Тяжелый латунный ключ с трудом провернулся в замочной скважине, издав неприятный, скрежещущий звук. Елена навалилась на дверь плечом, и та, неохотно поддавшись, открыла вход в прошлое. В нос сразу ударил спертый, густой запах старой бумаги, валерьянки и той особенной, сладковатой пыли, которая живет только в квартирах одиноких пожилых людей.
Бабушки не стало сорок дней назад. Все это время Елена бегала по инстанциям, оформляла документы, организовывала поминки и пыталась осознать, что теперь она — единственная владелица этой просторной «сталинки» в тихом центре города. Квартира была забита вещами под самый потолок. Анна Сергеевна, бабушка Лены, была женщиной бережливой, пережившей дефицит, а потому ничего не выбрасывала.
Елена прошла в гостиную, не разуваясь. Паркет скрипнул, приветствуя новую хозяйку. На массивном дубовом столе, накрытом вязаной скатертью, стояла фотография в траурной рамке. С черно-белого снимка строго смотрела молодая Анна Сергеевна.
— Ну вот, ба, я и пришла, — тихо сказала Лена в пустоту. — Прости, что долго не заходила. Духу не хватало.
Ей предстояло разобрать эти авгиевы конюшни. Одной. От этой мысли руки опускались, и хотелось просто сесть на этот пыльный диван и заплакать.
Телефон в кармане пискнул. Это был Игорь, её парень. Они встречались уже два года, и Лена всё ждала заветного кольца, но Игорь был человеком «творческим» и «ищущим себя», поэтому пока искал только поводы отложить свадьбу до лучших времен.
«Ленусик, ты там? Мы со Светкой сейчас подскочим, поможем! Жди кавалерию!»
Света была лучшей подругой Лены со школьной скамьи. Бойкая, яркая, всегда знающая, как лучше, она была полной противоположностью тихой и скромной Лене. То, что они едут помогать, немного приободрило. Всё-таки друзья познаются в беде.
Через полчаса в дверь позвонили. На пороге стояли Игорь с пакетом, в котором звякало что-то стеклянное, и Света, вооруженная резиновыми перчатками и решимостью генерала перед битвой.
— Ну, мать, принимай наследство! — громко провозгласила Света, проходя в квартиру и морща нос. — Ох и дух тут! Прямо музей Ленина, честное слово.
— Привет, — Лена обняла подругу. — Спасибо, что приехали. Я тут одна с ума бы сошла.
Игорь чмокнул Лену в щеку, но взгляд его уже бегал по стенам, оценивая высоту потолков и лепнину.
— Слушай, а хата-то ничего, — протянул он, ставя пакет на тумбочку. — Если этот хлам выкинуть, ремонтик забабахать… Тут метров восемьдесят?
— Семьдесят четыре, — поправила Лена. — Ребята, давайте чай попьем, а потом решим, с чего начать.
На кухне, среди банок с закатками десятилетней давности и связок сушеного укропа, разговор потек живее. Игорь разлил принесенное вино по старым граненым стаканам, которые нашла Лена.
— Ну, за Анну Сергеевну, — сказал он, не чокаясь. — Хорошая была женщина. Квартиру вот внучке оставила. Царский подарок, Ленка. Ты теперь невеста с приданым.
— Да какое там приданое, — вздохнула Лена. — Тут работы на полгода. Вывоз мусора только в копейку влетит.
— Ой, да ладно тебе прибедняться! — перебила Света, закуривая тонкую сигарету прямо в форточку, хотя бабушка терпеть не могла табачный дым. — Ты знаешь, сколько такая квартира стоит? Продашь, купишь себе студию в новостройке, а на разницу будешь жить припеваючи. Еще и нам с Игорем на бизнес подкинешь.
Света засмеялась, но глаза её смотрели цепко, холодно. Лена знала, что у подруги сейчас туго с деньгами — кредит за машину, съемная квартира, вечные долги.
— Я не буду продавать, — твердо сказала Лена. — Это память. Я здесь выросла. Сделаю ремонт и буду жить.
Игорь и Света переглянулись. Едва уловимо, но Лена заметила этот взгляд. В нем было разочарование пополам с раздражением.
— Жить? Тут? — Игорь обвел рукой закопченный потолок. — Лен, ты серьезно? Тут же аура стариковская. Трубы гнилые наверняка. Проводку менять надо. Это же миллионы! Где ты их возьмешь со своей зарплатой библиотекаря?
— Накоплю. Кредит возьму. Руками своими что-то сделаю. Вы же поможете?
