Кто-то считает, что Джон Рокфеллер был человеком предельно простым и ясным, кто-то, наоборот, думает, что первый в истории миллиардер и один из богатейших людей в истории человечества, наоборот, был человеком со вторым и даже третьим дном, и приписывает ему и его потомкам “всемирные заговоры” и устройство “всемирного правительства”.
Наверное, человек, который в какой-то момент владел состоянием, превышающим 2% ВВП США (чего, наверное, больше уже не достигнет никто и никогда) и в самом деле не мог не оказаться в фокусе внимания и современников, и потомков.
Словом, личность неоднозначная, малоизвестная (сам он, пожалуй, не был затворником, но с прессой не общался и света софитов всю свою жизнь избегал, считая право на личную жизнь священным).
При всем этом его биография не является тайной, о самом Рокфеллере написано очень много, события его жизни, что называется, разложены по полочкам, и мы попробуем на эти полочки заглянуть, это, в любом случае, будет познавательно.
СЕМЬЯ
Джон Дэвисон Рокфеллер родился в 1839 году и был вторым ребенком в семье из шести детей. Его родителями были Уильям Рокфеллер и Элиза Дэвисон,
Отец Уильяма был родом из Германии (есть, впрочем, версия, что далекие их предки - гугеноты Рокфей, бежавшие в свое время в Германию из Франции), мать - англичанка. Элиза тоже происходила из смешанного брака, шотландца и ирландки. Родители Джона были членами баптистской церкви, отец принадлежал к ней формально, а вот мать была очень набожна.
ПАПАША
Наверное, мать влияла на детей намного больше, так как отец, начинавший как лесоруб, выбрал себе профессию странствующего коммивояжера. Впрочем, чаще его сферу деятельности определяют как мошенничество - когда Джон подрастал, Уильям уже был “ботаническим доктором” (медицинского, биологического или какого-то иного образования он никогда не имел) - он ездил по небольшим местечкам (пролагая свои маршруты так, чтобы никуда не попадать дважды), продавая разного рода целебные эликсиры от всех болезней (в том числе и от рака), а попутно сбывал и разный иной хлам, например, стекляшки, которые он довольно убедительно выдавал за изумруд.
Дело с “лекарствами” оказалось выгодным - он обзавелся кое-какими деньгами, которые вкладывал в перепродажу лошадей (его не раз пытались привлечь к ответственности за конокрадство), а позже стал давать фермерам кредиты, причем старался давать деньги под максимальный процент и ссужать их тем, кто, по его мнению, не способен был расплатиться с долгом и ему было проще забирать их участки и фермы - так от спекуляции с лошадьми он перешел к спекуляции с землей.
Впрочем, образ “ботанического доктора” он больше не оставлял, называя себя доктор Уильям Левингстон.
Под этим именем он женился вторично, найдя себе жену в Канаде. Двоежёнство считалось страшным преступлением, но он умудрился отвертеться от ответственности. Ему это всегда хорошо удавалось, даже тогда, когда он был обвинен в изнасиловании.
Кроме шести детей, которые родились в браке с Элизой, у него были еще двое детей, которые родила от него служанка Нэнси, в которую, говорят, он был влюблен всю жизнь, еще до знакомства со своей первой женой - но родители Нэнси были бедны и не смогли дать за нее приданое в размере $500, как того требовал Уильям.
Уильям был славен еще и тем, что обладал талантом располагать людей - он был личностью яркой, душой любой компании, обладал несомненный артистическим талантом, легко входил в доверие, чем с большим умением пользовался, и когда оказывалось, что доверившийся ему вдруг оказался без средств, жертва никак не могла поверить в то, что её подставил и разорил тот самый милый и душевный Уильям.
При всей своей показной небрежности в отношении денег, свойственных натурам, жаждущим внимания и одобрения публики, он никогда не забывал ни один долг, вел скрупулезные подсчеты был крайне настойчив, пожалуй, даже мелочен в отношении любого, кто задолжал ему хотя бы цент. Во время своих кратких и не особо частых посещений дома он по-своему занимался детьми, уделяя им сравнительно много времени. Сам он об этом говорил так: “Я их постоянно обманываю, я хочу сделать их умными”. Обманувшихся (а обман давался ему легко) он наказывал, чтобы дети усвоили урок.
В общем и целом портрет Рокфеллера старшего, согласитесь, не особо привлекательный (может, слово “омерзительный” подошло бы больше), но - как говориться, что имеем.
Из-за постоянных судебных исков, которые, начиная с какого-то момента, стали сыпаться на Уильяма, он вынужден был уехать из Огайо и жить в других штатах, и видеться с семьей практически перестал.
Да, отец Джона Рокфеллера вовсе не был святым. Чего никак нельзя сказать про его мать.
МАТЬ
Элиза, в отличии от Джона, была женщиной набожной и последовательной сторонницей церкви. Она не просто посещала молитвенные собрания, нет - она твердо усвоила основные библейские истины и учила своих детей их тщательно соблюдать. Обман она считала совершенно недопустимым и этому учила своих детей, а кроме того, привила им привычку к труду.
Рассуждения о том, как при всем этом она жила с Уильямом могут волновать наших современников, но никак не людей первой половины XIX века, когда брак считался делом незыблемым, не станем забывать, что “правильное” религиозное поведение исключало разводы, а к браку, даже неудачному, следовало относиться как к божьему испытанию - понятно, Элиза именно так к нему и относилась.
Всю жизнь она в одиночку занималась ведением хозяйства (шесть детей - не шутка, учитывая полное отсутствие в те годы тех хитрый приборов и устройств, которые нам так облегчают быт сегодня), сама семья жила весьма небогато, так как денег на её нужны Уильям выделял недостаточно, оправдывая это тем, что у него всегда “деньги в деле”. Нельзя сказать, что Рокфеллеры жили впроголодь, но жесточайшая экономия всегда была спутником семьи. Например, Джон донашивал вещи за своей старшей сестрой, что его сильно смущало - он старался лишний раз никому не показываться на глаза, был стеснительным и молчаливым.
Старшие дети, в первую очень старшая сестра Джона и он сам, с малых лет и довольно активно помогали матери по дому. На Доне была рубка дров, уход за коровой, он ходил за покупками и вел семейные счета. Если дети не слушались мать, то в ход шла палка - правда, позже её сыновья вспоминали, что она никогда не наказывала их сильно, палка, скорее, обозначал степень её недовольства.
БИЗНЕС ПО-ПАПИНОМУ И ПО-МАМИНОМУ
Ясно, что подходы к зарабатыванию денег и отношению к ним у родителей Джона были разными: мать, в лучших христианских традициях, учила детей тому, что путь к счастью и достатку - регулярный и упорный труд, экономия и бережливость, отец же, наоборот, постоянно объяснял детям - не только личным примером, но в постоянных беседах с ними - что надо быть просто ловчее и удачливее других, не гнушаться обманом, во всем искать выгоду и уметь заработать там, где другие это сделать не догадаются.
Джон слушал и маму и папу, и вовсе не делал выбора между их наставлениями.
В 8 лет он испробовал оба способа заработать.
Он купил птенчиков-индюшат, вырастил их и перепродал, неплохо на этом заработав, за несколько месяцев получив на вложенные 3 доллара (Джон учел расходы на корм и содержание) 2 доллара прибыли, чем очень порадовал мать - зарабатывание честным трудом замечательно вписывалось в её концепцию существования и в её правила жизни. На полученные деньги он на оптовом складе накупил конфет по оптовым же ценам, и продал их своим сестрам, а когда у них кончились собственные деньги, то и соседским детям, по розничной цене, удвоив свой капитал - то есть сработал полностью “по-папиному”.
Джон постоянно копил деньги, подрабатывая как только мог - еще до школы он завел тетрадку, куда заносил все свои траты и вел учет всем заработкам, постоянно сравнивал то, сколько он зарабатывает на, допустим, выращивании тех же индюшек и картофеля, который он продавал соседям, и, с другой стороны, на перепродаже каких-то предметов (с конфетами у него дело пошло хорошо), и арифметика убеждала его в том, что бизнес “по-папиному” куда как более перспективен, чем бизнес “по-маминому”, а перспективнее он потому, что занимает меньше времени, значит, освобождает дополнительное время, которое можно потратить на зарабатывание дополнительных денег.
Начиная с какого-то момента он, по примеру отца, который в тот момент уже практически исчез с горизонта, начинает ссужать деньги соседям, причем суммы, по тем временам, немалые. Самый большой выданный им кредит соседу-фермеру составил целых $50, причем ухитрился провернуть сделку так, что она устроила обе стороны: он получал большую выгоду, это было для него оптимальное вложение денег, в то же время процентная ставка, на которой сошлись стороны, была на 0,5% ниже общепринятой.
ШКОЛА
Учеником Рокфеллер оказался прекрасным, но не был самым ярким или самым лучшим, разве что его способности к математике бросались в глаза.
Биограф Рокфеллера Рон Черноу передает беседу двух учителей, якобы состоявшийся (кто мог её слушать?) в кливлендской школе, когда они обсуждали своего ученика: "Странный этот мальчик, Рокфеллер. И ученик хороший, и послушный, но какой-то бесчувственный". И другой учитель ответил: "Я вообще не уверен, что он теплокровное существо".
Рокфеллер и в самом деле с самых юных лет был приучен не проявлять публично своих эмоций, при этом все, с кем сводила его судьба в течении жизни, в том числе и в юные годы, говоря о его молчаливости, обязательно добавляют, что при этом он был отличным спорщиком и прекрасно аргументировал свои мысли, выражаясь очень четко и лаконично, и каждый раз таким образом, чтобы его высказывание не могло вызвать двояких толкований. Важным умением было слышать собеседника и отвечая ему не продолжать говорить о своем, а отвечать точно на возражения оппонента.
Уже в старшей школе его считали человеком серьезным, сдержанным, методичным и религиозным - все эти качества он сохранит на всю свою жизнь.
ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ПОДГОТОВКА
Джон считался довольно способным учеником, возможностей получить образование в его родном Кливленде хватало (его знакомые и его учителя отчего-то полагали - наверное, у них были для этого основания - что он, совершенно точно, пойдет в университет), но всем вариантам образования он предпочел трехмесячные бухгалтерские курсы, которые и окончил в 16 лет.
Он спешил попасть в мир бизнеса - ничуть себя не переоценивая (он вообще был скромен и сдержан в оценках), Джон полагал, что он уже созрел для того, чтобы окунуться в мир продаж и капитала.
ПОИСК РАБОТЫ
Этот молчаливый и сдержанный мальчишка умел располагать к себе людей, причем, казалось, что он не прикладывал для этого усилий, во всяком случае, он не использовал для этого ничего из артистического арсенала своего отца (наверное, Джон и не сумел бы подражать ему), ему достаточно было быть собой, его серьезность, скромность и внимательность были теми качествами, которые приятно было видеть в собеседнике, поэтому он довольно легко получил свою первую работу - его взяли счетоводом в компанию “Хьюитт и Татл”.
