Так, как я решил не выступать с докладом и никогда больше не участвовать в Царскосельских научных конференциях, а статья к докладу уже опубликована и все рабочие материалы для моего выступления 24 ноября 2025 года полностью готовы, то предлагаю вашему вниманию статью с расширенным количеством иллюстраций и моими ремарками. Надеюсь, что читателям Дзен мои мысли и выводы будут интересны.
Посвящается памяти реставратора, друга и учителя Анастасии Борисовны Васильевой (1930–2008). Читайте о ней мою статью ›
Восемнадцатый век оставил в наследство по всему миру сотни интерьеров, выполненных в «китайском вкусе».
Однако среди сохранившихся построек едва ли наберется чуть более десятка целостных архитектурных ансамблей в стиле «шинуазри».
И тут особым масштабом замысла и воплощения выделяются царскосельские памятники и ораниенбаумская Собственная дача, принадлежащие блистательной эпохе Екатерины II.
Китайский стиль в европейской архитектуре и декоративно-прикладном искусстве, зародившийся в XVII в. и достигший расцвета в эпоху легкомысленного рококо, воспринимался и, возможно, до сих пор воспринимается как некая изысканная прихоть европейских монархов и владетельных особ, своеобразный «праздник жизни». Причем «…формы китайского искусства, как недостойные серьезного применения, используются… лишь для несерьезных, легких, увеселительных, преимущественно садовых, сооружений. Назначением всех этих «китайских» павильонов — беседок, мостиков и т. п. было увеселять взоры просвещенного европейца смешными, нелепыми азиатскими формами и, увеселяя, внушать чувство собственного превосходства» - пишет А.Иконников А. в своей книге «Китайский театр и «китайщина» в Детском Селе» М.; Л., 1931.
Отчасти это объясняет тот факт, что самый большой в мире ансамбль стиля «шинуазри», занимающий едва ли не треть площади дворцовых парков Царского Села, до сих пор не трактуется как единое целое. Возможно, это связано с уже неоправданной сегодня долгосрочной арендой Китайской деревни иностранцами. Кстати, вполне своевременной в 1990‑е гг. (при принятии этого решения) и уже не соответствующей нынешним реалиям, когда большая часть «китайских» царскосельских архитектурных памятников блестяще восстановлены и начались работы по реставрации Китайского театра.
Построенный в середине XVIII века архитектором Антонио Ринальди, Китайский театр сгорел в первые дни войны. Насколько мне известно, в планах музея-заповедника Царское Село лишь восстановление внешнего облика здания, так как причудливая отделка зала театра в китайском стиле почти целиком была сделана из папье-маше и сохранилось лишь немного фотографий интерьеров. Однако, только что произведенная стопроцентная реконструкция (реставрировать там было нечего), под всеобщее одобрение, интерьеров Зубовского флигеля Екатерининского дворца вызывает опасение, что опыт реконструкции памятников архитектуры получит дальнейшее продолжение. Насколько это верное решение - судить придется уже нашим потомкам. Во всяком случае, в Китае подобная реконструкция дворца Юаньминъюань, разрушенного в 1860 году англо-французскими захватчиками, была осуществлена не на месте руин, а в качестве отдельного туристического объекта на деньги частного инвестора в нескольких километрах от исторических мест.
Двадцать первый век серьезно изменил мир. Стремительно развивается Китай и Восток, претендующие уже на первые роли на планете. Появились абсолютно новые возможности для работы с документами. Становятся ближе буквально поминутно оцифровываемые архивы. Огромное количество текстов, ранее доступных только узким специалистам, с помощью непрерывно улучшаемых электронных библиотек, поисковых систем, автопереводчиков и программ искусственного интеллекта уже вошли в широкий научный обиход. Упрощается их анализ и сопоставление данных. Все это позволяет по‑новому взглянуть на историю стиля шинуазри, а главное, понять, как его воспринимали современники.
Внимательный исследователь обнаружит в развитии эстетики «chinoiserie» отражение глубоких исторических процессов и закономерностей. Китай XVII–XVIII вв. был отнюдь не райской страной, где проводят жизнь «в безделии и веселье китайцы и китаянки», знакомой нам по картинам Ф. Буше и Ж. Пильмана.
