— Ковальчук! Опять в облаках витаешь? — голос Елены Викторовны, как удар хлыста, перекрыл даже гул станков. — Сварной шов кривой, как твоя жизнь! Переделывать! Сейчас же!
Рабочий, здоровенный детина, аж вжался в пол. Елена прошла дальше по цеху, цокая каблуками по бетону так, что искры, казалось, летели. Ох, и не любили её здесь! Боялись до икоты.
«Железная леди», «Генеральша в юбке» — как только за глаза не называли. А ей-то что? Главное, чтобы план выполняли. Завод металлоконструкций — это вам не салон красоты, тут сопли жевать некогда.
Она зашла к себе в кабинет, хлопнула дверью так, что штукатурка посыпалась, и рухнула в кресло.
— Ох, мамочки… — вырвалось у неё.
Сняла туфли, потерла уставшие ноги. Вот сидит она тут, «королева бензоколонки», а на душе — кошки скребут. В окно глянула — трубы дымят, фуры едут… Её империя.
Только вот от этой империи выть иногда хочется. Тюрьма это, а не работа. Маска эта железная к лицу приросла, не оторвешь.
***
Домой ехала — всё по телефону указания раздавала. То снабженцев песочила, то логистов строила. Даже водителю досталось: не там повернул, не так притормозил.
Зашла в квартиру. Муж с сыном-подростком Димкой в комнате сидят, носа не кажут. Знают: мама с «вой.ны» вернулась, лучше под горячую руку не попадать.
Елена скинула пальто, прошла на кухню. И тут же — бац! Чашка на столе. Немытая. И телевизор орет, как оглашенный. Внутри всё закипело.
— Андрей! — гаркнула она так, что кот с подоконника свалился. — Я сколько раз говорила? Новости можно потише смотреть?! И чашка эта… Тебе что, руки отсохнут до раковины донести?
Андрей вышел, плечи опущены, взгляд в пол.
— Лен, ну чего ты начинаешь? Я только присел…
— Присел он! А я весь день на ногах!
***
Вечером, когда улеглись уже, она к нему прижалась, носом в плечо уткнулась. Так тепла захотелось, простого такого, человеческого. Чтобы погладил, пожалел. А он лежит бревном, отодвинулся даже. Обидно стало — жуть!
— Ты чего как неродной? — прошептала.
— Спи, Лен. Завтра рано вставать.
И отвернулся. У Елены слезы сами покатились. Ну за что он так? Она же для них старается, деньги зарабатывает, дом держит… А он — как подчиненный перед проверкой.
***
Неделю спустя совсем худо стало. Пришла с работы, села на диван и разрыдалась. Поняла: всё, край.
Семья по швам трещит, дома не отдых, а вторая смена. Нашла в интернете телефон психолога, Ирины какой-то. По отзывам — тётка толковая.
Пришла к ней, села. Ирина на неё смотрит внимательно так, с прищуром.
— Знаете, Елена, — говорит, — вы мне одну героиню напоминаете. Помните Катерину из «Москва слезам не верит»?
Елена усмехнулась криво:
— Помню. Только у неё Гоша был, а у меня…
— А у вас что?
— А у меня… Я женщиной хочу быть, понимаете? Просто бабой слабой! Чтоб муж на руках носил, цветы дарил, а не отчеты сдавал!
Ирина кивнула:
— Понимаю. Только знаете, в чем беда? Вы завод домой в сумке тащите. Приходите и командуете. А мужик, он ведь как? Если рядом «товарищ начальник», он либо в солдата превращается, либо сбегает. Чтобы Андрей мужчиной стал, вам надо дома «генеральские погоны» снимать.
***
— Легко сказать — снимать! — фыркнула Елена на следующей встрече. — Я ж привыкла! У меня это… на автомате уже!
— А мы с вами хитростью возьмем, — подмигнула Ирина. — Ритуалы придумаем. Якоря.
Договорились вот до чего: Елена прямо в офисе, перед выходом, туфли свои на шпильках сменит на что-то мягкое, удобное. Вроде как с пьедестала слезает. И ещё — цветы.
— Цветы? — вытаращила глаза Елена. — Да я их только на 8 Марта в целлофане вижу!
— Вот и будете ухаживать. Сами. Без секретарши.
На следующий день в кабинете цирк был. Уборщица, баба Маша, зашла с ведром, а там директор фикус поливает и листочки протирает. Баба Маша аж ведро выронила:
— Елена Викторовна, вы меня увольняете, да? Неужто плохо мою?
— Да иди ты, Маша! — рассмеялась Елена. — Просто… цветочку пить хочется. Не трогай его, я сама.
Тяжко было поначалу. Ой, как тяжко! Придет домой, видит — носки валяются. Рот уже открыла, чтоб рявкнуть, а потом вспомнила Ирину, вдохнула-выдохнула… и промолчала.
***
Через месяц Елена сама себя не узнавала.
Вечер, конец смены. Она туфли свои «убийственные» скинула, в мокасины мягкие нырнула. Ноги аж запели от счастья.
Взяла лейку, цветы полила, постояла минуту, просто в окно поглядела. Не на трубы, а на небо. Закат там — красотища неимоверная!
Водителю сказала: «Высади меня у парка, пешком дойду».
— Как скажете, Елена Викторовна, — удивился тот, но спорить не стал.
Идет она по улице. Сначала по привычке летела, как на пожар. А потом думает: «Куда я несусь?». Замедлилась. Вокруг люди гуляют, дети на площадке визжат, пахнет булочками из пекарни. И так ей хорошо стало, так спокойно! Будто панцирь этот железный, который годами носила, взял и рассыпался.
И осталась просто Лена. Уставшая, но живая.
***
Ключ в замке повернула. Входит. Тишина привычная, напряженная. Андрей из кухни выглядывает, глаза настороженные — ждет, за что сейчас прилетит.
А Елена не пошла ревизию наводить. Села на пуфик в прихожей, сумку бросила, глаза закрыла и выдохнула:
— Господи, как же дома хорошо…
Андрей в коридор вышел, полотенце в руках комкает. Смотрит на неё — а она сидит, маленькая какая-то, уютная, без этой своей «боевой стойки».
— Лен, ты чего? Случилось что?
Елена глаза открыла, посмотрела на него снизу вверх. И так тепло посмотрела, как сто лет уже не глядела.
— Случилось, Андрюш. Поняла я… Как же хорошо, что ты у меня есть.
Андрей аж рот открыл. Опешил мужик, не ожидал. А потом лицо у него разгладилось, потеплело. Подошел, обнял её крепко-крепко, в макушку поцеловал.
— И ты у меня есть, Ленка. Устала? Пойдем, я чаю заварил. С мятой.
И Елена носом в его рубашку уткнулась и поняла: вот оно. Дома она. На ручках. И больше никем командовать не надо.
Ещё можно почитать:
Ставьте 👍, если дочитали.
✅ Подписывайтесь на канал, чтобы читать еще больше историй!