Прошло ещё три года. Они пролетели, как один миг, и в то же время казались вечностью. Аля всё так же работала в школе, в Погребках. Отпуск и зимние каникулы она неизменно проводила у родителей. Дома, где пахло пирогами и где остались её детские воспоминания. Мама, как всегда, суетилась, пытаясь накормить её до отвала, а отец, с его вечной газетой в руках, лишь добродушно улыбался, наблюдая за дочерью. Эти визиты были глотком свежего воздуха, напоминанием о том, что есть место, где её всегда ждут. Жизнь вокруг бурлила, менялась. Брат Виталий, всегда такой серьёзный и ответственный, давно обзавёлся семьёй. Его свадьба была шумной и весёлой, а вскоре у Али появилась маленькая племянница, такая же рыженькая, как она в детстве. Подружка Лида, с её неуёмной энергией, уже растила двоих – сына Юру и очаровательную Катюшку. И только Аля по-прежнему оставалась одна. Не было ни кольца на пальце, ни детских голосов, зовущих её мама. В душе уже не было той острой, щемящей тоски по Диме, которая когда-то разрывала её на части. Боль за эти годы притупилась, сгладилась, как его фотография, стоящая у неё на столе. Она всё так же помнила его – его улыбку, его смех, его глаза, в которых отражалось небо. Но воспоминания были теперь уже не ранами, а скорее тихими, светлыми тенями прошлого. Они не причиняли боли, но и не давали полного забвения. Иногда, сидя вечером у окна, Аля думала о том, что жизнь продолжается. Она не остановилась, не замерла в ожидании чего-то, она текла своим чередом. Дима остался в её сердце, он был частью её прошлого, но, к сожалению, не стал частью настоящего. И Виталик, и Лида, звали её к себе в гости. Брат вообще настаивал, чтобы она переехала к нему, в Забайкалье. Но она отказывалась. Жизнь в Погребках как-то устаканилась. Видя её отшельнический образ жизни, местные женихи перестали пытаться ухаживать, и её это устраивало. Потому что она боялась начать хоть какие-то отношения. В глубине души, застрял страх. Она боялась того, что в момент, когда будет особенно счастлива, снова потеряет дорого человека. Этот страх был невидимой стеной, отделяющей её от мира, от возможности новой любви, от возможности снова почувствовать себя по-настоящему живой, желанной, любимой. Она понимала, что это нездорово, что это мешает ей жить полной жизнью. Но как сломать эту стену, построенной из таких болезненных кирпичей, не знала.
Этим летом, в Калиновку она приехала в начале июля. Брат с женой, приехали туда раньше. Они оставили Машу у родителей, а сами уехали отдыхать на море. Аля обрадовалась возможности понянчиться с племянницей, и целыми днями только то и делала, что возилась с ней. Она кормила её, гуляла с ней, читала ей сказки, и в эти моменты, когда детские ручки крепко обнимали её за шею, чувствовала, себя по-настоящему счастливой.
Однажды вечером, когда Маша мирно посапывала в своей кроватке, Аля вышла в сад. Летний воздух был напоен ароматами цветов и свежескошенной травы. Она присела на старую деревянную скамейку, которая помнила ещё её детские игры. В это время калитка скрипнула и вошёл отец, он возвращался с рыбалки. В руках у Павла было небольшое ведро, в котором плескались серебристые караси.
— Машка спит? — спросил он, присаживаясь рядом.
Аля кивнула.
— А я вот вам рыбки принес, на завтра на сковородку будет.
Аля улыбнулась. Эта простая забота всегда согревала её сердце. Они долго сидели молча, слушая вечерние звуки деревни. Потом отец тихо сказал.
— Знаешь, Алевтина, жизнь она как река. Течет, не останавливается. И нельзя все время смотреть на один берег. Нужно уметь плыть дальше.
К ним подошла Полина и тоже присела рядом.
— Вот и я ей про то же самое отец говорю. Годики идут, они на месте не стоят. Свою семью и детей давно иметь надо, а не только с племянницей тетёшкаться. Аль, — она посмотрела на дочь, — неужели за эти годы, ты так и не встретила хорошего, достойного человека?
Аля улыбнулась ей и пожала плечами.
— Выходит мам, не встретила.
Полина вздохнула и потрепала дочь по руке.
— Не встретила… А может, просто не захотела? Сердце ведь не обманешь, Алевтина. Дима – это твоя юношеская любовь, светлая и чистая. Но жизнь не заканчивается на ней. Нельзя жить прошлым, доченька. Оно должно оставаться в памяти, но не заменять настоящее и будущее.
Аля молчала, глядя на темнеющее небо, усыпанное первыми звездами. Она знала, что родители правы. Она давно это знала. Но страх был сильнее её. Он сковывал её движения, мысли, чувства. Она боялась снова открыть своё сердце, боялась, что её счастье будет хрупким и недолговечным, как бабочка-однодневка.
