Папа позвонил вечером.
— Марин. Это я.
— Привет, пап.
— Ты того... не обижайся на маму. Она сгоряча.
— Знаю.
— Ты правильно сделала. Не пустила Ольку. Это твоя квартира. Ты за неё боролась. Не отдавай её никому.
— Спасибо, пап.
— Только вот что, Марин. Я тебе те пятьдесят тысяч дарил. Помнишь? Дарил. Не в долг. Дарил. Чтобы никто не выставлял требований. Понимаешь?
— Понимаю, пап.
— Вот и хорошо. Держись, дочка. Ты молодец.
Положила трубку. Села на кухне. Смотрела в окно.
Восемь лет. Я столько времени вкалывала. Отказывала себе во всём. Ради этой квартиры.
И вот теперь они все против меня. Потому что не дала им въехать халявно.
***
Прошло два месяца. Я работала, платила ипотеку, жила с Лизкой. Тишина от родных не нарушалась.
Потом позвонила Оля.
— Марин. Привет.
— Привет.
— Слушай, у нас тут проблема случилась.
— Какая?
— Нас выселяют. Хозяйка квартиру продала. Через неделю съезжать надо.
Молчала. Ждала, что дальше.
— Марин, ну ты поняла, да? Можем мы к тебе хотя бы на месяц? Пока новое жильё найдём?
— Оля, ты два месяца назад назвала меня жадиной. Сказала, что я хуже всех. И теперь просишь помощи?
— Ну так ситуация же! Нам некуда!
— Значит, когда тебе надо, я должна помогать. А когда мне было тяжело восемь лет, ты где была?
— Марин, ну не будь такой! Мы же сёстры!
— Сёстры, которые обвиняли меня во всех грехах.
— Ну так я сгоряча! Обиделась! Прости!
— Простить могу. Но пускать не буду.
— Почему?!
— Потому что знаю тебя. Приедете на месяц, останетесь на год. Будете платить копейки и командовать. Нет уж.
— Марина!
— Всего хорошего, Оль. Удачи в поисках жилья.
Бросила трубку. Руки дрожали. Жалко было? Да. Но я знала: если пущу, не выгоню потом никогда.
Через час позвонила мама.
— Марина. Оля плачет. Говорит, ты отказала.
— Отказала.
— Как ты можешь?! Они на улице окажутся!
— Мам, они взрослые люди! Пусть сами решают свои проблемы.
— Ты бессердечная! У тебя квартира огромная, а ты не даёшь!
— Мам, мы уже это обсуждали. Не пущу.
— Тогда я тебе говорю последний раз – ты больше не моя дочь! Всё! Забудь мой номер!
Положила трубку. Я сидела и смотрела в телефон.
Больше не дочь. За то, что не пустила сестру халявщицу.
Ладно. Проживу как-нибудь.
***
Прошла неделя. Оля нашла съёмную квартиру. Дороже прежней. Звонила, жаловалась, что теперь еле сводят концы.
Я слушала и молчала. Не моя проблема.
Игорь написал в личку:
"Марина, ты знаешь, что мама из-за тебя давление скачет? Врач сказал, стресс. Это на твоей совести."
Я ответила:
"Игорь, маме шестьдесят два года. Она взрослый человек. Если она решила обижаться на меня за мою квартиру, это её выбор. Я ничего плохого не сделала."
Он не ответил.
Через три дня папа приехал. Сел на кухне. Выглядел усталым.
— Марин, как дела?
— Нормально, пап. Работаю, Лизку в школу вожу.
— Ипотеку платишь?
— Плачу. Ещё семь лет.
— Молодец.
Помолчали. Он смотрел в окно.
— Мама не разговаривает с тобой?
— Не разговаривает.
— А с Олькой общаешься?
— Она звонила. Просила пустить жить. Я отказала.
Папа кивнул.
— Правильно сделала.
— Правда?