Надо сказать, что к выбору места работы Рокфеллер подошел осмотрительно - его не интересовало место продавца или клерка, он посетил достаточное количество офисов, присматриваясь к тому, чем заняты компании.
Он искал для себя своего рода школу бизнеса, место, где он мог бы учиться многому и узнавать как можно больше, так как идея открыть собственное дело овладела им с малых лет.
Получив место, Рокфеллер даже не поинтересовался зарплатой - настолько мысли о будущем поле его деятельности выдавливали из его холодного рассудка всё остальное.
РАБОТА В НАЙМЕ
Компания была, что называется, многопрофильной - товарные спекуляции, коммерческая недвижимость и доставка грузов. Исаак Хьюитт, владелец компании (Татл к тому времени уже отошел от дел) талант этого мальчишки отметил сразу, постепенно нагружая Рокфеллера все более и более сложными заданиями, разумно полагая, что выращивает себе достойного помощника.
Постепенно в руках совсем юного человека оказалась вся работа по заключению договоров и финансовая часть работы фирмы: Джон проявлял себя как очень разумный переговорщик, мог очень четко с цифрами в руках объяснить потенциальному партнеру его выгоды, при этом прослыл человеком честным, так как никогда не скрывал и своих выгод тоже.
Банкиры Кливленда быстро его оценили и полюбили - всё за ту же точность, аккуратность и обязательность в расчетах.
РАДИКАЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ
Через 3,5 года его работы на Хьюитта компанию покинул её исполнительный директор - совершенно ясно было, что Хьюитт, который, как все отмечали, относился к Рокфеллеру как к сыну, предложит освободившийся пост именно ему.
Стать в неполные двадцать лет директором одной из крупнейших компаний Кливленда - блестящая карьера, а высокая должность должна была восприниматься как награда.
Наверное, так и посчитал Хьюитт, предложив Рокфеллеру $700 в год, это считалось не просто большой, а отличной зарплатой - никто из ровесников Рокфеллера не мог о такой сумме даже мечтать. Возможно, Хьюитт считал, что нужно оставить какой-то “воздух” в планке заработной платы для своего управляющего, чтобы было куда расти.
Рокфеллер был осведомлен, что его предшественник получал две тысячи, и потребовал такой же оклад себе. Получив отказ, Рокфеллер без раздумий и каких-либо угрызений совести покидает компанию Хьюитта несмотря на самые добрые отношения, которые сложились у него и его работодателя (нет никаких сомнений в том, что если бы он решил искать компромисс, то он обязательно был бы найден) - кажется, какой-то внутренний голос направлял его и шептал, что он уже вполне созрел для работы на себя, крылья окрепли о расправились, пора в самостоятельный полет.
На этом карьера Рокфеллера в найме, ставшей для него настоящей школой, была завершена, отныне и навсегда он работает сам на себя.
ПЕРВЫЙ БИЗНЕС
Понятно, что “уйти в никуда”, может, кому-то и вариант, но это совершенно точно не вариант для Рокфеллера, такие импульсивные поступки вовсе не в его характере.
К тому моменту он уже знаком с англичанином Морисом Кларком, который правильно почуял, где деньги. В то время Америка стремительно росла численно, огромное количество людей наводнило ранее пустующие земли вдоль Миссури и Миссисипи, и все они нуждались в главном - в продуктах и предметах первой необходимости. Спрос был так велик и рос такими темпами, что все усилия американской торговли не могли его удовлетворить.
Кларк открывал компанию для комиссионной торговли зерном, сеном, мясом, тканями, инструментом, и искал компаньона.
Времена были такими, что Кларк (и любой другой бизнесмен, которому требовались компаньоны) искал вовсе не душевного друга для совместного плакания в жилетки и не компанию по распитию горячительного (как это, случается, происходит сейчас) - он искал человека, способного брать на себя ответственность в решении каких-то вопросов, а главное - способного вложить в дело $2000 для базовых закупок, объем которых и предполагал резкое усиление позиций новоиспеченной фирмы - времена были такими, что рассчитывать на медленный поступательный рост означало обрекать себя на поражение в борьбе с конкурентами (нужно было расти никак не меньше, а скорее - больше, чем рос рынок, иначе бизнес погорит), слишком уж большими темпами рос спрос.
С первым пунктом у Рокфеллера все было хорошо - он уже доказал, что не просто умеет принимать на себя ответственность, но и всегда находит наилучшие решения.
А вот со вторым, важнейшим, с деньгами…Джону за время работы на Хьюитта удалось скопить примерно $800 (проявляя впитанную воспитанием мамы бережливость), но надо было где-то брать недостающую сумму…
И Джон обращается к своему отцу. Уильям Рокфеллер к тому времени уже здорово “поднялся” на своих фальшивых снадобьях и земельных спекуляциях, и когда-то он сгоряча пообещал каждому из своих сыновей по $1000 на их совершеннолетие. До достижения этой даты, 21 года, Джону оставалось 16 месяцев, но ждать возможности не было, и он берет деньги у своего отца под проценты, которые он пунктуально оплачивает.
Так начинается первый бизнес Рокфеллера - в качестве младшего компаньона в фирме Кларка.
18 марта 1859 года компания “Кларк и Рокфеллер” объявляет о своем открытии.
Дела идут на зависть всем - в первый год своего существования компания заключает сделок на 450 тысяч, к концу года компаньоны объявляют прибыль в $4400 - это очень большие деньги, таких Рокфеллер еще никогда не зарабатывал.
ВЕДЕНИЕ ДЕЛ
В своей компании Рокфеллер отвечал, среди много прочего, и за финансы, кредиты и связь с банками.
И банкиры, и поставщики, и покупатели оценили деловые качества Рокфеллера, о которых его компаньон Кларк позже высказался так: “Он был методичен до крайности, дотошен в мелочах. Если нам причтался цент, он требовал его, если цент причитался клиенту, он настаивал, чтобы тот владел им”.
БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ
Мать Рокфеллера воспитала его человеком весьма религиозным, говорят, она с самого раннего детства и самых первых его заработков настаивала на том, чтобы частью заработанного он делился с нуждающимися - так и произошло.
Рокфеллер вел строгий учет всех своих доходов и расходов, и сумма его пожертвований постоянно, из года в год, росла, пропорционально тому, как росли его заработки. За первые четыре месяца ведения своего бизнеса он зарабатывает $95 - это небольшие деньги, на нем выплаты по кредиту, он содержит не только себя самого, по и помогает маме, сестре и братьям, отказывая себе буквально во всем - при этом отчисляет баптистской церкви $9.
“Чтобы помогать людям, не обязательно быть богатым” - так Джона учила мать, и этой её заповеди он будет следовать всю жизнь. “Всегда есть, чем поделиться с ближним” - так станет потом говорить сам Рокфеллер.
В истории человечества Рокфеллер останется в памяти как крупнейший благотворитель, но важно и то, что он жертвует общественному благу не только свои деньги, но и свое время, лично участвуя в мероприятиях.
Это касается не только сбора средств в пользу церкви, известно, например, что он жертвует деньги освобожденному чернокожему, которому надо было выкупить из рабства свою жену, участвует в финансировании городской школы, дает деньги обществам слепых и цветных и даже шведской миссии - перечислить всех не реально, но деньги на дела, которые сам Рокфеллер, человек весьма скромного образования и довольно небольшого кругозора, считал важным, он находил всегда, либо через сбор пожертвований, либо, позже, когда деньги у него появились, из собственного кармана.
Окружающим казалось, что из всего, чего он лично достиг, сам он важнейшим своим постом он считал место директора воскресной школы, и свои общественные обязанности он выполнял неукоснительно, детально и был крайне педантичен и пунктуален - благотворительностью он всегда занимался так же серьезно и ответственно, как и бизнесом.
НЕФТЬ
В 1959 году, в то время, когда Рокфеллер начинал свой первый бизнес, довольно далеко от Кливленда, в Пенсильвании, нашли нефть.
Долина ранее безымянной речушки, где это произошло, получила название Ойл-Крик и мгновенно обросла тесно стоящими нефтяными вышками.
Спрос на нефть, из которой наиболее легко, удобно и продуктивно было добывать керосин (до этого его пробовали добывать из угля - дорого и сложно), которого до того момента не существовало вовсе, вдруг скакнул до небес - все добытчики Ойл-Крик не в состоянии были его удовлетворить.
К тому времени керосиновая лампа, одно из важнейших изобретений в истории человечества (и саму эту лампу и способ получения керосина из нефти придумали два польских аптекаря из Львова) уже пересекла океан и была популярна в Америке, то есть вопрос с конечной дистрибуцией был решен и рынок был готов скупать практически любое количество керосина.
Керосин был самым лучшим по качеству (не дымил, не вонял, давал ровный свет) из всех видов осветительного топлива, керосиновая лампа стоила гроши и распространялась по миру невероятно быстро, никаких альтернатив этому дуэту не было видно.
Само производство керосина из нефти тоже не казалось чем-то сложным (правда, чрезмерное упрощение процесса в погоне за повышением и без того рентабельного производства приведет позже к изобилию низкокачественного топлива), можно сказать, нефтяная отрасль стартовала, и старт этот состоялся на фоне её высочайшей востребованности.
ИДЕЯ ЭНДРЮСА
В 1862 году Рокфеллер соглашается пообщаться с химиком Эндрюсом, еще одним англичанином, приехавшим в Огайо.
Из Англии тогда приезжали многие - там менялось очередное поколение промышленников, новым идеям и новым и “голодным” до дела молодым людям в Англии было тесно, да и пробить забронзовевшую верхушку бизнес-пирамиды, людей предыдущей эпохи, у которых было “все схвачено” требовало каких-то огромных усилий, которые разумно было тратить не на борьбу с ветряными мельницами, а с созданием собственного бизнеса, благо Америка, новая и открытая площадка, свободный рынок с изумительно свободными правилами игры, была рядом и была известна.
Химиком Эндрюс, на самом деле, был недоучившимся, последнего курса так и не окончившим (но его талант преодолел эту незавершенность образования). Оказавшись в Кливленде, он стал искать работу, в поисках которой обратился к своему соотечественнику, уже известному нам Кларку, а тот, в свою очередь, рекомендовал Эндрюса другому англичанину, Дину, владельцу свечного заводика - все это случилось в том самом, насыщенном событиями, 1859 году, когда была найдена нефть в Ойл-Крик.
Со временем слухи об этом дошли до Огайо, и Эндрюс убедил Дина, что керосин - более перспективная вещь, чем свечи. Он провел небольшие эксперименты, убедившие Дина создать небольшое нефтеперерабатывающее производство, но Дин, при всех тех прибылях, которую приносил ему керосин, никак не хотел вкладывать деньги в развитие этого бизнеса, например, не хотел вкладывать средства в переоборудование перегонки нефти по разработанному Эндрюсом проекту, которая должна была бы окупиться быстро за счет повышения доли керосина и снижения отходов.