Это была богатейшая и одна из самых развитых мировых цивилизаций, создавшая мощное государство и тысячи новых технологий (от шелка до пороха), куда были устремлены завистливые взоры королей и императоров. Наивно думать, что власть имущие в Европе и в России не были осведомлены о стремительном развитии Китая.
Сотни кораблей приставали к берегам новых торговых колоний в Китае и Юго-Восточной Азии. С 1600 по 1751 г. хорошо вооруженные Ост-Индские торговые компании появились в Британии, Голландии, Дании, Португалии, Франции, Австрии (Императорская Остендская компания — Generale Keizerlijke Indische Compagnie), и даже в Пруссии (Königlich Preußische Asiatische Compagnie in Emden nach Canton und China) и в Швеции.
Десятки торговых караванов двигались по евроазиатскому континенту в том числе в сторону России 4. «Китайская грамота» широко изучалась в европейских странах, словари и книги по китайской грамматике издавались в Европе, начиная с XVI в..
Иметь в собственности коллекцию китайских тканей, фарфора, лаков стало символом силы и богатства государства, подобно наличию мощной армии и флота, больших городов и роскошных дворцовых резиденций. Обладание чем‑либо китайским для любого европейца было таким же знаком успеха, как много позже американские джинсы для советского подростка.
Во всех этих процессах развития мировой торговой и политической интеграции принимала активное участие Россия. Но у Российской империи были и существенные отличия от Европы. Главным было наличие общей границы с Китаем, которая и сейчас является самой протяженной границей в мире. Общая граница требовала особых отношений, которые в известной степени были урегулированы первым известным в истории межгосударственным 1689 г. Нерчинским договором с Китаем. Эти отношения в 1727 г. были закреплены Буринским и Кяхтинским договорами.
Уже в XVI в. в Китай неоднократно с разной степенью успешности отправлялись первые русские посольства 8. Россия стала первой европейской страной, в котором побывали официальные послы из Китая в 1731 и в 1732 гг.. С середины XVIII в. главным представительством России в Китае становится Русская Духовная миссия. «Центральной деятельностью данного представительства стали не только дипломатические отношения, но и выполнение обязанностей в роли торгового представителя».
Эффективно развивается приграничная торговля между Россией и Китаем. Так, С. В. Березницкий в своей книге о караванной торговле пишет: «На первом месте среди вывозимых из России товаров стояла пушнина: соболь, куница, горностай, белка, заяц, камчатский бобр (калан), выдра, лиса, песец, тюлень» и далее: «Наиболее популярными китайскими товарами считались золото, серебро, драгоценные камни, шелковые ткани, чай, сахар, конфеты, каменная, стеклянная, лаковая и фарфоровая посуда, предметы мебели, «куриозные» вещи».
Участники многочисленных русских посольств и караванов, следовавших в Китай, отправляли подробные отчеты, зарисовки и карты в Иностранную коллегию и Комерц-коллегию, в Сенат, Академию наук, а коллекции китайских редкостей в Кунсткамеру.
С XVII в. в России уже существовали школы китайского и маньчжурского языков, а в Китае изучался русский язык.
Важной особенностью России было наличие в русском подданстве многочисленных племен, прежде всего кочевых, сородичи которых жили в Китае. Так, современник Екатерины II И. Г. Георги (в России названный Иван Ивановичем) подробно описал российских «маджуров», к племени которых принадлежал также правящий режим Китая и китайская императорская династия 14. Китайское правительство поддерживало связи с этими племенами и обладало подробной информацией о России.
В 1771 г. российское правительство и Екатерина II столкнулись с жестоким калмыцким кризисом, когда часть калмыцких ханов решила вернуть почти 170 тыс. соплеменников из российской Калмыкии на историческую родину в Северо-Восточный Китай. В ходе этого трагического перехода через горы почти 100 тыс. человек погибли. Это событие стало тяжелым испытанием в том числе и для российско-китайских отношений.
Непрерывное давление на Китай европейскими негоциантами и проповедниками, в том числе военной силой, привело к ограничениям в торговле и к политике частичной внутренней изоляции страны в XVIII в. при новом императоре Цяньлуне (годы правления: 1736–1796). Из внутреннего Китая были изгнаны почти все европейские торговцы, гонениям подверглись религиозные миссии католических орденов и протестантские пасторы. Эти ограничения в некоторой степени коснулись и России. Однако с Российской империей сохранялись прежние дипломатические отношения через деятельность Русской духовной миссии в Пекине. Продолжалась активная приграничная торговля в Кяхте и в Цурухайтуйе.