— Поможем, конечно, — быстро сказала Света, туша сигарету. — Для того и приехали. Давай, показывай фронт работ.
Работа закипела. Решили начать с большой комнаты. Лена сортировала вещи: одежду в мешки для благотворительности, откровенную ветошь — на мусорку, книги и фотоальбомы — в коробки. Света взялась разбирать сервант, а Игорь выносил тяжелые мешки в коридор.
Поначалу всё шло нормально, но постепенно Лена стала замечать странности.
— Лен, смотри, какая вазочка! — Света вертела в руках хрустальную салатницу. — Тяжелая. Богемское стекло, наверное?
— Наверное. Бабушка её берегла.
— Слушай, она у тебя тут пылиться будет, а у меня как раз такой не хватает для комплекта. Подаришь? На память о бабуле.
Лена замялась. Ей не было жалко салатницу, но сам тон подруги — требовательный, хозяйский — царапнул.
— Бери, конечно.
— О, и вот этот сервиз «Мадонна»! — Света уже распахивала дверцы нижнего шкафа. — Ты же все равно такое не любишь, ты у нас за минимализм. А я люблю ретро. Игорёк, тащи коробку, упакуем мне!
Игорь, пыхтя, притащил коробку.
— А мне что? — шутливо обиделся он. — Я тут спину гну, как грузчик. Лен, там у деда твоего часы были, командирские. И кортик вроде. Где они?
— Часы в шкатулке, в спальне. А кортик папа забрал еще давно, — ответила Лена, чувствуя нарастающее напряжение. — Игорек, часы память, я их сыну хотела бы передать, если будет.
— Какому сыну, Лен? — хмыкнул Игорь. — Мы пока детей не планируем. А часы лежат, окисляются. Дай поносить, я почищу, ход налажу. Тебе жалко для любимого?
Лена молча пошла в спальню, достала часы и отдала Игорю. Тот сразу нацепил их на руку, довольно хмыкнув.
— Во, вещь! Тяжесть — это надежность.
К вечеру квартира стала выглядеть как после обыска. Горы мешков, пыль столбом. Лена валилась с ног от усталости.
— Всё, — выдохнула она, садясь на стул. — Больше не могу. Спасибо, ребята. Давайте по домам, завтра продолжим.
— Слышь, Лен, — Игорь присел на край стола. — Мы тут со Светиком подумали… Пока ты тут ремонт не начала, может, пустишь нас пожить?
Лена удивленно подняла глаза.
— В смысле — вас? Ты же со мной живешь, у моих родителей. А Света…
— Ну вот именно! — перебила Света. — Тесно у твоих родителей. Вы с Игорем в одной комнате ютитесь. А у меня хозяйка аренду подняла, стерва. А тут хоромы простаивают. Мы бы с Игорем сюда переехали временно. Пожили бы как белые люди, заодно и хлам бы потихоньку разгребали. Тебе же легче! Не надо каждый день после работы ездить.
— Подожди, — Лена потрясла головой. — Вы хотите жить здесь вдвоем? А я?
— А ты пока у родителей побудь, — легко сказал Игорь. — Ну сама посуди: тут пылища, условий нет, горячая вода через колонку, ты её боишься. А мы со Светой люди привычные, спартанцы. Мы тут всё подготовим, обои обдерем, а потом ты на чистенькое заедешь. Ну и Светке поможешь, ей реально жить негде.
В груди у Лены зашевелился холодный комок. Предложение звучало логично только на первый взгляд. На деле же это выглядело так: её выставляют из собственной квартиры, чтобы подруга и парень жили там вдвоем.
— Нет, — тихо сказала Лена.
— Что «нет»? — прищурилась Света.
— Нет, я вас не пущу. Я буду жить здесь сама. Прямо с завтрашнего дня. А ремонт буду делать постепенно.
Лицо Светы пошло красными пятнами.
— Вот ты какая, значит? Подруга называется! Я к тебе со всей душой, бесплатно грязь твою ворочаю, а ты мне угол пожалела? У тебя семьдесят квадратов пустуют! Собака на сене!
— Лен, ты не права, — подключился Игорь, и голос его стал жестким. — Светка нам помогает. Мы должны её выручить. Это по-человечески. А ты ведешь себя как куркулиха. Бабушкины гены проснулись? Та тоже зимой снега не давала.
— Не смей трогать бабушку! — Лена вскочила. — И вообще, я устала. Давайте вы уйдете.
Они ушли, громко хлопнув дверью. Света не забыла прихватить коробку с сервизом и вазой. Лена осталась одна в темнеющей квартире. Ей было обидно до слез, но где-то в глубине души зрело понимание: она всё сделала правильно.