Словом, Дин разочаровывал Эндрюса и последний искал хоть какие-то варианты для того, чтобы объясниться хоть с кем-то.
Забегая вперед, скажем, что даром убеждения Эндрюс не владел вообще, его речь мало кто воспринимал, но тут ему повезло - он наткнулся на человека, который не только умел хорошо слушать, но и хорошо понимать и вычленять из речи, пусть даже сбивчивой и не убедительной, суть.
ГЛАВНОЕ РЕШЕНИЕ РОКФЕЛЛЕРА
Рокфеллер в разговоре с Энюрюсом ухватил то, чего в путаной и сбивчивой речи ученого не ухватили все его предыдущие собеседники: разница между ценой сырой нефти и ценой керосина была огромной, а переработка стоила копейки.
Будучи человеком, склонным всё на свете перепроверять, он видит такую картину: да, цены на нефть постоянно менялись, но тенденция высоко рентабельности сохранялась при любых ценовых колебаниях.
Рокфеллер пунктуален, он нудно просчитывает издержки (потеря нефти при перевозке, стоимость самой перевозки, обслуживание резервуаров и много чего еще, изыскивая любые мелочи, которые могли бы отвлекать на себя хотя бы долю цента).
В момент встречи Эндрюса с Рокфеллером баррель (примерно 159 литров) сырой нефти стоил $0,35–0,5, тогда как на побережье керосин уже продавался по цене $0,25–0,3 за галлон (3,78 литра), то есть цена возрастала более чем в 40 раз(!)
Учитывая стоимость самой транспортировки, премии за дистрибуцию - всё равно прибыли кажутся невероятными, и Рокфеллер решается вступить в эту игру.
Собственных его денег для этого не хватает, он встречается с Кларком и, в свойственной ему манере, точно и лаконично, языком цифр, объясняет, почему надо срочно начать заниматься нефтепереработкой. Логика Рокфеллера казалась безупречной, и Кларк объявляет, что он - в деле.
Так появляется компания “Эндрюс, Кларк энд компани” (заметим, в ней Рокфеллер все еще младший партнер, доля Эндрюса, у которого в тот момент оказался на руках некий капитал, выше), появляется на свет - в Кливленде строится завод, где реализуются самые передовые технологии Эндрюса, ставшие своего рода эталоном качества нефти, названный “Флэтс”.
СПОРЫ И ССОРЫ
Меж тем дела в продовольственном бизнесе идут прекрасно, чему способствует гражданская война: армию надо кормить и одевать, растет и спрос на продукция компании “Кларк и Рокфеллер”, и цена на их товары.
Это захватывает Кларка, он считает нефтяные дела второстепенными и временными, его сначала огорчает, а постом и раздражает, что Рокфеллер все больше и больше времени уделяет именно этой части их бизнеса. Сам он им с самого начала предпочитает не заниматься: в совет директоров Флэтса входят два его брата, которые, судя по всему, деловых качеств своего брата не унаследовали. Любые требования насчет привлечения каких-то средств братья Кларки встречают в штыки, самые минимальные перемены провести невозможно.
Морис Кларк, считающий себя лидером, во всех конфликтах принимает сторону своих братьев по умолчанию, даже не вникая в суть спора - он занят главным и важным бизнесом, ему всё ещё нефть и возня с ней кажутся делами мелкими и не стоящими внимания.
СОПУТСТВУЮЩИЙ БИЗНЕС
«Флэтс», как и любое предприятие на свете, испытывал серьезные трудности - на любом предприятии ничего не происходит абсолютно гладко.
Эндрюс буквально дневал и ночевал на заводе (у него даже была оборудована спальня в помещении заводоуправления, больше напоминавшем в то время сарай), внедряя свою оригинальную технологию получения керосина.
В какой-то момент проблемой стала тара: нефть тогда возили в бочках, тех самых селедочных бочках, чей стандарт, названный «баррель», используется в нефтяном деле по сей день. Бочки периодически становились бутылочным горлышком бизнеса, как и любая возвратная тара, а бондари, пользуясь моментом, страшно завышали цены на свою продукцию, которые в какой-то момент доходили до $3,5, а в кризисы и до $5 за бочку.
Эндрюс и Рокфеллер потратили много времени на то, чтобы организовать производство бочек у себя на заводе. Что, надо сказать, далось им не сразу и было сопряжено с большими трудностями (а кто сказал, что сделать простую бочку легко?), но всё-таки полтора года спустя они наладили производство отличных дубовых бочек, которые красили в синий цвет (такими они и останутся на следующих предприятиях Рокфеллера и станут самой узнаваемой тарой на планете), стоимостью $0,94 за штуку. И это была не кустарная мастерская, а настоящее промышленное предприятие, чем компаньоны очень гордились.
ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
В 1864 году Джон Рокфеллер женится. Наверное, для человека, который всю жизнь скрывал свои чувства, это был сложный шаг.
Его избранницей стала учительница Лаура Силестия Спелмен, дочь процветающего кливлендского бизнесмена, из пуританской семьи, которая ради брака оставила свою церковь и стала баптисткой.
Лаура, окончившая высшую школу в Массачусетсе, была человеком куда как более образованным и разносторонним, чем её избранник, и, в отличие от него была улыбчива и излучала жизнерадостность, но к браку оба отнеслись “по-рокфеллеровски”, взяв довольно много времени на обдумывание такого шага.
В итоге они пришли к мнению, что лучшего для себя и желать не могли, и, пожалуй, долгая совместная жизнь это подтвердила.
ИСТОРИЧЕСКИЙ ТОРГ
Рокфеллер и Эндрюс были терпеливы, но любому терпению приходит конец, и в один прекрасный день, когда компаньоны собрались обсуждать дела нефтяной компании, которые снова требовали финансовых вливаний (заметим, неизменно неоправдавшихся ранее), Кларк, желая, видимо, “приструнить” строптивых партнеров, которые никак не хотели понять, что производство керосина - всего лишь небольшое, и по, сути временное дополнение к главному, продовольственному, бизнесу, временное размещение свободных средств - решил слегка нажать на своих партнеров, припугнув их тем, что он готов прямо немедленно выйти из этого бизнеса.
Доля самого Мориса плюс небольшие доли его братьев перевешивали совокупную долю Эндрюса и Рокфеллера, и вывод такого размера капитала, как рассудил Кларк, могло бы поставить точку в их бизнесе, но Кларк просчитался: к его крайнему изумлению, шантаж не сработал, и Рокфеллер тут же сказал, что готов выкупить его долю - прямо здесь и сейчас.
Не знаем, какие чувства испытал Кларк - кому-кому, а уж ему-то точно было известно, что его партнер не просчитанных и опрометчивых шагов не делает, в его действиях не бывает импровизации, каждое - результат глубоких размышлений и тщательного анализа, и слов на ветер не он бросает, более того, имея дела с Рокфеллером, приходится отвечать за свои слова, да еще и произнесенные публично - словом, деваться было некогда, торг началась прямо тут же, в офисе, в присутствии акционеров и клерков.
Торг проходил в форме аукциона между Кларком и Рокфеллером: назначивший большую цену оставался в бизнесе, проигравший уходил, получив назначенную сумму.
Торг начал Кларк с 500 долларов, но ставки росли очень быстро. Когда дело дошло до 72 тысяч, Рокфеллер предложил 500 сверху - торг был закончен, Кларк, убежденный в ненужности этого бизнеса, посчитал, что получил достаточные отступные.
Рокфеллер хотел выписать ему чек тут же, от чего Кларк отказался - он сказал, что не сомневается в порядочности своего, теперь уже бывшего, партнера, и примет от него деньги тогда, когда Рокфеллеру самому это будет удобно.
На этом бывшие компаньоны пожали друг другу руки и расстались.
Вряд ли кто-то из присутствующих при этой сцене тогда мог предположить, что они стали свидетелями рождения новой эпохи - эпохи глобального нефтяного бизнеса, рождения крупнейшей монополии в истории человечества и старте карьеры одного из самых богатых людей в мировой истории.
МЕЛОЧЕЙ НЕ БЫВАЕТ?
Новая компания располагала довольно большими мощностями и огромными возможностями. Завод по производству бочкотары, когда-то с трудом запущенный Рокфеллером и Эндрюсом, стал самым большим тарным предприятием страны, но бочки были несовершенны - кроме проблем, возникающих у любой возвратной тары (в одну сторону ты везешь груз, а обратно - воздух), бочки портились, прохудившаяся тара давала до 20% потерь, которые отрасль закладывала как стандартные убытки при транспортировке, кроме того, сама тара была тяжелой - ее вес составлял пятую часть от веса груза.
Поэтому как только появились цистерны, то компания Рокфеллера стала одной из первых их покупателей, и уже в 1867 году она располагала самым большим собственным парком цистерн — их насчитывалось 87, больше, чем у любого другого перевозчика. Кроме цистерн перевозкой нефтепродуктов занимался собственный речной флот - и здесь Рокфеллер опередил конкурентов.
Впрочем, мелочей для компании не существовало - например, на службе в кливлендской компании состояло 20 возчиков, перевозивших бочки на телегах. Вроде бы немного и вроде бы мелочь, но эта мелочь в тот момент, когда цены на розничные перевозки вдруг взлетали до небес (что регулярно случалось несколько раз в год и было связано не только с колебаниями рынка, но и, например, с погодными бедами), становилась козырем Рокфеллера, у которого всегда под рукой был оперативный резерв.
Понятно, что Рокфеллер, человек скучный, подсчитал, что содержание этих 20 возчиков с их лошадьми и бочками, стоит меньше, чем потери при росте цен на перевозке в момент кризисов.
ДОРОГА К ЛИДЕРСТВУ
Изучая путь Рокфеллера, историки видят, что он всегда, на каждом этапе модернизации компании (а таких этапов было много и потребности в модернизации того или иного фрагмента работы возникала постоянно), шел до конца.
Если он был убежден в том, что реализация какого-то плана или какой-то новации принесет выгоду, он вкладывал в это столько денег, сколько мог, чтобы обеспечить себе технологическое лидерство.
Эта страсть к перфекционизму всегда окупалась, но, говорят, он все время брал кредиты такого размера, что мысли об этом не давали спать его компаньонам по ночам.
Впрочем, как мы уже знаем, эти вложения никогда не были импульсными - все они хорошо просчитывались и все - “выстреливали”.
ОТ БОЛЬШОЙ КОМПАНИИ ДО МОНОПОЛИИ
Конечно, 72,5 тысяч - деньги очень большие и потеря для Рокфеллера немалая, особенно учитывая, что завод постоянно требовал дополнительных вложений, но, как мы помним, Рокфеллер уже тогда был в большом авторитете у банкиров Кливленда, средства для развития производства он нашел.
