Сергей был мужчиной в самом расцвете — 37 лет, умница, почти красавец, удачливый карьерист. К этому короткому описанию можно было бы добавить, что он нравился женщинам, но не всем — только тем, кто не видел его в домашней обстановке.
За стенами своего жилища Сергей менялся: снимал маску безупречного благополучия и обаятельного джентльмена, надевал домашнюю “одежку” хозяина с большой буквы. Гвозди и болты у него были разложены по баночкам с соответствующими надписями, зубная щётка — в ярком пластиковом футляре определённого цвета и строго в свою сторону, галстуки в гардеробе и обувь в коридоре — ровными, он тщательно выстроенными шеренгами.
Его жена Вита давно привыкла к причудам супруга. В конце концов, у каждого свои тараканы в голове. Чистоту и порядок она ценит и сама. Так они и жили довольно мирно, без скандалов и выяснения отношений. Вита умела принимать людей такими, какие они есть. Сергей, кроме своей неуемной тяги к порядку, был вполне нормальным мужем.
Только вот работать жену Сергей заставил уволиться — считал, что женщине вовсе необязательно пополнять семейную копилку заработками, он и сам прекрасно справится с этой задачей. В тихом, уютном согласии семья Матишовых прожила так четыре года.
Детей у них не случилось. Сергей Владимирович не особо настаивал на появлении потомства, а Вита надеялась, что всё как-нибудь образуется само собой. Но время шло, а ничего не происходило.
Вита была младше мужа на шесть лет, по сути, её детородный период вовсе не подходил к концу — можно было и обождать. А ещё она вдруг поймала себя на мысли, что не уверена, хочет ли ребёнка именно от Сергея. Иногда сомневалась в их браке, вообще в их “совместимости”. Но мысли такие старалась от себя гнать: ей нравился статус замужней женщины, положение, да и среди подруг так внешне благополучных семей не было ни у кого.
У других страсти кипели: кто-то разводился, кто-то вновь шёл в ЗАГС, кто-то изменял, кто-то рожала малышей и не вылезал из декрета… В самом деле, у каждого дома — своя судьба.
Однажды ради интереса Вита даже выписала всех своих подруг в тетрадку, разделила на колонки: слева имя и фамилия, справа — краткая история личной жизни. Результат её удивил: среди всех знакомых только они с Сергеем за последние пять лет оставались в устойчивом браке, остальные что-то да поменяли.
Вита не знала, радоваться ли такой стабильности — у них всё “тише да гладь”, “божья благодать” — или унывать от того, что пёстрая, яркая и насыщенная жизнь проходит мимо их семейного берега.
С Сергеем они познакомились банально — на дне рождения у общих друзей. Для Виты стало неожиданностью, что такой привлекательный мужчина пригласил её на медленный танец — и не один раз. Сергей сразу обратил внимание на мечтательно-сентиментальный и, при этом, жизнелюбивый характер Виты. Не “не от мира сего”, а наоборот — радостные глаза, искренняя улыбка… Он сразу понял: перед ним добрый, душевный, искренний и не завистливый человек, такими людьми стоит дорожить. Дальнейшие встречи не разочаровали обоих: Сергею было чуть за тридцать, Вите — 27.
Если до этого они не успели испытать бурю страстей — это не значит, что были к ней не способны. Просто бывают романы — оглушительные, а бывают союзы тихие, спокойные, почти без нежности, но с теплом и доверием. Встретились два меланхолика, или, может, сангвиника — ждать подвигов во имя любви от них не стоило.
Парочка много ходила в кино и театры — оба были поклонниками искусства, предпочитали такой досуг посиделкам в ресторанах. Сергей нашёл в Вите чуткую, тонко чувствующую натуру. Его прежние подруги (как говорится, “Врунгеля от Врангеля не отличали”) были куда проще.
А тут в Вите были интеллект, виртуозное владение словом, начитанность, широкий кругозор.
И сам Сергей, хоть был симпатичным мужчиной, отшельником не являлся — но и с этим у них с Витой всё сложилось отлично. Переход к более близким отношениям возник для обоих естественно и своевременно. Сергей понял: лучшей кандидатуры на роль жены и не найти.
Так зачем же медлить и устраивать долгие реверансы? Их союз был с виду браком по расчёту, но ведь, какими разными бывают такие браки… Когда Сергей предложил Вите пожениться, она не раздумывала ни секунды: достойный мужчина, превосходный программист, обаятельный внешне и внутри. Да такого претендента на её руку ещё поискать — а тут сам приходит.
Их свадьба стала для обоих чем-то само собой разумеющимся, а дальше — как в сказках: стали жить-поживать да добра наживать.
До замужества у Виты была очень интересная работа. Филолог по образованию, она не хотела после педагогического института быть учительницей русского языка и литературы. Не видела себя в классе, а вот книги любила — до фанатизма. Обожала вдыхать запах пыли старины, прятавшейся внутри их страниц, млела среди полок магазина, куда устроилась работать.
Могла долго бродить, проводить пальцем по корешкам видавших виды изданий, доставать томик, открывать и не отрываться от чтения.
Такую её причуду, казалось бы, не стали бы терпеть долго, но Виту быстро полюбили покупатели. Шли именно к ней — советовались, выбирали, потом с благодарностью уходили с душевной книгой. Увольнялась с работы с тяжёлым сердцем, но Сергей был настойчив.