Следующие три дня прошли в тишине. Игорь не звонил, Света тоже. Лена взяла отгулы на работе и с утра до ночи мыла, чистила, драила. Она нашла на антресолях старые письма бабушки к деду на фронт, перечитала их, плача и смеясь. Нашла в шкатулке с пуговицами золотое кольцо с рубином, о котором бабушка говорила, но не могла вспомнить, куда положила.
Квартира начала дышать. Из-под слоев пыли проступила благородная старость дубового паркета, блеск бронзовых ручек, уют высоких окон. Лена чувствовала, как стены принимают её, как дом становится её крепостью.
В субботу утром раздался звонок в дверь. Лена подумала, что это соседка снизу, с которой они вчера познакомились, но на пороге стояли Игорь и Света. Вид у них был деловой и немного виноватый.
— Привет, хозяйка! — бодро начал Игорь, пытаясь протиснуться в коридор. — Ну что, остыла? Мы тут пирожных купили, мириться пришли.
— И оценщика привели, — добавила Света, кивнув на незнакомого мужчину в очках, стоявшего позади них.
— Какого оценщика? — Лена загородила проход.
— Ну как какого? Квартирного! — Света бесцеремонно отодвинула Лену плечом и вошла. — Мы тут с Игорем покумекали… Ты права, ремонт — это долго и дорого. Проще продать как есть. Этот дядечка, — она указала на мужчину, — дает очень хорошую цену за срочность. Он под офисы выкупает.
Мужчина в очках вежливо кивнул:
— Добрый день. Олег Петрович. Да, место шикарное, первый этаж, можно вывести в нежилой фонд. Предлагаю двенадцать миллионов. Наличными. Прямо завтра на сделку.
У Лены перехватило дыхание.
— Я же сказала, что не буду продавать.
— Лен, не дури! — Игорь подошел к ней вплотную, взял за локоть. От него пахло дорогим коньяком и чужими духами. — Двенадцать лямов! Ты понимаешь, что это? Мы купим трешку в новостройке, сделаем евроремонт, машину нормальную возьмем, а не твое корыто. И Свете на первый взнос останется, мы же договорились ей помочь, по-дружески.
— Вы договорились? — Лена вырвала руку. — Вы делите мою квартиру, мои деньги, мою жизнь, даже не спросив меня?
— Мы о тебе заботимся, дурочка! — взвизгнула Света. Она уже ходила по гостиной, стуча каблуками по чистому паркету. — Ты же сама не справишься! Тебя тут обманут, обворуют! А Олег Петрович — проверенный человек, знакомый моего бывшего.
— Ленка, не упрямься, — шептал Игорь, и в его голосе слышались угрожающие нотки. — Мы уже задаток взяли. Мы слово дали. Не подводи нас.
— Вы взяли задаток? За мою квартиру?
Лена смотрела на них и словно видела впервые. Вот Игорь — с бегающими глазками, жадный до легких денег, готовый продать память её предков ради новой машины. Вот Света — завистливая, наглая, считающая, что мир ей должен только за то, что она существует.
Они стояли посреди её гостиной, под портретом бабушки, и торговали её судьбой.
— Выметайтесь, — тихо сказала Лена.
— Что? — переспросил оценщик Олег Петрович.
— Пошли вон отсюда! Все трое! — закричала Лена так, что задребезжали стекла в серванте. — Ты, Игорь, отдай ключи! Сейчас же!
Игорь опешил. Он никогда не видел Лену такой.
— Ты чего истеришь? Мы как лучше хотим…
— Как лучше кому? Тебе? Ей? Вы уже и деньги поделили, да? И меня, небось, уже в «студию» на окраину мысленно отселили?
— Ну, студия тоже неплохо, зато своя, — пробормотала Света. — А нам с Игорем расширяться надо, мы…
Она осеклась, поняв, что сболтнула лишнее.
— Вам с Игорем? — Лена рассмеялась, истерично, горько. — Так вот оно что! Вы не просто пожить хотели. Вы уже пара?
Игорь покраснел, отвел глаза. Света вздернула подбородок:
— Да, мы любим друг друга! А ты, клуша, все равно бы его не удержала. Он достоин большего, чем твои борщи и книги. Но мы хотели по-человечески! Мы хотели тебе помочь продать выгодно, чтобы всем хватило!
— По-человечески… — Лена покачала головой. — Вон. Чтобы через минуту вас здесь не было. Иначе я вызываю полицию.