Меньше чем через год завод Флэтс стал самым крупным из нефтеперерабатывающих заводов в Кливленде, перерабатывая 505 баррелей в день - в два раза больше, чем любое другое предприятие в городе и во всем штате.
Наверняка Рокфеллер, вступая в торг с Кларком, учел и потенциал собственного предприятия, и незадолго до того заработавшую железную дорогу Атлантик, связавшую Кливленд с нефтеносным районом, и невероятными темпами растущий спрос на керосин.
Во время войны произошло то, чего заметили немногие: случилось экспортозамещение, некогда самый популярный товар, обеспечивающий Америке главный экспортный доход - хлопок, который производился в южных штатах, полностью заместил керосин. В Европе свои нефтеносные районы были - в Галиции, где впервые стали производить из нефти керосин, и в Баку (более того, Каспийский нефтеносный район был куда богаче Пенсильванского), но оба этих места были как бы отрезаны от мира отсутствием дорог.
До начала 80-х г.г. XIX века Россия потребляла в основном не бакинскую, а пенсильванскую нефть, пуд которой стоил 16 копеек против 40 копеек за пуд бакинской. Разница в цене объяснялась разной стоимостью транспортировки нефти - корабль по морю обходился в гроши, тогда как перевозка на гужевом транспорте на такие расстояния и стоила дорого, и сопровождалась большими потерями перевозимого.
Словом, молодому человеку, ставшему собственником нефтяного бизнеса в 26 лет, было где развернуться.
ДОБЫЧА И ПЕРЕРАБОТКА
В то время Рокфеллер уже прекрасно знал нефтяные дела. Ему не раз и даже не пять (а может, даже и не сто раз) предлагали вложиться в добычу нефти, на что он неизменно отвечал категорическим отказом.
Он был лично знаком с несколькими людьми, сделавшими на нефти огромные состояния, но был знаком и с сотнями других, потерявших это этом все, полостью разорившихся и даже окончивших жизнь самоубийством.
Мир добытчиков в нефтеносном районе представлялся ему миром анархии и хаоса, где не работали договоренности и господствовало право сильного, неупорядоченным и неуправляемым, миром авантюристов и беспредельщиков, словом, игра без правил его не интересовала, он вступал только в те дела, которые мог просчитать и спрогнозировать, в добыче же всё, начиная от дебита скважин до хранения, складирования, перевозки - представлялось ему делом случая.
Заметим, что вскоре этот мир вскоре сам явится к нему на порог - не могут же две близкие отрасли существовать как параллельные вселенные - и Рокфеллер одержит над миром хаоса верх, но это будет позже, а пока он определяет самый верный вектор приложения своих сил, и делает его в пользу переработки.
При этом сам Рокфеллер был человеком с неокостеневшим мозгом - в будущем наступит момент, когда он скажет себе: “Вот теперь - пора” и его компания займется и добычей тоже, и станет лидером и в этом деле, но пока он целиком сосредоточен на производстве керосина. Он ставит себе, как могло бы показаться сейчас, довольно скромную цель - сосредоточить в своих руках всю нефтепереработку в своем штате, о чем рассказывает Эндрюсу.
Говорят, Эндрюс смеялся - такая цель казалась ему - и наверняка показалась бы любому человеку вообще - совершенно фантастической, но он привык уже верить своему партнеру - поверил и сейчас. Забегая вперед, скажем - опять не прогадал.
И ЕЩЕ ПРО МЕЛОЧИ
Выход керосина обычно составлял около 60%, но компаньоны, благодаря «мелочности» Рокфеллера, который ввел себе в привычку не допускать потери даже капли керосина, и талантам Эндрюса, в Standard Oil выход приближался к 70%.
То, что у многих компаний считалось отходами, Standard Oil превращала в новые продукты, активно создавая для них новые рынки, - и речь идет не только о смазочных маслах, для которых компаньоны, учитывая свои особые отношения с железнодорожными магнатами, довольно быстро нашли рынок сбыта.
Производился также парафин, причем забавным могло показаться то, что парафин зачастую использовался для изготовления свечей - конкурента керосиновых ламп. Может, чью-то решимость производить парафин и снабжать им свечные заводы и можно было поколебать, но точно не Джона Рокфеллера, который был уверен, что керосин в любом случае возьмет свое, а вот отходов в его производстве быть не должно - всё, что только можно подать, должно быть продано.
Кроме этого, Рокфеллер и его новый партнер, Флеглер, использовали всё своё влияние и все свои связи для того, чтобы «продавить» новый материал для дорожного покрытия - асфальт (не факт, что для этого требовались запредельные усилия, так как асфальт всё же много лучше брусчатки, но преодолевать лобби владельцев каменоломен и каменщиков приходилось).
Еще в самые первые годы своего существования Standard Oil охотно сотрудничала с аптеками и аптекарями (крупного фармацевтического бизнеса еще не существовало), запросы которых были крохотными: для приготовление лекарств, а точнее, для экспериментов в этом деле, они закупали буквально несколько галлонов нефти или нефтепродуктов, но Standard Oil не брезговала и мелкой розницей, наоборот, в развитии собственной сети доставки товара до конечного потребителя компаньоны считали ее своим козырем.
Забегая вперед, скажем, что с того момента, когда электрическая лампочка Эдисона одолеет керосиновую лампу, а бензиновые двигатели еще не завоюют мир, Standard Oil, кажется, совершенно не заметит — производство смазочных масел, асфальта, гудрона, лигроина, парафина и вазелина поддержит компанию на плаву в период этого перехода - перехода с производства керосина на производство бензина (который в описываемый нами период еще считается бесполезным отходом).
Словом, Standard Oil становится не только самой большой, самой хитрой и изворотливой, но и самой инновационной, самой современной и самой экономной компанией, пытающейся предусмотреть всё, что можно предусмотреть, на много шагов вперед, что полностью соответствует характеру и подходам к ведению дел лидера компании - Джона Рокфеллера.
ЭКСПОРТ
К делам компании Джон привлекает своего брата Уильяма-младшего, который пошел по его стопам: окончил бухгалтерские курсы, поработал в оптово-розничной торговле, стал докой в логистике.
Вместе с Эндрюсом они открывают второй завод в Кливленде, а еще - офис в Нью-Йорке, где как раз и находится место Уильяму.
Экспорт уже приносит невиданные деньги, конкурировать с пенсильванскими месторождениями всё ещё некому, зафрахтованный Уильямом флот перевозит синие бочки с керосином по всей Европе, Латинской Америке, добирается даже до Азии - впрочем, удовлетворить азиатский спрос они тогда еще даже не в силах, потребности рынка сильно выше возможностей производителей.
Начиная уже с этого времени Уильям, что называется, “подбивает клинья” в сторону дипломатический службы, по сути, вербуя послов и консулов Соединенных Штатов в качестве торговых агентов своей компании.
Да, у них пока не хватает керосина, чтобы удовлетворить весь спрос, но Уильям, вдохновленный своим братом, понимает, что рано или поздно, но эта проблема совершенно точно, решится.
В самом факте такой вербовки Джон Рокфеллер, понуждающий к этому брата, никакого греха не видит - знаменитая фраза “Что выгодно Стандард Ойл, выгодно Америке”, еще не произнесена, но исправный налогоплательщик Рокфеллер искренне считает (и всегда будет так считать), что - зачем вообще нужны чиновники, если они не помогают своему народу, и зачем нужны депутаты, которые не отстаивают интересы своего народа? Даже если этот народ представлен исключительно акционерами одной нефтяной компании. Усилия Джона по увеличению производства и усилия Уильяма по части экспорта скоро дают свои плоды: в 1867 году вдруг оказывается, что ранее незаметная компания из Кливленда, с ничего никому не говорящим названием “Рокфеллер и Эндрюс” - крупнейший экспортер керосина в Америке.
КОНТУРЫ СПРУТА
Еще в самом начале своей самостоятельной карьеры Рокфеллер стал разделять бизнесы. Вскоре он руководил целым конгломератом компаний с разным составом акционеров, где они совпадали или дополнялись какими-то другими именами.
Была компания “Рокфеллер и Эндрюс”, управлявшая заводом Флэтс, второй завод в Кливленде, “Стандард Воркс”, возглавлял Уильям, Рокфеллер с Эндрюсом были среди акционеров, следующий нефтеперегонный завод фирмы “Уильям Рокфеллер энд компани”, которая образовалась частью из фирмы “Рокфеллер энд Эндрюс - Уильям Рокфеллер, эсквайр”, бывшей до последнего времени фирмой “Хью, Дэвис энд Рокфеллер”.
Словом, компаний становилось много, что, с одной стороны, вызывало сложности в управлении ими, с другой - корректируя их политику, приближаться к той цели, которую поставил себе Рокфеллер и которая так рассмешила Эндрюса - достижение монопольного положения.
С 1864 года нефть стала предметом спекуляций: теперь стать богачом или разориться можно было не только на добыче или переработке, но и на торговле нефтью, причем путь от богатства к бедности и обратно некоторые преодолевали буквально в несколько дней.
Это было очень важным моментом для всех, кто участвовал в нефтебизнесе, как бы подчеркнула важность их работы и дало некий новый рычаг применения силы, чем сразу же стал активно пользоваться Рокфеллер. Он, заметим, практически не проигрывал, действуя по принципу “думай медленно - решай быстро”, в его голове, кажется, помещалось огромное количество шаблонов самых разных ситуаций, которые он быстро “опознавал” в реальности и мгновенно применял заготовленное решение - всё это помогало компаниям, связанным с ним, расти быстрее конкурентов.
РОЖДЕНИЕ КОМАНДЫ И ПРИВЛЕЧЕНИЕ ЕДИНОМЫШЛЕННИКОВ
В конце 1865 или в самом начале 1866 года Рокфеллер, человек маниакально бережливый, обнаружил, что часть офиса его компании не используется, и подумал, что сотрудников и бумаги можно было бы разместить как-то более компактно.
Сказано - сделано: освободившаяся часть площади была сдана арендатору.
Заметим, что на этом Рокфеллер зарабатывал для своего бизнеса, в котором тогда вращались сотни тысяч долларов, 9 долларов еженедельно, но дальнейшие события показали, что это шаг принес самому Рокфеллеру и его компаньонам миллионы.
Новым его соседом оказался Генри Флэглер, бизнесмен, который в жизни своей чем только не занимался, но в данный момент его дела шли не особо хорошо.
Надо сказать, что яркий и энергичный, кипящий энергией, бодростью и оптимизмом Флэглер являл собой полную противоположность молчаливому и невозмутимому Рокфеллеру. Переехав в сданным ему офис Флэглер, со свойственным ему любопытством, стал интересоваться делами своих соседей.
Вполне вероятно, что то, что дел у него в тот момент особых не было, способствовало его любопытству, а Рокфеллер отчего-то выделил именно Флэглера среди тех, с кем можно было разговаривать и что-то обсуждать, словом, начиная с какого-то момента эти двое стали проводить вместе довольно много времени.
