Марина, вернувшись в Питер всё время была теперь на стрессе. Это же Димка. Сынок её единственный. Больше у неё, не считая внука, никого нет! Как там он? Что с ним? Добрался ли до места? Дни летели за днями, месяц за месяцем. Вот уже и год прошёл, а от Димы всего два коротеньких письма пришло.
Марина уже извелась вся. Похудела, осунулась. Возраст всё сильнее о себе напоминает. Хоть бы Андрюшу до ума довести. В "тайник" Петренко не лезла. Всё, что было, положила на сберкнижку от греха подальше. Димка вернётся, сам распорядится деньгами.
Сама Марина устроилась в музыкальную школу, на вахту. Никогда в жизни нигде не работала, а сейчас пришлось. На что-то же им нужно с Андрюшкой жить. Дима придёт, им полегче будет. Он молодой, крепкий. Уж после Афгана у него теперь сколько привилегий-то будет?
-Бабушка, смотри! - как-то показал Андрюшка на окно. Марина как раз кашу подогревала на завтрак. Выходной же у обоих. Завтра у Андрюши день рождения, пять лет. Стояла осень восемьдесят девятого.
-Что там? Ой? Что ... Что это? - Марина, подслеповато щурясь, надела очки в толстой роговой оправе. Глаза её расширились, сердце застучало в груди. Белоснежный голубь сидел в одиночестве на карнизе и тихонько в окошко постукивал.
-Он к нам прилетел, да? К нам? - Андрюша захлопал в ладоши, радостно хохоча. К окну подбежал, стал пальчиком по стеклу водить и что-то говорить. Только у Марины зашумело вдруг в ушах, в глазах темно стало. Она тяжело опустилась на стул и безучастно смотрела на белоснежную птицу. Поняла, что не к добру это.
Всю оставшуюся осень и начало зимы не было от Димы никаких вестей, а после нового года в почтовом ящике Марина обнаружила письмо. С печатями, и штампами. Приболела она, плохо чувствовала себя в последнее время. На больничном была, Андрюша в детском саду.
Поднявшись в квартиру, долго Марина Игоревна Петренко возилась с замком. Видно, интуитивно оттягивала тот момент, когда конверт вскроет. Будто придавило её всю, и дышать было нечем.
Справившись с замком, она вошла в квартиру. Нет-нет. Нужно взять себя в руки. Мельком глянув на своё отражение в зеркале, она пошатнулась. Ещё не читая письмо, поняла, что в нём написано.
Трясущимися руками всё же заставила себя вскрыть конверт. Без очков сразу-то и не разобрала, о чём там размашистым почерком ей написали чужие люди.
Погиб ... Погиб ... Да не может такого быть! Исписанный листок выпал из ослабевших рук женщины. Нет же, нет. Наверное ошибка какая-то. Димка не мог, не стал бы так рисковать. А Андрюшка как же? Она сама?
-У ... У-у ... - обхватив себя обеими руками тихонько взвыла Марина. И чем дольше она так сидела, прокручивая в голове сухие фразы о гибели её единственного сына, тем отчётливее осознавала, что Димы больше нет.
Накатило. Марина сползла со стула на пол и, встав на колени, стала бить кулаком по потемневшему от времени паркету. Кричала она громко, с завываниями. Слёзы прорвались из неё бурным потоком. Как? Как дальше жить? Больше всех Андрюшку жалко. Ни матери, ни отца ...
В дверь позвонила соседка, пришлось открывать. А так, её бы воля, Марина распласталась бы на полу и не вставала. Никогда.
-Что тут у вас? Что за крики? Я напугалась прям. В глазок смотрю, вроде никого. Уж в милицию звонить собралась ...
Зинаида Михайловна ворвалась в квартиру соседей, мгновенно ощупав взглядом и саму хозяйку, и окружающую обстановку. Марина Игоревна тихо жила, неприметно. Всегда вежливо здоровалась и на вопрос: "Как дела?" кратко отвечала: "Всё хорошо". А тут вдруг вопли, крики ...
-Сын у меня погиб - одними губами произнесла Марина. От нервного потрясения она еле на ногах стояла, привалившись плечом к дверному косяку - вон, письмо прислали. Теперь ждать буду, когда привезут его, чтобы похоронить.