— Правда. Знаешь, Марин, я всю жизнь работал. Ишачил. Чтобы семью обеспечить. А Оля привыкла, что всё само приходит. Учиться не хотела. Работать нормально не хочет. Всё ждёт, что кто-то даст.
— Ага.
— И Игорь такой же. Тридцать восемь лет, а до сих пор у мамы на шее сидит. Квартиру свою сдаёт, деньги в карман, а сам у родителей живёт. Говорит, экономит.
— Я не знала.
— Потому что ты другая. Ты с восемнадцати сама всё. Работала, училась, замуж вышла, потом развелась, ребёнка одна растишь. Молодец.
— Пап, спасибо.
— Марин. Ты не виновата. Запомни. Ты не обязана всем помогать. Ты не обязана делиться квартирой. Это твоё. Заработанное.
Обняла папу. Он погладил меня по голове, как в детстве.
— Держись, дочка. Мама отойдёт. Просто время нужно.
***
Но мама не отходила. Прошло полгода. Она не звонила, не писала. На день рождения Лизки не приехала. Я пригласила, она проигнорировала.
Лиза спросила:
— Мам, а почему бабушка не пришла?
— Она обижена на меня.
— Из-за квартиры?
— Из-за этого.
— Но это же глупо. Это твоя квартира.
— Глупо. Но так есть.
— Тогда мне бабушка не нужна. Если она такая.
Обняла дочку. Моя умница. Понимает всё.
Через месяц позвонил Игорь. Голос странный.
— Марин, папа в больнице.
Сердце ухнуло.
— Что случилось?!
— Инфаркт. Сейчас в реанимации.
— Я сейчас приеду!
Схватила куртку, вызвала такси. Лизку оставила соседке.
В больнице сидела вся семья. Мама, Оля, Игорь. Я вошла. Мама отвернулась.
— Как он? — спросила у Игоря.
— Плохо. Врачи говорят, критическое состояние.
Села на стул. Руки тряслись. Мой папа, единственный, кто меня понимал.
Вышел врач.
— Родственники Петрова Николая Ивановича?
Мы все встали.
— Состояние стабилизировалось. Но нужна операция. Срочная. Стоит восемьсот тысяч.
Восемьсот тысяч. Такие деньги у нас не было ни у кого.
— У нас нет таких денег, — сказала мама.
— Тогда придётся делать бесплатную. Но очередь большая. Месяца три ждать.
— Три месяца?! Он же не выдержит!
— Постараемся стабилизировать. Но гарантий нет.
Врач ушел. Мы стояли в коридоре. Молчали.
Потом Игорь сказал:
— Может, кредит возьмём?
— Кто возьмёт? У меня уже два кредита, — ответила Оля.
— У меня плохая кредитная история, — сказал Игорь.
Все посмотрели на меня.
— Что? — спросила я.
— Марин, у тебя же кредитная история хорошая. Ты ипотеку платишь исправно.
— И что?
— Возьми кредит. На операцию.
— Восемьсот тысяч? Вы с ума сошли?
— Марина! — мама схватила меня за руку. — Это твой отец! Он умирает!
— Я знаю!
— Тогда помоги! У тебя квартира! Можешь под залог взять!
— Под залог квартиры? За которую я восемь лет платила?!
— Это отец! Неужели тебе не жалко?!
— Жалко! Конечно жалко! Но я не могу рисковать квартирой!
— Вот! Вот она, ваша Марина! — мама развернулась к Оле и Игорю. — Квартира ей дороже отца!
— Это не так!
— Именно так! Ты готова дать отцу умереть, лишь бы твою драгоценную квартиру не трогать!
— Мама, это не честно!
— Честно! Ты эгоистка! Всегда была! Только о себе думаешь!
Я молчала. Комок в горле. Слезы на глазах.
Они правы? Я эгоистка? Не хочу помочь отцу?
Нет. Я хочу помочь. Но восемьсот тысяч под залог квартиры – это риск потерять всё.
— Я подумаю, — сказала я тихо.
— Думай быстрее. У отца времени нет! — бросила мама и отвернулась.