На протяжении всей свой жизни Рокфеллер практически не ошибался в людях - это вовсе не означает, что он научился испытывать теплые чувства, нет, но он совершенно точно подбирал людей под определенные задачи.
Это касалось всех ранее нами замеченных рядом с ним персонажей - Хьюитта, Кларка, Эндрюса - это же относится буквально ко всем, с кем Рокфеллер когда-нибудь будет иметь дела.
Заметим вскользь, что эта его холодность, выглядящая внешне как полой отсутствие эмпатии, ничуть не мешало ему щедро жертвовать огромные суммы на благотворительность, помогая деньгами не “вообще”, а вполне себе конкретным людям.
Но вернемся к Флэглеру, который оказался в нужный момент в нужном месте, что тоже своего рода талант - Рокфеллер в тот момент как раз искал средства для очередного расширения своей компании. Какие-то деньги (довольно большие в тот момент) были у него самого, кливлендские банки с удовольствием готовы его кредитовать, сам Флэглер искал способ попасть в компанию к Рокфеллеру, но его собственных средств в тот момент было недостаточно. Впрочем, деньги были у дяди жены Флэглера, некого Харкнисса, и Флэглер сумел убедить его вложиться в новый для него бизнес, обещая лично контролировать ведение дел.
Самому Флэглеру это принесло место в совете директоров, и это, как выяснится, будет куда как более важным приобретением для будущего компании, которая стала называться “Рокфеллер, Эндрюс и Флэглер”.
Рокфеллер стал мозгом компании - он планировал все её шаги. Теперь к мозгу прилагались руки - это её исполнительный директор Генри Флэглер. Эндрюс остался на своем месте, по сути, выполняя функции главного инженера - на этом посту он, пожалуй, был лучшим.
ЖЕЛЕЗНЫЕ ДОРОГИ И ПЕРВЫЕ ШАГИ К МОНОПОЛИИ
Так удачно вышло, что Флэглер был лично хорошо знаком с руководителями практически всех железнодорожных компаний Америки, и это знакомство дало начало тому, в чем, какое-то время спустя, компанию обвинят как в преступлении: тайном сговоре о специальных железнодорожных тарифах.
Цены на транспортировку стали “бутылочным горлышком” нефтебизнеса - при прочих равных именно от затрат на транспорт зависели цены конечного продукта.
Железнодорожные магнаты чувствовали себя абсолютными королями, именно на перевозках в то время делались самые большие деньги и появлялись первые миллионеры.
Идея Рокфеллера и Флэглера заключалась в том, что они пообещали железным дорогам невероятные объемы перевозки нефти в обмен на снижение тарифов (первое снижение было 15%-ным, но за ним последовали и другие). Транспортные воротилы умели считать (ничуть не хуже нефтяников) и быстро сообразили, какие выгоды несет им такая коллаборация.
Понятно, что здесь в ход шли грязные приемы - откаты были популярными, а снижение цен на оптовые отгрузки с подачи Флэглера железные дороги “компенсировали” увеличением тарифов для мелких производителей.
СТАНДАРД ОЙЛ
К 1870 году Рокфеллер решил, что создались прекрасные условия для воплощения в жизнь его главной идеи, создании компании, которая могла бы в перспективе подчинить себе всю отрасль.
Законы того времени не позволяли открывать один и тот же бизнес в разных штатах - надо было регистрировать новую компанию со своими учредителями, своими директорами и проводить собственную политику исключительно в интересах состава акционеров.
Способ обойти эти сложности тогда еще не имел названия и не имел прецедентов, собственно, то, что войдет в историю как “трест” (и будет многократно скопировано другими отраслями как успешная идея - в начале ХХ века в Америке будет почти 500 трестов), родилось в голове Рокфеллера.
Суть треста заключалась в том, что, формально не связанные друг с другом компании с неповторяющимся (но пересекающимся) набором акционеров не имели фактической самостоятельности и действовали по указке управляющей компании.
Такой компанией стала созданная в 1870-м “Стандард Ойл”.
По её создание акционеры привлекли 1 миллион долларов - компаний с таким объемом стартового капитала тогда и близко не существовало. Своих денег у братьев Рокфеллеров, Эндрюса, Флэглера и Харкнисса было недостаточно, но имя Рокфеллера уже в то время притягивало деньги, как магнит: инвесторы нашлись легко и быстро.
Сам Рокфеллер высказался о переговорах с нью-йоркскими финансовыми тузами довольно кратко: “У этих людей были деньги, а мы в них нуждались”.
В новой компании самая большая доля, в 26,67%, принадлежала Джону Рокфеллеру, Уильям, Флэглер и Эндрюс получили по 13,33%, а Харкнисс 13,34%, словом, при принятии любых решений у “старой гвардии” всегда было устойчиво большинство. Это ничуть не смутило новых акционеров - доверие к Рокфеллеру было большим, и он это доверие оправдал.
Что касается названия компании, то слово “Стандард” было придумано для того, чтобы подчеркнуть высокое качество производимого керосина - тогда мало кто внимательно относился к перегонке, во всяком случае, мало кто умел делать продукт такого качества, какой получился у Эндрюса, и основатели компании хотели продемонстрировать свою приверженность самым высоким стандартам.
ТАРИФЫ НА ТРАНСПОРТИРОВКУ КАК СРЕДСТВО ЗАХВАТА РЫНКА
Стандард Ойл уже к моменту своего рождения имела отличные отношения с железными дорогами. И, что еще важнее, имела договоренность о скидках за объемы.
Вот только таких сумасшедших объемов, которые были прописаны в договора о пониженном тарифе, не было даже у самой крупной компании Америки, которой к тому моменту, безусловно, являлась Стандард ойл.
Флэглер общается с коллегами, предлагая им объединиться. Его метания по рынку внешне напоминали броуновское движение: он начинал с разговора о выкупе компании, потом, в случае неудачи, говорил о плюсовании объемов для перевозки с целью получения пониженного тарифа, словом - ничего особенного.
К тому же Флэглер был весьма располагающий к себе человек, рубаха-парень, с удовольствием выпивающий в компании коллег, которых он тут же начинал называть друзьями, был веселым, остроумным, к нему можно было обратиться с какой-то мелочью в уверенности, что он тут же начнет заниматься вашей проблемой как своей - словом, он выглядел как человек выдающихся душевных качеств, что многие ошибочно принимали не за заведение рыбки на крючок, а за дружеское расположение.
На самом деле ничего хаотичного в движениях на рынке со стороны Флэглера и направляющего его Рокфеллера не было - это было движение акулы, высматривающей добычу. Ну, то есть - вся рыба вообще - добыча акулы и обязательно будет ею съедена, но только какая-то прямо сейчас, а какая-то чуть позже.
Вообще-то были бизнесмены, которые продавали свои компании или доминирующие доли в них Стандард Ойл, но таких было немного. Чаще люди отказывались, и вот тогда к ним приходил Флэглер. Причем приходил он не с черной меткой, вовсе нет - он являлся с благой вестью: мол, ему и Рокфеллеру так нравишься ты, такой славный парень, и так нравится то, что ты делаешь, что мы решили взять тебя в команду и дать именно тебе пользоваться нашими уникальными тарифами. Но - на одном условии: то, сколько ты производишь сейчас - мало, надо больше, вот на столько (тут стоит оговориться, что каждый раз назывались объемы, достичь которых было невозможно без больших денежных вложений в расширение производства - разведка в Стандард Ойл работала отлично).
Бизнесмен, славный парень, который так неожиданно (это было так лестно!) оказывался избранным такими могущественными людьми, чесал в затылке: предложение было выгодным, вложения должны были бы окупиться, с учетом новых тарифов, довольно быстро.
Стороны ударяли по рукам, жертва брала кредит (иногда заем выдавал Стандард Ойл) и вот, когда деньги были потрачены, на арене снова появлялся Флэглер. На этот раз - да, с черной меткой.
Он сообщал жертве, что, увы, обстоятельства изменились, они больше не могут предложить ему эксклюзивных условий, чему и сами очень огорчены. Ну, то есть, чувствуя свою вину, готовы принять на себя его имущество и его бизнес со всеми его долгами и обязательствами, частично или полностью, но это всё, чем они смогут в новых реалиях помочь.
У славного парня к тому моменту были обязательства по кредитам, обязательства по по поставкам керосина и по закупке нефти. Расчеты Рокфеллера и Флэглера были математически безошибочны и рассчитаны с холодностью и отстраненностью акулы: и в самом деле ни один из намеченных ими в качестве жертвы “славных парней” не нашел никаких вариантов противодействия.
Так Стандард Ойл скупала, а, точнее. “отжимала”, бизнес за бизнесом - такого рода захваты превратились во вполне рутинную практику.
Правда, нельзя не сказать об одном небольшом, но крайне важном нюансе: те, кто отдавал свою собственность Стандард Ойл, оставаясь внутри своей фирмы на правах миноритария, в итоге, небольшое время спустя, получал такую ошеломляющую прибыль, на которую он никак не мог рассчитывать, будучи собственником своего завода.
Как мы уже знаем, Рокфеллер отличался маниакальной точностью в расчетах, и этой точности хватало для того, чтобы даже самые мелкие акционеры самых маленьких из входящих в Стандард Ойл компаний зарабатывали, по меркам тех лет, очень много.
ТАРИФЫ, ОБЪЯСНЕНИЕ НА ПАЛЬЦАХ
Ну, не на пальцах, а на конкретном примере, связанным с перевозкой керосина из Кливленда в Нью-Йорк. Железные дороги в то время установили тариф в 2,40 за баррель, но для Стандард Ойл это казалось слишком дорогой ценой. В штаб-квартире Стандард Ойл сделали иные расчеты, и местный Меркурий, который в те годы материализовывался в образе генри Флэглера, является к железнодорожникам с другим предложением: он хотел тарифа 1,30.
Объясналось это желание просто: в тот момент поезда шли из Кливленда в Нью-Йорк 30 дней по той причине, что составы были сборными: один локомотив тянул цистерны, платформы, крытые и даже пассажирские вагоны. На каждой более-менее заметной станции была остановка: отцеплялись прибывшие вагоны и прицеплялись местные. Ежедневная перевозка текущих 60 цистерн требовала 1800 вагонов в месяц.
В случае отправки прямых эшелонов с керосином на преодоление пути требовалось бы всего 10 дней, так как исключались остановки и переформирование эшелона, а значит, и количество занятых цистерн уменьшается в три раза, с 1800 до 600.
Для железнодорожников такая экономия в сумме выливалась в экономию $600 тысяч в месяц даже с учетом снижения тарифа для Стандард Ойл, для Рокфеллера и его компаньонов это означало, кроме текущей прибыли, еще и ускорение и увеличение оборота продукции на экспорт.
