Восьмой том собрания сочинений Михаила Шолохова содержит очерки, фельетоны, статьи, выступления. Как правило, подобная публицистика мало привлекает внимание читателя. Нужно знать те события вокруг автора, которым посвящены его заметки, выступления. Шолохов – советский писатель, и все события, происходившие вокруг него более-менее знакомы. Это – история моего поколения, история нашей страны.
Публицистика начинается с фельетонов, которые были написаны в 20 – 30 годы прошлого столетия. Они, увы, скучны и невыразительны. Есть с чем сравнивать. В эти же годы фельетонами зарабатывал себе на жизнь Михаил Булгаков. Сочная сатира его фельетонов до сих пор вызывает смех у читателя. Причем, что удивительно, булгаковские фельетоны актуальны и сейчас. Здесь я писал о них. А вот фельетоны у Шолохова явно не задались. Далее в восьмом томе приводится ряд статей написанных для газеты «Правда». В первых очерках, он критикует бесхозяйственность на селе.
«— Бабы по ночам в подолах быков зерном кормят, чтобы ни одна зернина зря не пропала, — вставляет другой. — Но ведь не тогда собак кормить, когда на охоту идтить, — а мы в акурат так и сработали. Всю зиму езда чертячья, а корм — одна солома. Вымотали быков, а теперь его хоть по уши напхай зерном, все одно — не потянет. Да вот гляди: как на них работать?
Быков криками и кнутами поднимают гнать на водопой. Первый бык, дойдя до пахоты, подгибает передние ноги и ложится.
— Цоб! Цоб, белоноздрый! Цоб, проклятый! — надрывно кричит молодая казачка, пиная быка остроносым чириком. К быку подходят трое парней; они орут и хлещут кнутами по звонким бычиным кострецам. Бык судорожно порывается встать и снова обессиленно роняет на борозду голову, круглым замученным глазом смотрит на небо. Парни за хвост с трудом поднимают быка; он несколько секунд качается, не решаясь сделать первый шаг, потом идет, и ноги у него волочатся как привязанные. Падает еще несколько быков. И опять около них шум, крики…
А до пруда два с половиной километра. Наполовцы упустили ближний пруд, не доглядели, как размыло плотину вешней нагорной водой, и теперь скот приходится гонять за два с половиной километра. Огромная потеря времени и дорогой энергии тягла и людей.
Краем отпущено было Вешенскому району три тысячи центнеров концентрированных кормов. Две тысячи четыреста из них были розданы колхозам еще зимой, а шестьсот центнеров оставлено про запас на глубинных пунктах. Районное руководство, вопреки настояниям Шевченко, не разверстало остаток по наиболее нуждающимся колхозам и не перебросило его заблаговременно. В районе проморгали с этим делом. А в разгар сева, когда ясно обозначился прорыв в кормах (например с Больше-Наполовским колхозом) и отсутствие кормов поставило сев под прямую и непосредственную угрозу, в районе всполошились: «Поезжайте, возьмите корма». Тому же Больше-Наполовскому колхозу для того, чтобы перебросить дополнительно выданные 70 центнеров с Боковского глубинного пункта, надо было оторвать от работы в самое горячее время двадцать пар лучших быков и отправить их на три дня. Какую же брешь в работе образовывает такая, мягко выражаясь, непредусмотрительность! Мало этого. Колундаевскому колхозу, находящемуся от Боковской на расстоянии семидесяти с лишним километров, для того, чтобы привезти зерно, надо проделать 150 километров, оторвать 30–35 пар наиболее сильных быков да вдобавок еще тратить время на переправу через Дон, отнимающую двое суток. Результаты: из посевного строя для переброски зерна будет выбыто по району немалое количество рабочих быков и людей на несколько драгоценнейших дней, а ведь все это можно было сделать зимой, не нанося такого ощутимого вреда севу.».
Причем, гнев-то праведный, но в чем причина подобного состояния дел он не мог понять. Вроде все работают, саботажников не наблюдается, а дела идут из рук вон плохо. Свой гнев автор направляет на зажиточных крестьян, которые не спешат отдавать своих быков и корма в колхоз. Как это так, в колхозе корма не успели заготовить, быков уморили трудом на пашне, а у кулака-середняка всё есть. И делиться с колхозом он не собирается. Просто, возмутительно! Описываемое положение колхозных дел сохранялось на протяжении всего периода Советской власти. О чем говорить, если коммунисты так и не научились собирать достаточного количества хлеба. Ежегодная битва за урожай оканчивалась закупками канадской пшеницы. Бывал я в колхозах и на животноводческих фермах. Страшно унылое зрелище. На хоздворе остовы раскуроченных комбайнов. Колхозу требуется покупка одного комбайна, он под любым предлогом закупает три, два идут на запчасти. Почему нет запчастей? Потому, что их выпускают по плану, в соответствии с выпуском комбайнов. Почему запчасти быстро ломаются? – сталь не того сорта. Почему сталь не того сорта? – сталь нужного сорта выпускается по плану, но оборонные предприятия забирают её сверх положенного им лимита. Вот такая система социалистической плановой экономики. Видимо, понимая непобедимость бесхозяйственности, Шолохов начинает избегать конкретных тем, переходит на статьи, в которых славит Родину и коммунистическую партию. Но ему не удаётся полностью отойти от экономической проблематики.