***
Дома я сидела за столом с калькулятором. Считала.
Восемьсот тысяч кредит. Под залог квартиры. Процент десять годовых. Платёж – примерно пятьдесят тысяч в месяц. Плюс ипотека сорок пять.
Итого девяносто пять тысяч в месяц. У меня зарплата шестьдесят пять с подработок.
Не хватает тридцати. Откуда взять?
Но это отец. Мой папа. Который единственный меня поддерживал. Я не могу дать ему ум.ереть.
Утром поехала в банк. Оформила кредит. Восемьсот тысяч. Под залог квартиры. На пять лет.
Менеджер предупредила:
— Если не будете платить, квартиру заберут.
— Понимаю.
Подписала документы. Деньги пришли на счёт.
Позвонила маме:
— Деньги есть. Можно оплачивать операцию.
Молчание. Потом:
— Ты взяла кредит?
— Да. Под залог квартиры.
— Марина... Спасибо.
— Только одно условие. Мы все будем платить. Поровну. Четверо нас. По двадцать тысяч в месяц.
— Хорошо. Договорились.
Операцию сделали через два дня. Прошла успешно. Папу перевели в обычную палату.
Я пришла к нему вечером. Он лежал бледный, слабый. Но улыбнулся.
— Марин. Спасибо.
— За что, пап?
— За кредит. Оля рассказала.
— Пап, это же ты. Единственный, кто меня понимал.
Он взял мою руку.
— Марин. Обещай мне.
— Что?
— Не дай им сесть себе на шею. Они будут обещать платить. Не будут. Ты знаешь.
— Пап...
— Обещай.
— Обещаю.
***
Папа был прав. Первый месяц все платили. Мама – двадцать. Оля – двадцать. Игорь – двадцать. Я – пятьдесят (свои двадцать плюс тридцать доплаты).
Второй месяц Оля задержала платёж:
— Марин, извини, денег сейчас нет. На следующей неделе дам.
Не дала. Дала через месяц. Десять тысяч вместо двадцати.
— Остальное потом.
Не дала.
Третий месяц Игорь не заплатил вообще.
— Марин, у меня машина сломалась. Все деньги на ремонт ушли.
— Игорь, это кредит на папину операцию!
— Знаю. Но что я могу сделать? Денег нет.
Четвёртый месяц мама заплатила десять вместо двадцати.
— Марин, пенсия маленькая. Не могу больше.
Я платила за всех. Пятьдесят тысяч в месяц. Плюс ипотека. Итого девяносто пять.
Зарплата шестьдесят пять. Не хватало тридцати. Я брала новые кредиты. Микрозаймы. Закрывала дыры новыми долгами.
Через полгода у меня было три кредита. Ипотека, кредит на операцию, микрозаймы. Платить надо сто двадцать тысяч в месяц.
Я работала на трёх работах. Спала по четыре часа. Лизку почти не видела. Она у соседки постоянно была.
Однажды дочка сказала:
— Мам, давай откажемся от квартиры. Пусть забирают. А мы снимать будем. Зато ты спать будешь нормально.
Обняла её. Заплакала.
— Лизонька, я не могу. Восемь лет платила. Не могу просто так отдать.
— Но тебе же плохо.
— Справлюсь как-нибудь.
Но я не справлялась. Долги росли. Проценты капали. Я тонула.
***
Через год я пришла к родителям. Папа уже выписался, дома был.
— Мне нужно поговорить.
Сели все за стол. Мама, папа, Оля, Игорь.
— Я год платила за кредит одна. Вы не помогаете. Я больше не могу. У меня три кредита. Сто двадцать тысяч в месяц. Я физически не тягу.
— Ну так и откажись от квартиры, — пожала плечами Оля.
Я посмотрела на неё.
— Откажусь от квартиры. И что дальше?
— Дальше жить будешь спокойно. Без долгов.
— Без квартиры. За которую я восемь лет платила.
— Ну да. Но зато без долгов.