ЗАБАСТОВКИ ПРОТИВ МОНОПОЛИСТОВ
Понятно было, что Стандард Ойл рано или поздно перейдет к тому, что станет диктовать свои цены добытчикам нефти, и еще в 1869 году последние объединились в ассоциацию, целью которой было установление твердой и приемлемой ими цены на исходный продукт.
Это был весьма решительный вызов, добытчики были людьми довольно серьезными, а нравы в нефтеносных районах были такими, что герои ковбойских фильмов, наверное, в ужасе сбежали бы от этих беспредельщиков. Главари этого объединения поливали последними словами лидеров нефтепереработчиков, понятно, что имя Рокфеллера с самыми грязными прилагательными употреблялось намного чаще других.
К агрессивным оскорблениям Рокфеллер всегда оставался глух, они совершенно его не трогали, он выслушивал их с безучастностью рыбы, при этом он что-то умел разглядеть в своих врагах, бросавших ему в лицо самые мерзкие ругательства, такое, чего никто даже и не думал разглядывать, и после того, как коалиция добытчиков рассыпалась, разбившись о стену глухого молчания Рокфеллера, он сделал несколько предложений лидерам стачки, причем предложения были такими, от которых они не смогли отказаться.
В будущем именно из этой среды и вырастет новое руководство Стандард Ойл: когда Рокфеллер уйдет на пенсию, то его на посту управляющего директора сменит Джон Арчболд, возглавлявший комитет забастовщиков в Крик-Ойл, а его первым замом станет Генри Роджерс, руководивший крупнейшей компанией - конкурентом Рокфеллера.
Оба, кстати, не брезговали никакими выражениями в адрес Рокфеллера, к чему он остался совершенно глух и никогда не вспоминал об этом.
РАСЧЕТЫ С ЗАБАСТОВЩИКАМИ
Забастовка добытчиков привела к их полному финансовому истощению - этот бизнес в то время был устроен так (как и любой бизнес в наше время, впрочем), что простой просто убивал его: многие добытчики были закредитованы и позволять себе сколько-нибудь долго время сидеть без денег были не в состоянии.
В итоге в их среде начался разброд: ранее требовавшие цену в 4,0 за баррель нефти, они готовы были сбывать её уже хоть кому-нибудь.
В общем и целом покупатели нефти с удовольствием этим воспользовались, цена за баррель падала, как столбик ртути в градуснике при внезапных заморозках: 3,0, потом 2,45, затем дошло уже и до 2,1.
Но даже за такую цену мало кто берет сырую нефть запасов которой накоплено во множестве. Добытчики обращаются к Рокфеллеру, самому крупному из покупателей, прося его покупать у них нефть за 2,0, на что получают лаконичный и потрясший их (не только своей категоричностью, хотя и этим тоже), что компания Стандард Ойл твердо придерживаться соблюдения всех правил и договоров, заключенных ранее, и будет покупать нефть исключительно по цене в 3,25 - ни центом больше и ни центом меньше.
Собственно, именно так куется репутация.
Не станем даже спрашивать, кто именно в будущем стал самым желанным и прослыл самым надежным из покупателей в среде нефтедобычи.
Проиграл ли Рокфеллер в деньгах при отстаивании договорных обязательств, казавшихся в данном случае завышенными?
Наверное, нет - он не дал обогатиться конкурентам, мгновенно выровняв цены и получив намного большие объемы, чем они, и перехватив у них поставщиков, сам же, что называется, оставшись при своих.
Для Рокфеллера бизнес всегда был не спринтом, а марафоном, и на марафонской дистанции он выиграл. Словом, верность обязательствам в данном случае была прекрасной инвестицией, которая быстро окупилась.
КЛИВЛЕНДСКАЯ РЕЗНЯ
В 1872 году году в отрасли разразился настоящий кризис - предприятия стали лопаться одно за другим. Это был прекрасный момент для той скромной цели, которую когда-то Рокфеллер обозначил Эндрюсу: стать монополистом в Кливленде.
И он стал им, в течении 4 месяцев поглотив 23 из 26 кливлендских заводов.
Приобретения были и открытыми, и тайными: многие сделки были законспирированы, формально ничего на вновь приобретенных предприятиях не менялось, ими руководили те же люди, но фактически бывшие собственники больше не решали никаких вопросов - теперь эти компании были полностью подчинены Стандард Ойл и выполняли волю Рокфеллера.
Позже один из журналистов скажет, что “Рокфеллер упрямо вел всех к процветанию” - ну, вполне возможно - во всяком случае, буквально все, вошедшие в орбиту интересов Стандард Ойл и сумевшие в ней удержаться, всегда говорили о том, что их заработки превышают из мечты.
Правда, не все могли или считали для себя возможным в орбите Стандард Ойл оставаться. Само же событие, которое Рокфеллер готовил всю свою предыдущую жизнь, а “провернул” за 4 месяца, получило в прессе название “Кливлендская резня”.
ПРИВЕТ БРАТЬЯ КЛАРКАМ
Бывшие партнеры Рокфеллера, братья Кларки, вовсе не исчезли из нефтяного бизнеса.
Им удалось найти крупного инвестора, некого полковника Пейна, который стал главным акционером нефтеперерабатывающей компании “Кларк, Пейн и компани”.
Морис Кларк по-прежнему мало занимался нефтяными делами, сосредоточившись на первом своем бизнесе, который когда-то он начинал вместе с Рокфеллером, а вот один из младших братьев Мориса, Джеймс, некогда попивший крови из Рокфеллера и Эндрюса, был сосредоточен только на нефти.
Если бы в Америке в чести была бы аристократия, то, конечно, полковника Пейна следовало бы отнести к ней: он был выходцем из одной из самых богатых семей в стране, получил блестящее образование, был ценителем искусств и словесности, блестящим адвокатом и удачливым бизнесменом, героем гражданской войны, красавцем и человеком множества достоинств.
Его завод в то время был главным конкурентом Стандард Ойл, и вот именно Пейна Рокфеллер выбрал своей целью.
Он послал молодому человеку предложение о встрече, и когда встреча состоялась, Рокфеллер, в свойственной ему четкой манере на цифрах объяснил Пейну, какие деньги они теряют, работая порознь, и предложил объединить усилия.
В то время как раз нефтяную отрасль накрыла волна падения цен (что случалось периодически и будет происходить и впредь), и если Стандард Ойл, к тому моменту контролирующая половину производимых в стране нефтепродуктов, относительно легко переживала этот удар, то для предприятий поменьше эти колебания рынка были крайне болезненны.
К тому же Рокфеллер поделился с Пейном своими планами: “железнодорожная монополия” Стандард Ойл как раз в тот момент зашаталась в связи с появлением трубопроводов (в то время уже действовало несколько независимых трубопроводных компаний), это сказалось на уменьшениях объема железнодорожных перевозок и магнаты задирали цены на перевозки для компании Рокфеллера - последний предложил Пейну совместно вложиться в перевозку по воде, выкупив несколько барж, что должно было сделать железнодорожников сговорчивее.
Пейн, человек умный и умеющий принимать верные решения, согласился с Рокфеллером во всем. Более того, Рокфеллер предложил ему провести оценку его завода, на что Пейн сказал, что ему было бы любопытно её узнать.
Оценка была проведена, и неизбежная сделка по приобретению Стандард Ойл очередного завода свершилась.
Сделке предшествовала договоренность о том, что отныне Пейн, но никто из Кларков, представляет компанию в совете директоров Стандард Ойл, а вскоре доля Кларков была и вовсе размыта путем увеличения капитализации и эмиссии новых акций, в результате чего доля Рокфеллера и Пейна резко возросла, а доля Кларков была сведена к мизеру.
Пейн станет одним из главных бенефициаров Стандард Ойл, и о том, мучили ли его когда-нибудь какие-то сомнения в связи с тем, как он разошелся со своими компаньонами и партнерами Кларками, мы никогда не узнаем.
Собственно, на этом история с братьями Кларкам заканчивается и больше о них Рокфеллер не услышит, хотя они сами, а позже, и их потомки, будут миноритарными акционерами Стандард Ойл и появившихся после её разделения компаний.
СНОВА ПРО ТО, ЧТО МЕЛОЧЕЙ НЕ БЫВАЕТ
О стиле руководства Рокфеллера можно судить по такому эпизоду: однажды он наблюдал, как наполняются канистры с керосином. Процесс был механизирован: на тележке к шлангу подавались канистры, в каждую закачивалось ровно пять галлонов жидкости, наворачивалась крышка и запаивалась. Рокфеллер поинтересовался, сколько капель припоя тратится на каждую из крышек, и когда ему сказали, что тратится 40 капель, тут же велел попробовать использовать 38.
Выяснилось, что при 38 каплях часть канистр дает течь, - попробовали использовать 39, и оказалось, что течи при этом нет совсем. К вечеру того же дня всем предприятиям компании ушло предписание отныне тратить 39 капель припоя на каждую крышку, что и было исполнено со следующего дня.
Это звучит как анекдот, но это быль, подобных случаев современники припоминают в избытке.
ЗАВОЕВАНИЕ КИТАЯ
В 1890-х начинается экспансия Standard Oil в Китай, где керосин продается под маркой “Мей-Фу” - руководители считают, что рынок в 400 миллионов человек нельзя упускать. Активизироваться в этом направлении заставляет строительство Китайской Восточной железной дороги (КВЖД) и фраза российского премьера Витте о том, что он мечтает, как по этой дороге пойдут цистерны с керосином от братьев Нобелей".
Заметим, цистерны пошли, битва двух гигантов, которые до той поры не сталкивались друг с другом напрямую, состоялась и закончилась в пользу американцев - “благодаря” бессмысленной Русско-японской войне, надолго испортившей отношения России с восточным рынком.
Впрочем, сами американцы, захватывая рынок Китая, сработали на пять баллов: они (как некогда сделали в России те же братья Нобели) бесплатно или за символическую плату раздавали-продавали китайцам керосиновые лампы (тоже получившие название “Мей-Фу”), что население приняло с восторгом. Китай, раньше пользовавшийся исключительно растительным осветительным маслом, быстро и охотно перешел на керосин.
В крупных портах Китая строятся нефтехранилища и упаковочные заводы по розливу нефтепродуктов в синие жестяные банки (помните синие бочки Эндрюса и Рокфеллера?) для розничной продажи; под задачу обеспечения Китая продукцией быстро строится большой океанский и речной танкерный флот - словом, операция по захвату китайского рынка проведена образцово.
НОВЫЕ УГРОЗЫ И РЕАКЦИЯ РОКФЕЛЛЕРА
Как мы уже говорили, новые угрозы бизнесу появлялись всегда, регулярно и стабильно, к счастью, Рокфеллер вовсе не был тем человеком, чей холодный ум хоть что-то могло напугать.
Скорее, он сам мог напугать и заставить действовать в своих интересах кого угодно - например, после вышеописанной ситуации с железными дорогами и отправкой нефти по воде железнодорожные компании сами предложили ему тариф в 1,15 (в сравнении с теми 1,35, что ранее выдавил из них Флэглер).