Таким образом, к моменту воцарения Екатерины II в 1762 г. русско-китайские отношения и связи имели уже глубокую историю и традиции. Очевидно, это хорошо понимала Екатерина Алексеевна, имевшая привычку во всем разбираться самостоятельно. К сожалению, исследователи многогранной внешнеполитической деятельности императрицы традиционно почти не уделяли внимания дальневосточному направлению ее политики — даже в фундаментальной «Истории Екатерины Второй» А. Брикнера, изданной в 1885 г. в Москве, ни слова не сказано об отношениях России с Китаем. Между тем уже 24 сентября 1762 г. только что занявшая престол Екатерина почти за неделю до коронации в Москве пишет канцлеру М. И . Воронцову: «Три приложенныя кавалеріи имеете отправить съ Кропотовымъ, который и такъ въ Китай сквозь Сибирь проедетъ; по приложенной записке прикажите въ коллегіи экспедиціи учинить». Приложены конверты с следующими собственноручными надписями: 1) тайному советнику и сибирскому губернатору Соймонову, 2) генерал-майору и иркутскому вице-губернатору Вольфу и 3) генерал-майору и селенгинскому губернатору Якобию. Эта «собственноручная записка» Екатерины II демонстрирует понимание, знание тонкостей и действующих лиц дальневосточной политики России совсем еще молодой императрицей. И это имело свои плоды. За десятилетия правления ценой больших дипломатических усилий и даже уступок и компромиссов к концу царствования императрицы между Россией и Китаем были выстроены устойчивые и долговременные дружественные отношения.
Личные пристрастия императрицы к «китайскому» стилю совпадали с глубокими политическими расчетами. Вероятно, Екатерина Алексеевна хорошо понимала и стремилась подчеркнуть всей окружающей архитектурно-художественной символикой своего правления, то что Россия является державой двух частей Света — Европы и Азии.
Первым ярким примером такой символики стала блестяще созданная архитектором А. Р инальди Собственная дача императрицы в Ораниенбауме со знаменитым садовым дворцом-павильоном, позже названным Китайским дворцом.
Участок Верхнего сада, где находилось «Каменное Зало» (предположительно построенное Ф. Р астрелли) и на котором Ринальди затем создал архитектурный ансамбль с многочисленными деревянными беседками и павильонами в «китайском вкусе», был расширен почти в два раза в 1755 г. покупкой тогда еще великой княгиней Екатериной Алексеевной 100 десятин земель у князей Голицыных. На них она создала с привлечением садовника Ламберти любимый ею Собственный сад. К сожалению, изображения и подробные описания этого сада не сохранились, и мы не знаем, были ли там уже воздвигнуты постройки в китайском стиле. В июле 1758 г. великая княгиня с помощью декораций, созданных Ринальди, провела в этом саду грандиозные празднества с большим количеством знатных гостей, военных и дипломатов, театрализованным представлением, оркестром, лотереей и ужином. Таким образом, к началу создания Ринальди ансамбля Собственной дачи в 1762 г. сад уже имел свою историю, и создавался явно не на пустом месте.
В центре композиции Собственной дачи были грандиозные 500‑метровые Катальные горы, разделяющие сад на два участка с регулярной и пейзажной планировкой. Интересно, что, по мнению В. С. Войнова и И. А. Костаревой, «композиция и топографические акценты Генерального плана (Собственной дачи. — А. Н.) находят параллели с единственно известным в Европе XVIII в. планом китайского парка — императорской резиденцией в Пекине».
Интересно, что на момент написания статьи и доклада И.А.Костаревой и В.С.Войнова в 1992 году они еще не знали, что планы императорских резиденций в Пекине уже были в России, привезенные русскими караванами еще в середине XVIII века.
Символика ораниенбаумского ансамбля Собственной дачи Екатерины II, предназначенного для придворных праздников, хорошо укладывается в привычную для XVIII в. концепцию политики, когда серьезные государственные вопросы решались не только на полях сражений, но часто на балах и маскарадах.
К сожалению, до нашего времени не сохранились многочисленные китайские беседки ансамбля, но есть их подробные зарисовки на листах известного плана П.‑А. де Сент-Илера 1774–1776 гг.23 и описания в инвентаризационной описи живописного мастера Раевского, составленные в 1793 г..