— Оля. А ты свои двадцать тысяч в месяц платить будешь?
— Ну... сейчас не могу. Потом.
— Игорь. А ты?
— И я не могу. У меня расходы.
— Мама?
— Марин, у меня пенсия маленькая.
Я встала. Посмотрела на всех.
— Значит так. Папа, спасибо, что ты жив. Я рада. Очень. Но больше я платить не буду. Ни копейки. Кредит на четверых оформлен. Платите сами.
— Как сами?! — подскочила мама. — Мы не потянем!
— А я потянула? Год одна платила!
— Но у тебя квартира!
— У меня ипотека на семь лет! Плюс этот кредит! Я разорилась полностью!
— Ну так продай квартиру!
Я засмеялась. Истерично.
— Продать квартиру. За которую я девять лет платила. Чтобы вас выручить. Которые даже спасибо не сказали.
— Мы говорили спасибо!
— Когда? Я не слышала!
Молчание.
— Вот именно. Всё. Я ухожу. Платите сами. Или не платите. Мне всё равно.
Папа встал. Подошёл.
— Марин. Правильно делаешь. Уходи. Не дай им себя сожрать.
Обняла папу. Ушла.
***
На следующий день я пошла в банк. Попросила реструктуризацию. Мне дали. Платёж уменьшили до семидесяти тысяч в месяц. На десять лет.
Переплата огромная. Но я буду платить. Одна. Сама.
Микрозаймы закрыла. Продала машину. Старую, но что-то дали. Закрыла долги.
Осталась ипотека и кредит за операцию. Семьдесят тысяч в месяц. Я тянула. Еле-еле, но тянула.
Родные не звонили. Я тоже не звонила. Мы перестали общаться.
Папа иногда писал:
"Как дела?"
Я отвечала:
"Нормально. Живём."
Он больше не спрашивал.
***
Прошло два года. Я продолжала платить. Долг уменьшался медленно, но уменьшался.
Лизке исполнилось тринадцать. Она помогала мне как могла. Готовила сама, убиралась, за собой смотрела.
Я работала меньше. Всего на двух работах. Спала по шесть часов. Прогресс.
Однажды позвонила мама.
— Марин. Это я.
— Слушаю.
— Как дела?
— Нормально.
— Ипотеку платишь?
— Плачу.
— Молодец.
Помолчали.
— Марин, я хотела сказать. Прости. Я была неправа.
— Неправа в чём?
— В том, что требовала от тебя невозможного. Требовала пустить Олю. Требовала платить за кредит одной. Я не думала о тебе...
— Понимаю.
— Ты простишь?
— Прощу. Но это не значит, что всё вернётся, как было.
— Понимаю.
Мы помолчали ещё.
— Как Лизка?
— Хорошо. Растёт. Умница.
— Передай ей привет от бабушки.
— Передам.
Попрощались. Я положила трубку.
Простила. Но что-то сломалось. Окончательно. И уже не склеить.
***
Сейчас мне тридцать девять. Лизке пятнадцать. Мы живём вдвоём. В своей квартире. Ипотеку плачу ещё пять лет. Кредит за операцию – ещё восемь. Долго. Но я справлюсь.
С родными общаюсь минимально. Встречаемся на праздниках. Вежливо. Но дистанция есть. И она никуда не денется.
Подруга кивнула. Мы допили кофе. Я пошла домой.
Дома меня встретила Лизка. Делала уроки.
— Мам, привет! Поможешь с физикой?
— Конечно.
Мы сели за стол. Разбирали задачи.
И я понимала: я всё сделала правильно. Не пустила паразитов. Не дала сесть на шею.
Да, я одна. Да, мне тяжело. Но это моя жизнь. Мои решения. Моя ответственность.
И никто не может сказать мне, что я обязана делиться. Потому что я ничего не должна. Никому. Кроме себя и дочери.
А вы смогли бы отказать родственникам, которые хотят въехать в вашу квартиру "на месяц", или пустили бы из чувства долга перед семьёй?