* НАЧАЛО ПЕРВОЙ ЧАСТИ ЗДЕСЬ
* НАЧАЛО ВТОРОЙ ЧАСТИ ЗДЕСЬ
Глава 11.
- Ну и страхота! – покачал головой Ермил, оглядывая несуразную, словно бы собранную по частям фигуру, хотя в его голосе не было страха, скорее удивление и интерес, - И как он так идёт, когда у него коленки назад выпадают! Ну дела!
Мертвяк и в самом деле был страшен, а Куприян подумал о Катерине… это ж каким духом надо обладать, чтобы еженощно сидеть без сна и такое перед собою видеть!
Меж тем мертвяк шел, будто его на верёвке тянули, вскоре он оказался у самых ворот постоялого двора. Куприян с Ермилом чуть посторонились, давая ему дорогу, а сами стали глядеть, что будет дальше.
Мертвяк как шёл, так и шёл, не сбавляя ход, видимо раньше воротины просто распахивались перед ним, каким-то образом и засовы не удерживали ворота запертыми. Но сейчас незваный гость словно ударился о невидимую ограду, всем телом ударившись о воздух всего-то в паре локтей от воротины.
Отшатнулся, придерживая почерневшими руками свою голову, которая болталась уже на груди, потом снова наскочил на ворота так, что округа загудела от удара. Невидимая преграда не пускала нечисть во двор.
Куприян из любопытства тронул только что вбитый Ермилом гвоздь, он был горячий и словно даже пульсировал. Именно от него шла та самая преграда, которая остановила незваное зло, не пускала его тянуть жизнь из живых.
Мертвяк снова и снова бился, пытаясь войти во двор, кости его громко хрустели, что-то тошнотворно хлюпало, ошмётки плоти разлетались в стороны.
- Что, до утра теперь так станет колотиться, пока не рассыплется? – спросил Ермил, - Холодает, стоять-то зябко! Давай уж управим его, куда нужно, да и пойдём досыпать!
- Обожди, я хочу проверить, - ответил Куприян, - Не по своей же воле он вот так бродит.
Мертвяк остановился, перестал биться, и словно стал принюхиваться, отпустил свою голову, которая повисла чуть не до пояса на вытянувшейся коже шеи. Выставив руки вперёд, он стал шарить, шарить, пошёл влево, после вернулся, чуть не наткнувшись на стоявшего у ворот Куприяна. Тот отступил к самым воротам, и его словно тёплой волной укрыло. Мертвяк шёл вдоль забора, ощупывая пустоту и везде натыкаясь на невидимую стену.
Куприян шёл за ним, ступая по снегу, наметено было много, чуть не до верха высокого Куприянова валенка. Нитка черного следа с комьями грязи оставалась за мертвяком, сам он всё сильнее шатался, но вдруг остановился и стал тыкаться в забор. Позади дома забор был не так высок, низенькие ворота, через которые выводили телеги с лошадьми по хозяйской надобности, когда постоялый двор был забит постояльцами, забор тоже не тесовый, попроще.
Куприян понял, куда глядит мертвяк, как раз сюда выходили окна дома. В одном виднелся тусклый свет лампадки, это была светёлка Катерины. Мертвяк поднял руками свою голову, словно стараясь поглядеть туда, в окно, затянул выть, тихо и жутко.
Куприян нахмурился, нужно было справлять дело. У Катерины и так сил немного уже осталось, того и гляди сама следом за сродственником отправится!
- Серебряным ножиком, железным гвоздиком, нити разрываю, в земле закрываю, - зашептал Куприян, глядя на мертвяка.
Подняв руки, Куприян словно бы рвал невидимые нити, тянувшиеся от мертвого Степана к дому, туда, где была его жертва. Мертвяк завыл, рот его широко открылся, кожа на лице начала лопаться.
Куприян продолжал говорить голос звучал всё громче, он водил руками, выписывая одному ему ведомые знаки, и от этого в свете месяца вспыхивали белые искры.
Из мёртвых глаз потекла чёрная кровь, мертвяк обмяк и при последних словах Куприяна, осел на снег. Вокруг Куприяна снег заискрился сильнее, словно вобрав в себя лунный свет, он становился всё белее и белее, слепил глаза, заливая всё вокруг.
Куприян прикрыл глаза ладонью прислонив её ко лбу, а когда свет чуть побледнел и стал не таким ярким, он увидел перед собой вместо мертвяка грустного и растерянного человека средних лет с лиловым рубцом вокруг шеи.
- Степан, слышишь меня? – спросил негромко Куприян, не желая пугать и без того несчастного человека, неприкаянную душу, чьей-то злой волей не нашедшую покоя.
- Слышу, - эхом прошелестел негромкий голос, словно Степану было трудно говорить, он потёр шею, там, где шрам от верёвки был, - Кто ты? И… где я? Где моя семья?
- Я Куприян Рукавишников. Мы с моим товарищем хотим тебе помочь. Что ты помнишь?
- Я… я…, - Степан хмурился, и весь искрился в свете месяца, - Не помню… темноту помню, и холод, и ещё женщина… она молится и не плачет, а мне надо, чтобы она заплакала, мне приказали! И чтобы она взяла острый серп, и… и… Когда она его воткнёт себе в горло, меня отпустят! Я хочу домой! Где моя жена? Она… должна родить вот-вот, мне надо домой! Пусти меня в этот дом, и потом я уйду!