Но оставалась проблема трубопроводов - подчиненные разным компаниям и не связанные между собой в единую сеть, они представляли серьезную угрозу монопольному положению Стандард Ойл в области транспортировки, на которой, казалось бы, зиждилось её могущество.
Рокфеллер решил проблему радикально, хотя для этого Стандард Ойл снова пришлось влезать в долги (не все из его компаньонов одобрили его план, но Рокфеллер снова доказал, что умеет считать и видеть будущее лучше других) - он попробовал выкупить трубопроводы страны.
Увы, за этими трубопроводами в тот момент стояли уже очень большие деньги, и люди, вложившие их, не собирались продавать свое имущество, будучи твердо уверены в том, что они на владении им заработают больше любых сумм, которые им могут предложить.
Тогда Рокфеллер, что называется, пошел длинным путем, вложив огромные средства в собственную сеть, которая скоро стала доминирующей в Америке, после чего доходы маленьких и не связанных друг с другом сетей стали быстро и радикально уменьшаться - у их акционеров уже не было надежды заработать какие-то огромные деньги.
В итоге Рокфеллер все-таки выкупил все трубопроводы страны, потратив, пожалуй, больше денег, чем они фактически стоили, более того, он вложил огромные суммы в развитие сетей, создание единой системы и модернизации устаревших коммуникаций.
Эти баснословные вложения окупились менее чем через год - за счет того, что стали сговорчивее железнодорожники и за счет того, что сами по себе трубопроводы были дешевле всех других способов транспортировки, кроме того, новый вид перемещения нефти, монополизированный Стандард Ойл, поставил все остальные компании в зависимое от Рокфеллера положение, чем, понятно, он не преминул воспользоваться, “подбирая под себя” все больше и больше компаний и бизнесов, так или иначе связанных с нефтью.
ДРУЗЬЯ УХОДЯТ
Из верных соратников Рокфеллера первым покинул компанию Эндрюс. В 1974-м он решил, что с него хватит. Денег заработано столько, что потратить их за всю свою жизнь решительно невозможно, его трудовой энтузиазм, позволяющий ему работать фактически круглосуточно и спать на раскладушке в заводском цеху, иссяк.
Он построил себе в Кливленде удивительный дом, столь сложный по конфигурации, что его эксплуатация представлялась чем-то совершенно бессмысленным (после его смерти его даже не удастся продать, придется снести).
Дом строился не просто так, а - в расчете на приезд королевы Виктории. Отчего вдруг королева должна бросить всё и была посетить Кливленд, причем гостевать там именно у Эндрюса - большая загадка, в общем, королева, которая, видимо, так и не узнала об ожиданиях инженера, чаяний его не оправдала.
Флэглер резко снизит активность в компании на рубеже 70/80-х г.г - заболела его первая жена, и, в связи с состоянием её здоровья, Флэглеры переедут во Флориду. Работать дистанционно тогда, увы, не умели - дуэт Рокфеллера и Флэглера распался, хотя Флэглер не раз будет приходить на помощь своему старому коллеге и, в разной степени, участвовать в делах Стандард Ойл вплоть до её разукрупнения в 1911 году.
В отличии от Эндрюса жизнь лежебоки была ему противопоказана, да и маниловщиной он не страдал - его стараниями и его деньгами Флорида стала курортом, именно он прокладывал там железные дороги и строил отели, привлекал капиталы, сажал сады - словом, та Флорида, которая есть сейчас - во многом заслуга Флэглера, в определенном смысле - её “первооткрывателя”.
МОНОПОЛИЯ
К 1880 году, всего за 10 лет своего существования, Стандард ойл достигла невероятного: она выпускала более 90% всех нефтепродуктов в США и не менее 75% - в мире.
Никто и никогда не доберется до таких цифр, и, можно сказать, что мечта Рокфеллера осуществилась.
В 1882 году для управления 47 компаниями Рокфеллера, по настоянию его юристов, была создана Standard Oil Trust, с центром в Нью-Йорке, расположенная в особняке по адресу Бродвей, 26.К тому монету компания владела 20 тысячами нефтяных скважин, 4 тысяч миль трубопровода, 5000 цистерн, на неё работало больше 100 тысяч человек.
В 1882 году начала работать нефтяная биржа, что отлично отразилось на стоимости активов Стандард Ойл и её продукции.
НЕПРИЯТНОСТИ: РОТШИЛЬДЫ И НОБЕЛИ
В 1882 году вдруг выяснилось, что Россия обходится без пенсильванской нефти - братья Нобели, всего за 4 года до этого основавшие в Баку компанию, которая вошла в историю как Бранобель, умудрились построить танкерный флот, да еще работающий на собственном топливе, мазуте, ранее считавшимся отходами производства.
Кроме того, в нефть в Баку вложились французские Ротшильды, став, можно сказать, нефтяниками поневоле - вообще-то они покупали железную дорогу Баку - Батуми, но отказаться от соблазна поучаствовать в нефтепереработке не смогли, составив Нобелям вполне приличную конкуренцию. Более того, они привлекли к решению проблем транспортировки каспийской нефти некоего Маркуса Самуэля, отец которого начинал с торговли ракушками с надписью “С приветом из Бристоля”, и оставил своему сыну вполне приличный капитал и отличные связи в юго-восточной Азии. Вот этот вот Самуэль, казавшийся выбором совершенно неожиданным, и стал тем человеком, который подорвал монополию Стандард Ойл на нефть в мире, решительно заложив на стапели целых шесть гигантских морских танкеров сразу.
Он даже ухитрился договориться с руководством Суэцкого канала, которое раньше запрещало транспортировку нефти, чтобы именно его суда беспрепятственно проходили через Суэц.
Добавили жару и братья Нобели, протянув из Баку в Батуми нефтепровод - сделать это в условиях Кавказских гор казалось делом нереальным, но, как говорят, всё решили 400 тонн динамита, поставленных Альфредом Нобелем. Словом, поток нефти пошел из Батуми по всему миру, составляя конкуренцию уже открытой к тому времени калифорнийской нефти, которую в Азию поставляла Стандард Ойл.
В какой-то момент казалось, что Рокфеллеру впору сдаваться и, что называется, заползать в нору: флот компании Шелл (так Самюэль, в память о первом семейном бизнесе, назвал свою новую фирму), перевозящем каспийскую нефть, составлял 30 огромных танкеров против 16 парусников и 4 пароходов Стандард Ойл, перевозивших нефть в бочках.
Казалось, что красные жестянки Шелл (в такой таре продавал в розницу керосин Самуэль в розницу) полностью вытеснили синие жестянки Стандард Ойл, но пугаться или сдаваться вообще никак не вязалось с образом Рокфеллера - и его внешним образом, и образом его действий.
Азиатский рынок выглядел необыкновенно привлекательным - именно там жила тогда и живет сейчас подавляющая часть населения, и керосин нужен буквально всем и каждому. Попытка договориться о покупке Шелл не приводит ни к чему, ни к чему не приводит и попытка договориться о покупке Бранобеля - приходится строить свой собственный танкерный флот.
Он, в конечном счете, не обеспечит Стандард Ойл господства, но восстановит сбыт на азиатском рынке.
В дальнейшем эти навязчивые конкуренты будут еще сильно мешать Рокфеллеру, во всяком случае следующая вспышка их активности придется на короткий период 1901-1904 годов, когда каспийская нефть будет следовать в цистернах по Транссибу до Порт-Артура, но этому положит конец сначала русско-японская война, а добьет каспийскую нефть война классовая, когда случатся (и будут продолжаться чуть ли не до революции) знаменитые Бакинские пожары, тактика, применяемая большевиками в борьбе с капиталистами.
Эта тактика резко снизит привлекательность каспийских активов (Рокфеллеры, да и никто другой, больше не станут делать предложений о покупке), вычеркнет компании Российской империи из верхних строчек лидеров нефтяного бизнеса и приведет к резкому сокращению и добычи, и рабочих мест, и зарплат, повышения которых требовали социалисты, сжигая нефтяные вышки и нефтехранилища.
Кстати, первым человеком, откликнувшимся на эту постигшую коллег и беспощадных своих конкурентов, стал Джон Рокфеллер, предложивший пострадавшим нефтяникам беспроцентную ссуду на восстановление утраченного.
Ротшильды, впрочем, ухитрятся продать свои активы новому монстру, компании Роял Датч, которая позже улучшит момент и скупит по дешевке активы Шелл, превратившись в Датч Шелл, а кроме того, найдет нефть в Индонезии и румынской Констанце, но это случиться уже тогда, когда сам Джон Рокфеллер отойдет от дел, а его детище, Стандард Ойл, будет находиться на грани разделения по решению суда.
Впрочем, масса вызовов, возникающих и на внешних рынках, и на рынке внутреннем - обычная “бытовуха” и для самого Рокфеллера, и для Стандард Ойл.
Рокфеллер, находящийся к тому времени уже на пенсии (но формально еще возглавляющий совет директоров) порекомендует Арчболду искать новые рынки в центральной и Южной Америках, что Стандард Ойл блестяще реализует, открыв месторождения в Венесуэле и построив свои заводы там, упростив доставку по всему континенту.
НОВОЕ ПОКОЛЕНИЕ СТАНДАРД ОЙЛ
Место Флеглера в делах Standard Oil с 1882 года занимает Джон Арчболд. Он проходит все ступени карьерной лестницы, начав в 1864 году с добычи нефти в Ойл-Крик и побывав одним из самых громких и резких критиков Рокфеллера.
Впрочем, люди меняются - и в переходе Арчболда в стан бывшего врага нелепо усматривать один только поиск выгоды: он, безусловно, понимал, принимал и искренне разделял все идеи Рокфеллера насчет гармонии и энтропии.
Человек выдающихся способностей, Арчболд тем не менее невольно стал свидетелем и участником всех поражений Standard Oil, начавшихся с самого первого дела, порученного ему Рокфеллером, - он должен был противодействовать работе государственной комиссии по наведению порядка в сфере железнодорожных тарифов.
Увы (то есть это прекрасно, но для Арчболда и Standard Oil, конечно, «увы»), тарифы были уравнены, скрытые тарифы и скидки исключены, дело против правительства и народа Соединенных Штатов (так это звучало в решении комиссии) Арчболд проиграл.
Впрочем, справедливости ради, разве мог он его выиграть? Словом, это никак не сказалось на его карьере - Рокфеллер и Флеглер скорее сочувствовали ему, чем винили.
ПЕНСИОНЕР
В возрасте 63 лет Рокфеллер решил, что ему пора на пенсию, и в 1902 году он окончательно передает компанию в руки Арчболда, человека, которому он доверял бесконечно.
