— Олег, я все понимаю, поиск себя — дело тонкое, но ты можешь хотя бы на меня посмотреть, когда я с тобой разговариваю?
Олег даже не почесался. Сидит, жует багет, в телефон уткнулся.
— В субботу мама придет, — буркнул он с полным ртом. — Вечером.
У меня аж вилка из рук выпала.
— Ой, ну что ты начинаешь, — он наконец-то соизволил поднять глаза. Такие ясные, голубые, как у котёнка. И пустые. — Она же не с утра придёт. Успеешь еще марафет навести. Мама любит, когда уютно.
— Ой, ну что ты начинаешь, — он наконец-то соизволил поднять глаза. Такие ясные, голубые, как у котенка. И пустые. — Она же не с утра придёт. Успеешь еще марафет навести. Мама любит, когда уютно.
Я смотрела на него и думала: ну вот где были мои глаза полгода назад? Казался таким творческим, непризнанным гением. А теперь?
«Гений» уже два месяца как уволился, «ищет себя», а я пашу как лошадь, аренду плачу, продукты покупаю. А его мамаша, Тамара Павловна, ходит к нам как санэпидемстанция — с проверками. Достаточно ли хорошо я её «малыша» кормлю. Малышу, на минуточку, двадцать пять годиков!
— Ладно, — выдохнула я, считая про себя до десяти. — Но тогда давай так: в субботу уборка на тебе. Квартира за неделю заросла, а у меня сил нет. И с ужином сам решишь.
— Угу, — кивнул он, снова ныряя в телефон. — Разберёмся.
Утро субботы началось с дурдома. Я проспала, бегала по квартире с одним накрашенным глазом, искала ключи.
— Олег! — крикнула я уже от двери. — Помнишь, да? Уборка! И еда! Мать твоя домашнее любит, сам знаешь, так что хоть картошки почисти, я приду — пожарю.
— Ир, ну ты чего раскомандовалась? — он высунулся из спальни, зевая. — Не хочу я готовить. И убираться лень. Может, закажем что-нибудь?
— Закажем?! — я аж поперхнулась. — Ты цены видел? У нас до зарплаты три копейки! Ну, ладно: я еду заказываю, но тогда ты квартиру вылизываешь. Чтобы блестело все! Понял?
Весь день на работе как на иголках. Клиенты бесят, начальник орёт, а я всё думаю: убрался или нет? Хоть бы убрался. Прихожу домой, ноги гудят, голова раскалывается. Открываю дверь…
Мама дорогая. В прихожей — гора кроссовок, куртка Олега на полу валяется. И — вишенка на торте — сапоги Тамары Павловны. Пришла, значит. Раньше времени.
Захожу — пыль клубами, на полу какие-то фантики.
— Ты почему не убрался?! — шиплю я на Олега в коридоре.
Он улыбается, гад такой, и невинно так:
— Не успел, Ириш. Вакансии смотрел, увлёкся. Там такое предложение было…
Захожу на кухню. Картина маслом: Тамара Павловна сидит за столом, вокруг — горы грязной посуды, чашки с недопитым чаем, крошки.
Королева на помойке, честное слово.
— О, явилась, — вместо «здрасьте». — Ирочка, ты зачем из парня бабу делаешь? Посуду его мыть заставляешь? У него, между прочим, тонкая душевная организация, он страдает без работы, а ты его бытом добиваешь!
— Тамара Павловна, — говорю я спокойно, хотя внутри все кипит. — Кто пачкает, тот и моет. У нас так.
— А у нас так не принято! — отрезала она. — Мужчина должен творить, а не тряпкой махать!
Тут в дверь звонят — доставка. Привезли пиццу и роллы. Я выкладываю коробки на стол, а свекровь нос воротит, как будто я ей дохлую крысу подсунула.
— Фу, какая гадость! Химия сплошная. Это невозможно есть. Нормальная жена мужа борщом кормит, а не этим… пластиком.
Я молча жую ролл. Сил спорить нет. И тут её понесло.