Настроение жены он поднял поездкой на море. Домой они вернулись загорелые, счастливые, отдохнувшие, и он веско заявил:
— Ты меня всегда слушай, я плохого не посоветую. Всё — во благо семьи. Ведь моя работа ненормированная, меня то и дело срочные проблемы выдёргивают... А так — приду домой, а ты ждёшь, встречаешь. В квартире порядок, на плите горячая еда. Ты не пожалеешь, вот увидишь, и мне будет хорошо.
Вита не спорила, с явным удовольствием исполняла роль законной супруги при достойном муже. Оба почти не заметили, как пролетели целых четыре года — и слыли практически идеальной семьёй, которой не страшны никакие житейские катаклизмы.
Но судьба распорядилась иначе.
Она сидела на замызганной ступеньке у продовольственного магазина, пила из бутылки колу, курила и ещё и плевалась шелухой от семечек — направо и налево. Как удавалось делать всё это одновременно? Сергей аж заслушался этой картинкой. Короткие грязные волосы даже не давали сразу понять цвет: то ли каштановые, то ли тёмно-русые с медным оттенком.
Любящий во всём чёткий порядок и определённость, Сергей Владимирович озадачился: не разобрать и оттенок волос у барышни, похожей на нахохлившегося воробья. Сам не мог бы объяснить, почему вообще обратил внимание на странную особу, но промолчать не смог:
— Вы бы, девушка, не курили в столь раннем возрасте. Это и для здоровья вредно, и вам вовсе не идёт.
Девушка не осталась в долгу:
— Не парься, дядя, не твоя забота. Мне не так мало лет, двадцать три, уже давно сама решаю, чем заниматься, а с чем пока погодить. Иди себе дальше, куда шёл.
Сергей хотел было уйти, но ноги не слушались. Ему почему-то важно стало победить в этом словесном поединке, навести порядок.
— Вы вот спорите со мной, милое создание, — сказал он, — а тем временем, лучше бы пошли да хорошенько вымыли голову. Не разобрать, какого цвета у вас волосы.
Особа на ступеньках ничуть не растерялась:
— А я бы и вымыла, критик мой, только где бедной бомжихе это сделать, скажите на милость. Бойфренд меня на улицу выставил, второй день скитаюсь. Хорошо хоть добрые люди колой и семечками снабдили. Может, вы меня к себе домой заберёте? Отмоете до блеска, накормите? Или вы только замечания раздавать умеете, а дальше — пшик?
Сергей Владимирович опешил.
Вот это она его отбрила! Молодец, дивчина.
Он стал лихорадочно прикидывать, чем сможет помочь. В целом его материальные обстоятельства были весьма благоприятны: только вчера получил солидный гонорар от клиента, о котором Вита ещё не знала. Назвавшись груздем — полезай в кузов. Сейчас он уведёт эту девицу отсюда, снимет ей номер в гостинице эконом-класса с индивидуальными удобствами. Действенная помощь — ведь критиковать просто, а спасать по-настоящему куда труднее.
К его удивлению, девушка, представившаяся Лизой, ушла с ним от магазина вполне спокойно. Через полчаса Сергей снял для неё в небольшом отеле номер на своё имя.
Документов у Елизаветы не оказалось — объяснила просто:
— А зачем с собой таскать паспорт и пустую банковскую карточку? Я, когда ночевала на вокзале, все важное в камеру хранения сдала — думаете, я совсем темная?
Честно говоря, Сергей уже был не рад этому странному приключению. Что его подтолкнуло заговорить с этой девицей? Но назад пути не было — терять лицо ему не хотелось, и он продолжил свою благотворительность с должным размахом.
Пока Елизавета принимала душ, Матишов отправился в ближайший магазин. В женской одежде он был малосведущ, но на рваные джинсы и грязную толстовку Лизы смотреть не мог. Повезло: продавщица оказалась похожей фигурой, помогла подобрать спортивный костюм и футболку “для дочери”. Потом Сергей закупил продукты: румяные котлеты, булочки, пирожки — запахи от них кружили голову.
Когда Елизавета вернулась, они наелись вдоволь. Она ела с энтузиазмом, была голодна, аппетита не жалела. В конце трапезы пошутила:
— Ну что, благодетель, теперь расспросить захочешь, что я за птица?
Сергей откинулся на спинку кресла, снисходительно улыбнулся:
— Всё по твоему желанию. Принуждать к исповеди не буду, хотя, честно, интересно узнать, как ты до жизни такой докатилась. Человек же не перекати-поле, но ты относишься к этому философски...
Елизавета дерзко взглянула на него зелёными глазами, поправила чисто вымытый ёжик волос густого медного цвета. Скрутила салфетку в “микрофон”:
— Проста моя жизнь, товарищ спонсор. Для начала — как вас звать?
— Сергей Владимирович, — отчеканил слушатель.
— Продолжай, я весь во внимании.
— Так вот, многоуважаемый Сергей Владимирович, судьба у меня простенькая, но извилистая, полна крутых поворотов. Сирота с восьми лет. Родителей-алкашей лишили прав, когда мне было четыре; своё сиротство узнала уже в детдоме, куда попала позже. Такое учреждение — не рай земной, думаю, и без меня знаете.
Так что школа жизни у меня была не сладкой, но ничего, сдюжила. Кстати, предлагаю нам прогуляться — опять в магазин. На сухую без вина свою биографию не стану раскрывать.
Сергей не знал, почему, но возразить не смог. Покорно пошёл с ней в магазин, где они купили бутылку красного вина и пару пачек сигарет.
продолжение