Арчболд в своей жизни вообще ничем не интересовался, кроме работы, единственное его хобби, которым он был увлечен весьма страстно - это выпивка, и Рокфеллер, человек весьма сдержанный и никогда не понимавший людей, увлекавшихся спиртным, но путем наблюдений установившим, что это их отчего-то интерсует и что с этим стоит считаться, заключая и перезаключая контракты с Арчболдом, каждый раз оговаривал, сколько и когда ему разрешается выпить.
Выходу на пенсию предшествует его война с Эндрью Карнеги - опытный боец, Рокфеллер усматривает в сталелитейной промышленности возможности по её монополизации, сопоставимые с аналогичными в нефтяной сфере.
Он ввязывается в бой, скупая рудники и металлургические заводы, завязывая “особые отношения” с железнодорожниками (американские газеты заполняют карикатуры, где Рокфеллера и Карнеги рисуют цирковыми борцами), словом, действуя по вполне привычной схеме, и даже, кажется, что-то начинает получаться, во всяком случае, его позиции кажутся вполне перспективными, но внезапно он прекращает эту войну, распродает свои “стальные активы” и выходит из игры.
Чем это вызвано - до сих пор непонятно, хотя есть свидетельство о том, что он как-то обронил, что борьба предстоит долгой и до её завершения он сам может и не дожить, а если он не успеет увидеть результатов, то какой в ней смысл?
ПРОГРЕССИСТЫ ПРОТИВ МОНОПОЛИЙ
Конец XIX века и самое начало XX-го - так называемая “прогрессистская эра” в истории США. Люди, называющие себя прогрессистами - это сторонники позитивных перемен путем проведения реформ, которые, в общем-то, сделали необыкновенно много для человечества - они выступают категорически против насилия, за мир, справедливость, равенство всех перед законом, именно благодаря прогрессистам коррупция стала считаться преступлением, словом, это общественное движение до сих пор весьма влиятельно в США (хотя формально считается, что прогрессистская эра завершилась в 1917 году - но кто ж и что именно мерял?).На этой волне люди стали внимательнее присматриваться к деятельности монополий, и американское общество дружно пришло к выводу, что монополии - вредны.
В первую очередь вредны тем, что их существование является барьером на пути реализации идей о свободной предпринимательстве, так как не пускают на рынок тех, кто хотел бы заняться бизнесом.
К тому моменту в США, по образу и подобию Стандард Ойл, задавшей стандарты монополизации, было монополизировано примерно всё (Стальной трест, кстати, к тому времени появился тоже, уже без Рокфеллера), и пресса взялась за монополии всерьез.
То, что главной мишенью самого острого пера е те годы, журналистки Иды Тарбелл, стал Стандард Ойл. дело случая - Тарбелл была родом из городка в районе Ойл-Крик, её отец занимался добычей нефти и был разорен Рокфеллером, словом, у Тарбелл хватало и базовых знаний о “нефтянке”, и контактов в этой области, и мотивации.
Тарбелл создает новый жанр в журналистике - журналистское расследование, выпуская серию статей о том, какими именно средствами Стандард Ойл душило своих конкурентов и устанавливала монополию.
Вскоре её статьи были изданы отдельной книгой. Бонусом читатели Тарбелл получили жизнеописание Джона Рокфеллера, в котором он был подан не в самом лучшем виде.
При этом стиль Тарбелл - совершенно беспристрастный и даже несколько равнодушный (она не раз описывала достоинства Рокфеллера как бизнесмена) только усиливал негативный эффект от прочитанного.
Одновременно к власти в США приходит новые президент, самый молодой и, может быть, самый активный в истории страны (поздние историки оценивают его президентство как одно из самых успешных в истории США) - это Теодор Рузвельт, ставший, к тому же, Нобелевским лауреатом - он получил премию мира за свое участие в подписании мирного договора после русско-японской войны.
Конечно же, Рузвельт - прогрессист, и среди задач своего нежданного президентства (он был вице-президентом, когда его предшественник погиб в результате покушения) он важнейшей считал избавление страны от монополий.
СУД И ПРИНУДИТЕЛЬНОЕ РАЗДЕЛЕНИЕ КОМПАНИЙ
Суд над Стандард Ойл длился довольно долго, в конце концов, корпорация была в состоянии нанять любых юристов, самых лучших и дорогих в стране, и платить им буквально любые гонорары, но крупнейший в мировой истории антимонопольный процесс завершился вполне ожидаемо - в 1911 году, уже после президентства Рузвельта (закончившегося тремя годами раньше), Стандард Ойл была решением суда разделена сначала на 38, а позже и на 48 компаний. Надо сказать, что ни один из акционеров Стандард Ойл, в том числе и Джон Рокфеллер, до конца жизни так и не поймут, в чем их, собственно, обвиняют - они считали, что просто работали лучше и больше других и обошли своих конкурентов - а разве не в этом суть капитализма?
Суд, в свою очередь, не смог (или не собирался) разбирать детально буквально все преступления Стандард Ойл, тем более что некоторые вещи, вроде использования инсайдерской информации, промышленного шпионажа и прочего еще не нашли отражение в уголовных кодексах того времени, а истории вроде ложной информации, нарушения договоров или доведения до самоубийства в суде и вовсе не всплывали.
Компании, образованные на месте колосса под названием Стандард Ойл, станут, путем многочисленных дальнейших слияний и поглощений, крупнейшими нефтяными компаниями мира, они остаются таковыми и сейчас.
ДНИ УНЫНИЯ
После судебного решения и приведения его в действие (между двумя этими событиями прошло три года, которые были даны компании на организацию процесса разделения имущества) в офисе Стандард Ойл царило всеобщее уныние. Арчболд пытался растормошить своих компаньонов и выглядеть бодрячком, но на самом деле испытывал то же гнетущее чувство, что и все остальные.
Островком спокойствия мог считаться разве что Джон Рокфеллер, изредка заглядывающий в офис на Бродвей, 26, но все настолько привыкли к его ледяному спокойствию и в самые тяжелые, и в самые радостные минуты, что это не внушало оптимизма. Рокфеллер говорил своим компаньонам, что, по его прогнозам, их состояние увеличиться, но вряд ли хоть кто-то верил словам человека, который никогда не ошибался.
ПЕРВЫЙ МИЛЛИАРДЕР В ИСТОРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
При этом при разделении акционеры сохраняли свои доли во вновь образованных компаниях, а компании эти, как и предсказывал Рокфеллер, вдруг стали показывать какие-то фантастические результаты. Оказалось, что суммарные акции Стандард Ойл были сильно недооценены, и переоценка происходила на глазах изумленных акционеров.
К тому же в новых компаниях произошла невольная кадровая революция.
Если раньше подразделениями Стандард Ойл, изображавшими из себя самостоятельные компании, руководили люди, чьей главной компетенцией было четкое выполнение приказов сверху, то теперь такие оказались не нужны.
Арчболд с тревогой и ужасом говорил о том, что в условиях кадрового голода" он вынужден был отправлять на самые высокие посты “мальчишек из офиса”, но “мальчишки из офиса” (рекрутинг в Стандард Ойл умел выбирать лучших людей с рынка) оказались образованнее (многие из них были докторами наук), решительнее и агрессивнее своих предшественников.
Законы конкуренции вступили в силу, новации посыпались градом, технологии радикально изменились чуть ли не за год, влияние каждой из компаний сильно расширилось за пределами Соединенных Штатов, словом, дело пошло как нельзя лучше.
Акционеры бывшей Стандард Ойл стали не просто богаче, а богаче в несколько раз, а вскоре газетчики обнаружили, что состояние Джона Рокфеллера, согласно биржевым котировкам его долей в нефтяном бизнесе, превысило 1 миллиард долларов.
До этого ни один человек в истории не сосредотачивал в своих руках такого богатства.
ПОЖЕРТВОВАНИЯ
Рокфеллер производил на окружающих впечатление человека, которому чуждо все человеческое, он выглядел совершенно лишенным эмоций, что часто принимали за бесчувствие.
Сегодня, когда бурное публичное проявление эмоций скорее поощряется, а скромность скорее порицается, разглядеть что-то человеческое в нашем герое тем более сложно.
Хотя, казалось бы - чем плоха скромность? И что плохого в том, чтобы не перегружать окружающих собственными эмоциями?
В религиозной культуре это вполне нормальный подход, а Рокфеллер был, безусловно, глубоко религиозным человеком, причем его биографы считают, что религию он воспринимал как место для благотворительности - с тех самых пор, когда в раннем детстве его мама учила его отдавать часть заработанного, пусть несколько центов, на помощь другим.
Баптистский проповедник однажды посоветовал ему “заработать столько денег, сколько он сможет, а затем отдать столько, сколько сможет”. Позже Рокфеллер вспоминал: “Именно в этот момент сформировался финансовый план моей жизни”. Заработок денег считался для него “даром от Бога”. Суммы, которые Рокфеллер пожертвовал школам и университетам, больницам и благотворительным миссиям, церквям и общественным организациям, музеям и культурным фондам, стипендиатам и ученым, называют разные, судя по всему, несколько меньше половины его состояния (около 500 млн долларов) он раздал через специально организованный фонд Рокфеллера.
ВСЕ КОГДА-ТО ЗАКАНЧИВАЕТСЯ
Еще в возрасте 50 лет у Рокфеллера начались проблемы со здоровьем, причинявшие ему серьезные мучения. Ситуация немного улучшилась после его выхода на пенсию - резкое уменьшение нагрузки пошло на пользу его организму.
Есть расхожее выражение из серии “не все мечты сбываются” - мол, Рокфеллер когда-то мечтал дожить до ста лет и заработать сто тысяч долларов, но вместо этого заработал миллиард и дожил до 98 лет (на самом деле до 98 он не дотянул два месяца) - всегда казалось, что это шутка, но, оказывается, об этой его мечте рассказывал первый его...
Продолжение этой статьи можно прочитать ЗДЕСЬ, Ссылка приведет вас в блог автора на платформе Boosty, где можно прочесть не только продолжение этой статьи, но и еще больше 400 статей, посвященных истории экономики. Блог в Boosty - платный, но там можно выбрать опцию оплаты по карману.
А смысл оплаты - поддержать работу по теме, которая в школьные учебники никак не попадает. Потому что школьные учебники - это про войны, разрушения, убийства - словом, читая их, кажется, что суть и смысл существования - в ограблении, в стремлении кого-то убить, ограбить, чего-то отнять, и читая их, совершенно непонятно, как так вышло, что, в итоге, человечество становится гуманнее, а мир - удобнее и уютнее.
Ну вот это недоразумение и призвана исправить (или хотя бы скорректировать) работа автора. Если вы "за" такой подход - жду вас в Boosty.
Если кому-то туда переходить лень, то сейчас сказать автору "спасибо" можно, просто отправив донат в Дзене.
Мой благодарность всем услышавшим и правильно понявшим смысл сказанного. И великая благодарность - всем подписчикам, людям, которые, что называются, подставляют плечо.