К счастью, прекрасно сохранился созданный Ринальди блистательный Китайский дворец с пятью залами, выполненными в стиле «chinoiserie». Во дворце, в котором никогда в XVIII в. не останавливались на ночь, обращает на себя внимание Китайская опочивальня Екатерины II. Назначение этого парадного покоя имело сугубо символические функции. Как и другие залы, Опочивальню показывали гостям. Спальня любого монарха со времен Людовика XIV — это настоящая аллегория власти. И тут мы, пожалуй, впервые встречаемся с восточной темой в личных комнатах императрицы.
К сожалению, так и не был осуществлен план полноценной реставрации шелков Китайской опочивальни, основательно разработанный художником Анастасией Борисовной Васильевой в 1980-е годы. Читайте о ней мою статью ›
Позже эти китайские темы найдут свое отражение еще в двух известных опочивальнях Екатерины II в Большом Петергофском дворце, декорированных Ю. М. Фельтеном в 1769–1770 гг. В личной опочивальне императрицы, позже названной Диванной благодаря турецкому дивану, подаренному по преданию Г. А . Потёмкиным, и в парадной Опочивальне (Коронной). Обе опочивальни украшены китайскими шелковыми тканями, блестяще реставрированными А. Б. Васильевой в 1962–1964 гг.
В настоящий момент эти шелка находятся на отдельном хранении в Государственном музее-заповеднике Петергоф и не экспонируются в залах музея. Шелк не вечен, дворцы никогда не предназначались для нескончаемого потока посетителей и в 1990-х годах с реставрированных А.Б.Васильевой шелковых панно ее ученицей Мариной Петровской были выполнены копии, которые сейчас и можно увидеть в Диванной и Коронной опочивальне Большого петергофского дворца.
Стоит упомянуть, что по приказу Екатерины II в Большом Петергофском дворце в те же годы архитектором Ж.‑Б. Валлен-Деламотом были созданы два небольших китайских кабинета.
Вкус императрицы, политические интересы и правила дворцового этикета причудливо смешались в стилистике сохранившихся и реставрируемых помещений в различных дворцах, где жила Екатерина Великая. Тут стоит вспомнить и существовавшие когда‑то Китайские антресоли Зимнего дворца, и то, что площадь самого большого Китайского зала Зубовского флигеля почти равна площади всех остальных личных комнат императрицы в Большом Царскосельском дворце.
Возможно, что нескрываемому интересу к «шинузерии» Екатерины Алексеевны в значительной степени способствовала ее многолетняя переписка с Вольтером с его слегка наивными представлениям об идеальном устройстве китайского государства, к которому, возможно, стремилась императрица.
Настоящим триумфом архитектурной мысли в создании исключительно цельного ансамбля стиля шинуазри, несомненно, следует признать царскосельские парковые постройки Екатерины Великой, созданные целой плеядой архитекторов, инженеров и садоводов. Романтичную Скрипучую беседку и незавершенную, к сожалению, Китайскую деревню, а так же грандиозный для паркового строительства Китайский театр соединяют пять водных мостов и два сухопутных, названных «капризами». Интересно, что нигде в мире в постройках этого стиля нет такого количества мостов.
Как ничего подобного и сколько‑нибудь сопоставимого по масштабу замысла и воплощения не создано в европейской художественной культуре.
Этот ансамбль, возможно, можно сравнивать лишь с разрушенным во Второй Опиумной войне в 1860 г. «европейским» ансамблем Юаньминъюань комплекса Летней императорской резиденции в Пекине. И это не случайная аналогия. Важнейший европейский политик XVIII в. Екатерина II своими архитектурными шедеврами пыталась «наводить мосты» на ментальном уровне. Ее политические и дипломатические традиции в дальневосточном направлении были продолжены Россией вплоть до 1917 г. и продолжаются сегодня.
Так была ли просто «капризом» китайщина у Екатерины Великой? Достоверно мы это никогда не узнаем. Но хочется верить, что нет — это был символ моста между Востоком и Западом.
Благодарю за внимание! До новых встреч! Полный вперед!
Читайте также три мои статьи о стиле шинуазри ›
Смотрите и слушайте лекцию о китайских садах ›