Привет, дорогой читатель! Продолжаем историю, начало которой в тексте "Город чудной!": что писал о Коломне репортер Гиляровский в бульварной газете.
Поздней осенью 1881-го года жители Коломны получили неожиданный подарок. Недаром ведь в народе говорят «не было бы счастье, да несчастье помогло» - вот все и вышло в точности по этой поговорке. В восьмом часу вечера 10-го октября, неизвестно от каких причин, вдруг загорелась фабрика «Товарищества российско-американской клеенчатой мануфактуры», находившаяся в самом центре города. Громадный трехэтажный корпус сгорел дотла вместе со всем оборудованием, материалами и запасом готового товара. Об этом событии достаточно оперативно оповестила своих читателей газета «Московский листок», и, судя по тому, как разворачивались события в дальнейшем, её корреспондент Владимир Гиляровский продолжал наблюдать за происходящим на месте, непосредственно в Коломне, отсылая в редакцию свои статьи, описывая происходящее со всяческими подробностями.
***
Как только дым пожарища развеялся, горожане, впервые за много месяцев, вздохнули полной грудью, испытав настоящее облегчение. Штука в том, что технология производства клеенки заключалась в пропитывании льняных, джутовых и хлопчатых тканей различными водоотталкивающими составами. Ткани дважды пропитывалась лаками и мастиками из олифы с сиккативом из борнокислого марганца и окиси цинка, а так же раствором каучука на скипидаре, бензоле или нефтяном эфире. Естественно, что такое химическое производство, мягко говоря «воздуха не озонировало», отравляя всю округу едкими миазмами. Неизвестно какими резонами владельцам фабрики удалось убедить городские власти устроить производство клеенки в самом центре Коломны, но едва фабрика открылась в начале 1881-го года, и до самого 10-го октября коломенцам приходилось «дышать через раз».
После пожара, уничтожившего вонючее заведение, не успели горожане как следует отдышаться и позлорадствовать насчет убытков российско-американских «клеенщиков», как по городу пополз тревожный слушок, согласно которому представители товарищества с ноября начали обивать пороги начальственных кабинетов, добиваясь разрешения возобновить производство на старом месте. Памятуя о том, что годом ранее им уже удалось открыть провонявшую весь город фабрику, можно было предполагать, что им это удастся и в другой раз.
Озабоченные такой перспективой противники «клееночного проекта» принялись возводить бастионы юридической обороны, готовясь оспаривать право фабрикантов набивать свои карманы, отравляя атмосферу жилых кварталов. Заняться этим было кому – после принятие закона о частных поверенных число адвокатов в городе увеличилось необыкновенно. Взыскания по бессрочным обязательствам, защита в мировых судах, мелкие уголовные дела, ходатайства и представительство интересов в казенных и частных учреждениях для ловкого человека открывали отличные возможности хорошего честного заработка.
Конечно, наследие этой профессии в Коломне было весьма интересным. Мы об этом писали в статье Часть 9. Неудачники Царской России или кто такие "крючки" и "аблакаты".
***
Среди коломенских ходатаев и частных поверенных только один окончил университет, ещё один имел диплом межевого института, большинство остальных не окончили даже гимназического курса, поскольку гимназия в Коломне открылась только в 1874-м году. Главные силы местных юристов имели свидетельства коломенского уездного мужского училища. В основном юридическую науку одолевали самоучкой, и наиболее «подкованным» среди самоучек был индивид по прозвищу «Угорелый», принимавший клиентов в одном из трактиров, где всегда занимал один и тот же столик, на который выкладывал судебные уставы и кодексы.
Горя желанием оказать услугу местным властям и повысить свой профессиональный престиж, вся эта рать самозваных законников бросилась изучать фабричный и строительный уставы, стараясь обнаружить в них основание для аргументированного отказа или ходатайства об отказе. Их усилиями в броне российских законов обнаружился каверзный изъян, та самая лазейка, которая позволила «Товариществу российско-американской мануфактуры» устраивать свои дела.
Дело в том, что закон запрещал открывать «в населенной части городов» фабрики и заводы, производящие или использующие аммиачные соли, производящие перегонку жировых веществ, отбеливание чего-либо хлористыми веществами, производящие бумагу, краски и… клеенки! На открытие таких заведений нужно было получать разрешение местных властей. В Москве, как и в других губернских городах, эти разрешения давала комиссия городской Управы, в составе полицмейстера, членов мануфактурного совета, фабричной управы, архитектора, инженера-технолога от совета торговли и мануфактур, частного врача и торгового смотрителя. Про то, кто должен был давать разрешения в уездных городах, в статьях уставов и законе не было сказано ни полслова. Просто не был предусмотрен такой случай. А коли нет того кто дает разрешение, таки и спрашивать некого - строй фабрику и работай!
Однако же палочка оказалась о двух концах – пропуск в законе можно трактовать в пользу обеих сторон. Противники возобновления клееночной фабрики задействовали такое мощное оружие, как общественное мнение. В московских газетах замелькали статьи о том, что за девять месяцев старинный город был совершенно отравлен «фабричными миазмами». Среди прочих, писал на эту тему и Гиляровский, привычно подписывавший корреспонденции из Коломны псевдонимом «Проезжий корнет».
После этой газетной «артподготовки» к тем же начальственным порогам, которые прежде переступали производители клеенки, потянулись коломенские ходатаи, добивавшиеся запрета на возобновления фабрики. Их хлопоты возымели успех, и разрешение на новое открытие мануфактуры дано не было.
***
Тогда члены товарищества, желая возместить потери, попытались продать городу фабричные руины. И в этом имелся определенный резон. Дело в том, что по законам Российской Импери воинский постой обеспечивался за счет местных ресурсов тех городов, где расквартировывались войска. В начале 80-х годов позапрошлого века в Коломне как раз решался вопрос о постройке новых казарм для расквартирования «воинского постоя», и знавшие об этом владельцы сгоревшей фабрики предложили местной городской Думе приобрести обгорелый корпус фабрики за 30 тысяч рублей, чтобы перестроить эти руины в казармы.
Это они ловко придумали! Огонь принес владельцам фабрики убытку на 124. 787 рублей. Страховка «Северного страхового общества» покрыла только 104 тысяч. Рассчитывая продать то, что осталось от фабричного корпуса, «клеенщики» хотели «напоследок» ещё получить десяток тысяч «навара» с пожарного происшествия.
Ну, это они погорячились – не такой складки люди заседали в коломенской Думе, чтобы с них можно было в этак-то легко содрать денежки за обгорелые стены.
Как написал по этому поводу Владимир Гиляровский, славший репортажи из Коломны: «Коломна не Москва – здесь не надуют!» И дальше, традиционно для «Московского листка» следовали такие вирши:
Не сошла ещё с ума
Коломенская Дума
Здесь ей-ей не простаки
Хоть у нас полна сума
Все же этакая сумма
Не пойдет на пустяки!
«Да-с господа - так не пойдет! Ведь не в виде же пенсии давать такие деньги учредителям фабрики за ту вонь, которой она отравила весь город».
Качество стихов, конечно, так себе, но суть ухвачена верно.
Судя по тому, что в анналах городской истории, кроме этих вот заметок «Проезжего корнета» не осталось вообще никаких следов пребывания на коломенской земле фабрики «Товарищества российско-американской мануфактуры», производившей клеенку в центре Коломны, пришлым мануфактурщикам всучить погорелые останки своего предприятия тороватым коломенским «отцам города» так и не удалось.
Кстати, полистать заметки Гиляровского можно здесь. Там не только о Коломне, но интересно до ужаса - посмотреть на жизнь и быт людей 19-го столетия.