Зинаида Михайловна беззвучно ахнула, прикрыв рот рукой. Вот беда-то. Диму она мельком видела, приятный парень. Шебутным, правда, показался попервах. Что мальчонка маленький - сынок его, тоже знала.
-Ох, Марина Игоревна, крепись, дорогая. Крепись.
Крепиться ... Марина криво усмехнулась. Ей только и остаётся теперь, что всё время крепиться. А как иначе? Живой вместе с сыном не ляжешь. Дима слово с неё взял тогда, как чувствовал, чтобы Андрюшку она не бросала и воспитала его как полагается. Ради внука и остаётся дальше жить ... Ради внука.
***
С развалом СССР в страну хлынул поток прежде недоступных товаров и услуг. До всех этих событий, Юле и Роману повезло тем, что у них было где жить. Квартира бабушки и деда Юли была расположена в престижном районе, на Котельнической набережной. Добротная, просторная. Не каждому так повезёт.
Встал вопрос, где работать. Юля отчаянно хотела получить образование. Но пока одно, пока другое. Обоих преследовал страх. Что снова начнут преследовать, давить. Первое время Роман и Юля жили замкнуто, пока не поняли, что в огромной Москве они попросту никому не нужны.
Город кипит и бурлит своей жизнью. У каждого свои проблемы, и каждый выживает в этом бурном потоке как может.
-Давай оформим отношения - предложил Рома как-то морозным январским вечером. Они уже два года жили вместе. Уже не как соседи, а как близкие люди. Юлю саму потянуло к нему. А о чём жалеть? Кому она и что должна? Нашёлся мужик, вот и уцепилась за него.
Где-то подрабатывал, деньги всегда водились. Амбиции, которые у Юли раньше были, остались в прошлом. Профессия, карьера ... Сейчас это всё пустым казалось по сравнению с тем, что её ребёнку от Димы уже пять лет было бы.
-Давай - не стала отпираться Юля - только фамилию отца я оставлю. Аверина Юлия Леонидовна. Это моё единственное условие. Я при жизни с Николаевым её не меняла и с тобой не буду. Пора нам, Ромка, за дела браться, как считаешь?
-Пора - Роман притянул девушку к себе и крепко обнял. За эти два года, что они вместе жили, он только ещё больше убедился, что не прогадал со своим выбором. Его так и подмывало рассказать Юле всю правду, но пока не время. Ещё немного нужно подождать. Она не знает, откуда он деньги берёт и где подрабатывает. С расспросами не лезет. И правильно делает. Всему своё время.
Роман её не обидит, если они всегда так и будут вместе держаться. О Юле он знал почти всё. Сама призналась ему как-то. Видно, устала на душе держать. Оно и понятно. Молодая ещё, а уже столько вынести пришлось.
На эмоции Роман был скуп, жалел как умел. И оберегал. Это единственная женщина, которая смогла войти в его сердце после смерти жены. Пусть так и будет впредь.
Они договорились подать заявление завтра же, а ночью Юля проснулась в холодном поту и не смогла связно объяснить своё состояние.
-Я уже проходила через это - шептала она в темноте, когда Роман заботливо гладил её по светлым волосам - проходила ... Когда мама умерла, отец, мой ребёнок ... Николаев для меня что был, что нет. Не помню даже его лица. Но почему-то сейчас, в эту минуту мне так больно, так невыносимо тяжело, что хочется кричать навзрыд. Что это, Рома? Ведь у нас, у тебя ... Всё хорошо? Ведь плохо уже было, я не хочу больше ничего и никого терять.
-Хорошо, Юля. Хорошо. Тебе просто приснился плохой сон. Успокойся. Завтра подадим заявление, потом распишемся. И тогда я расскажу тебе то, чего ты пока не знаешь. А весной мы начнём поиски моей дочери.
Юля положила голову на подушку. Она всё равно не могла успокоиться. Что с ней происходит? Что? Всех, кого можно было, потеряла, по-своему пережила, взяла себя в руки. Так почему же снова эта зияющая пустота? Почему?