— Вообще, Ира, ты какая-то невоспитанная. Хамка, я бы даже сказала. Не пара ты моему Олежке. Ему нужна муза, а не… торгашка.
И достает из сумочки телефон. Новый, блестящий, последней модели. Я аж поперхнулась.
— Ой, кому бы позвонить? — щебечет она, вертя его в руках. — Такой экран яркий, чудо! Это мне сыночка подарил, заботливый мой!
Меня как током ударило.
— Подарил, говорите? — голос у меня стал тихий. — А ничего, что этот телефон куплен на мои деньги? С моей кредитки, пока я на работе горбатилась?!
Тамара Павловна замерла с открытым ртом. Телефон чуть не выронила.
Тут Олег заходит, жует кусок пиццы. Увидел наши лица — и сразу в атаку:
— Ну купил и купил! Чего орать-то? Мы же семья, деньги общие! Маме приятное сделать хотел!
Свекровь покраснела, пятнами пошла. Впервые вижу, чтоб ей стыдно стало.
— Общие, значит… — пробормотала она, вставая. — Знаете что… Я лучше пойду. Не могу я в такой атмосфере находиться. Кусок в горло не лезет.
И шмыг за дверь, только пятки засверкали.
Олег на меня накинулся, как только дверь захлопнулась:
— Ты! Ты меня перед матерью опозорила! Как ты могла?!
— Я опозорила?! — я аж рассмеялась, истерично так. — Ты, «гений» непризнанный! Ты сто тысяч в месяц потерял из-за своей гордыни! Квартплату я плачу, ешь на мои, а мамочке телефончики даришь?! А моим родителям мы что подарим? Фантики от конфет?
— Заткнись! — заорал он.
— Нет, это ты послушай! — я подошла к двери и распахнула её настежь. — Вон отсюда. Я не лошадь ломовая, чтоб тебя, здорового лба, на себе тащить. Вали к маме, пусть она тебя борщами кормит!
— Ах так? — он прищурился. — Если я уйду, я не вернусь! Пожалеешь потом, приползешь!
— Не приползу. Вещи собирай. Живо!
Он хватал свои шмотки, швырял их в чемодан, матерился. А я стояла и смотрела. Что чувствовала? Ничего. Только облегчение. Будто мешок с цементом со спины сняли.
Хлопнула дверь. Тишина.
Два дня я кайфовала. Прихожу с работы — чисто. Еда в холодильнике есть, и никто её не съел за день. Деньги на карте целы. Красота!
Звонок. Тамара Павловна. Голосок елейный, аж патока с трубки капает:
— Ирочка, ну погорячилась и хватит. Олежка страдает. Ну купил телефон, ну сглупил. Но ведь из любви! Где ты ещё такого найдешь?
— Тамара Павловна, — говорю я весело. — Забирайте своё сокровище себе. Насовсем. И телефончик тоже.
И трубку положила. В черный список обоих.
***
Говорят, Олег у мамы и сейчас живет. Лежит на диване, сериалы смотрит, работу не ищет.
Тамара Павловна воет уже. Пыталась его с дивана поднять, а он ей: «Тебе что, мать, сложно сыну родному котлет пожарить?». Вот пусть теперь сама со своей «тонкой душевной организацией» и разбирается.
31 декабря. У Олега — тоска. Проснулся к вечеру, ждёт поляну накрытую. Выходит на кухню — а там шаром покати. И записка: «Ушла к тёте Любе, оливье в холодильнике... нет». Вот тебе и праздник.
А я? А я в театре! С подругой. Платье новое, шампанское в буфете, музыка играет… Чувствую себя королевой! Живая, свободная!
В антракте познакомилась с мужчиной. Виктором зовут. Вежливый такой, интеллигентный. Кофе мне купил, пальто подал. Не ноет, про маму не рассказывает.
Не знаю, что там дальше будет, не загадываю. Но одно я поняла точно: выставить за дверь балласт в виде Олега было моим лучшим подарком себе на Новый год!
Ещё читают:
Ставьте 👍, если дочитали.
✅ Подписывайтесь на канал, чтобы читать еще больше историй!