Через неделю вернулись Виталий с женой. У них заканчивался отпуск и нужно было возвращаться назад в Забайкалье. Лена в который раз принялась уговаривать Алю ехать жить к ним, и она чтобы от неё отстали, пообещала подумать. После того как Брат со своей семьёй уехал, в доме стала как-то тихо и тоскливо. Не было слышно заливистого смеха Маши, не слышался топот её маленьких ножек. Аля, чтобы хоть чем-то занять себя, стала часто уходить к Матрёнину озеру, и часами сидела там, на поваленной раките, глядя на золотистую рябь воды. В один из таких вечеров её окликнули.
— Лисичка, здравствуй.
Она подняла взгляд, перед ней стоял Никита Башкатов. Он сильно изменился за это время. Появились морщинки вокруг глаз, а в тёмных волосах засеребрилась первая седина.
— Я видел тебя тут недавно, но постеснялся подходить, а вот сегодня решился. Ну как поживаешь, рассказывай?
Аля удивленно смотрела на Никиту. Она и не рассчитывала встретить его здесь. За эти годы, считай ни разу не вспомнила про него. А ведь тогда казалось, мир рухнул, когда он женился. Думала, что так сильно любила. Но выходит ошибалась. Это была не любовь, а простая детская влюблённость.
— Нормально живу, — улыбнулась она, — к родителям в отпуск приехала.
— Ты сильно изменилась, была просто симпатичная девчонка, а стала красивая женщина.
— Ты тоже изменился, Никита. Стал таким представительным, серьёзным. Как семья, как сын?
— Нормально семья. Жена в бухгалтерии сейчас работает, я главным инженером. Сын в школу ходит, вырос уже. А ты как, замужем, муж, дети?
— Нет, я не замужем, никого у меня нет.
— А почему?
Аля пожала плечами.
— Не знаю, так сложилось.
Никита внимательно посмотрел на неё, будто пытаясь прочитать её мысли. В его взгляде было столько сочувствия и понимания, что Аля почувствовала, как к горлу подступает ком. Она вдруг поняла, что хочет рассказать ему всё, выложить душу, поделиться своей болью и страхами.
— Знаешь, Никита, после того как Дима погиб… Мне стало очень страшно. Страшно снова кого-то полюбить, страшно потерять ещё одного близкого человека.
Никита молчал, а потом тихо произнёс.
— Я понимаю тебя, это всё больно, страшно. Но ты должна жить дальше. Ты заслуживаешь счастья.
Он взял её руку в свою. Его прикосновение было теплым и уверенным.
— Спасибо, что выслушал. Мне стало легче, — поблагодарила она.
— Да не за что, — улыбнулся он в ответ, — захочешь поговорить, приходи сюда, я тут часто по вечерам бываю.
Они посидели ещё немного, полюбовались закатом. А потом Аля встала.
— Спасибо тебе Никита ещё раз, я пойду. А то мама, наверное, уже волнуется, думает, куда я пропала.
Он встал вслед за нею.
— Мне тоже пора, давай я тебя до дома провожу.
Аля, соглашаясь кивнула. По дороге они говорили ни о чём, вспоминали прошлое, общих знакомых. Аля чувствовала себя на удивление спокойно и комфортно рядом с ним. Он не давил, не задавал лишних вопросов, просто был рядом, и этого было достаточно. У калитки распрощались, и Башкатов пошёл к себе домой.
— Явился? — Едва он переступил порог дома, со злостью спросила Лариса.
— Ты чего такая взвинченная, — удивился Никита, — случилось что?
— Ещё бы не случилось, — перешла на крик жена, — что, старая любовь не ржавеет, молоденькой захотелось?
— Ты о чём? — он смотрел на неё с искренним непониманием.
— Дурачком не прикидывайся, — Лариса подскочила к нему, и погрозила пальцем. Мне Ирка Шмелёва рассказала, как ты с этой рыжей у озера сидел, а потом до дома её повёл. У тебя сын уже большой, всё понимает, а ты надумал с приезжей фифой роман крутить.
Никита опешил от неожиданного выпада жены. Он и предположить не мог, что их случайная встреча с Алей вызовет такую бурю эмоций у неё.
— Ларис, ну что ты выдумываешь? Мы просто случайно встретились, поговорили немного. Я же тебе всё рассказываю, ты что, мне не веришь?
— Не верю! Ты на неё всегда заглядывался, я это ещё в молодости заметила.
— Да брось ты эти глупости, Лариса. Аля – хороший человек, она просто пережила много горя. Ей нужна поддержка. Мы просто друзья, понимаешь?
— Друзья, — Лариса хмыкнула, — ты что, думаешь, я слепая? Думаешь я не видела, как ты на неё смотрел, тогда в клубе?
— Ну и как я на неё смотрел?
— Будто она царевна!
— Господи, — устало вздохнул Башкатов, — какая чушь.
— Может и чушь, только запомни, ещё раз рядом с ней увижу. Убью обоих, — с этими словами она сняла с себя передник, и швырнула его Никите в лицо.