— Раз ты, Юля, так решила, то что ж ... Хозяин-барин. Думаю, что Роман неплохой человек. Просто жизнь так сложилась. Но мой вам совет — будьте осторожнее. Тот, кто сильнее там, наверху, ошибок не прощает. И сколько бы времени ни прошло, всегда найдётся тот, кто напомнит и отомстит. Уж пожили бы здесь. Годок-другой.
Полина Игнатьевна исподволь посматривала на Романа. Интуиция её молчала. Будто на пустоту наткнулась она или на преграду. Вроде бы мужик как мужик. Глаза ясные, руки крепкие. Вежливый, осторожный. Как зря языком не болтает.
Да и кто она Юле? Девушка взрослая, сильная. Она оправилась после всех бед. Вот её силу, Полина Игнатьевна почувствовала. Хвойный лес, тишина и частые прогулки в одиночестве напитали её, вдохнули жизнь.
Она готова вернуться в мир. Эту девушку уже никто и ничто не сломает.
— У меня от деда с бабушкой квартира осталась в Москве. Там и будем жить.
Роман молчал, ковыряясь с замком. Полина Игнатьевна попросила его посмотреть. Юля планировала уехать уже на днях. Она готова покинуть своё убежище. Душа рвалась в город, к людям.
Бабушку и деда дальние родственники похоронили. Могилки их навестить и заняться наследством. Кроме неё, единственной внучки, претендентов больше нет.
-Главное, жить будет где, а остальное приложится - негромко произнесла Полина Игнатьевна. Тоскливо ей будет без Юли, привыкла она к ней. Теперь придётся долго отвыкать и вновь вернуться к своему одиночеству и затворничеству. Вот поэтому она не любила посторонних в своё жилище пускать. Но когда Ларичевы попросили о таком одолжении, описав тяжёлую судьбу молодой девушки, разве могла она отказать?
К концу недели Роман собрал свои нехитрые пожитки на заимке и отправился за Юлей. Самому пока не верилось, что она согласилась. Храбрая девушка или рискованная. Но она ему нужна. Все пять лет Роман мечтал дочку разыскать. Не верил он, что пропала она бесследно.
Юля - молодая девушка, грамотная. Поможет ему. Сам он не мог светиться нигде. Опасался, что ищут его до сих пор. Хотя в тех болотах, как он слышал, разыскали кого-то и признали за него. Погибшим он числился. Прятался все пять лет, потому что не все могли в его гибель на болотах поверить.
Осталось у него кое-что припрятанным. Об этом тайнике только он один знал, больше никто.
-Берегите себя, Полина Игнатьевна - Юля уже стояла на пороге, с чемоданом в руках и обнимала пожилую женщину.
Знала она, что пути их сейчас расходятся навсегда. Хорошая женщина, многим помогла Юле. По-другому она не выкарабкалась бы.
— Храни тебя, Господь, Юля. Верь, что всё наладится. А мамой ты ещё станешь. Только не растеряй то хорошее и светлое, что осталось в твоём сердечке. Будь собой. Мир жесток, очень жесток. Добро по крупицам можно собрать. Но пока оно есть, это добро, мир ещё постоит. Поэтому не гонись за призрачным соблазном. Живи тихо, и всё прибудет у тебя.
Роману старушка просто кивнула, не стала ему напутственных слов говорить. Огонь, что вдруг загорелся в его глазах, испугал её. Но, может быть, ей показалось?
Провожать до станции не стала. Не любила долго прощаться. Заперев скрипучую дверь, Полина Игнатьевна прошаркала больными ногами к уголку с иконами и, три раза перекрестившись с поясным поклоном, тихонько зашептала молитвы, перебирая старые чётки.
***
Билеты купились сразу. Плацкарт. Роман за документы не переживал. Самые настоящие. Сделали ему. Всё как полагается. Никто придраться не сможет.
Поесть у них было. Полина Игнатьевна позаботилась, пирожков нажарила.
— Точно не пожалеешь? — только и спросил Роман.
Юля отстранённо смотрела в окно тронувшегося поезда. Он всё набирал обороты и набирал.
— Не пожалею, Рома. И дочку твою обязательно мы отыщем.
Её ясные глаза уставились прямо на него. В груди у Романа даже дрогнуло что-то. Будто лёд тронулся и тепло разлилось по всему окоченевшему, казалось, телу.