В очерке «Первенец великих строек» Шолохов славит строителей Волго-Донского канала имени Ленина. Приводит примеры трудового героизма.
«Закончено строительство Волго-Донского канала — одного из крупнейших сооружений нашей эпохи построения коммунизма в нашей стране. Это светлые умы строителей Волго-Дона, их пламенные сердца советских патриотов и золотые руки рабочих-умельцев в исторически кратчайший срок свершили чудо и создали в техническом отношении совершеннейшее произведение современной инженерной мысли. И в этот день, как в дни великих праздников, хочется от всего сердца горячо поздравить и строителей Волго-Дона с завершением их грандиозного труда, бессмертного в веках, и наш народ с новой победой вступления в строй великой водной магистрали, навсегда по-братски соединяющей две великие русские реки»
Очерк в газете «Правда» датирован 30 июля 1952 года. Знал ли великой советский писатель о том, что Волго-Дон, как и все советские рукотворные водные артерии, построен на костях заключенных? В начале 50-х годов Шолохов переключился на тему борьбы за мир. Вот уж благодатная тема, одни общие фразы.
На Третьем съезде писателей Казахстана М.А. Шолохов громит знаменитого советского писателя Илью Эренбурга и его повесть «Оттепель». Достается и писателю Константину Симонову за недостаточно острую критику «Оттепели». Писатели должны заряжать своих читателей энергией для новых трудовых свершений. Герои советских произведений должны показывать, как жить, служить нравственным ориентиром, побуждать к борьбе. Только такие произведения нравятся советскому читателю. На Втором всесоюзном съезде писателей Шолохов продолжает громить Константина Симонова и Эренбурга.
«Не первый год пишет т. Симонов. Пора уже ему оглянуться на пройденный им писательский путь и подумать о том, что наступит час, когда найдется некий мудрец и зрячий мальчик, который, указывая на т. Симонова, скажет: «А король-то голый!» Неохота нам, Константин Михайлович, будет смотреть на твою наготу, а поэтому, не обижаясь, прими наш дружеский совет: одевайся поскорее поплотнее, да одежку выбирай такую, чтобы ей век износу не было!
По старой дружбе не могу не помянуть здесь И. Г. Эренбурга. Не подумайте, что я снова собираюсь спорить по творческим вопросам, упаси бог! Хорошо спорить с тем, кто яростно обороняется, а он на малейшее критическое замечание обижается и заявляет, что ему после критики не хочется писать. Что же это за спор, когда чуть тронешь противника, а он уже ссылается на возраст и будит к себе жалость? Нет, у нас лежачего не бьют. Пусть лучше Эренбург пишет…»
Интересный пассаж можно найти в речи Шолохова на 20-м съезде партии.
«Дорогой Никита Сергеевич! Очевидно, не желая обидеть писателей, вы в очень сдержанной форме задали нам вопрос: «Не ослабла ли связь с жизнью у некоторых наших писателей?» — Вы — вежливый человек, Никита Сергеевич, ну, а меня, как говорится, бог обидел, лишил этого драгоценного качества, а поэтому разрешите мне с грубоватой прямотой спросить у вас в свою очередь: может ли ослабнуть то, чего нет? И можно ли оторваться от того, за что не держишься?»
В своих статьях и выступлениях Михаил Шолохов часто упоминал свои известные романы «Тихий Дон» и «Поднятая целина». Как говорится, себя не похвалишь, никто не похвалит. Читая публицистику Михаила Александрович Шолохова, видишь, как он становился королём советской литературы. Ему позволено всё. Его превозносили, как могли. Критикуя других писателей, он свято верил в свою гениальность. Однажды его попросили дать рецензии на произведения Александра Исаевича Солженицына «Пир победителей» и «В круге первом». Шолохов написал 8 сентября 1967 года в секретариат Союза писателей письмо довольно хамского содержания. Создалось впечатление, что некий литературный бог снизошел до ответа о произведениях Солженицына. А может это была скрытая зависть к таланту другого? Это не редкость в писательской среде. Кстати, кроме упомянутого письма, нигде не мог найти статьи или речи с критикой Солженицына. Так что все негативные высказывания Шолохова в адрес Солженицын – плод чьего-то воспалённого воображения. И такое бывает.
Благодарю Вас за то, что прочли статью. Всего Вам самого доброго! Будьте счастливы! Вам понравилась статья? Поставьте, пожалуйста, 👍 и подписывайтесь на мой канал