Света позвонила мне поздно вечером. Голос дрожал:
— Можешь сейчас приехать? Мне очень плохо.
Я приехала через сорок минут. Она открыла дверь в застиранном халате, с красными глазами. На столе — пустая бутылка вина, недоеденная пачка печенья.
— Что случилось?
Она села на диван, обхватила колени руками:
— Я совершила самую большую ошибку в жизни. И теперь уже ничего не вернуть.
Полгода назад Света ушла от мужа. Двадцать четыре года брака, двое детей, общая квартира — всё это осталось позади. Она сняла однушку на окраине, начала «новую жизнь». Говорила тогда: «Наконец-то я свободна».
А сейчас сидит передо мной и плачет.
Что она ожидала — и что получила
— Я думала, что вырвусь на свободу, — говорит Света, вытирая слёзы. — Что буду наконец жить для себя. Путешествовать, встречаться с подругами, заниматься чем хочу. Я представляла себя героиней фильма, которая начинает новую жизнь и расцветает.
Реальность оказалась другой.
Первый месяц Света действительно чувствовала эйфорию. Никто не требует ужин к семи вечера. Никто не разбрасывает носки по квартире. Никто не включает футбол на всю громкость.
Но на второй месяц эйфория кончилась.
— Я проснулась в субботу утром, — рассказывает она. — Села на кухне с кофе. Тишина. И вдруг меня накрыло: а что дальше? Куда идти? Зачем вставать?
В браке у неё была структура. Приготовить завтрак, разбудить мужа, собрать обед, поехать на дачу в выходные, навестить родителей мужа, встретиться с общими друзьями. Рутина, да. Но это была жизнь, заполненная смыслом.
А теперь? Пустая квартира. Пустые выходные. Пустота.
То, о чём никто не говорит: когда свобода превращается в клетку
— Знаешь, что самое страшное? — Света смотрит в окно. — Оказалось, что я не умею быть одна. Совсем не умею.
Она пыталась. Записалась на танцы — бросила через три занятия, потому что все приходили парами. Пошла в спортзал — ходила две недели, потом перестала, потому что некому было рассказать о результатах.
— В браке даже мелочи имели значение. Я худела — муж замечал. Я готовила новое блюдо — он хвалил или критиковал, неважно, главное — реакция была. А сейчас мне некому показать новую причёску. Некому сказать, что у меня тяжёлый день. Некому просто посидеть рядом вечером.
Подруги? Заняты своими семьями. Дети? Сын открыто обвинил её в эгоизме, дочь молчит уже три месяца.
— Я стала звонить маме каждый день. Просто чтобы услышать живой голос. А она в какой-то момент сказала: «Света, хватит. У меня своя жизнь. Ты сама выбрала одиночество — вот и живи».
Деньги: когда цифры бьют больнее слов
Света зарабатывает семьдесят тысяч. В браке это были «её деньги», которые она тратила как хотела. Общие расходы они с мужем делили пополам — по двадцать пять тысяч каждый. У неё оставалось сорок пять на себя.
Сейчас из семидесяти тысяч:
- Аренда: тридцать пять тысяч
- Коммуналка: шесть тысяч
- Продукты: десять тысяч (раньше было пятнадцать на двоих)
- Проезд: три тысячи
- Связь: тысяча
Остаётся пятнадцать тысяч. На всё остальное.
— У меня кроссовки порвались месяц назад, — говорит Света. — Новые стоят восемь тысяч. Я не могу себе позволить купить кроссовки. В сорок девять лет я хожу в рваной обуви, потому что «свобода» съела все мои деньги.
Никаких кафе. Никаких такси. Никаких спонтанных покупок. Даже стрижка раз в два месяца — и то жалко тратить три тысячи.
— Андрей зарабатывает восемьдесят. Сейчас он живёт в нашей квартире один, платит коммуналку тысяч семь. У него остаётся семьдесят три тысячи. А у меня пятнадцать. Вот цена моей свободы.
Встреча с мужем: момент истины
Три недели назад Света случайно встретила Андрея в магазине. Он покупал продукты, она — гречку по акции.
Постояли, поговорили. Он спросил, как дела. Она соврала — сказала, что всё отлично.
— А он рассказал, что встречается с женщиной. Познакомились месяц назад. Ей сорок три, разведена, детей нет. Он светился. Понимаешь? Светился так, как не светился со мной уже лет десять.
Света пришла домой и заплакала. Не от ревности. От осознания.
— Я поняла: он живёт дальше. Ему хорошо. А я застряла в этой чёртовой однушке, в этом одиночестве, в этой нищете. И некуда идти. Потому что дороги назад нет.
Что она поняла — слишком поздно
Мы сидим на её кухне. Света курит — бросала пять лет назад, начала снова.
— Знаешь, в чём я ошиблась? Я думала, что брак — это про страсть, про бабочки в животе, про то самое «я не могу без тебя». А когда этого не стало, решила: всё, кончилось, надо уходить.
— И?
— А брак — это не про бабочки. Брак — это про то, что тебе есть с кем встретить старость. Про то, что ты не один. Что кто-то заметит, если тебе плохо. Что есть общая история, общие дети, общая жизнь.
Она затушила сигарету:
— Я променяла стабильность на свободу. А оказалось, что свобода в сорок девять лет — это не круто. Это страшно и одиноко.
— Ты пыталась вернуться?
Света кивнула:
— Написала Андрею. Сказала, что ошиблась, что хочу попробовать снова. Он ответил: «Поздно. Я уже другой человек. И у меня есть та, которая хочет быть со мной».
Что она хочет сказать другим женщинам
Мы допиваем чай. Света смотрит на меня усталыми глазами:
— Если кто-то думает уходить от мужа после многих лет брака, скажи им вот что: думайте не только о том, от чего уходите. Думайте, к чему идёте. Потому что романтика свободы заканчивается быстро. А дальше — реальность. Жёсткая, холодная, одинокая.
Я не знаю, права она или нет. Может, кому-то такая свобода в радость. Но Свете — нет.
И самое страшное: она понимает это. Но уже поздно.
Женщины, вы уходили от мужей после долгих лет брака? Сожалели?
Мужчины, вы сталкивались с тем, что жена уходит, а потом хочет вернуться?
Честно: можно ли простить и вернуть отношения после такого?
А может, Света просто не готова была к самостоятельности — и это её проблема?