Не хватало ещё влюбиться. Жену покойную он любил, а с Юлей просто сошлись, как два товарища по несчастью.
— Спасибо тебе, Юль. Я в долгу не останусь. Лучше всех будем жить, вот увидишь.
— Пока не за что благодарить. А лучше всех не надо. Не дадут. Лучше потихоньку, не спеша.
Улыбнувшись, девушка снова отвернулась к окну. Мирный стук колёс укачивал. На сердце всё равно было спокойно. Она возвращается домой.
***
Дима шагнул на подножку поезда. Обернуться он боялся. На руках у матери его маленький сын сидел и смотрел на него непонимающими глазёнками.
Не знал мальчишка, что и мамки нет у него. Не понимал пока. И папка неизвестно вернётся ли?
— Дим ... — голос Марины дрогнул — пиши хоть письма. Не мучай меня своим молчанием. Будешь писать?
Дима всё равно не обернулся. Бросил через плечо:
— Буду. Андрюшку только береги.
И скрылся в темноте тамбура. Вечер уже был. Дождливый, промозглый. В последнее время дожди зачастили. И так на душе мрачно было, ещё и погода солнцем не баловала.
Марина после звонка сына примчалась в Москву сразу же. Осознала, что серьёзные дела обстоят.
Сейчас же, прижимая к себе Андрюшу, она со слезами на глазах смотрела, как поезд удаляется всё дальше и дальше, пока в точку не превратился.
— Марина Игоревна, пойдёмте. Холодно, мальчонка простыть может — Нина мягко приобняла Марину за плечи и повела её на выход. У обеих тяжко было на сердце.
***
Рита возвращалась с работы домой. Оглядывалась постоянно, будто боялась чего.
Дошли до неё слухи, что случилось с её постоянной клиенткой, Анфисой. Жуть.
И муж её отправился в Афган. Неужели мысли так материальны? Или есть всё же справедливость?
Семью Петренко она ненавидела. До зубовного скрежета. Школьницей пока была, многого не понимала.
Мать обвиняла во всём, злилась на неё. А потом, когда на свидание к ней один раз съездила, всё и узнала.
К тому времени Рита одна осталась. Институт ей уже не светил, жених бросил. Вся жизнь наперекосяк.
И в своих неудачах Рита винила мать. Вот если бы она не застрелила своего любовника, то ничего бы и не было.
Рита уже замужем была бы, ребёнка, возможно, родила.
Правду мать обрушила на неё лавиной. Сбивающей с ног. Отец её убит был по приказу Петренко, и убийство это замяли. А сам Семён Юрьевич расхищал советскую армию, тем самым обогащался и готовил запасы на многие поколения вперёд.
Так же и отец Юли Авериной погиб. По тому же сценарию. Честным был и захотел Петренко к совести призвать.
— А нету её, совести-то, и чести — разводила Раиса руками. Выглядела она ужасно. До сих пор её лицо перед глазами Риты стояло.
Через полтора года после того свидания, она умерла от запущенного туберкулёза. А может, помогли умереть. Концы чтобы в воду.
Узнав об этом, Рита испытала лишь щемящую пустоту. Одна она осталась. Кое-как доучившись на парикмахера, подалась Рита в Москву.
Никакого злого умысла она не имела. Пока к ней не стала ходить Анфиса Петренко. Вот тут-то внутри и поднялось всё.
Злоба, ненависть. Димка, одноклассник, всегда везунчиком был. По жизни. И учиться успевал на "отлично", и погулять. Рита в школе некоторое время даже влюблена в него была, а потом как-то незаметно чувство прошло.
Судя по жалобам Анфисы на своего мужа, нисколько Петренко-младший не изменился. Такой же, как и его папаша, становится.
Долго Рита мучилась от ненависти. Курила, выпивала по вечерам. И вот ... Ненавидеть больше некого.
— Хоть бы не вернулся ты оттуда — прошептала Рита, открывая ключом дверь в съёмную комнату, которую она снимала у какой-то бабульки полуглухой.
— Пришла? — проскрипела хозяйка у неё за спиной — а тут мой сынок освободился. Не составишь компанию ему?
Сердце Риты бешено застучало в груди. Сынок? Откуда он взялся?