— Так ты из-за денег? — до него начало доходить. — Ты вернулась ко мне из-за денег?
— Не только из-за денег, — она встала, отошла к окну. — Но давай честно. У меня нет образования, нормальной работы. Мне тридцать два. Артём ничего не оставил. Мне нужна стабильность. А ты... извини, но без денег у нас ничего не получится. Я не хочу снова ошибаться.
— Ты серьёзно? — Максим чувствовал, как внутри поднимается что-то горячее, давно забытое. Гнев. — Ты разрушила мою семью ради денег?
— Я ничего не разрушала! Это ты сам решил вернуться ко мне! — она повернулась к нему. — И потом, какая разница? Без денег мы всё равно не протянем. Это будет та же история, что три года назад. Только хуже.
— Убирайся вон, — её голос стал холодным. — Я не обязана тебя содержать.
Максим взял сумку и вышел. Дверь захлопнулась за его спиной с таким же звуком, как когда-то захлопнулась дверь , когда ушла Лена. Только теперь он понимал настоящую цену этого звука.
Он шёл по ночному городу, не зная, куда идти. Телефон завибрировал. Сообщение от Ани: "Документы на развод подам завтра. Софию можешь видеть по выходным, если захочешь. Денег на алименты не жду, раз у тебя проблемы. Узнала от твоего друга Дениса."
Максим опустился на лавочку в парке. Тот самый парк, где они с Аней гуляли, где он только что целовал Лену.
До него дошло: он потерял всё. Жену, которая любила его настоящего. Дочь, которая будет расти без отца. Дом. Стабильность. И ради чего? Ради призрака прошлого, который развеялся, как только исчез его банковский счёт.
Лена не любила его. Никогда не любила. Три года назад ей были нужны эмоции. Сейчас — деньги. А он? Он так и не понял, что настоящая любовь была рядом всё это время. В тихих вечерах с Аней. В том, как она смотрела на него. В том, как принимала его таким, какой он есть.
Максим достал телефон и открыл фотографии. Вот они с Аней на свадьбе. Вот София на первом УЗИ. Вот они втроём на море прошлым летом. Счастливая семья.
Была счастливая семья.
Он заплакал. Впервые за много лет — по-настоящему, навзрыд, не скрывая и не сдерживая. Эмоции, которых так хотела Лена, наконец-то прорвались. Отчаяние, боль, сожаление, ненависть к себе.
Только смотреть на них было уже некому.
Максим сидел на лавочке до утра, пока первые лучи солнца не коснулись его лица. Потом встал, вытер глаза и пошёл. Он знал, что Аня его не простит. Что Лена не вернётся. Что деньги нужно как-то отдавать. Знал, что впереди — только пустота.
Но самое страшное было не это.
Самое страшное — он наконец понял, что значит быть живым. Чувствовать. И это знание пришло слишком поздно.
Да, слишком поздно.