- Ты не всё помнишь, Степан, - сказал мягко Куприян, - Я сейчас дам тебе кое-что, ты возьми… и всё вспомнишь, тогда и решишь, что делать. И надо ли тебе в этот дом.
- Пусти! – рассердился Степан, - Ты не знаешь! Он всех погубит, детей моих, всех! Мне надо в дом! Отпусти, сними белый круг! ОН проведёт меня!
- Не могу. Доверься мне, мы тебе поможем, на, возьми! – Куприян достал из кармана небольшую фигурку, она была вырезана из корня ели и похожа на маленького человечка, - Это твой проводник, он доведёт тебя, чтобы тебе было покойно… и ты не станешь больше ходить тут, мёртвым…
- Я не умер! Что ты говоришь! – закричал Степан, и от этого все белые искры, покрывавшие его, осыпались, и он снова стал таким, каким пришёл к постоялому двору.
Кожа лопалась на руках и лице, обнажая белые кости, покровы ползли вниз и закипали на костях кровавой пеной, рот разверзся в огромную пасть, он кинулся сперва на Куприяна, стоявшего прямо перед ним, но со звоном ударился о невидимую стену.
Тогда мертвяк повернулся к дому, кинулся на забор, стал выть и говорить какие-то непонятные слова, от этих слов в доме распахнулось окно, в нём показалась Катерина с серпом в руке, она глядела в ночь безумными глазами. А мертвяк выл всё громче, но всё равно не мог пробиться через заслон, который Куприян сам поставил вокруг дома знаками из заговорённой соли. Позади Катерины, там, в доме, возник Ермил и схватил Катерину в охапку, оттащив от окна, тогда мертвяк остановился…
Он повернулся к Куприяну, облик его изменился, он стал пристально смотреть на парня… А Куприяну показалось, что где-то он уже видел этого старика, который глядит теперь на него через мёртвые Степановы глаза.
- Ты думаешь, сможешь сладить со мной, жалкий человечишка! – прогудел голос, он прошёл по округе, по лесу, встревожив и согнув верхушки бора, - Ты слаб, и кто ты есть против меня! Ты даже с этим куском мертвечины не сможешь сладить! Пощажу тебя, если принесёшь мне мою вещь! Ты знаешь!
Старик исчез, и тут же неведомая сила подняла в воздух мёртвое тело Степана, швырнув его прямо в Куприяна. Обережный круг на новый месяц, который поставил Куприян, чуть задержал удар, но всё же рассыпался, Куприян упал в снег, его придавило смердящей плотью, не поднять! Дышать было тяжко, его словно вдавливало в снег, глубже, глубже, вот уже и земля расходится под ним, и увязает в ней Куприян…
- Эй ты, гляди, чего у меня есть, - где-то рядом раздался голос Ермила, и Куприян так обрадовался, что изо всех сил толкнул навалившуюся на него мёртвую плоть.
Мертвяк поднял на Ермила подёрнутые белёсой плёнкой глаза, в руках Ермил держал верёвку, связанную петлёй… такую самую.
Мертвяк затрясся, но Куприян в это время выбрался из земли, Ермил кинул ему петлю, и Куприян набросил её на мертвяка, тут же затянув его поперёк груди. Тот затих, словно заснул, и тогда Куприян сказал ему негромко:
- Иди за мной! Дорогу мы тебе покажем, обратного пути по ней тебе не будет.
Ермил шёл впереди, кидая на землю нарубленный им еловый лапник, каждый раз, когда еловая ветвь падала на снег, мертвяк чуть вскрикивал, и шёл на неё, словно это был след. Куприян шёл за ним и собирал ельник.
Так дошли до перекрёстка, перешли через него и свернули в сторону погоста. Теперь идти стало вовсе трудно, поднялся сильный ветер, он рвал ветки деревьев, взметал снег, бросая его в лицо путникам, но Куприян с Ермилом словно этого и не чуяли.
За оградой деревенского погоста зияла разрытая могила, Куприяна передёрнуло, так жутко было… А мертвяк вскрикнул, будто дом свой увидал…
Ермил кинул в могилу последнюю ветку ели, она ударилась о землю так, словно была железная. Тут же из Степана словно дух вышел, он даже не упал, а осыпался кусками в могилу, которая сама собой закрылась.
Куприян с Ермилом стояли около холмика земли, темнеющего на белом снежном полотне, и не могли слова вымолвить.
- Такое не… не… не скоро забудешь, - заикаясь, едва выговорил Ермил, - Чтоб мертвец сам в могилу ук…ладывался… Кхе..
Куприян кивнул, у него самого во рту всё пересохло, но он вспомнил, надо дело доделать. И стал укладывать собранный по дороге лапник на могилку, когда положил последнюю ветку, словно вздохнул кто-то, и затих там, под землёй.
Продолжение здесь.
Дорогие Друзья, рассказ публикуется по будним дням, в субботу и воскресенье главы не выходят.
Все текстовые материалы канала "Сказы старого мельника" являются объектом авторского права. Запрещено копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие ресурсы и сайты в сети Интернет), а также любое использование материалов данного канала без предварительного согласования с правообладателем. Коммерческое использование запрещено.
© Алёна Берндт. 2025