— Да кому ты нужна, психопатка! — Света плюнула на пол. — Пойдем, Игорь. Пусть гниет в своем клоповнике.
Игорь молча бросил связку ключей на тумбочку. Он даже не посмотрел на Лену. Оценщик, поняв, что сделка сорвалась, бочком выскользнул за дверь первым.
— Сервиз верни! — крикнула Лена в спину подруге.
— Подавись своим сервизом! — крикнула Света с лестничной площадки. — Я его вчера на «Авито» продала! За пять тысяч! Купи себе таблеток от жадности!
Дверь захлопнулась. Лязгнул замок. Лена сползла по стене на пол. Тишина снова наполнила квартиру, но теперь она была другой — звенящей, опустошающей.
Она сидела на полу и плакала, размазывая слезы по щекам. Было больно. Физически больно от предательства. Два самых близких человека оказались стервятниками, кружившими над ней в ожидании добычи. Они не любили её. Они терпели её, пока с неё нечего было взять, и набросились, едва почуяв запах денег.
— Сволочи... какие же сволочи... — прошептала Лена, не в силах сдержать обиду. Эта мысль горчила, как полынь: наследственная квартира моментально показала, кто ей друг, а кто — враг.
Она проплакала около часа. Потом встала, умылась ледяной водой. Посмотрела на себя в зеркало. Глаза опухли, но в них появился стальной блеск, такой же, как был у Анны Сергеевны на том фото.
Лена пошла на кухню, заварила крепкий чай. Достала из шкафа бабушкину любимую чашку — тонкий фарфор, синие цветы.
В дверь снова позвонили. Лена вздрогнула. Неужели вернулись? Она подошла к глазку. Там стояла соседка снизу, Мария Ивановна, полная женщина с добрым лицом, в домашнем халате.
Лена открыла.
— Леночка, деточка, у тебя там кричали так… Я волновалась. Всё в порядке? — соседка протягивала тарелку с пирожками. — Вот, с капустой напекла. Горячие.
Лена посмотрела на пирожки, на обеспокоенное лицо соседки, и вдруг поняла: жизнь не закончилась. Мусор вынесен. И из квартиры, и из жизни.
— Заходите, Мария Ивановна, — улыбнулась Лена, и улыбка эта была искренней. — Я как раз чай заварила. У меня к вам дело есть. Вы не знаете хорошего электрика? Я ремонт начинаю.
— Знаю, конечно! Мой зять — золотые руки. И недорого возьмет, по-соседски. А что это у тебя за кольцо такое красивое на пальце?
Лена посмотрела на свою руку. Она надела бабушкин рубин. Он сиял в лучах заходящего солнца, кроваво-красный, гордый.
— Это фамильное, — сказала Лена. — Оберег от плохих людей.
Вечер прошел за чаем и разговорами о том, как лучше циклевать паркет. Лена чувствовала, как с каждым глотком чая, с каждым словом соседки из души уходит горечь. Она осталась одна, но она не была одинока. У неё был дом. Была память. И была она сама — сильная, справившаяся, не продавшаяся.
А Игорь и Света… Что ж, спасибо им. Они преподали дорогой, но важный урок. Теперь Лена точно знала цену людям. И цену себе.
На следующий день она поменяла замки. Потом наняла бригаду для вывоза мусора. Через месяц в квартире пахло свежей краской и новой жизнью. Лена записалась на курсы дизайна — решила, что если уж делать ремонт, то профессионально.
Как-то раз, выходя из подъезда, она увидела Игоря. Он стоял у своей старой машины, какой-то помятый, грустный. Увидев Лену — похорошевшую, в новом пальто, уверенную в себе — он дернулся было к ней.
— Лен…
Она прошла мимо, даже не замедлив шаг. Будто пустое место. Ключи от квартиры приятно тяжелили карман. Ключи от её собственной, свободной жизни.
Дорогие читатели, как часто мы закрываем глаза на тревожные звоночки в отношениях с друзьями и близкими, пока жизнь не ставит нас перед жестким фактом? Наследство, деньги, квартирный вопрос — это лакмусовая бумажка, которая моментально проявляет истинную сущность человека. Больно разочаровываться, но, может быть, лучше узнать правду поздно, чем никогда?
А в вашей жизни были случаи, когда материальные вопросы разрушали дружбу или родственные связи? Как вы считаете, права ли Лена, что так резко оборвала все контакты, или стоило попытаться поговорить спокойно? Делитесь своими историями в комментариях, мне очень важно ваше мнение! Ведь вместе мы — сила, и чужой опыт может уберечь кого-то от ошибки.